Важный элемент в исследовании

 

В исследовании этого вопроса остался один важный момент, заслуживающий внимания и изучения. Возможно, это единственное весомое возражение, выдвигаемое противниками имамата Али. Мы видим, что когда им приводят доводы о том, что назначение Али произошло на глазах ста тысяч сподвижников, то эти доводы вызывают у них удивление, и посовещавшись, они отказываются принять их. А ведь среди них были лучшие из сподвижников и самые достойные мужи уммы!

Те же сомнения терзали в ходе моего исследования и меня. Действительно, возможно ли чтобы сто тысяч сподвижников разом ослушались повеления Аллаха (С)? Изучив этот вопрос со всех сторон, я пришел к выводу, что дело обстоит не так, как мы его себе представляем, или как освещают его возражающие нам сунниты.

Первое[118]. В Светозарной Медине жили далеко не все из присутствовавших на присяге в Гадире, предположительно – самое большее – три или четыре тысячи из них проживали в Медине. Известно, что среди них было множество рабов, слуг и обездоленных, пришедших к Посланнику Аллаха (С) из многих областей, в Медине у них не было ни клана, ни племени, как Ахл-ус-Сафа, значит, у нас остается примерно половина этого числа, то есть всего две тысячи, и среди них есть также повинующиеся главам племени, к которому они принадлежали, и клановой дисциплине. Посланник Аллаха (С) подтвердил это, когда к нему являлась делегация, он назначал для этого племени лидера и попечителя, поэтому в истории Ислама имеется специальный термин для их обозначения как «людей согласия и договора».

Если мы обратим внимание на совет под навесом, собравшийся сразу после смерти Посланника Аллаха (С), то обнаружим, что присутствующие, которые принимали решение об избрании Абу Бакра халифом, были числом не более ста человек, поскольку от ансаров (а они были жителями Медины) на совет явились только их предводители и знать, а от мухаджиров – а они были жителями Мекки, совершившими хиджру (переселение в Медину) вместе с Посланником Аллаха (С) – присутствовало три или четыре человека, представлявших племя Курайшитов. В качестве дополнительного аргумента достаточно представить себе размеры навеса. Нам всем хорошо известно, что такое навес, без которого не обходился ни один дом: это далеко не зал для церемоний и не дом для конференций. Поэтому понятно, что сто тысяч сподвижников не только не присутствовали под навесом Бану Саада, но и услышали об этом событии много время спустя, ведь тогда не было ни воздушного транспорта, ни мобильных телефонов, ни спутниковой связи.

А после согласия предводителей на назначение Абу Бакра, несмотря на сопротивление лидера ансаров Саада бин Абады, предводителя Хазраджа и его сына Кайса, подавляющее большинство, как сказали бы сегодня, заключили договор, в то время как большинство мусульман отсутствовало под навесом и пребывало в неведении. Некоторые из них были заняты последним приготовлением тела Посланника Аллаха (С), другие были потрясены сообщением о его смерти, а их всячески устрашал Умар бин Аль-Хаттаб, предостерегая от того, чтобы они говорили о его смерти[146].

Добавим к этому, что большинство сподвижников было направлено Посланником Аллаха (С) в армию Усамы и расположилось лагерем в пустыне, таким образом они не присутствовали ни при смерти Пророка (С), ни при совещании под навесом.

А кроме того, можно ли себе представить, чтобы рядовые члены племени имели возможность возразить своим вождям, в особенности в таком деле, которое в состоянии привлечь на сторону вождей большое уважение и честь (к которым стремится каждое племя) и – кто знает? – способно в будущем приблизить их к руководству всеми мусульманами? Когда истинный законный руководитель удален от власти и вопрос о руководстве поручен Совету, в котором племена участвуют посредством представителей, как вождям не радоваться этому и как не поддерживать такую систему?

Второе. Если люди договора и согласия решили это дело по своему усмотрению[119], то как могли жители отдаленных регионов Аравийского полуострова при тогдашнем зачаточном состоянии транспортных средств и средств связи протестовать, не зная, что творится в их отсутствие. К тому же они полагали, что жители Медины живут вместе с Посланником Аллаха (С) и им виднее, каким образом ниспосылались постановления в Откровении, в который день и час. Кроме того, вождю отдаленного от столицы племени было немного дела до вопроса о халифате. Ему было, по сути, все равно, будет ли халифом Абу Бакр, Али или кто-то еще – мекканцам сподручнее решать собственные племенные вопросы, ему же важно самому удержаться на месте вождя собственного племени.

Кто знает, может быть, некоторые из них и задавались подобным вопросом и желали получить информацию, но властный аппарат вольно или невольно замалчивал ее, что косвенно подтверждается историей Малика бин Нувайры, отказывавшегося платить закят Абу Бакру.

Исследующий события, последовавшие за войной отказавшихся выплачивать закят во времена Абу Бакра, найдет множество противоречий, и его не убедит то, что сообщают некоторые историки во имя сохранения чести сподвижников, в особенности двух правителей из их числа.

Третье. Элемент внезапности сыграл не последнюю роль в вопросе принятия того, что сегодня именуется свершившимся фактом. Совет под навесом был созван без ведома тех сподвижников, что были заняты приготовлением к похоронам Посланника Аллаха (С), и в их числе были Имам Али, Аббас и остальные хашимиты, Микдад, Салман, Абу Зарр, Аммар, Зубайр и многие другие. Когда собравшиеся под навесом вошли в мечеть объявить об избрании Абу Бакра и призвать принести ему общую присягу и люди устремились толпами присягать, кто добровольно, а кто и по принуждению, Али и его последователи еще не освободились от исполнения своей священной обязанности, которую накладывала на них их высокая нравственность, и совесть не позволяла им бросить Посланника Аллаха (С) без омовения, облачения в саван и приготовления к похоронам, чтобы устремиться под навес и поучаствовать в препирательствах по поводу халифата.

Едва они освободились от этой своей обязанности, как оказались поставленными перед фактом избрания Абу Бакра, а того, кто отказывался приносить ему присягу, считали смутьяном, который стремится поколебать основы мусульманского общества и с которым мусульманам надлежит сражаться до смерти или согласия присягнуть. Поэтому мы видим, как Умар угрожал Сааду бин Абаде смертью, когда тот отказывался присягать Абу Бакру, и сказал: «Убейте его, ведь он – смутьян»[147]. Представителям оппозиции, собравшимся в доме Али, он после этого угрожал поджогом дома. А зная мнение Умара бин Аль-Хаттаба по поводу присяги, мы понимаем многие вещи, которые ранее казались удивительными.

Умар считал, что для легитимности присяги достаточно, чтобы один мусульманин опередил остальных в призыве присягнуть себе. Тогда остальные обязаны ему присягнуть, а кто отказывается, тот выводит себя из мусульманской общины и должен быть казнен.

Послушаем его собственные слова о присяге, как их приводит Бухари в своем «Сахихе»[148] о событиях под навесом: «Умар говорит:

″Разгорелись споры и поднялись голоса, покуда я не отделился от этого препирательства и не сказал: «Протяни свою руку, Абу Бакр», и протянул он свою руку, и я ему присягнул, и присягнули ему мухаджиры[149] и ансары, и обратились мы в сторону Саада бин Ибады, и сказал кто-то: «Вы убили Саада бин Ибаду!» Я сказал: «Аллах убил Саада бин Ибаду»″. Умар продолжал: ″Поистине, среди всех дел, при свершении коих мы присутствовали, не было дела сильнее, чем присяга Абу Бакру. Мы опасались, что если мы оставим людей без присяги, то они присягнут человеку из своей среды, и придется тогда нам присягать ему против своей воли, либо выступить против него, и тогда начнется смута. Кто же приводит человека к присяге, не согласуясь с советом мусульман[120], за тем человеком нельзя следовать. Он и последовавшие за ними повинны смерти″».

Согласно Умару, это даже не вопрос выбора и совета[121]. Достаточно одному из мусульман проявить решительность и призвать остальных присягнуть себе, и это уже будет основанием для остальных, и поэтому сказал он Абу Бакру: «Протяни руку свою, Абу Бакр». И протянул он руку, и присягнул он ему безо всякого совета, опасаясь, что его может опередить кто-либо другой. Умар объяснил свою позицию в следующих словах: «Мы опасались, что если мы оставим людей без присяги, то они присягнут человеку из своей среды», то есть Умар опасался, что ансары его опередят и приведут к присяге человека из собственной среды. И добавляет еще яснее: «Придется тогда нам присягать ему против своей воли, либо выступить против него, и тогда начнется смута»[150].

Если мы хотим быть справедливыми в суждении и скрупулезными в исследовании, нам надлежит признать, что Умар изменил свое мнение о присяге в последние дни своей жизни, когда во время совершения им последнего паломничества к нему в присутствии Абдуррахмана бин Ауфа явился человек и сказал: «О повелитель верующих, каково твое мнение о человеке, который говорит: ″Если бы умер Умар, я присягнул бы такому-то, Аллах свидетель, присяга Абу Бакру была ошибкой, но она состоялась″». Рассердился Умар и немедленно по своем возвращении в Медину обратился к людям с проповедью, в которой сказал среди прочего: «Вот, достигло моих ушей, что есть среди вас тот, кто говорит: ″Аллах свидетель, если бы умер Умар, я присягнул бы такому-то, говоря, что присяга Абу Бакру была ошибкой, однако она состоялась,″ – так-то оно так, однако Аллах явил нам ее недобрые последствия,..»[151] и далее добавил: «Кто приводит к присяге человека без совета с мусульманами, тому нельзя присягать, – и он, и присягающий ему, повинны смерти»[152].

О, если бы Умар бин Аль-Хаттаб придерживался такого мнения в День Навеса и не оставил мусульман без иного выбора, кроме как присягнуть Абу Бакру, что было ошибкой! И Аллах явил ее недобрые последствия, как он сам потом засвидетельствовал. Однако, каково суждение Умара о самом себе в свете этого нового мнения?! Ведь он себя и своего товарища фактически приговорил к смерти, сказав: «Кто приводит к присяге человека без совета с мусульманами, тому нельзя присягать, – и он, и присягающий ему, повинны смерти».

Нам теперь осталось выяснить, почему Умар изменил свое мнение в конце жизни, хотя ему как никому другому было известно, что своим новым мнением он лишил оснований присягу, принесенную Абу Бакру, ибо он первым устремился присягать ему, не согласуясь с советом мусульман, и эта присяга была им навязана. Также он лишил оснований и присягу, принесенную ему лично, поскольку он достиг халифата по завещанию Абу Бакра, данному им на смертном одре без совета с мусульманами, так что даже некоторые сподвижники пришли к Абу Бакру протестовать против назначения халифом «этого толстяка»[153]; и когда вышел Умар, чтобы зачитать перед людьми завещание Абу Бакра, один человек спросил его: «Что в этом свитке, о Абу Хафс?» Он ответил: «Я не знаю, однако я первый готов услышать и повиноваться». И человек ответил на это: «Однако я, клянусь Аллахом, знаю, что в нем: ты привел его к власти в первый год, а он привел тебя к власти в этом году» [154].

Это согласуется с высказыванием имама Али, обращенным к Умару, когда он увидел, как тот принуждает людей присягать Абу Бакру: «Что посеешь, то и пожнешь, тяготы сегодняшние обратятся на тебя завтра...»[155].

Для нас же важно знать, почему Умар переменил свое мнение по поводу присяги! По-видимому, он слышал, как некоторые сподвижники желают принести присягу Али бин Абу Талибу после смерти Умара, а этого он никак не желал допустить. Ведь он был тем человеком, который оспаривал ясные тексты и который не позволил Посланнику Аллаха (С) написать свое завещание[156], поскольку подозревал, каким будет его содержание, говорил о том, что у Пророка (С) жар, и даже запугивал тех людей, что заговаривали о смерти Пророка (С)[157], дабы люди не опередили его, принеся присягу Али, и настаивал на присяге Абу Бакру, заставляя людей приносить ее и угрожая всякому, кто откажется, смертью[158], – и все это ради того, чтобы отстранить Али от халифата. Так как же он будет после этого доволен словами человека о том, что он присягнет такому-то, когда умрет Умар, в особенности если этот человек (имя которого осталось забытым, хотя нет сомнения, что он из числа выдающихся сподвижников) приводит в качестве довода то же самое, что приводил сам Умар в отношении присяги Абу Бакру, когда говорит: «Аллах свидетель, присяга Абу Бакру была ошибкой, но она состоялась». Несмотря на то, что она состоялась без ведома мусульман и без совета с ними, она все же состоялась и была признана действительной, и если Умар позволил себе так поступить с присягой Абу Бакру, то как же он не позволил бы тому человеку тем же способом принести присягу кому-то еще. Отметим здесь, что Ибн Аббас, Абдуррахман бин Ауф и Умар бин Аль-Хаттаб опасаются упоминать имя этого человека, равно как и имя того, кому он собирался присягать. А поскольку у них было высокое положение среди мусульман, мы видим, что Умар рассердился на эти слова и устремился в первую же пятницу обратиться к людям с проповедью, освещая вопрос о халифате после него и выдвигая перед людьми свое новое мнение по этому поводу, чтобы отрезать всякие пути тому, кто решит привести к присяге нового халифа произвольно, ибо понимал, что это будет сделано в интересах его конкурента. Мы же, исследуя этот вопрос, понимаем, что данное мнение это не мнение отдельно взятого человека, а мнение многих сподвижников, и поэтому Бухари говорит: «Рассердился Умар и после этого сказал: ″Если будет на то воля Аллаха, я сегодня вечером буду обращаться к людям, предупреждая их против тех, кто хочет присвоить себе право управлять делами людей...″»[159]

Перемена мнения Умара в отношении присяги была продиктована противодействием тем, кто хотел завладеть правом управлять делами людей и привести к присяге Али. Это то, чем недоволен Умар, поскольку он считает, что халифат – это дело людей, а не право Али бин Абу Талиба. Но если данное вероубеждение было правильным, то почему он позволил себе присвоить право управлять делами людей после смерти Пророка (С) и устремился поспешно к присяге Абу Бакру, не посоветовавшись с мусульманами?

Точка зрения Абу Хафса в отношении Абу-ль-Хусейна хорошо известна, и заключалась в отдалении последнего от власти всеми возможными путями.

К такому заключению мы приходим не только на основании его предыдущей проповеди. Все последующие исторические события говорят о том, что Умар бин Аль-Хаттаб был реальным правителем даже во времена халифата Абу Бакра, и поэтому мы видим, что Абу Бакр просит Усаму бин Зейда оставить его наедине с Умаром бин Аль-Хаттабом, чтобы назначить того халифом.[160] Вместе с тем мы видим, что Али бин Абу Талиб остается отстраненным от ответственных должностей: его не поставили ни наместником, ни командующим армией, не оставили на его попечение казну, – и все это на протяжении всего периода халифата Абу Бакра, Умара и Усмана, а всем известно, кто такой Али бин Абу Талиб.

Но самым странным во всем этом являются сведения в исторических книгах о том, будто Умар, будучи при смерти, сожалел о том, что нет в живых Убайды бин Аль-Джарраха или Салима Маули Аби Хузайфы, чтобы он мог назначить кого-то из них преемником после себя, однако, несомненно, он помнил о том, что сам же поменял свое мнение в отношении такого рода присяги, полагая ее навязанной и представляющей собой узурпацию прав мусульман. Но он также не может оставить это дело на рассмотрение совета мусульман. Он ведь сам присутствовал на совете под навесом после смерти Пророка (С) и видел собственными глазами, что случилось с халифатом, вокруг которого едва не пролилась кровь и едва не были загублены души. Следовательно, ему необходимо изобрести новый способ присяги, который послужил бы чем-то средним между тем и другим, дабы никто не опередил его в приведении к присяге того, кого он считал наиболее подходящим, и к следованию которому люди будут приведены как в случае с Абу Бакром, как в случае с ним самим, или как желал некто, ожидающий смерти Умара, дабы привести к присяге своего сподвижника.

Наконец, он изобрел совет в составе шестерых человек, которому одному принадлежит право избрания халифа, и никто из остальных мусульман не в праве участвовать в этом. Умару было ведомо, что разногласия между этими шестью неизбежны, поэтому он завещал, чтобы в случае разногласий они примкнули к мнению той партии, в которой будет Абдуррахман бин Ауф, даже если это приведет к убийству троих остальных, возражающих Абдуррахману бин Ауфу в случае разделения шестерых на две половины. Это было вполне возможно, поскольку Умар знал, что Саад бин Абу Ваккас – двоюродный брат Абдуррахмана, и оба они – из рода Бану Захра, и знал, что Саад не любит Али, затаив в душе злобу за то, что Али убил его дядей по линии Абд Шамса, равно как знал Умар, что Абдуррахман бин Ауф женат на Умм Кульсум, сестре Усмана, и также знал, что Талха склоняется на сторону Усмана по многим причинам, из которых достаточно той, что он – против Али, поскольку он из рода Тим, а между тимитами и хашимитами было столкновение по вопросу халифата Абу Бакра[161].

Умар знал все это, и поэтому его выбор остановился именно на этих шестерых.

Умар избрал этих шестерых, все они – из курайшитов, все – из мухаджиров, и не было среди них ни одного ансара, и каждый из них представлял свое племя, обладавшее весом и влиянием.

1. Али бин Абу Талиб, вождь Бану Хашим.

2. Усман бин Аффан, вождь Бану Умаййа.

3. Абдуррахман бин Ауф, вождь Бану Захра.

4. Саад бин Абу Ваккас, сам – из Бану Захра, а его дядья – из Бану Умаййа.

5. Талха бин Убайдуллах, предводитель Тима.

6. Аз-Зубайр бин Аль-Аввам, сын Сафии, тети Посланника Аллаха (С), муж Асмы, дочери Абу Бакра.

Они составляли список «людей договора и согласия», их слово – закон для остальных мусульман, будь то жители Медины (столицы халифата) или остального исламского мира, и ничего иного не оставалось мусульманам, как слушать и повиноваться без возражений, поскольку кровь того, кто откажется, разрешено пролить. Вот к чему мы подводили нашего читателя с того момента, как начали обсуждать причины замалчивания завещания в Гадире.

Поскольку Умару были известны характер, эмоции и устремления шестерых членов совета, то он без колебаний избрал Усмана бин Аффана в качестве кандидата на халифат: ведь ему было ведомо, что большинство из этих шести недовольно кандидатурой Али. И по какому праву Абдуррахман бин Ауф был предпочтен Али бин Абу Талибу? Ведь мусульмане с самого начала и до сегодняшнего дня если и препираются, так по поводу предпочтительности Али и Абу Бакра, но никому в голову не приходит даже сравнивать Али и Абдуррахмана бин Ауфа!

Здесь мы сделаем паузу, чтобы спросить суннитов, утверждающих принцип совещательности (шуры), должен ли присутствовать в нем свободный выбор или он согласуется с навязыванием постороннего мнения? Поскольку это он, Умар, а не мусульмане, назначил членов совета, а его приход к халифату был ошибкой, то по какому праву мусульманам навязывается ограничение в составе шестерых членов Совета?

Представляется, что Умар рассматривал халифат в качестве исключительного неотъемлемого права мухаджиров, не оставляя никому права оспаривать это, и более того, Умар, как и Абу Бакр, придерживается убеждения, что халифат есть власть исключительно курайшитов, ведь среди мухаджиров были и те, кто не принадлежал к курайшитам, и даже те, кто не был арабом. И не было права ни у Салмана Аль-Фарси, ни у Аммара бин Ясира, ни у Биляля Эфиопа, ни у Сухайба Ромейца, ни у Абу Зарра Аль-Гифари, ни у тысяч других сподвижников, не являвшихся курайшитами, соперничать за халифат. И это не просто слова! Увы, это их вероубеждение, зафиксированное в истории, мухаддисы собственными устами передают это. Вернемся к той же проповеди, которую приводят Бухари и Муслим в своих «Сахихах»:

«Говорит Умар бин Аль-Хаттаб: ″Я хотел говорить, сочиняя речь, которую хотел представить перед Абу Бакром, демонстрируя довольство собой. Когда я хотел начать речь, Абу Бакр сказал мне: «Успокойся», и я опасаясь вызвать его гнев замолчал, он же был скромнее меня. Аллах свидетель, не было ни одного слова, понравившегося мне в моем сочинении, на которое он не ответил бы таким же или еще лучшим, говоря: ″Все, что вы упомянули, – вы этого достойны, поэтому (обращаясь далее к ансарам) это дело останется среди этого клана, курайшитов″»[162].

Таким образом, совершенно ясно, что Абу Бакр и Умар не верили в принцип совещательности и выборности. Некоторые историки сообщают, что Абу Бакр приводил в качестве довода для ансаров хадис от Посланника Аллаха (С) «Халифат – среди курайшитов». Этот хадис достоверный, в нем нет никакого сомнения, и истинный его текст (как его передали Бухари и Муслим в «сахихах» суннитов и как его передают шииты) таков: «Сказал Посланник Аллаха (С): ″После меня – двенадцать халифов (преемников), все они – из курайшитов″».

Еще более прямо об этом сказано в следующем хадисе Посланника Аллаха (С):

«Это дело останется среди курайшитов, пока из всех людей остаются хотя бы двое»[163]. И в его высказывании: «Люди следуют за курайшитами в добром и злом»[164].

Если мусульмане искренне веруют в эти хадисы, то на каком основании говорится, что Пророк (С) оставил это дело на усмотрение совета мусульман, чтобы они выбрали посредством него того, кого пожелают?

Мы не в состоянии разрешить это противоречие иначе, как только приняв слова имамов из рода Ахл уль-Бейт (А), их шиитов и некоторых ученых-суннитов, подтверждающих, что Посланник Аллаха (С) завещал халифат, указав халифов по числу и по именам. Таким образом мы также можем понять положение Умара и его стремление сохранить халифат в среде курайшитов. Умар, известный своим оспариванием текстов даже при жизни Пророка (С): во время мирного договора при Худайбии[165] в отношении молитвы над лицемерами[166], во время События Четверга[167] в отношении запрета на обещание рая[168], – сам является лучшим свидетелем нашим словам. Так что удивительного в том, что уже после смерти Пророка (С) Умар произвольно истолковывал тексты про халифат, не видя необходимости в принятии текстов про халифат Али бин Абу Талиба, который был младшим из курайшитов, и в том, что он при этом ограничил халифат средой курайшитов, во имя чего назначил совет из шести самых уважаемых курайшитов, чтобы согласовать хадис от Посланника Аллаха (С) со своей собственной трактовкой (т.е. что халифат – только среди племени курайшитов). Для этого он назначил Али в состав совета, заранее зная, что он не будет избран. Таков был план Умара по вовлечению Али в политическую игру, как мы назвали бы это сегодня, чтобы у него и преданных ему людей, заявлявших о его преимуществе, больше не оставалось довода[122]. Однако имам Али сообщил обо всем этом в своей проповеди, обращенной к широким массам людей, в которой он, в частности, сказал:

«Я терпел долгие и сильные притеснения, и вот включили они меня в свою общину, чтобы представить, что я – один из них, но, Господи, где Аллах, и где – шура? С каких пор стали сомневаться, что я – первый из них, так что включили меня вместе с ними наравне? Однако я вставал, когда они вставали, и садился, когда они садились, но один обернулся против меня по причине своей ненависти, а другой – из-за его родственных связей с тем-то и тем-то»[169].

Четвертое. Имам Али (Да будет над ним мир от Аллаха!) приводил им всевозможные доводы, но безрезультатно. Да и как ему убедить тех людей, которые отвернулись от него и повернулись к другому из-за своей зависти к тем преимуществам, которых его удостоил Аллах, либо из мстительности, поскольку он победил их героев, поставив их на колени, разрушив их былую славу и заставив их своим мужеством и храбростью сдаться и принять Ислам. Тем не менее, он оставался человеком высочайшего достоинства, когда защищал своего двоюродного брата, не опасаясь на пути Аллаха никакой критики и никаких испытаний этого суетного мира. Посланник Аллаха (С), без сомнения, знал обо всем этом и поэтому по всякому случаю превозносил достоинства своего двоюродного брата, чтобы и остальные люди любили его, говоря: «Любовь к Али – вера, прогневать Али – лицемерие»[170]. И говорил также: «Али – от меня, а я – от Али»[171], «Али – покровитель всякого верующего после меня»[172], «Али – врата города знания и отец моего мужского потомства»[173], «Али – господин мусульман, предводитель богобоязненных и лидер очищенных»[174].

Однако все это, к сожалению, прибавило лишь зависти и злобы в отношении него, поэтому незадолго до смерти Посланник Аллаха (С) призвал его к себе, обнял и плакал, и сказал ему: «О Али, я знаю, что люди затаили в груди злобу против тебя, которую после моего ухода они явят открыто. Так что если они присягнут тебе, прими их присягу, а если нет – прояви терпение, пока не встретишься со мною обездоленным»[175]. Так что если Абу-ль-Хасан (Да будет над ним мир от Аллаха!) проявил смирение после присяги Абу Бакру, то лишь по завещанию Посланника Аллаха (С), в котором содержалась явная мудрость.

Пятое. Добавлю ко всему вышесказанному, что читая Священный Коран и размышляя над его аятами, мы узнаем из коранических рассказов о прежних народах и общинах о том, что с ними приключились еще большие беды, нежели с нами. Вот перед нами пример Каина (Кабиля), убивающего своего родного брата Авеля (Хабиля) из ненависти и вражды, а вот – Нух (Ной), праотец пророков: после тысячи лет джихада не последовал за ним никто из соплеменников за исключением немногих, при этом его жена и сын оказались в числе неверных. А вот Лут, в деревне которого не нашлось больше одного дома[123] верующих людей; а вот – фараоны, которые возгордились и стали обращать людей в рабство, так что каждый верующий при них должен был хранить в тайне свою веру; а вот – братья Йусуфа (Иосифа), сыновья Йакуба (Иакова), сговаривающиеся всей толпой убить своего безвинного младшего брата из зависти к нему как самому любимому сыну своего отца; а вот – сыны Исраила, которых спас Аллах вместе с Мусой (Моисеем), раскрыв перед ними море и потопив их врагов (фараона и его воинство) без того, чтобы они вступили с ними в сражение, но не успели высохнуть их ноги по выходе из моря, как стали они преклонять колени перед идолами, говоря: «О Муса, сделай нам бога, подобного их богам». Он ответил: «Поистине, вы – народ невежественный».

А когда он отправился на встречу со своим Господом, оставив с ними своего брата Харуна, они сговорились против него и замыслили его убить, проявив неверие в Аллаха и поклоняясь тельцу, а затем стали убивать пророков Всевышнего, Который сказал: «Неужели каждый раз, когда посланник приносил вам то, что было вам не по душе, вы проявляли высокомерие, нарекали лжецами одних и убивали других?»[176].

И вот – наш гоподин Йахъя (Иоанн) бни Закария, он пророк, заключенный под стражу, праведник убитый, чья голова отнесена тирану из тиранов сынов Израилевых.

И вот – иудеи и христиане, сговаривающиеся на убийство и распятие господина нашего Исы (Иисуса)[177].

А вот – мусульманская община, готовящая сильную тридцатитысячную армию для убийства Хусейна – благоухающего цветка из рода Посланника Аллаха (С), господина молодых обитателей рая, рядом с которым было не более семидесяти сподвижников, – и все они были убиты, включая грудных младенцев, находившихся с ними.

Чему удивляться после этого? Чему удивляться после того, как Посланник Аллаха (С) сказал своим сподвижникам:

«Вы последуете за сунной бывших прежде вас пядь за пядью и локоть за локтем, и даже если они войдут в нору василиска, они последуют[124] за ними». Люди спросили: «Имеешь ли ты в виду иудеев и христиан?» Он (С) ответил: «Кого же еще?»[178].

Чему удивляться, когда мы читаем у Бухари и Муслима изречение Пророка (С):

«Приведут некоторых моих сподвижников в День Воскресения на левую сторону, и я спрошу: ″Куда?″ И ответят мне: ″Аллах свидетель – в огонь!″ Я отвечу: ″Господи, эти – мои сподвижники″. И будет мне сказано: ″Тебе, поистине, не ведомо, что они творили после тебя″. И скажу я: ″Отойдите от меня те, кто изменился после меня″, и я не вижу, чтобы спасся из них кто-либо кроме немногих из заблудшего стада»[179].

Чему удивляться после того, как Пророк (С) изрек:

«Разделится моя община на семьдесят три секты, и все они будут пребывать в огне, кроме одной»[180].

Истину изрек Всевышний Господь Мощи и Величия, Знающий то, что скрывают сердца, сказав:

«И как бы ты ни старался, большинство людей – не верующие», сура «Йусуф», 103.

«Но явился он к ним с Истиной, а большинство из них Истину ненавидят», сура «Аль-муминун», 70.

«Вот, явились мы к вам с Истиной, а большинство из них Истину ненавидят», сура «Аз-зухруф», 78.

«Так нет же, обетование Аллаха – Истина, но большинство из них не знают», сура «Йунус», 55.

«Довольны они тобой на устах своих, но отворачиваются их сердца, и большинство из них – грешники», сура «Ат-тауба», 8.

«Поистине, Аллах – обладатель милостей для людей, однако большинство из них неблагодарны», сура «Йунус», 60.

«Они ведают о милости от Аллаха, а затем отвергают Нас, и большинство из них – неверные», сура «Ан-нахль», 83.

«Но мы распространили его между ними, дабы они вспоминали, но ответило большинство людей лишь неверием», сура «Аль-фуркан», 50.

«И не верует большинство из них в Аллаха иначе, как придавая Ему сотоварищей», сура «Йусуф», 106.

«Но большинство из них не ведает Истины, и они отвращаются», сура «Аль-анбийа», 24.

«Ужели этим речам вы удивляетесь и насмехаетесь и потом не заплачете, будучи в пренебрежении?», сура «Ан-наджм», 61.

 

ГОРЕ И ПЕЧАЛЬ

 

Как мне не горевать? Как не горевать всякому мусульманину, читая об этих фактах, а именно о том, что потеряли мусульмане, отрезав имаму Али (А) путь к халифату, на который он был назначен Посланником Аллаха (С), и лишив общину мудрого правления и его множественных наук?

Если мусульманин взглянет беспристрастно, то найдет его самым знающим из людей в истории после Посланника Аллаха (С), так что ученые из числа сподвижников просили у него разъяснения всех затруднительных вопросов, и сказал Умар бин Аль-Хаттаб более семидесяти раз: «Если бы не Али, пропал бы Умар»[181], в то время как он (А) никогда не обращался ни к одному из них.

Равно как и сама история свидетельствует, что Али бин Абу Талиб – самый мужественный и сильный из сподвижников. Когда на трудных участках боя самые мужественные сподвижники вынуждены были бежать, он (Да будет над ним мир!) всегда оставался на месте, и в качестве довода достаточно той привилегии, которой наделил его Посланник Аллаха (С), когда сказал:

«Завтра я передам знамя человеку, любящему Аллаха и Его Посланника и которого любит Аллах и Его Посланник, твердо стоящему, не убегающему, чье сердце испытано Аллахом на твердость веры»[182].

Многие сподвижники устремились к нему, но он передал знамя Али бин Абу Талибу.

Короче говоря, вопрос о знании, силе и мужестве, которыми отличался имам Али, хорошо изучен как шиитами, так и суннитами, так что по нему не найти и двоих не согласных меж собой. Помимо текстов, в явной или завуалированной форме указывающих на его имамат, Священный Коран признает достойным руководства и имамата только обладающего знанием, силой и мужеством. Относительно необходимости следования за учеными Всевышний Аллах сказал:

«Кто более достоин того, чтобы за ним следовали: тот, кто сам указывает путь к истине, или же тот, кто не может найти верного пути, пока ему не укажут на него? Что с вами? Как вы судите?»[183].

Также Всевышний Аллах изрек относительно необходимости руководства мужественного и сильного ученого человека: "Аллах его избрал над вами и увеличил ему широту в знании и теле. Поистине, Аллах дарует Свою власть, кому пожелает". Аллах – объемлющ, знающ!»[184].

Всевышний Аллах оказал имаму Али предпочтение перед остальными сподвижниками, даровав ему глубокое знание, и по праву он именовался «вратами города знания», будучи единственным духовным авторитетом для сподвижников после кончины Пророка (С), так что сподвижники, будучи не в состоянии разрешить какой-либо вопрос, говорили: «Это – проблема, и никто ее не решит, кроме Абу-ль-Хасана»[185].

Кроме того, Аллах наделил его недюжинным телосложением, так что он поистине был побеждающим Львом Аллаха, его сила и мужество вошли в пословицы и притчи, передаваемые из поколения в поколение. Историки также приводят о нем многочисленные рассказы, напоминающие чудеса, как, например: вырывание ворот Хайбара, которые потом не могли сдвинуть с места двадцать сподвижников[186]; вырывание с корнем главного идола Хубала[187], который он приподнял выше крыши Каабы, и перемещение огромного куска скалы, который не могла сдвинуть с места целая армия[188]. Есть и многие другие известные предания.

Пророк (С) был очень привязан к своему двоюродному брату, при каждой возможности упоминая и прославляя его достоинства и замечательные черты характера, иногда говоря:

«Поистине, это – мой брат, мой наследник и преемник (халиф) после меня, слушайте его и повинуйтесь ему»[189]. А иногда он (С) говорил:

«Ты по отношению ко мне – в положении Харуна относительно Мусы, разве что не будет пророков после меня»[190].

Наконец, он (С) говорил:

«Кто хочет жить так, как я жил, и умереть так, как я умер, и жить в вечном раю, который обещал мне мой Господь, тот пусть возьмет себе покровителем Али бин Абу Талиба, он не собьет вас с прямого пути, и не введет вас во тьму (заблуждения)»[191].

Исследователь жизнеописания Пророка (С) найдет, что он (С) не ограничивался высказываниями и речами о нем, но воплощал их в конкретные дела: так, никого из сподвижников он при жизни не ставил начальником над Али, хотя время от времени он ставил их одного над другим, однако Али был поставлен командиром над Абу Бакром и Умаром в Походе Зати-с-Саласиль, а также над Амру бин Аль-Аасом[192].

Другим примером может служить то, что все эти трое незадолго до смерти Пророка (С) находились под началом юноши Усамы бин Зейда. Однако Али бин Абу Талиб никогда не бывал послан на задание кроме как в качестве командира. Однажды Пророк (С) направил на задание два отряда, командиром одного из них он поставил Али, а командиром другого – Халида бин Аль-Валида, сказав ему: «Если вы разделитесь, то каждый из вас командует своим отрядом, а если встретитесь, то Али будет командиром объединенной армии».

Из всего вышесказанного мы делаем вывод, что Али – покровитель верующих после Пророка (С), и никто не может быть поставлен перед ним[125].

Однако, к глубокому огорчению, мусульмане понесли огромные потери и претерпевают тяготы до сегодняшнего дня, пожиная плоды того, что они посеяли ранее, а последним было известно, какую основу для этого заложили первые. [126]

Можно ли представить себе более праведный халифат, чем халифат Али бин Абу Талиба, если бы умма избрала себе то, что избрал для нее Посланник Аллаха (С), и у Али была бы возможность руководить уммой на протяжении тридцати лет, как это делал бессменно Посланник Аллаха (С)? Но Абу Бакр и Умар изменили порядок вещей согласно собственной трактовке, вопреки завещанию, и их поступок стал примером для подражания. А когда халифат перешел к Усману, он произвел еще большие перемены, так что стали говорить, что он пошел наперекор Книге Аллаха и сунне Его Посланника, а также сунне Абу Бакра и Умара, что вызвало недовольство со стороны сподвижников и стало причиной народной революции, в результате которой он поплатился жизнью и возникла большая смута, раны которой до конца не излечены и сегодня.

Что же касается Али бин Абу Талиба, то он руководствовался Книгой Аллаха и сунной Его Посланника, не отступая от них ни на муравьиный шаг, лучшим свидетельством чему стало то, что он отказался от халифата, когда условием для него было поставлено правление согласно не только Книге Аллаха и сунне Его Посланника, но также и сунне первых двух халифов.

Закономерно было бы спросить: почему Али руководствуется Книгой Аллаха и сунной Его Посланника, в то время как Абу Бакр, Умар и Усман настаивают на иджтихаде (перетрактовании) и реформах?

Ответ заключается в том, что у Али имеется такое знание, которого нет у них, и что Посланник Аллаха (С) передал ему тысячу врат знания, каждые из которых открывают еще тысячу врат[193], и сказал ему:

«Ты, о Али, разъясняй моей общине все, в чем они станут разногласить после меня»[194].

Что касается халифов, то они не знали многих из постановлений [127] Корана как явных, так и, тем более, аллегорических. Бухари и Муслим приводят в своих «Сахихах» в разделе об очищении песком (тайаммум), как один человек спросил Умара бин Аль-Хаттаба во время его халифата: «О повелитель верующих, я осквернился и не нашел воды для омовения – что мне делать? Умар ответил ему: «Не молись». Также он не знал постановления[128] о калалате до самой своей смерти, перед которой сказал: «О, если бы я спросил Посланника Аллаха (С) о калалате», в то время как постановление об этом имеется в Священном Коране. И если об Умаре сунниты говорили, что он человек, обладающий высоким уровнем знания, то что говорить об остальных, которые привнесли в религию Аллаха нововведения, не имея ни знания, ни руководства, ни ясной книги перед собой, а только лишь плоды личных измышлений.

Закономерен вопрос: если дела обстояли таким образом, то почему же имам Али не объяснил умме то, в чем у них отсутствовало согласие после смерти Посланника Аллаха (С)?

На самом деле имам Али не жалел усилий на разъяснение умме трудных вопросов, будучи самым усердным сподвижником во всем, что вызывало для них трудности. Он приходил и разъяснял, и наставлял их, но они перенимали от него все то, что было им приятно и не шло вразрез с их политикой, отбрасывая все остальное, лучший свидетель чему – сама история.

В действительности если бы не Али бин Абу Талиб и имамы из его потомства, люди не знали бы учения своей религии, однако люди, как учит нас Коран, не любят истины и последовали за собственными измышлениями, изобретая мазхабы против Ахл уль-Бейт, которые находились под правительственным надзором, не имея свободы передвижения и непосредственной связи с людьми.

Али поднимался на минбар (кафедру) и говорил людям: «Спрашивайте меня прежде, чем потеряете меня!» И достаточно для Али того, что он оставил нам «Нахдж-уль-балага», а для имамов из Дома Пророка (Да будет над ними мир от Аллаха!) – того знания, что наполнило бы землю от края до края, свидетелями чего выступают мусульманские ученые как из числа суннитов, так и шиитов.

На этом основании я, возвращаясь к сути дела, утверждаю: если бы Али было отпущено руководить уммой тридцать лет, как руководил ею Посланник Аллаха (С), Ислам уже давно распространился бы среди всех людей на земле, и вера в их сердцах укоренилась бы крепче и глубже. И если бы не было малой смуты и большой смуты, и событий при Карбале, не было бы Ашуры, и если бы мы представили дальнейшее руководство уммой одиннадцати преемниками имама Али (А), как завещано Посланником Аллаха (С), на протяжении трех веков, в течение которых они оставались бы явно присутствующими на земле, на ней не осталось бы немусульманских территорий, и земля была бы сегодня совсем не такой, какой мы ее наблюдаем, и наша жизнь была бы человеческой в полном смысле этого слова. Однако сказал Всевышний Аллах:

«Разве полагают люди, что их оставят, раз они скажут: "Мы уверовали", и они не будут испытаны?»[195]. Исламская умма не выдержала своего экзамена, подобно прежним народам, как и предвещал это Посланник Аллаха (С)[196] во многих случаях[129], и как подтверждает это Священный Коран в многочисленных аятах[197].

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: