Финансовые средства государственных и муниципальных учреждений культуры

	Бюджетные ассегнования и др. поступления от учредителя		Косвенное бюджетное финансирование		Внебюджетные средства
		Капитальные вложения
		Текущие ассегнования
		Социально-творческие заказы

 

 

Основным каналом финансирования по-прежнему остается прямое выделение бюджетных средств. По своей структуре бюджетные ассигно­вания подразделяются на капитальные вложения, текущие ассигнова­ния, социально-творческие заказы. В современных экономических усло­виях из-за общей нехватки инвестиций в стране капитальные вложения (затраты на новое строительство, реконструкцию и т. п.) незначительны.

Так и не получили должного распространения социально-твор­ческие (целевые) заказы учредителя. Социально-творческий заказ (СТЗ) является формой прямого единовременного бюджетного финансирова­ния дополнительной деятельности по проведению отдельных мероприя­тий (работ, услуг). Положение о социально-творческом заказе было ут­верждено Минкультуры СССР еще в 1989 г. Эта форма зафиксирована и в Положении об основах хозяйственной деятельности и финансиро­вании организаций культуры и искусства, утвержденном Постанов­лением Правительства Российской Федерации от 26.06.95 № 609. О ней упоминается также в Федеральном законе от 28.08.95 № 154-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления" (ст. 33 "Муниципальный заказ"): "органы местного самоуправления вправе выступать заказчиком... по производству продукции, оказанию услуг, необходимых для удовлетворения социально-культурных по­требностей населения соответствующей территории".

Классическими примерами СТЗ для учреждений культуры являют­ся целевые заказы на участие в проведении массовых праздников, по становку спектаклей, их видеофиксацию, проведение гастролей, участие в фестивалях и смотрах и т.п.

В договоре на выполнение СТЗ определяются объем, структура и сроки проведения мероприятий, порядок их обеспечения материальны­ми и финансовыми ресурсами.

Каковы же причины, сдерживающие распространение СТЗ на прак­тике? Помимо уже ставшей классической причины — отсутствие де­нег — можно выделить и недостаточную информированность руководи­телей учреждений и органов управления культурой, их нежелание рас­ставаться с отжившими административными методами управления и пе­реходить к экономическим. Так, довольно частые контакты с руководи­телями учреждений культуры различных регионов позволяют утвер­ждать, что существенная часть директорского корпуса не только нико­гда не пользовалась, но и ничего не знаетотакой форме финансирования. Представляется, что целевое финансирование учреждений куль­туры в виде социально-творческого заказа как форма обеспечения их участия в реализации соответствующих культурных программ, проек­тов должно получить большое распространение. Понятие социально-творческого заказа можно трактовать более широко, имея в виду воз­можность его получения не только от органов управления культурой, но и непосредственно от администрации (мэрии) или других ее струк­турных подразделений: органов образования, социального обеспечения, комитетов по молодежной политике и т.п. Это позволит действи­тельно реализовать широко декларируемый сейчас принцип социального партнерства.

На практике бюджетные ассигнования сводятся, в основном, к те­кущему финансированию.

В соответствии с принятыми нормативными правовыми актами деятельность государственных и муниципальных учреждений культу­ры должна финансироваться в объеме, обеспечивающем:

— покрытие эксплуатационных затрат на содержание учреж­дений культуры, включая расходы на заработную плату, а также материальные и приравненные к ним затраты;

— оснащение учреждений культуры техническими средствами и оборудованием;

— проведение капитального ремонта, реставрацию памятников историиикультуры.переданныхвпользованиеучреждениям культуры.

К сожалению, бюджетные средства, реально выделяемые учрежде­ниям культуры, не обеспечивают даже их выживания. Ограниченность бюджетных ассигнований в ряде случаев позволяет осуществлять толь­ко выплату заработной платы и частичное возмещение расходов на оп­лату коммунальных услуг.

Таким образом, те скудные бюджетные средства, которые выделя-оотся учреждениям культуры, расходуются ими не на осуществление; •творческой деятельности, а на оплату материальных и трудовых ресурсов(начисления на фонд заработной платы, коммунальные платежи и т.п.)- По существу, происходит перекладывание бюджетных средств из:данного кармана в другой.

Помимо "прямого" выделения бюджетных средств существует и Лдак называемое косвенное бюджетное финансирование учреждений \ культуры, осуществляемое путем предоставления им налоговых льгот. jp последнего времени, учитывая ограниченные возможности бюджета, -государство шло на установление значительных налоговых льгот учре­ждениям культуры. Так, учреждения культуры освобождены от налога /на имущество, НДС на услуги в сфере культуры и искусства, не платят земельный налог и т.д.

Значительные права на установление дополнительных льгот имеют -органы государственной власти субъектов Федерации и органы местно-'. го самоуправления. Они могут устанавливать дополнительные налого­вые льготы по федеральным налогам в пределах сумм, зачисляемых в чес бюджеты, а также предоставлять налоговые льготы по региональным илиместным налогам, поступающим в соответствующие бюджеты. Помимо налоговых льгот, органы власти на местах могут предоставлять и другие финансовые льготы, такие, как освобождение от арендной платы припередаче имущества в оперативное управление, введение льготных тарифов на электроэнергию, коммунальные услуги и т.п. Однако в части.регионов подобные льготы не предусмотрены, либо принятые решения *не выполняются.

Не может не настораживать наметившийся в середине 90-х гг. 'Курс на последовательное сокращение налоговых льгот. Так, в соот­ветствии с современным налоговым законодательством, учреждения 'культуры платят НДС на услуги, не относящиеся к сфере культуры и I искусства, с 2002 г. — должны платить налог на прибыль не только от ^предпринимательской, но и от основной деятельности.

Есть все основания полагать, что с принятием новых глав Налого­вого кодекса Российской Федерации учреждения культуры могут лишиться и оставшихся налоговых льгот. Такая налоговая политика не ^представляется разумной и оправданной, не говоря уже о том, что она Противоречит положениям, закрепленным в Федеральном законе "Основы законодательства Российской Федерации о культуре".

В ситуации дефицита бюджетных средств важным источником косвенного бюджетного финансирования учреждений культуры явля­ются доходы от их деятельности, как основной, так и предприниматель­ской.

Перевод учреждений культуры страны на новые условия хозяйст­вования (с 1989 г.) значительно расширил их возможности по оказанию платных услуг, пробудил инициативу в поисках собственных источни­ков возмещения затрат. Используя новый механизм хозяйствования, многие учреждения культуры, особенно обладающие современной ма­териально-технической базой, расширили круг услуг, предоставляемых за плату. Однако в сложившихся условиях существенное увеличение доли доходов государственных и муниципальных учреждений культуры от их предпринимательской деятельности невозможно.

Получение дополнительных сборов от продажи билетов лимитиро­вано вместимостью зрительных залов, допустимым количеством меро­приятий, уровнем цен на билеты, резкое повышение которых "отлучит" от учреждений культуры тех, кто сегодня в основном заполняет их залы. Расширение спектра оказываемых услуг сдерживается неудовлетвори­тельным состоянием материально-технической базы, отсутствием ква­лифицированных кадров, владеющих современными культурно-досуговыми и информационными технологиями.

Кроме того, введение налогов "на предпринимательскую деятель­ность" безусловно влечет ее свертывание. Больше половины опрошен­ных руководителей указали, что у их учреждений нет стимулов для ве­дения предпринимательской деятельности.

В условиях, когда традиционные "внутренние" источники финан­сирования практически исчерпаны, следует обратить внимание на рас­ширение практики использования авторских и смежных прав в области искусства, например, уступку прав на постановку спектакля, продажу права на кино-, радио- и телепостановку. Такой опыт давно накоплен за рубежом, в России же он фактически отсутствует.

Согласно Бюджетному кодексу Российской Федерации, введенному в действие с I января 2000 г., доходы бюджетных учреждений от их деятельности относятся к неналоговым доходам бюджета соответст­вующего уровня.

Существует ряд внебюджетных источников формирования фи­нансовых средств учреждений культуры (см. рисунок). Наиболее мощ­ный из них — спонсорские вклады коммерческих структур.

В отличие от благотворительности и меценатства термин "спонсор­ство" появился в нашем лексиконе недавно.

Спонсорство предполагает, что спонсор выделяет свои средства на условиях оказания услуг рекламного характера. Было бы ошибкой счи­тать, что основой для зарождения нынешнего спонсорства явилось до­революционное меценатство. Спонсорство в нашей стране возникло в начале 90-х гг. как естественное порождение и составная часть форми­рующихся рыночных отношений. Спонсорство как модель поддержки

культуры отличается наличием коммерческой заинтересованности, просчитыванием экономического эффекта вклада. Для России спонсорство пока явление новое, применяемое на уровне разовых взносов, финанси­рования отдельных проектов. При разумном подходе спонсорство мо­жет являться взаимовыгодным коммерческим соглашением, учитываю­щим и интересы бизнеса, и тенденции развития культуры.

Благотворительная деятельность характеризуется тремя признака­ми: добровольностью, бескорыстностью и направленностью на реализа­цию социально-значимых, общественно-полезных целей. Названные признаки, в частности бескорыстность, позволяют отличать благотвори­тельную деятельность от спонсорства.

Меценатство можно рассматривать как особый вид благотворитель­ности применительно к сфере культуры и искусства. Основанием для разграничения благотворительной и меценатской деятельности является их различие по целям. Цели благотворительной деятельности направле­ны на обеспечение социального благополучия в обществе, цели меце­натской деятельности более конкретны и направлены на сохранение и развитие культурного достояния.

Благородная традиция, которая сложилась в дореволюционной Рос­сии, получила название "золотой" век "русского меценатства". Сегодня новые меценаты — "как класс" — в подлинном смысле этого слова еще не сформировались. Пока трудно понять, что представляет собой совре­менный меценат или называющий себя таковым. Вряд ли кто из них может выдержать невольно напрашивающееся сравнение с такими из­вестными личностями, как С. Морозов, С. Мамонтов и другими круп­нейшими меценатами прошлого.

Однако даже если мы, оставив меценатство, вернемся к спонсорст­ву и благотворительности, то будет очевидно, что об этих явлениях больше говорят, чем реально ощущают плоды их деятельности.

Во многом такое положение дел объясняется тем, что благотвори­тельность и спонсорство у нас пока практически не стимулируются — ни материально (в виде адекватных налоговых льгот), ни морально (в виде безусловной признательности обществом).

Важным звеном в системе поддержки культурной деятельности ста­новятся благотворительные фонды и общественные организации. Большое распространение фонды получили в США, где развита мощная инфра­структура, оказывающая финансовую поддержку организациям культу­ры и искусства. Россия в настоящий момент идет по пути стремительного развития этой области деятельности. Однако на сегодня сложилась па­радоксальная ситуация. Наши организации через Интернет легко могут получить всю необходимую информацию о международных благотвори­тельных фондах, но не располагают подобной информацией по России.

Представляется, что Министерству культуры Российской Феде­рации следовало бы взять на себя функции сбора, обработки и распро­странения информации о существующих в нашей стране благотвори­тельных фондах, которые поддерживают культурные проекты. В со­ответствующий банк данных могли бы войти следующие сведения: наименование фонда, его адрес, контактный телефон, цели, направле­ния и масштабы деятельности, формы поддержки, порядок соискания, критерии отбора кандидатов.

Однако фонды не склонны просто "кормить" учреждения культуры. Они предпочитают заниматься долгосрочными программами развития культуры, искусства (в том числе образованием, повышением квалифи­кации, развитием новых художественных направлений, созданием ин­формационной сети и т.п.), причем обязательным условием является общественная польза. Но это не значит, что фонды полностью финанси­руют такие программы. Их субсидии носят одноразовый или непродол­жительный характер и призваны помочь реализации программы на на­чальной стадии.

Из вышеизложенного становится ясно, что внебюджетные источ­ники финансирования, хотя и получили определенное распространение, но все-таки не оказывают заметного влияния на объем финансирования учреждений культуры. Тем не менее, зарубежный опыт показывает, что эти источники могут играть огромную роль в поддержке культуры и искусства.

В целом нынешнее финансовое положение учреждений культуры можно охарактеризовать как нестабильное. При всем кажущемся разно­образии каналов и источников финансирования на сегодняшний день серьезно можно говорить только о бюджетных ассигнованиях. Фактиче­ски учреждения культуры оказались "меж двух огней". С одной сторо­ны, слабая государственная поддержка в виде нищенских — иначе и не назовешь — бюджетных ассигнований. С другой — усиление налогово­го пресса, накладывающее ограничение на развитие предприниматель­ской деятельности и не дающее возможности вкладывать заработанные средства даже в собственное развитие.

В целях обеспечения стабильного функционирования учреждений культуры необходимо наиболее эффективно использовать все уже су­ществующие источники финансирования и создать условия для появле­ния новых.

Для этого следует:

• Более широко использовать социально-творческий заказ как форму целевого бюджетного финансирования учреждений куль­туры.

• Дать возможность учреждениям культуры направлять получен­ные доходы на расширение и совершенствование творческой дея­тельности, освободив их от уплаты всех видов налогов в бюд­жеты разных уровней.

• Принять ряд мер по стимулированию внебюджетных поступле­ний в сферу культуры и искусства:

 

— формировать правовую базу, обеспечивающую благопри­ятные условия для развития благотворительности и спонсор­ства;

— поднять престиж: благотворителей и спонсоров в глазах общественности;

— активнее использовать права органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправле­ния по дополнительному материальному и моральному стиму­лированию благотворителей и спонсоров;

— инициировать создание новых благотворительных фондов и общественных объединений, деятельность которых будет направлена как на содействие развитию и сохранению культу­ры и искусства в целом, так и на поддержку отдельных учре­ждений культуры и культурных проектов;

— обеспечить сбор, обработку и распространение информа­ции о существующих в нашей стране благотворительных фон­дах подобного рода, оказывать творческим коллективам ме­тодическую помощь в оформлении заявок на получение грантов от этих фондов.

Только использование самых разнообразных источников финанси­рования позволит сохранить и приумножить творческий потенциал уч­реждений культуры России.

 

 

ВНЕБЮДЖЕТНЫЕ ИСТОЧНИКИ ФИНАНСИРОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ: ПОНЯТИЯ, СОСТОЯНИЕ, ПЕРСПЕКТИВЫ*

Бюджетные ассигнования, выделяемые на культуру в нашей стра­не, явно недостаточны. При этом нет веских оснований полагать, что в ближайшее время положение коренным образом изменится в лучшую сторону.

 

* См. статью автора настоящего издания в кн.: Арт-Фандрейзинг: Сборник научных трудов / Под ред. И. Г. Хангельдиевой. М., 2002. С. 15-20.

 

При переходе к рыночной экономике, организации культуры полу­чили возможность обращения к дополнительным источникам финанси­рования. Использование благотворительных пожертвований и спонсор ских взносов позволяет хотя бы отчасти восполнить дефицит их финан­совых потребностей наряду с бюджетными ассигнованиями. Таким об­разом, в повседневной практике наследие советской эпохи мирно ужи­вается с восстанавливаемыми традициями дореволюционной России, равно как и с перенесенным на отечественную почву опытом западных коллег.

Благотворительность, меценатство, спонсорство— эти термины, обозначающие различные типы поддержки культуры, стали сегодня столь популярны, что одно употребление их придает текстам актуаль­ный характер. Однако сущность стоящих за ними явлений ускользает как от авторов отдельных исследований, посвященных проблемам фи­нансирования культуры, так и от практиков, занимающихся управлен­ческой, в том числе фандрейзинговой деятельностью в сфере культуры и искусства.

Проведенный анализ данных в российском законодательстве опре­делений спонсорства и благотворительности показал, что это два по сути разных направления поддержки культуры, имеющих разную соци­ально-экономическую природу, социально-культурные корни и резуль­таты. Согласно закону "О благотворительной деятельности и благо­творительных организациях", под благотворительностью понимается "добровольная деятельность граждан и юридических лиц по бескорыст­ной (безвозмездной или на льготных условиях) передаче гражданам или юридическим лицам имущества, в том числе денежных средств, беско­рыстному выполнению работ, предоставлению услуг, оказанию иной поддержки"¹.

Зафиксированное в законе "О рекламе" определение спонсорства подчеркивает коммерческий характер этого рода взаимоотношений². Таким образом, разведение понятий спонсорства и благотворительности на основе современных нормативных правовых актов помогает ориен­тироваться в конкретных ситуациях, когда возникает вопрос о том, с каким явлением мы имеем дело.

' Федеральный закон "О благотворительной деятельности и благотворительных ор­ганизациях" от 11 августа 1995 №135-Ф3. Ст. 1.

² В настоящем Федеральном законе под спонсорством понимается осуществление юридическим или физическим лицом (спонсором) вклада (в виде предоставления имущест­ва, результатов интеллектуальной деятельности, оказания услуг, проведения работ) в дея­тельность другого юридического или физического лица (спонсируемого) на условиях распространения спонсируемым рекламы о спонсоре, его товарах. Спонсорский вклад признается платой за рекламу, а спонсор и спонсируемый — соответственно рекламо­дателем и рекламораспространителем. Федеральный закон "О рекламе" от 18.07.1995. № 108-ФЗ. Ст. 19.

 

Ситуация заметно осложняется при введении в систему третьего элемента, а именно при попытке сопоставления меценатства со спон сорством и благотворительностью. На сегодняшний день это явление никак не отражено в российском законодательстве. Представленный на рассмотрение в Государственную Думу законопроект "О меценатах и меценатстве" пока не рассматривался, хотя и его вступление в силу в первоначальном виде также не способствовало бы решению затронутой проблемы. Трактовка мецената как "физического или юридического лица, безвозмездно передающего средства (финансовые, материально-технические) для сохранения и развития культурного достояния Россий­ской Федерации в формах, определяемых законодательством Россий­ской Федерации"³, практически ставит знак равенства между меценат­ством и благотворительностью, одной из основных целей которой явля­ется "содействие деятельности в сфере образования, науки, культуры, искусства, просвещения, духовного развития личности", позволяя по­нимать меценатство как разновидность благотворительной деятельно­сти и подводя этот род деятельности под закон "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях". Однако, на наш взгляд, ранее существовали определенные различия между этими явле­ниями и в значительной степени именно они обусловили "расцвет" ме­ценатства в конце XIX — начале XX столетия в России. Рассмотрение "исторических корней" благотворительности и меценатства, анализ спонсорства, как еще одного из возможных дополнительных источни­ков финансирования культуры, будет способствовать совершенствова­нию механизмов их стимулирования в современной социо-экономичес-кой ситуации.

³ Проект Федерального закона "О меценатах и меценатстве" // Протокол заседания Совета Государственной Думы от 16 февраля 1998 г.

⁴ Федеральный закон "О благотворительной деятельности и благотворительных ор­ганизациях" от 11.08.1995 №135-Ф3. Ст. 2

Благотворительность

Среди рассматриваемых явлений благотворительность имеет наи­более древние и почтенные "корни". Своим появлением она обязана принятию на Руси христианства. Практика нравственного поведения, предложенного религией, считавшей милосердие и сострадание, стрем­ление принять нужды другого как свои условием духовного здоровья, довольно быстро распространилась во всех слоях русского общества. Пожертвования "на храмы и монастыри", раздача милостыни осуществ­лялись независимо от сословной принадлежности.

Изначально благотворительность была инструментом спасения ду­ши и имела адресный характер. Пословица: "В рай входят святой мило­стыней, нищий богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается", весьма выразительно обозначает взаимный интерес между благо­творителем и благополучателем. "Нищенство считалось в Древней Руси не экономическим бременем для народа, не язвой общественного по­рядка, а одним из средств нравственного воспитания народа"⁵. Помощь (деньги) — благодарность — молитва — (направленные на одного кон­кретного человека или на содействие общественному благополучию) по такой схеме осуществлялись благословленные церковью формы дея­тельного самосовершенствования. Таким образом, мотивация благотво­рительности имела религиозную природу.

Однако в отличие от протестантской этики, рассматривавшей бо­гатство, полученное в результате применения своей творческой инициа­тивы как свидетельство избранности— знак богоугодных дел, право­славие декларировало принцип "нестяжательства" и основывало свои суждения о добре и зле на уверенности в том, что "блаженны нищие духом, ибо они наследуют Царствие Божье". Подозрение, что любое богатство — неправедное и что "легче верблюду пройти сквозь иголь­ное ушко, чем богачу попасть в рай", способствовало созданию нега­тивного отношения к предпринимательству как роду деятельности и к предпринимателям как членам общества. Отсюда неприятие миром (общиной) деловой расчетливости и предприимчивости, характерных для наиболее удачливых представителей купечества. Благотворитель­ность позволяла символически выравнивать уровни благосостояния, примиряя общество с мыслью об успешности его отдельных членов.

В период Нового времени традиционные царские милостыни трансформировались в императорские пожертвования на организацию богоугодных учреждений. Единичные при Елизавете I и Екатерине II, во время правления императора Павла Петровича они стали систематиче­ской помощью, распределяемой через ведомство учреждений императ­рицы Марии на нужды приютов, воспитательных домов и богаделен. К 1917г. в подчинении ведомства находилось 683 благотворительных заведения. Росту благотворительности способствовала ее государствен­ная поддержка⁶. Она имела преимущественно не экономический, а со­циальный характер. Примеры благотворительности подавали члены им­ператорской семьи: Великий князь П.Г. Ольденбургский основал сеть детских ночных приютов, императрица Александра Федоровна работала хирургической сестрой в госпитале, созданном на ее личные средства и т.д. Общественное признание и возможность перехода из одного сосло­вия в другое делали благотворительность еще более привлекательной для предпринимателей. "Около 5 тысяч благотворительных обществ и более 6 тысяч благотворительных завещаний, действовавших в стране в начале XX века, на три четверти обеспечивались именно из частных источников, среди которых на первом месте шли именно купеческие средства"⁸.

Таким образом, обобщая вышесказанное, можно отметить следую­щее: во-первых, изначальную ориентацию благотворительности на со­циальную сферу; во-вторых, её природу, основанную на христианской этике; в-третьих, действенный характер социальной мотивации и, в-четвертых, значительный экономический эффект этого вида поддерж­ки общественного благосостояния.

После Октябрьской революции благотворительность была объяв­лена буржуазным явлением. Государство взяло на себя все социальные расходы на образование, здравоохранение, охрану материнства и детст­ва, сохранение и развитие культуры, на выплату пособий, стипендий, пенсий и т.д. В Советском Союзе благотворительность не имела закон­ного социального статуса. Что же касается милосердия, то в самые сложные для страны годы — годы Великой Отечественной войны — массовый общенародный патриотизм породил различные формы гума­нитарной помощи, и история хранит бесчисленное количество подвигов советского народа, совершенных на ниве милосердия.

"Реанимация" благотворительности произошла в 1985—1991 гг. С принятием в 1995 году закона "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях" благотворительность в России полу­чила официальный юридический статус.

Возрождающееся и достаточно активно развивающееся благотво­рительное движение в современной России имеет ряд особенностей, среди которых можно выделить следующие:

— многообъектность благотворительной деятельности. Среди объектов благотворительности — дети, женщины, пенсионеры, сироты, безработные, инвалиды, вынужденные переселенцы и т.д.;

— четко выраженная социальная направленность. Благотвори­тельность направлена прежде всего на помощь остро нуждающимся, социально обездоленным;

— значительно меньшие масштабы содействия развитию культу­ры и искусства, чем в дореволюционной России;

— ориентированность благотворительности на добровольные пожертвования не столько отдельных лиц, сколько различных коммер­ческих структур.

 

⁵ Хоръкова Е. П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998.
С. 441.

⁶ Там же. С. 446.

⁷ Известный своей благотворительностью И. Г. Хари гснко получил от общества па­
мятник, а от государства— личное дворянство. За благотворительную деятельность
семья Бахрушиных получила звание "Почетные граждане Москвы". П. И. Губонин
получил дворянство "в воздаяние пожертвований с 1870—79гг. на устройство и обес­
печение бывшей в сем году Политехнической выставки в Москве и во внимание к
стремлению его своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе".

(Там же. С. 470-^79.)

⁸ Предпринимательство и предприниматели России от истоков и до начала XX века.

М., 1997. С. 120.

 

"Золотой век" русского меценатства: единство и борьба противоположностей

Если истоки благотворительности уходят в глубокую древность, то меценатство в России возникает в XVIII веке вместе с секуляризацией искусства и формированием методов его поддержки обществом. Бла­готворительность, характерной чертой которой была доступность этого вида деятельности для выходцев из любого сословия, имевших средства и желание помочь ближнему, сильно отличалась от меценатства, являв­шегося прерогативой дворянства— культурной элиты эпохи Просве­щения.

К концу XIX — началу XX столетия этот класс в значительной сте­пени утратил то влияние, которым он обладал ранее. С изменением сис­темы хозяйствования произошло постепенное разорение помещиков "средней руки", составлявших в XVIII и первой половине XIX столетия основу государства. Все большую роль в экономике страны стали иг­рать представители торгово-промышленного класса. К 1910 г. общее число предпринимателей, получавших доход до 10 тысяч рублей в год, составило 7 млн. человек, а предпринимателей, которые имели доход свыше 10 тыс. рублей (нередко сотни тысяч рублей и выше), — 200 тыс. человек. Аграрная Россия ускоренно переходила на путь капита­листических отношений. Социально-экономический прогресс быстро сказался на культурной жизни России. Трагедия "вишневого сада" — одна из наиболее известных художественных интерпретаций событий, происходивших в этот период. Но, несмотря на эсхатологический пес­симизм многих произведений, оплакивавших горестное положение рус­ского дворянства на рубеже веков, ситуация была не столь однозначна.

Упустив "бразды" экономического правления, это сословие остави­ло за собой политическую, социальную и культурные сферы, став эсте­тическим и поведенческим эталоном для недавно разбогатевших купчин и крепостных мужиков. Исследования показали, что большинство но­вых владельцев старинных усадеб не только не вырубали вишневые сады, но и пытались восстановить общий уклад помещичьего быта. А в тех случаях, когда принималось решение построить новую усадьбу на месте разрушенной, делалось это "под старину": воспроизводились эле­менты внешнего (колонны и мезонин) и внутреннего (портретная гале­рея) убранства¹⁰. Подобное "мещанство во дворянстве" уже не выгля­дело столь комично, как во времена Мольера, поскольку позволяло не только сохранять на должном уровне, но и повышать культурные стан­дарты, ставшие своеобразным рычагом управления. С помощью культу­ры представители дворянства влияли на общественные процессы не меньше, чем определяя направление финансовых потоков.

Созданная на протяжении нескольких столетий система привиле­гий прочно держала социальный скелет общества. Занятия и увлечения столь же ясно обозначали принадлежность к тому или иному сословию, как и родовое древо. Коллекционирование произведений искусств, на­чиная с приобретенного "по случаю" Петром I собрания курьезов, в со­став которого входили картины голландских художников, прочно уко­ренилось в дворянской среде.

Крупнейшим ценителем и покровителем искусств была император­ская семья. Августейшая благосклонность щедро проливалась на все проекты, связанные с демонстрацией, распространением и содействием развитию искусства в России. К примеру, высочайшим покровителем Императорской Академии Художеств всегда являлся один из пред­ставителей царской фамилии, другие члены которой часто выступали в качестве патронов художественных выставок (выставка "Старых годов", 1908 г.— великая княгиня Елизавета Маврикиевна; "100 лет француз­ской живописи", 1912 г. — великий князь Константин Константинович; "Ломоносов и Елизаветинское время", 1912 г.— император Николай II и т.д.). Неслучайно, что явление, получившее свое название по имени знатного римлянина, приближенного императора Августа, покровитель­ствовавшего поэтам, воспринималось в России как одна из важных при­вилегий дворянского сословия. И именно поэтому во второй половине XIX века меценатство стало более эффективным, чем бла­готворительность, средством повышения социального статуса. Дворян­ство, полученное за щедрые пожертвования на "богоугодные дела", не означало признания его обладателя высшим светом, тогда как причаст­ность к искусству могла этому помочь.

⁹ Барышников М Н. Деловой мир России: Историко-биографический справочник. СПб., 1998. С. 12.

¹⁰ Об этом см.: КажданТ.П. Художественный мир русской усадьбы. М, 1977; Каж-оан Г. Л. К вопросу об изучении русской усадьбы второй половины ХГХ — начала XX века // Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. 1994. Вып. 1(17),

 

Активное соревновательное начало, стремление "догнать" и обяза­тельно "перегнать" уже имевшиеся в этой сфере достижения, заставляли купечество втягиваться в игру на чужой территории. Закрытость выс­ших слоев общества Российской империи сводила к минимуму возмож­ность проникновения в узкий круг избранных. Однако монаршая ми лость, обращенная на тех, кто оказывал покровительство искусству, де­лала их вхожими в светское общество.

Меценатство способствовало культурной реабилитации сословия, олицетворявшего самодурство, серость и ханжество. "Во многом утри­рованные образы из "темного царства" пьес А. Н. Островского, в кото­рых рисовались нравы некоторых купеческих семей эпохи царствования Николая I, надолго утвердились в общественном сознании, определяя отношение ко всем предпринимателям вплоть до 1917 года"". Пожерт­вования на отдельные художественные акции, систематическое участие в крупных проектах, а затем и постоянное финансирование их способ­ствовало размыванию образа "удалого купца— ухаря", долгое время угадывавшегося во многих представителях предпринимательских кру­гов. "Наши крупные капиталисты,— писал в 1916г. В.Короленко,— нередко уже вместо пожертвований на колокола дают своим миллионам назначение, достойное культурных людей: Боткины создают коллекции для национальных музеев, Солдатенковы издают дорогие научные со­чинения"¹². С поощрения отдельных русских художников (покупка кар­тин, индивидуальные "гранты"), через организацию коллективных вы­ставок, к созданию журнала— шла постепенная кристаллизация идеи меценатства в деятельности Николая Рябушинского, вдохновленного культуртрегерским примером С. П. Дягилева. Подражая Дягилеву, Ря-бушинский издает журнал "Золотое Руно", сыгравший значительную роль в продвижении символизма в России.

Притяжение — отталкивание, принятие — отторжение: этими ди­намическими парами можно обозначить отношение купеческого и дво­рянского меценатства. Несомненно, к концу XIX—началу XX столетия представители торгово-промышленного класса "перехватывают у обед­невшего дворянства эстафетную палочку меценатства, утверждая его как органичную часть российской культуры", но их деятельность во многом определялась созданными ранее образцами. К примеру, поощ­рение "изящных", а не исполнительских искусств, было продолжением процесса, начавшегося еще при Петре I. Однако любопытным, на наш взгляд, представляется тот факт, что, занимаясь коллекционированием, предприниматели собирали произведения современного им искусства, тогда как дворянские собрания были по преимуществу классическими. Осознание себя как влиятельного и передового класса, ясно почувство вавшего собственную мощь, позволило выработать очень успешную стра­тегию позиционирования. Поддержка современного искусства стала ин­струментом создания культурного авангарда, формирования новой эли­ты, где представители купечества чувствовали себя на равных с тради­ционными хранителями эстетических эталонов. Коллекции полотен рус­ских художников, собранные П.М.Третьяковым (работы передвижни­ков), С.И.Мамонтовым (картины Васнецова, Поленова, Коровина, Серо­ва), М.А.Морозовым (Серова и мирискусников), и собрания произведе­ний представителей новейших течений французской живописи И.А.Мо­розова и С.И.Щукина—являлись ярким выражением подобных взгля­дов. Кроме того, все большую популярность приобретала концепция открытой коллекции. Если фамильные дворянские галереи были дос­тупны в основном для узкого круга родных и друзей (хотя большинство знатных семей состояло в родстве между собой), и долгое время Эрми­таж действительно являлся "местом уединения", то коллекции, соби­раемые представителями купеческого сословия, были в значительной степени обращены к публике. Хрестоматийным примером этого являет­ся история Третьяковской галереи и собрания И. А. Морозова. Да и принцип "общественной полезности", которым руководствовался при покупке картин на выставках П. М. Третьяков, сильно отличался от вку­совых предпочтений графа Кушелева-Безбородко, обусловивших состав собрания, подаренного им музею Императорской Академии Художеств.

Резюмируя изложенное выше, можно отметить, что, на наш взгляд, одной из причин, обусловивших всплеск меценатской активности в пред­принимательской среде конца XIX—начала XX столетия, было стремле­ние класса, осознавшего свою экономическую состоятельность, добиться признания со стороны социальной и культурной элиты, которой в усло­виях самодержавной России являлось дворянство. Меценатство как инст­румент повышения социального статуса, признания не миром (общиной— обществом), а светом (высшим обществом), было очень привлекательно для предпринимателей, не желающих более иметь ничего общего с фана­тично верующими покровителями странников. В этот период меценатст­во и благотворительность, разделяя между собой области деятельности (культура и социальная сфера), предлагали различные методы и давали различный эффект, что, впрочем, не мешало людям, жертвующим при­ютам, собирать художественные коллекции и, наоборот, известным кол­лекционерам субсидировать больницы для бедных. Однако важно отме­тить, что благотворительность, подпитывающаяся христианской этикой, является индикатором духовного развития и причастности к религиозной традиции, а меценатство—принадлежности к культурной элите.

С радикальным изменением социальной, экономической и культур­ной составляющих жизни российского общества после Октября 1917г.

 

¹¹ Барышников М. Н. Деловой мир России. С. 12.

¹² Королеико В.Г.Старые традиции и новый орган//Русские записки. 1916.№8.С.255.

¹³ Дадамян Г. Г. Театр в культурной жизни России (1914—1917). М., 2000. С. 15.

¹⁴ Исключением из ряда меценатов, вкладывавших средства в изобразительное ис­кусство, были С. Т. Морозов (из соображений личного характера) и А. А. Бахрушин (поводом для начала деятельности послужило пари).

 

 

исчезли христианские и статусные мотивы благотворительности и меце­натства. Поэтому "при всей популярности патриотических лозунгов о необходимости возродить традиции российского меценатства и благо­творительности главной моделью, на которую ориентируются современ­ные наши предприниматели, служат не русские купцы, а современные западные, главным образом, американские реалии"¹⁵.

Спонсорство

В отличие от благотворительности и меценатства, термин "спон­сорство" появился в нашем лексиконе недавно. Хотя, как было сказано выше, меценатство, имеющее нескольковековую традицию, до сих пор не получило определения в отечественном законодательстве, понятие спонсорства дано в законе "О рекламе" (1995). Точка зрения российских юристов на это явление вполне совпадает с позицией их западных кол­лег. Спонсорство, как модель поддержки культуры, отличается от меце­натства наличием коммерческой заинтересованности спонсора, просчи-тыванием экономического эффекта вклада, тогда как меценатство ори­ентировалось на личный вкус и общественную пользу.

При разумном подходе спонсорство может являться взаимовыгод­ным коммерческим соглашением, учитывающим и интересы общества, и тенденции развития культуры. Однако для России спонсорство пока явление новое, применяемое на уровне западных методов 70-х годов XX века — разовые взносы, финансирование отдельных проектов.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: