Функции нарративов

Функции нарративов разнообразны — упорядочивающая, информирующая, убеждающая, развлекающая, отвлекающая внимание. Вместе с тем одним из самых значительных достижений нарратологии как дисциплины стало обоснование того, что нарратив способен выполнять ряд специфических, точнее, уникальных, функций: условно говоря, трансформирующей и темпоральной. По мнению Дж. Принса, уникальной является способность нарратива не просто отражать некую последовательность событий, но открывать либо изобретать то, что может произойти: «нарратив посредничает между законом того, что есть, и человеческой устремленностью к тому, что может быть». Ф. Кермоуд, анализируя в «Смысле завершения» прозу Ж. П. Сартра, отрицавшего, как известно, тезис Аристотеля о том, что нет изменения без потенциальности, без возможности, показывает, что собственные сочинения Сартра противоречат его теоретическим принципам, да иначе и быть не может, ибо «в романе изменение без потенциальности невозможно... Все романы имитируют мир потенциальности», без нее они превратились бы просто в хаос. С еще большей силой значимость нарратива для конструирования возможных миров оттенена Ф. Кермоудом в работе «Происхождение скрытности. Интерпретация нарратива» (1979), в которой нарратив определяется как интерпретация принципиально «неуловимого» мира. Нарративы, как правило, отображают проблематичные отношения и ситуации с точки зрения драматических событий и характеров, так что необходимость рассказать о распятии Христа привела Марка и других евангелистов к принятию сюжетной функции предательства, которое, будучи воплощенным в фигуре Иуды, в конечном итоге становится характером, живущим своей собственной жизнью. Нарративная последовательность есть и «великий мнемоник», т. е. , обладая компактной и выразительной формой, эффективно способствует запоминанию важных событий, их запечатлению в памяти человечества. Вместе с тем она, согласно Кермоуду, позволяет замалчивать «неуклюжие вопросы», не случайно историки предпочитают нарративы объяснениям. Хотя нарратив начинается как демистификация, в интересах своей связности, полноты и живости, он всегда говорит больше, чем строго необходимо для того, чтобы выразить смысл. Разнообразные «лишние» детали открывают дорогу множеству интерпретаций, отсюда следует, что «нарратив всегда влечет некоторую степень смутности».

Представляя собой специфический тип знания, нарратив не просто регистрирует события, он конституирует и интерпретирует их как значимые части осмысленного целого, причем целым может быть ситуация или общество, проект или жизнь человека. Нарратив может дать объяснение судьбе индивида или народа, единству «я» или смыслу существования группы. Показывая, что разрозненные ситуации и события образуют одну означающую структуру (или наоборот), упорядочивая возможную реальность и связуя ее воедино присущим лишь ему способом, нарратив задает модели трансформации или переописания этой реальности. Не случайно ряд нарратологов (М. Л. Райан, Дж. Принс) среди факторов, обусловливающих ценность повествования как такового, выделяют такие, от которых зависит его «рассказываемость» (tellability). Разработанная М. Л. Райан формальная модель сюжета предполагает, что последняя является функцией нереализовавшегося ряда событий (неудачных действий, нарушенных обещаний, разрушенных надежд и т. п. [21] Эта функция нарастает в случае, если нарратив «снует» между соперничающими планами различных героев. Дж. Принс связывает функцию рассказываемости с тем, что он называет «нерассказанным»: теми словами, фразами и пассажами, которые относятся к тому, что не имело места (то, что могло быть, но не случилось), не зависимо от того, имеет ли их в виду рассказчик, либо они проистекают из взглядов и размышлений героя. «Нерассказанное», по мнению теоретика, помогает прояснить действие логики нарратива посредством того, что каждая функция нарратива открывает альтернативу, совокупность возможных направлений его развития, и каждый нарратив развивается в определенном направлении, противоположном другим, возможным, направлениям его развития. При том, что «нерассказанное» может выполнять такие функции, как индивидуализация персонажа, либо способствовать развитию темы повествования, более важная его функция — риторически-интерпретативная. Относясь к видению нарратора, рассказчика, оно обрисовывает определенные способы создания мира повествования, создания ситуации либо нарушения той или иной конвенции, тем самым подчеркивая ценность нарратива в силу того, что в нем задействованы различные и интересные нарративные стратегии.

Темпоральная функция нарратива состоит в том, что он является способом постижения времени: он выделяет различные моменты во времени и устанавливает связь между ними, позволяет усмотреть смысл в самих временных последовательностях, указывает на финал, отчасти уже содержащийся в начале истории, раскрывает значение времени, внося, так сказать, человеческие смыслы в его течение. Иными словами, нарратология продемонстрировала, что нарратив есть структура и практика, которая освещает человеческое существование во времени и представляет людей в качестве темпоральных существ. В силу этого возрастает ее роль для самопонимания людей, ибо изучение природы нарративов, того, как и почему люди их конструируют, запоминают, пересказывают, организуют их на основе таких категорий, как сюжет, рассказчик, характер, есть, по сути, изучение одного из фундаментальных и уникальных для человека путей осмысления сущего и себя самого. Этот момент получил существенное развитие в социально-конструктивистском подходе к нарративу. Согласно ему, индивидуальное сознание расценивается по преимуществу как место возникновения и сохранения нарративов.