 |
Риторика: от Аристотеля до Перельмана
|
|
|
|
Одним из наиболее древних и известных подходов к анализу и построению аргументации, наряду с логическим, является риторический подход. Так сложилось, что наиболее плодотворно этот подход развивается сегодня в сфере деловой полемики.
Основы ритрического подхода заложены еще в трудах Аристотеля. За прошедшее время понятие риторики претерпело существенные изменения. Согласно словарю Даля «риторика – наука красноречия, изящесловие». Славарь Бокгауза и Ефрона и Большая Советская Энциклопедия трактуют риторику «как науку об ораторском искусстве». Однако, изначально «изящесловие» и ораторское искусство были не более чем важными, но далеко не единственными инструментами риторики, под которой Аристотель понимал «искусство находить возможные способы убеждения относительно любого предмета»[28]. Разница в трактовке термина «риторика» очевидна. Также очевидно, что изначально первое, аристотелевское понимание этого термина в большей степени относится к анализу аргументации. Именно на эти особенности риторики Аристотеля обратили внимание современные исследователи полемики в поисках адекватного подхода к анализу аргументативной коммуникации. Поэтому рассмотрение возможностей и специфики риторического подхода к аргументации начнем с рассмотрения «Риторики» Аристотеля.
Аристотель различает три вида способов убеждения, представляемых речью.
1. Первый способ связан с нравом говорящего. Как замечает Стагирит, «речь убедительна, когда она произнесена так, что внушает доверие к говорящему. Мы склонны больше и охотнее верить людям хорошим вообще относительно всего, а в случаях неопределенных и сомнительных, – и подавно.» При этом важно, чтобы впечатление стало не результатом уже имеющегося, сложившегося ранее мнения о говорящем, а было непосредственно произведено самой речью в ходе конкретного полемического взаимодействия.
|
|
|
2. Второй способ связан с настроением слушающих. Одно и то же сообщение воспринимается по-разному, в зависимости от того, слушаем ли мы его в спокойном настроении, или оказываемся под влиянием страстей, пробуждаемых речью.
3. Третий способ убеждения зависит от логичности и последовательности речи. Аргументативная речь убеждает, когда произносящий ее показывает, как заключение выведено из посылок.
Таким образом, заключает Аристотель, умелый оратор должен знать нравы, уметь произвести на аудиторию нужное впечатление, «зажечь» своей речью слушателей, и при этом строго логически построить обоснование или критику.
Полемическая речь, по Аристотелю, состоит из трех элементов: самого говорящего (то есть, субъекта), лица, к которому он обращается (то есть, адресата) и предмета, о котором он говорит (то есть, темы). Поскольку конченой целью любого аргументативного воздействия является адресат, Аристотель предлагает различать три вида речей, соответствующих различным аудиториям. Это совещательные, судебные и эпидейктические речи.
Совещательные речи должны побуждать людей к действию или отвращать от действия. В этом случае оратор советует нечто относительно будущего, склоняя к полезному или отвращая от вредного. Судебные речи призваны обвинять или оправдывать. Несмотря на свое название судебной речью можно назвать любую речь, в которой оратор судит о каком-либо событии, относящимся к прошлому, оценивая его как справедливое или несправедливое. Наконец, задача эпидейктических речей – восхвалять или порицать. Произносящий их исходит из представлений о прекрасном и постыдном. Эти речи не имеют четкой привязки к прошлому, будущему или настоящему.
|
|
|
«Поскольку конечной целю риторического искусства является принятие решения, … необходимо заботиться не только о том, чтобы речь была доказательной и вызывала доверие, но и том, чтобы выгодно подать себя самого и подготовить судью, потому что для убеждения очень важно …, чтобы оратор показал себя человеком определенного склада и чтобы слушатели поняли, что он соответственно к ним относится, и сами к нему отнеслись также.»[29] Таким образом, Аристотель выделяет три основные причины, вызывающие доверие к говорящему, – рассудительность, добродетель и доброжелательность.
Несмотря на прошедшие века, многие советы и обобщения, содержащиеся в «Риторике», остаются полезными и поныне. По Аристотелю, основные вопросы, относительно которых произносятся совещательные речи, это финансы, война и мир, оборона страны, ввоз и вывоз продуктов и законодательство. «Самое же главное и наиболее подходящее средство для того, чтобы быть в состоянии убеждать и давать хорошие советы, заключается в понимании всех форм государственного устройства, присущих им обычаев и законов, а также того, что полезно для каждой из них…».[30] В судебных речах Стагирит советует обратить внимание на три аспекта: причины несправедливого поступка, обстоятельства поступка и люди, относительно которых совершается несправедливость.
Говоря о специфике рассуждений в полемике, Аристотель отмечает их основное отличие от логического доказательства, заключающееся в учете человека, субъекта. Он различает следующие рассужденческие способы убеждения.
1. Риторический силлогизм, или энтимема.
2. Пример
3. Гнома
Энтимема – это силлогизм, в котором пропущена одна из посылок. Поскольку в риторике энтимема – средство убеждения, а не доказательства, корректность энтимемы зависит не только от того, можно ли ее восстановить в правильный силлогизм, но и от истинности (или ложности) пропущенной посылки. В случае ложной пропущенной посылки мы имеем дело либо с ошибкой, либо с преднамеренной уловкой, которая была рассмотрена выше под названием «скрытый ложный аргумент». Еще один совет Аристотеля относительно построения риторических силлогизмов касается уже специфики восприятия рассуждений субъектом в процессе полемики. Он замечает, что не следует начинать издалека или, стремясь к полноте изложения, рассматривать все возможные следствия. В этих случаях речи становятся слишком пространными или тривиальными, полными трюизмов и общих мест. В этом Аристотель видит причину того, что зачастую необразованные люди лучше убеждают толпу, чем образованные: «ибо образованные говорят об общих вопросах, а необразованные – о том, в чем знают толк, и о вещах, близких слушателям»[31].
|
|
|
Касаясь примеров, Аристотель отмечает две возможности их использования в аргументации. Во-первых, рассуждения на основе примеров могут заменять риторические силлогизмы. В этом случае примеры служат посылками, которые затем обобщаются в заключении. Такое рассуждение весьма напоминает правдоподобные индуктивные рассуждения, в которых на основании знания об отдельных предметах класса делается вывод обо всех предметах класса. Однако, как замечает Стагирит, ораторским речам индукция не свойственна, поскольку в этом случае говорить нужно много и для повышения убедительности речи рассматривать различные примеры. Значительно плодотворнее использовать примеры в качестве свидетельств, подтверждений и поддержек после энтимем. Здесь достаточно даже одного хорошего примера, ибо «свидетель, заслуживающий веры, полезен даже один». В свою очередь примеры могут быть реальными и вымышленными. Действительные события, приведенные в качестве примеров, служат основанием для аналогии. Вымышленные примеры, по Аристотелю, – это притчи и басни. Причем и притчи и басни, во-первых, лучше действуют при выступлениях перед не слишком грамотной аудиторией, поскольку являются доступными, ясными и занимательными, а во-вторых, если подходящая басня или притча не приходят на ум, их можно просто выдумать.
Гнома есть утверждение, имеющее смысл всеобщего. Лучше всего использовать гномы как посылки энтимем. Фактически, гномы представляют собой изречения, например,
Благоразумным кто рожден, тому не следует
|
|
|
Детей чрезмерно мудрыми воспитывать.
Присоединение к этому изречению причин и объяснения превращает его в риторический силлогизм:
Таким присуща праздность, кроме этого
Сограждан зависть возбуждают лютую. [32]
Употреблять гномы Аристотель советует людям старшего возраста и относительно того, в чем они опытны.
Риторика Аристотеля оказала колоссальное влияние на развитие всей последующей техники аргументации. Однако надо с сожалением признать, что за прошедшее время равных или, хотя бы, близких по теоретической и практической значимости работ в этой отрасли исследования полемики не было. В развитии современного риторического подхода к аргументации значительную роль сыграл бельгийский юрист и философ Хаим Перельман.
Идея обращения к риторике Аристотеля возникла у Перельмана в связи с анализом полемической практики в послевоенной Европе. Он обратил внимание на то, что в сфере социальной коммуникации практически отсутствуют четкие критерии принятия решений и оценки полемики сторон. В описках таких критериев Перельман обратился к «Риторике» Аристотеля.
Внимание Перельмана в первую очередь привлекла ценностная полемика, поскольку он совершенно справедливо заметил, что многие полемические проблемы имеют ценностную подоплеку. Решить эту проблему средствами «логически ориентированного» подхода к аргументации не удавалось. Дело в том, что логическое доказательство является объективным (интерсубъективным), в то время как в аргументации критика и обоснование строятся с учетом субъекта. Задача нового подхода к аргументации – не адаптировать нормы логики к естественным рассуждениям, а построить инструментарий, который позволял бы достичь оратору согласия со скептически настроенной аудиторией. Способ достижения такого согласия Перельман видел в квази-логическом переходе от ценностных посылок, с которыми аудитория изначально согласна, к заключению. Ход рассуждений должен быть таким, чтобы он обеспечивал перенос этого согласия с посылок на заключение.
Итак, в центре внимания Перельмана оказываются ценности, аудитория и квази-логика риторических рассуждений. По Перельману, существует два вида аудитории, называемые им универсальная и специальная. Универсальная аудитория – это множество разумных (рациональных), образованных и компетентных людей, придерживающихся общечеловеческой системы ценностей. Фактически, универсальная аудитория – это не реальное сообщество людей, а идеальный теоретический объект, абстракция, играющая в неориторике роль и судьи и адресата. Специальная аудитория не обязательно представляет собой реальную аудиторию, но отличается от универсальной определенными ограничениями, обеспечивающими более конкретные материальные и духовные интересы. Специальная аудитория может руководствоваться корпоративными или групповыми, классовыми ценностями.
|
|
|
Если первоначально аудитория соглашается с посылками в силу их адресности, соответствия ценностным установкам аудитории, то дальше встает серьезная полемическая проблема: как обеспечить корректный, с точки зрения аудитории, переход от ценностных посылок к ценностному заключению. Перельман пытается решить эту проблему через разработку специальной техники убеждения, основанной на принципах связи и разграничения. Суть этих принципов сводится, фактически, к ослаблению основных логических требований: при истинности посылок, заключение может быть только правдоводобным, и две противолежащие точки зрения могут оказаться вместе истинными.
Примерно в то же время, что и работы Перельмана, выходит в свет книга Тулмина[33]. В ней предлагается интересная аргументативная схема, также относящаяся к риторическому подходу. Суть ее состоит в том, что корректность аргументации определяется степенью, в которой warrant (основание, подтверждение, гарантия), связывающая data (данные, аргументы), использованные в аргументации, с выдвинутым claim (утверждение, тезис), оказывается приемлемым на основании backing (свидетельство, поддержка).
Пример 1. Аргумент: Эд родился на Бермудских островах.
Тезис: Эд является гражданином Великобритании
Подтверждение: Всякий родившийся на Бермудах является Британским подданным.
Поддержка: Это очевидно, на основании следующих положений закона…
В приведенном примере аргумент (data) и подтверждение (warrant) в более привычной терминологии могут быть объединены вместе как использованные аргументы. Разница между ними состоит лишь в том, что data является высказыванием о факте, тогда как warrant – это некоторое законоподобное общее высказывание и, в этом отношении, оно действительно выступает как основание для утверждения тезиса. Следует обратить внимание на ту роль, которую в схеме Тулмина играет поддержка (backing). Этот компонент аргументативной схемы призван обосновать правомерность warrant. Именно поэтому аргументация оказывается по Тулмину «зависимой от области» (field dependent). Хотя схема обоснования везде одна и та же, но поддержка всегда обусловлена спецификой той отрасли знания, к которой относится аргументация.
К сожалению, как показало время, ни неориторика Перельмана, ни подход Тулмина не оправдали возлагавшихся на них надежд. Как это ни парадоксально, но причина относительной неудачи неориторических вариантов построения аргументации тесно связана с причиной их возникновения. Замеченная Перельманом неспособность строго логического подхода разрешить частные коммуникативные проблемы в полемике привела его к практически полному игнорированию логики и неправомерному отождествлению последней с классической традиционной логикой. В итоге в риторическом подходе к аргументации именно процедурная часть, регламентирующая переход от посылок к заключению или поддержку обоснованности тезиса оказалась наиболее слабым местом.
В наши дни есть целый ряд как теоретически, так и практически ориентированных подходов, которые с определенной долей условности можно отнести к риторической парадигме. Идейно восходящие к работам Перельмана и Тулмина, эти подходы зачастую имеют реальные прагматические следствия в анализе дискуссий и переговоров, но серьезно не претендует на построение теории аргументации.
|
|
|
