Уровни лингвистического анализа (библиография, № 33)

В настоящем издании использован заново отредактированный перевод К. Г. Филоновой (НЛ, IV).

Эта работа Бенвениста сыграла важную роль в современной лингвистике: она в ясной и сжатой форме резюмировала основные достижения в области лингви­стического анализа и, кроме того, ответила на ряд до тех пор дискуссионных воп­росов. Среди последних нужно в первую очередь упомянуть два: 1) что такое «уро­вень языка» и 2) является ли предложение «единицей языка». На первый вопрос Бенвенист отвечает так: уровнем языка является то, что имеет соответствующую одноименную единицу; так, есть уровень фонем, или фонематический; уровень мор­фем, или морфематический; уровень слов. В этом смысле нет, например, уровня словосочетаний, нет уровня предложений, так как предложение не является еди­ницей языка в том смысле, как другие названные единицы.

Вместе с тем результатом данной работы явился и ряд новых вопросов, и не­которые из них не получили еще ответа. Один из них связан со значением термина segmentable «сегментируемый» (таков был перевод в предшествующем русском из­дании). Действительно, перевод segmentable как «сегментируемый» подходит для всех уровней (каждая единица одновременно и вычленяется как сегмент данного уровня и расчленяется на сегменты низшего уровня), кроме фонематического: фонема вычленяется как сегмент этого уровня, но сама на сегменты не членится. Элементы, на которые она действительно расчленяется,— это дифференциальные признаки, симультанные, одновременные, но не последо­вательные элементы, т. е. не сегменты. Между тем Бенвенист и уровень фонем назы­вает segmentable. В настоящем русском переводе мы устраняем эту недомолвку, переводя segmentable как «поддающийся операции сегментации», в смысле «вы­членения» (допустимо также просто «сегментный»). Таким образом, уточняется ха­рактер операции сегментации. Она оказывается двойственной по своей природе: для всех уровней операция сегментации заключается в установлении сег­ментов каждого данного уровня; одновременно д л я части уровней (а именно для всех, кроме фонематического) операция сегментации ведет к установлению сег­ментов низшего уровня по отношению к тому уровню, который является в данный момент объектом анализа. Основания этого свойства требовали бы специального исследования. (Следует заметить, что перевод слова segmentable не пассивным при­частием «сегментируемый» (такой перевод соответствует лишь первым значениям французских слов на -able), а более общим «имеющий отношение к сегментации», «сегментный» отвечает обычным во французском языке вторым значениям слов на -able, например ouvrable «рабочий (день)», (une) observable «данное, факт», monnayable «наличные (деньги)» и т. п.)

К стр. 131. Здесь предел лингвистического анализа. — В этом месте Бенвенист формулирует один из принципов представляемого им направления, который иначе можно было бы выразить так: язык лежит в диапазоне восприятия человеческих

органов чувств. Все данные о субстанции языка, которые могут быть получены посредством специальной машинной техники (форманты звуков и т. п.), если они лежат за порогом естественного восприятия человека, являются внеязыковыми и внелингвистическими. Сведения о формантах звуков и т. п., полученные с по­мощью машин, так же не относятся к ведению лингвистики, как специальные зна­ния о денотате слова, например о садоводстве или устройстве автомобиля, не от­носятся к ведению лексикологии. Об общих основаниях этого подхода к языку см. Вступ. статью.

К стр. 182. Если фонема определима, то только как составная часть единицы более высокого уровня — морфемы. — Это положение сближает концепцию Бенве­ниста с Московской фонологической школой (ср. высказывание П. С. Кузнецова, приведенное во Вступ. статье). Подробнее см.: А. А. Реформатский, Из ис­тории отечественной фонологии, М., 1970. В других, так называемых «имманент­ных», теориях фонем фонема определяется независимо от морфемы, а тем самым план выражения языка в целом постулируется вне его отношения к плану содер­жания—семантике, а также лексике и грамматике.

К стр. 134. Предложенное здесь'Бенвенистом различие между «автономными» и «синномными» словами только до некоторой степени совпадает с различием «са­мостоятельных» и «несамостоятельных» слов традиционной грамматики, почему мы и предпочли не употреблять в переводе эти термины. Термины Бенвениста удо­бны еще и потому, что благодаря своему составу (наличие элемента «авто-», «ауто-») они оказываются параллельны другим парам терминов. С парой терминов, пред­ложенной Марти и упоминаемой Бенвенистом,— «автосемантические» и «синсе-мантические»,— следует сопоставить еще и логические термины: «автологичные» и «гетерологичные», см. о них: Н. И. С т я ж к и н, Гетерологичности парадокс, ФЭ, 1. На связь всех явлений, выраженных всеми тремя парами терминов, указы­вает тот факт, что «автономные» слова в отличие от «синномных» могут быть, по-видимому, определены как слова, могущие быть названиями самих себя. Этим свойством не обладают «синномные» слова, например под может быть названо толь­ко как «предлог под» или «выражение такого-то отношения». В силу этого свойства различие «автономных» — «синномных» слов стоит в прямом отношении к разли­чию «автологичных» — «гетерологичных» слов, а вследствие этого также — к явле­ниям логических парадоксов типа парадоксов Рассела и т. д.

К стр. 136. О предложении в его отношении к знакам см. комм, к гл. III.

ГЛАВ А XI

О НЕКОТОРЫХ ФОРМАХ РАЗВИТИЯ

ИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ПЕРФЕКТА

(БИБЛИОГРАФИЯ, № 58)

В первой части работы Бенвенист блестяще демонстрирует применение своей «теории индоевропейского корня» к конкретному анализу. Сама теория в связи с обширным исследованием материала изложена автором в двух книгах (Библиогра­фия, № 6 и № 11). Теория корня Бенвениста в основных ее чертах получила все­общее признание (ср., однако, Э.А.М а к а е в, Структура слова в индоевропейских и германских языках, М., 1970, особ. стр. 130 и ел.; рец. Е. Куриловича, ВЯ, 4, 1971). Критические замечания были направлены главным образом против отдельных ее положений: 1) неочевидности фонетической природы так называемых ларингальных зв.уков, предположительно входивших в древнейшую структуру индоевропейского корня; 2) фонетической трактовки корня, не сопровождающейся семантическим анализом и с преуменьшением роли морфологического 'анализа; 3) постулата о непременном трехбуквенном составе всякого древнейшего корня в индоевропейском.

В данной работе Бенвенист демонстрирует в действии как раз другие положения своей теории — неразрывно связанный с. ней метод а н а-

 

л и з а. Как видно из работы, этот метод вовсе не требует непременного отказа от анализа семантики, здесь он применен к материалу, объединенному именно се-мантико-грамматической категорией — категорией перфекта. Во второй части главы Бенвенист показывает, как могут устанавливаться такие общие категори­альные значения. Таким образом, в логическом плане вторая часть предшествует первой.

Название главы не вполне точно: фактически в ней рассматривается развитие в отдельных языках не только форм и.-е. перфекта (так в германских), но и форм и.-е. «претерита», или аориста. Так, латинскому feel непосредственно соответствует греч. аорист Ч-Вг\я-а, а не перфект тг-бт^и-а.

К стр. 144. До сих пор в сравнительно-исторических грамматиках сохраня­ются младограмматические традиции поэлементного, пословного, «атомарного» исследования — по существу, исследования истории слов, а не категорий и грамматических систем. Примером такой работы служит книга: Ch. S t a n g, Das slavische und baltische Verbum, Oslo, 1942, в других отношениях замеча­тельная. В этой связи необходимо подчеркнуть весьма важное методическое требо­вание Бенвениста, характеризующее вместе с тем все данное направление в лингвистике: изучать не только «класс (элементов или слов) как множество», но и «класс как целое», в частности с его категориальной стороны, в его общих категориях.

К стр. 146. Из более новых работ о перфекте см. для индоевропейского: К- Н. Schmidt, Das Perfektum in indogermanischen Sprachen. Wandel einer Verbal-kategorie, «Glotta», Bd. 42, H. 1, 1964; для древнегреческого: И. А. П e p e л ь-м у т е р, Проблемы общеиндоевропейского и греческого перфекта, а. к. дисс, Л., 1968; для германских: М. М. Г у х м а н, Глагол в германских языках, в Сра­внительной грамматике германских языков, т. 4, М., 1966; О. А. С м и р н и ц-к а я, Происхождение аналитической формы перфекта в древних германских язы­ках, а. к. дисс, М., 1965; Г. С. Щ у р, Взаимосвязь между личными и неличными формами германского глагола, а. д. дисс, Л., 1966. Об особенностях перфектной формы в современном русском языке см. S. К а г с е v s k i, L'idee du proces dans la langue russe, CFS, n° 14, 1956. Далее материал в гл. XVI, XVII, XXI, библио­графия в комм, к гл. XVI.

ГЛАВА XII

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: