«Труба». Начало путешествия

«Труба»

Каждое лето весь американский штат сотруд­ников " Крестового похода" собирался вместе для стажировки в Эрроухед Спрингз — неподалеку от Сан Бернардино в Калифорнии, где находился наш штаб. Те из нас, кто был областными и региональ­ными директорами, стали неразлучны. После веде­ния одиночной борьбы в кампусах в течение всего года мы считали дни до того часа, когда сможем сделать вместе передышку в Эрроухед Спрингз для осуществления летней программы. Мы вместе ели, вместе играли в гандбол, вместе проповедовали, вместе купались и парились в бане и вместе изуча­ли Писание.

После всего этого казалось, что когда мы рас­кроем Писание вместе, Святой Дух будет говорить с нами как с одним человеком, непрерывно низво­дя на нас благодать Божию и приближая к Церкви (мы называли это ожидаемое явление — «труба»). " Почему мы не являемся Церковью? — спрашива­ли мы себя. — Ведь согласно Новому Завету един­ственная вещь, которой положил начало Иисус — это Церковь". Нам нравилось то, что мы делали, но в книге Деяний имелась в виду именно Церковь, а не ее суррогат.

Лето 1966 года оказалось поворотным пунктом. Джон Браун был нашим новым национальным ко­ординатором; Дик Белью являлся руководителем восточного региона; у Джима Креддока был Юг; у Роберта Андруса — Запад, я отвечал за Север — район «большой десятки». В своем стремлении найти христианство Нового Завета мы решили этим летом встречаться каждое утро в 6. 00 за за­втраком в ресторане " Сейджес" в центре Сан Бер-нардино. К нам часто присоединялись Гордон Уолкер — африканский директор и Кен Бервен — наш Канадский директор. Мы ожидали что «труба» откроется и Бог заговорит с нами через Писание, чаще всего через Послания Апостолов.

Мы вчитывались в текст Нового Завета, обра­щая особое внимание на те места, где говорилось о благодати Божией и о Церкви. В то лето мы при­шли к убеждению, что какую бы форму это ни приняло, в конечном итоге мы должны стать Церковью. Мы рассматривали Церковь как место, где будут явлены благодать и милость Божия. Мы счи­тали, что каждый верующий имеет дары, которые он может привнести, что должно функциониро­вать все тело Христово, а не только один или два оплачиваемых профессионала. Церковь должна была бытьобщинной.

Наше внимание привлек тот факт, что в Новом Завете Церковь начиналась в домах, что специальные церковные здания появились, по-видимому, не раньше третьего века. Хотя мы никогда не прида­вали слишком большого значения чудесам как та­ковым, каждый из нас тосковал по месту, где было бы возможно подлинное исцеление и могли быть произнесены истинно пророческие слова, где каж­дый член общины мог бы «служить своим даром». И мы хотели иметь дом, где каждый страждущий мог бы найти заботу и где «неблагополучные» члены общества были бы так же важны, как и все остальные. Чем больше мы погружались в Новый Завет, тем больше мы становились озабочены не­полнотой нашего положения оторванности от Церкви.

Осенью 1966 года мы начали создавать в кампусах группы «мобилизации студентов», органи­зованные в насколько возможно точном соответ­ствии с нашим представлением о Церкви Нового Завета. Мы учили об общине, преданности Христу и совместной работе, но отказывались от осущест­вления на практике крещения и причащения. Эти группы получили самые различные оценки: от рез­кой критики со стороны некоторых представите­лей основных христианских конфессий до щедрой похвалы от тех, кто был настроен более радикаль­но или мистически. Сами того не желая, мы ока­зались на пути конфликта с философией " Кресто­вого похода". Это не могло продолжаться беско­нечно.

Исход

В конечном итоге возник ряд причин, побудив­ших многих из нас покинуть организацию " Крес­тового похода" в 1968 году. Что касается меня, я чувствовал, что полностью исчерпал свои возмож­ности в рамках этой организации. У меня пропал энтузиазм к внецерковной деятельности. Я хотел чего-то большего. Но позволю себе заметить, что даже по сей день я скорее предпочел бы пропове­довать Евангелие Иисуса Христа в студенческом братстве или женской общине, чем в любом Дру­гом месте.

Мы ощущали недостаток свободы. Мы хотели отбросить все ограничения и делать «все что дела­ли в первом веке» — крестить наших новообра­щенных, служить литургию и причащаться, более открыто выступать против зла. Короче говоря, мы больше всего хотели быть Церковью Нового За­вета.

Именно так — Церковью Нового Завета! За долгие годы, в основном через изучение Писания и истории Церкви, страстное влечение к Церкви Нового Завета полностью захватило нас. Я со сму­щением вспоминаю один случай, поскольку он со­здает впечатление мессианства и высокомерия, что в некоторой мере вероятно справедливо. Но мы были искренни.

В один из дней 1967 года мы с Джоном Брау­ном ехали на поезде надземной железной дороги из Эванстона в центр Чикаго и я сказал ему: " Ты знаешь, кто мы? Мы — реформаторы. Так же как

Лютер и Кальвин мы хотим возвратить Церковь к тому, чем она должна быть". Он кивнул в знак согласия.

— Я не говорю, что мы находимся на их уров­не, — уточнил я — и не хочу показаться самона­деянным. Но то, что мы на самом деле хотим сде­лать — это реформировать Церковь.

— Ты прав, — согласился он.

Другой причиной нашего ухода было то, что мы просто верили, что этого хочет от нас Бог. И именно это поддерживало нас в самые трудные дни нашего «исхода». Мы оказались перед выбо­ром бросить нечто экономически надежно обеспе­ченное и к этому времени даже вызывающее неко­торое восхищение, чтобы снова пуститься в путь, просто положившись на веру, и начать все сна­чала.

В феврале 1968 года я выступал в одном из кампусов Висконсинского университета в Ла Кроссе. Возвращаясь из студенческого клуба в об­щежитие, где я остановился в этот вечер, я ощу­щал специфическое внушение, спокойный негром­кий голос, говоривший: " Я хочу, чтобы ты ушел". Придя в общежитие, я позвонил Джону домой в Калифорнию. " Я ухожу", — объявил я, не зная, что к этому добавить.

Последовало долгое молчание на другом конце. Наконец он сказал: " Я тоже". На этой же неделе я отправил письмо с прошением об отстав­ке. «Исход» начался.

 

Начало путешествия

Этим летом мы собрали столько бывших членов " Крестового похода", сколько смогли и начали проповедовать и рассказывать о Церкви Нового Завета - как мы ее себе представляли. Лютеран­ская Церковь в Ла Джолла, Калифорния, позволи­ла нам воспользоваться ее помещениями. Мы не знали как создать то, к чему мы призывали, но ничто не могло укротить наш энтузиазм. " Вот в чем причина того, что современный евангелизм не изменяет мир, — заявляли мы. — Он самозамкнут, не связан с Церковью. Люди не включены в Тело Христово. Их можно уподобить новорожденным младенцам, оставленным на чьем-то пороге в рас­чете на то, что они сами себя накормят и смогут позаботиться о себе".

Как-то утром я вышел из зала и увидел моло­дого человека, у которого на пуговице рубашки было написано: «Бог жив, но Церковь умерла». " Аминь, — сказал я себе, - не только новообра­щенные сбиваются с истинном пути, но и церкви настолько немощны, что не могут направить на него тех, которые приходят к ним. Церковь в плену у невидимого, современного Вавилона! ".

Итак, мы пришли к тому, что ответом на наш вопрос является Церковь, но не любая церковь, с которой нам приходилось встречаться. Мы искали именно Церковь Нового Завета. И вскоре оказа­лось, что в таком же поиске пребывало бесчислен­ное множество других людей. Это было началом того, что по прошествии некоторого времени мы стали называть «поиском ускользающей совер­шенной Церкви! ».

Легче всего было бы создать альтернативную организацию и «сделать как надо» на этот раз. Мы даже придумали название: «Товарищество университетских студентов-христиан». Мы пред­полагали превзойти все, что когда — либо делал " Крестовый поход" — ив свидетельстве, и в про­поведи, и уж, конечно, в церковности.

Но, к счастью, «труба» была по-прежнему от­крыта. Ни у кого из нас не лежала душа к реали­зации этого плана. Одно было несомненно: мы должны были кормить семьи и у нас не было для этого той возможности, которую мы имели до сих пор. Поэтому большинство из нас решило занять­ся светской работой.

Самой трудной проблемой, с которой мы при этом столкнулись, было отношение общественнос­ти. Для наших прежних единомышленников это выглядело так, как будто мы оставили свое служе­ние ради удовольствий и житейского благополу­чия. Дик Бэлью стал продавать кофе в Атланте. Джон Браун некоторое время руководил молодеж­ным лагерем в Вашингтоне, а затем занялся по­краской домов. Я оставался в Эванстоне в течение года, а на следующий год переехал в Мемфис ра­ботать в Мемфисском государственном универси­тете.

Все мы пробовали свои силы в организации до­машних церквей — попеременно с успехом и не­удачей — и поддерживали связь друг с другом через переписку и по телефону.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: