 |
Духовный магнит Кашмирской долины
|
|
|
|
В годы моего углубленного изучения я взял за правило тщательно отслеживать все тенденции развития и изменения, возникающие в современной индуистской традиции. И вновь незримое присутствие Лакшманджу возникает на горизонте моего интереса. Ко мне приходит осознание того, что большинство духовных наставников, включая Свами Муктананду Парамахамсу и Махариши Махеш Йоги, считали священной обязанностью, будучи в окрестностях Кашмира, отдать дань внимания и уважения этому великому шиваитскому Мастеру. Мое любопытство все возрастало.
Хотя предметом моих тщательных исследований и скрупулезного изучения была Адвайта Веданта, я все в большей мере обогащался знаниями о недуалистическом Кашмирском Шиваизме, который наиболее глубоко и проникновенно выражает постижение и осмысление мистического. По сути, классическая Адвайта достигает своей недуалистичности посредством отрицания существования объективной действительности, которая исключается из статического Абсолюта. В конечном счете она стремится к состоянию уединения (kaivalya) в чистом духе, из которого полностью исключен мир. Шиваизм же подразумевает более радикальную форму недуалистичности, где существование мира принимается и переживается на опыте как само Божественное Сознание в динамическом движении. Это позволяет шиваитским йогам наслаждаться Бесконечностью как живой вибрирующей действительностью на уровне ощущений.*
* Paul Eduardo Muller-Ortega «Триадическое сердце Шивы: Каула-тантризм Абхинавагупты в недуалистическом Шиваизме Кашмира» (Albany, издательство State University of New York Press 1989), гл. 1—2; также Lanse E. Nelson) «Почтение к Природе или ненужность Природы» (Reverence for Nature or Irrelevance of Nature), Журнал дхармы 16 (июль-сентябрь 1991: 282—301).
|
|
|
По мере углубления моих знаний посредством изучения литературы о Кашмирском Шиваизме я все чаще и чаще встречал имя Лакшманджу в различного рода предисловиях, вступлениях, посвящениях и сносках в работах ученых, написанных на самых разных языках. Все они хотя бы кратко выражали свою глубокую признательность этому шиваитскому Учителю. В числе видных западных деятелей и ученых в области Шиваизма, проводивших много времени в созерцании, размышлении и исследовании вместе с Лакшманджу, были покойная Лилиан Сильбурн и Андре Паду. Эти вьщающиеся ученые известны как специалисты по тантризму из Национального центра научных исследований в Париже. Сюда же можно отнести Алексиса Сандерсона, который в настоящее время является профессором факультета восточных религий Оксфордского университета, а также Марка С. Дичковского, молодого выдающегося исследователя Шиваизма, сотрудничающего с Санскритским университетом Сампурнананда в Бенаресе. Среди выходцев из Южной Азии, совершавших паломничество в Ишвара ашрам Лакшманджу на побережье озера Дал, — профессор Харви П. Альпер, Дж. Арапура, Беттина Баумер, Джеральд Дж. Ларсон, К. Шивараман. Кроме того, я узнал, что внутри самой Индии Лакшманджу пользовался весьма большим уважением и почетом в узком кругу выдающихся индуистских ученых священного города Бенареса, часть которых посетила его ашрам в поисках более глубокого и проникновенного понимания доктрины и практики Шиваизма. В эту группу ученых-тантриков входили также Пандит Рамешвар Джха и Тхакур Джайдева Сингх. Последний получил широкую известность благодаря своим бесценным переводам текстов Кашмирского Шиваизма. Многие годы оба эти ученые летом совершали паломничество в Кашмир для обучения у Лакшманджу*. Лилиан Сильбурн, посвятившая всю свою жизнь изучению индуистского тантризма, также сделала несколько очень ценных переводов и скрупулезных исследований текстов Кашмирского Шиваизма, включая и «Кундалини: Энергия Глубин»**. В процессе работы над переводами она обучалась у Лакшманджу во время ее посещений Кашмира в течение двадцати лет. Все это время она считала Лакшманджу своим «Наставником в науке Бхайравы — Высшей Реальности»***.
|
|
|
* Mark Dyczkowski «В изложении Джайдева Сингха. Йога вибрации и божественной пульсации: перевод Спанда Карик с комментариями Кшемараджи» (издательство State University of New York Press, 1992, IX, XIII)
** State University of New York Press, 1988.
*** «Мой Учитель в Бхайравашасане» (Lilian Silburn «Виджняна Бхайрава» (Париж, Институт индийской цивилизации,издательство de Boccard, 1961; 3)).
Ее описание своего первого путешествия в Кашмир позволяет представить хотя бы малую толику впечатления, произведенного на нее самим местом и, конечно же, ее взаимоотношениями со Свамиджи:
В 1948 году я впервые приехала в Индию и встретила в Кашмире Свами Лакшманджу. Он оказал мне неоценимую помощь в понимании Шива Сутр и комментариев к ним, а также в понимании Спанда Карики и Виджняна Бхайравы, перевод которых я пыталась осуществить.
В том году я поселилась неподалеку от него в заброшенной хижине в девственном уголке на необитаемых холмах, возвышающихся над озером Дал, к которому каскадом спускаются террасы сада Нишат. Я прожила здесь в одиночестве несколько месяцев, в самом сердце этого необычайного места, где застывшие твердыни скалистых гор, неуловимая и нежная мягкость света и подернутое туманной дымкой безмолвие озера сливаются вместе и образуют гармонию и покой — глубокое, проникновенное и даже, наконец, наполненное присутствием великих шиваитских учителей, которые, возможно, часто посещали это место. *
Скала Шанкарпал (Скала Шива Сутр).
Сознавая, что огромные познания Лакшманджу в области тантрических традиций, которыми он поделился с ней, невыразимо обогатили ее, Сильбурн выражает свою глубочайшую признательность Наставнику за неутомимо оказываемую ей помощь в ее работе**.
Итогом посещений Кашмира для Пандита Рамешвара Джха стала глубокая преданность Свамиджи, чьей духовной мощи он приписывает реализации определенных духовных переживаний, которые он имел счастье испытать. Эти мотивы четко прослеживаются в его «Гимне Учителю» (Гуру Стути) — поэме, написанной на санскрите, изобилующей восхищенным восхвалением Лакшманджу и других учителей его линии передачи учения. Вот к примеру: «Я преклоняюсь и припадаю к ногам божественного Лакшманджу, нектару глаз моих, чье восславленное могущество, как и величие самого Господа Шивы, неподвластно интеллектуальному постижению. Благословленный его сострадательным взглядом, я сияю в форме мироздания»***. В другом месте своего Гимна Джха делится своей верой в то, что Лакшманджу — это реинкарнация Лакшманагупты, Гуру Абхинавагупты****. Хотя не все последователи Лакшманджу разделяют это утверждение (некоторые более склонны считать своего наставника самим Абхинавагуптой), этот Гимн по сей день ежедневно исполняется его последователями в Кашмире и других местах.
|
|
|
* Lilian Silburn «Шива Сутра и вимаршини Кшемараджи» (Париж, Институт индийской цивилизации, 1980, введение).
** Lilian Silburn «Гимны Абхинавагупты», 1; «Виджняна Бхаирава», 5.
*** tasyapratarkya-vibhavasya maheshvarasya padau namami nayanamrta-laks-raanasya / devasya yasya mahatah karunakataksair alokito 'ham iha visva-vapur vibhami (vs. 18; Rameshvar Jha (Шри Рамешвар Джха), «Шри Гуру Стути» [Шринагар: Ишвара ашрам, 1975), 6
**** vs. 21; Jha, «Шри Гуру Стути», 7.
Чувство глубокой благодарности Джайдева Сингха по отношению к великому Мастеру можно постигнуть, прочитав несколько страниц посвящения, сопровождающего его переводы.
В подтверждение своего почтения Сингх пишет: «Лакшман-джу "снял завесу с моих глаз"». Он провел многие часы рядом со Свамиджи, которого он считает «старейшиной Шива Агам», перечитывая тексты, слово за словом, тщательно выверяя их перед публикацией. Перевод Пратьябхиджнахридаям, сделанный Сингхом, имеет посвящение: «С чрезвычайно глубоким почтением Свами Лакшманджу, которому я обязан всем моим ничтожно малым познанием в философии Пратьябхиджна» *. Во время его обучения у Лакшманджу Сингху было около семидесяти лет, он уже был уважаемым ученым, и на его счету числилось более полудюжины написанных им книг. И опять же, как мы знаем, он проявлял благоговейное внимание к обучению у того, кого он считал своим духовным наставником. «Это было очень волнующее зрелище, — пишет Дичковский, — наблюдать, как этот симпатичный преклонных лет мужчина сидит перед. своим почитаемым Учителем с простодушием и наивностью младенца»**. В индийском издании перевода Паратришикави-вараны Абхинавагупты сразу за титульным листом — фотография Сингха с Лакшманджу***.
|
|
|
* Jaideva Singh «Йога восхищения, изумления и удивления», перевод Виджняна Бхайравы (издательство State University of New York Press, 1991), v, xxiii, «Йога Вибрации, Доктрина самораспознавания: перевод Пратьябхиджнахридаям с введением и примечаниями Джайдэва Сингха» (издательство State University of New York Press, 1990).
** Mark Dyczkowski «Понимание Джайдева Сингха», ix, xii.
*** Jaideva Singh, перев., «Паратришикавиварана: Секрет тантрического мистицизма» (издана — Bettina Baumer; коррекция санскритского текста и примечания — Swami Lakshmanjoo (Дели, 1988)).
По всей вероятности, наиболее яркое, живое описание знакомства с Лакшманджу можно найти у Дичковского, который, начиная с середины семидесятых, проводил немало времени рядом со Свамиджи. В своем высказывании он демонстрирует, насколько привлекательным для самых серьезных учеников Тантры являлось обучение у Свами Лакшманджу: «Свамиджи встанет рано утром и мы, несколько его учеников с Запада, придем к нему и постараемся испытать и, проявив усилие, прикоснуться, насколько это возможно для нас, к необъятной и беспредельной глубине сознания Свамиджи. Он приоткроет нам завесу тайны великих работ древних мастеров Кашмира — Абхинавагупты, Утпаладэвы и Кшемараджи, — и мы переполнимся удивлением»*.
* Mark Dyczkowski «Понимание Джайдева Сингха», ix.
Ученый и практик-мистик
В подобном утверждении мы можем найти точный ответ на вопрос, почему практически все ученые, проявляющие серьезный интерес к недуалистическому Шиваизму, совершали паломничество в долину Кашмира и проводили там время в обучении у Лакшманджу. Существует три первоначальных фактора, которые помогают объяснить важность значения Свамиджи для познающих Тантру.
Во-первых, он имеет ряд существенных отличий от обычного йогина или свами благодаря своим научным исследованиям и достижениям. В наше время это достаточно типичное для монаха явление: иметь лишь минимальные познания в санскрите. Конечно же, это ни в коем случае не уменьшает их духовного потенциала, однако это означает, что их знакомство с классическими текстами в оригинале весьма поверхностно. И, как следствие, они неминуемо обладают очень низкой осведомленностью в области научной пояснительной литературы. Несмотря на то что очень трудно раздобыть исчерпывающие сведения о жизни, обучении и практических занятиях Лакшманджу, не подлежит сомнению тот факт, что он был подлинным ученым, обладающим значительными знаниями и высоким уровнем образования. У Сильбурн определенно была возможность ознакомиться с некоторыми фактами биографии Наставника в течение своего долговременного ученичества. Она отмечает: «Будучи еще очень молодым, он принял решение посвятить свою жизнь Трике; он изучал тексты и рукописи под руководством двух самых лучших ученых того времени, Хара Бхатта Шастрина и Раджанака Махешвары, благодаря чему он приобрел глубокие и обширные познания во всех сферах философии и мистицизма Кашмирского Шиваизма». Упоминая об уникальных языковых способностях Лакшманджу, она свидетельствует: «Его познания в санскрите глубоки, всесторонни и исчерпывающи, его знания различных систем Кашмирского Шиваизма обширны. Много раз в прошлом подлинность его переводов и толкований, особенно трудных для понимания мест и отрывков по моей просьбе была подтверждена выдающимся специалистом по санскриту — покойным Луисом Рену»*. И что делает это свидетельство особо примечательным, так это то, что сама Сильбурн являлась известным ученым-санскритологом. Несмотря на то что ее нельзя назвать приверженкой и последовательницей** Лакшманджу, последний, несомненно, был для нее могущественным проводником на пути к постижению духовной традиции.
|
|
|
На протяжении своей научной деятельности Лакшманджу проявлял огромный интерес и демонстрировал недюжинные способности к редактированию некоторых очень важных текстов на санскрите, касающихся традиций Кашмирского Шиваизма, публиковавшихся в Шринагаре и Бенаресе. В их число вошли Бхагаватгитартхасамграха Абхинавагупты (1933), Шри Краманаядипика (1958) и Шивастотравали Утпаладэвы (1964)***.
* Lilian Silburn «Гимны Кали. Колесо божественной энергии» (публикация Института индийской цивилизации, [Париж: институт индийской цивилизации, 1975], введение).
** Очевидно, она поступила против совета Лакшманджу опубликовав некоторые материалы о кундаяини, жалуясь на то, что он рассматривал это как «довольно смелое понимание» (Lilian Silburn «Кундалини: Энергия глубин» [издательство State University of New York Press, 1988],xvi). Возможно, как истинный тантрик, он считал некоторые веши неподходящими для публичного распространения.
*** Бхагавадгитартхасамграха: Шримад Бхагавадгита с комментариями Maha-maheshvara Rajanaka Abhinavagupta, издана с примечаниями Pt. Lakshman Raina Brahmacari (Шринагар, 1933); Шри Краманаяпрадипика [отрывки из Крама Стотры, неизвестного автора).
Свамиджи в совершенстве владел санскритом, и возможность вести с кем-либо беседу на этом священном языке доставляла ему огромное удовольствие. Как и множество других пандитов, получивших традиционное обучение и практические навыки, он обладал поразительной памятью и мог цитировать наизусть строфы и стихи из огромного числа источников самых разных направлений. Все его лекции и беседы изобилуют цитатами, помогающими донести необходимую мысль с наибольшей точностью. Кроме того, Лакшманджу обладал способностью искусно подмечать детали — как правило, это свойственно подлинным ученым. Это его качество хорошо отражается в некоторых из заметок Сингха. К примеру, во время работы Сингха над переводом Спанда Карик Свамиджи не только снабдил его доступными, проливающими свет на истинный смысл сказанного описаниями, но и помог ему на более практическом уровне: он корректировал опечатки в редакции перевода для печати. Помогая Сингху в его работе над переводом Пратьябхиджнахридаям, Лакшманджу значительно облегчил его труд и сэкономил массу его времени, которое могло бы быть потрачено на поиски и восстановление источников многочисленных цитат в тексте. Любой читатель Виджняна Бхайравы в переводной версии, выполненной Сингхом, обнаружит большое количество пометок, в которых переводчик приводит альтернативные значения, а также альтернативные способы прочтения текста. А источник всех этих уточнений — опять же его наставник*. Лакшманджу внес неоценимый вклад в перевод Сингха Паратришикавивараны, сделав множество исправлений текста и буквальных толкований. В основу этих улучшений Лакшманджу положил оригинальные рукописи и устную традицию Кашмирской долины. Он также начитывал примечания и пояснения, помогающие раскрыть подлинный, скрытый смысл технических аспектов, обсуждаемых в работе. Кроме того, он составил вступительное посвящение на санскрите.
В своей коллекции переводов гимнов Абхинавагупты Сильбурн обращает внимание на принятое ею решение не включать сюда один из текстов, даже несмотря на то что этот текст включен в классической редакции. Причина такого решения в следующем: Лакшманджу, отличающийся критической тщательностью и любознательностью, сделал предположение, что авторство данного текста не принадлежит великому учителю**.
* Singh «Йога вибрации» xxiii, «Доктрина самораспознавания», 1, «Йога просветления», xxiii, стр. 50, 62, 63, 111, 128
** Lilian Silburn «Гимны Абхинавагупты», 2
Но, несмотря на все упомянутое выше, невозможно объяснить «необыкновенную глубину и проникновенность» Свамиджи, которая пленила Дичковского и множество других учеников, лишь его ученостью и образованностью. Существует и второй фактор: ученики тантры стекались к ашраму в Нишат Багх, так как они видели Лакшманджу кем-то большим, чем простой пандит. Все в один голос говорят о том, что Лакшманджу являлся практикующим йогом и достиг в этом значительных высот. Ученые различных академических направлений, географически удаленных от родины живой традиции, нашли в Лакшманджу то, чего они не могли найти в печатных текстах или у пандитов Бенареса. Восхищение и преклонение Сильбурн перед Лакшманджу как перед йогом и джнянином эхом повторяются и у Баумер. Она описывает его как «единственного живущего в наши дни представителя традиции Кашмирского Шиваизма во всех ее проявлениях — и в теории, и на практике: шастра и йога вместе взятые»*. Скрытый смысл этого высказывания, без сомнения, таков: Свамиджи самолично пережил учение о трансформации, рекомендуемое к практическому познаванию во всех текстах. Дичковский пишет о Лакшманджу так: «Он вызвал во мне глубокое вдохновение, будучи живым примером Кашмирского Шиваизма на практике». То, что он был сведущим практиком йоги, — это абсолютно очевидно для наблюдателя, умеющего чувствовать, даже если брать за основу одно лишь его толкование текстов. «Каким-то непостижимым для сознания образом он видит в них намного больше, — говорит Дичковский, — чем это можно понять посредством обычных знаний, почерпнутых из книг, и любой из нас может ощутить, что за его словами скрывается другое измерение, в котором он пребывает и из которого он зовет нас присоединиться к нему»**.
* Bettina Baumer «Введение к Паратришикавиваране Сингха» (Дели, 1988),xi
** Mark Dyczkowski «Стансы о вибрации, Спанда Карики с четырьмя комментариями» (издательство State University of New York Press, 1992), ix, «Понимание Джайдэва Сингха», ix
|
|
|
