Логические основы системы предлогов в латинском языке

(БИБЛИОГРАФИЯ, № 86)

В оригинале статья называется «Сублогическая система...» То, что автор, вслед за Л. Ельмслевом, называет этим термином в применении к материалу данной главы, есть в сущности логическая система, отличающаяся от собственно логи­ческой, или логической в узком смысле слова, лишь тем, что она остается неосоз­нанной самим говорящим и не исследовалась в рамках традиционной логики. По этой причине мы предпочли дать в переводе более привычный русскому читателю термин. Об отношении логического к «сублогическому» см.: Ю. К- Л е к о м ц е в, Основные положения глоссематики, ВЯ, 4, 1962, стр. 93—94.

Кроме названной Бенвенистом работы Л. Ельмслева, существует другое фун­даментальное исследование Копенгагенской школы на ту же тему: V. В г 6 п d a 1, Theorie des prepositions. Introduction a une semantique rationnelle, Copenhague, 1950 (на датском языке — 1940 г.). Из новой литературы на материале отдельных языков: Ю. Н. К а р а у л о в, Таксономия падежей и предлогов (семантика), а. к. дисс, М., 1967; он же, Падежи и предлоги (сопоставительный анализ). (На материале испанского и русского языков), в сб. «В помощь преподавателям рус-

ского языка как иностранного», МГУ, М., 1966 (ротапринт); Т. А. Р е п и н а, О противопоставлении «падеж — предлог» в современном румынском языке, ФН, 5, 1968; 3. Д. Попова, Употребление падежных и предложно-падеж-ных форм в современном русском литературном языке, Воронеж, 1971; К- И. Хо-д о в а, Падежи с предлогами в старославянском языке (опыт семантической сис­темы), М., 1971. Специально по латинскому материалу данной работы см.: М. М. Покровский, Избранные работы по языкознанию, М., 1959 (о смешении предлогов и praeverbia per, pro, prae, стр. 355).

ГЛАВА XIII

К АНАЛИЗУ ПАДЕЖНЫХ ФУНКЦИЙ:

ЛАТИНСКИЙ ГЕНИТИВ (БИБЛИОГРАФИЯ, № 90)

В этой работе Бенвенист, идя, как он делает это почти всегда, от конкретных, а здесь даже уникальных фактов, путем последовательного обобщения приходит к формулированию одного из фундаментальных положений теории падежей — об отношении генитива к аккузативу и номинативу. К тем же выводам, но несколько иным путем приходит в те же годы Е. Курилович, см. «Проблема классификации падежей», «Деривация лексическая и деривация синтаксическая» и др. в книге: Е. Курилович, Очерки по лингвистике, М., 1962. Работы Бенвениста и Кури-ловича составляют фундамент одной из четырех наиболее общих современных тео­рий падежей, а именно, (1) так называемой локалистической теории (включая и «полулокалистические» варианты). Согласно современному состоянию этой теории, в основе систем пространственных падежей, предлогов, наречий и местоимений лежит акт речи с его непосредственно данными ориентирами «я — здесь — сейчас» и пространственными указаниями. Абстрактные или синтакси­ческие падежи представляют собой развитие пространственных на основе метафо­рического переноса, так называемых «вторичных функций» (в смысле Куриловича) или транспозиций (в смысле Балли и Бенвениста). В связи с основаниями теории см.: Р. И. А в а н е с о в, Второстепенные члены предложения как грамматиче­ские категории, «Рус яз. в школе», № 4, 1936; J. Kurylowicz, О rozwoju kategorii gramatycznych, Krakow, 1968; о н ж e, Podstawowe kategorie morpho-logiczne, «Biuletyn polskiego towarzystwa jgzykoznawczego», zeszyt 28, 1971; дальнейшее в комм, к гл. XXII. Эта теория практически более всего применяется в современной советской лингвистике. Ее рабочие положения: 1) отделение непро­дуктивных (идиоматических) значений падежей (напр., дат. п.: Быть бычку на веревочке; местные значения генитива в данной главе, и т. п.); 2) определение продуктивных лексико-семантических классов как полей действия падежной функ­ции («семантическая область определения падежной функции»), в разных полях одни и те же падежи имеют разные функции; 3) различение (хотя и под разными названиями) первичной и вторичной функций падежей. Из новых работ: Ю. Н. Караулов, К вопросу о падежных универсалиях, «Вестник Моск. универси­тета», серия «Филология», № 6, 1966; 3. Д. П о п о в а, Система падежных и пред-ложно-падежных форм в русском литературном языке XVII в., Воронеж, 1969; о латинских падежах: J. P е г г о t, Le fonctionnement du systeme des cas en latin, «Romanische Philologies, 40, 1966. См. далее комм, к гл. XIX, XXI.

Бенвенист справедливо указывает на де Гроота как на представителя преды­дущего этапа, хотя и современника, см. другие работы этого автора: A. W. de G г о о t. Les oppositions dans les systemes de la syntaxe et des cas, «Melanges Ch. Bally», Geneve, 1939; он же. Classification of Cases and Uses of Cases, «For R. Jakobson», The Hague, 1956.

Кроме этой, существуют другие теории.

(2) Так называемая универсальная теория разработана Л. Ельмслевом: L. H j е 1 m s I e v, La categorie des cas. Etude de grammaire

№

generate, K0benhavn, I-te partie, 1935; 2-е partie, 1937. В основе ее лежит определение основного значения каждого падежа путем установления его оппозиций всем другим падежам на абстрактном уровне. Актуализованные значения рассматриваются на конкретном уровне (usage). Между основным абстрактным и актуализованными значениями может быть асимметрия, или, в определенных пределах, противоречие («tension»). Эта система во многом близка к локалистической теории.

(3) В рамках теории порождающих грамматик изучение падежей было забро­
шено и стало в повестку дня лишь в самое последнее время в связи с модификаци­
ями порождающих методов в виде теорий «глубинных структур».
Как и у Ельмслева, эти теории рассматривают падежи на универсальной основе,
но здесь в качестве таковой принимается глубинная семантическая структура вы­
сказывания, которая предполагается в значительной степени одинаковой для всех
языков. Падеж определяется как «место» или «отношение», занимаемое именем в
этой структуре. См.: Ch. F. F i 11 m о г е, The Case for Case, «Universals in Linguis­
tic Theory, ed. by E. Bach and R. T. Harms», N. Y. и др., 1968; J.M.Ander­
son, The Grammar of Case. Towards a Localistic Theory, Cambridge, 1971 (с биб­
лиографией).

(4) Формальная теоретик о-м ножественная модель па­
дежа разрабатывается в связи с математической лингвистикой. См.: В. А. У с-
пенский, К определению падежа по А. Н. Колмогорову, «Бюллетень объеди­
нения по проблемам машинного перевода», № 5, 1957; С. М а р к у с, Теоретико-
множественные модели языков, перев. с англ., М., 1970, стр. 208—246.

СИНТАКСИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ

ГЛАВА XIV ИМЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ (БИБЛИОГРАФИЯ, № 21)

Как почти всегда у Бенвениста, рассматриваемый вопрос включается в ряд более общих проблем. Первый круг проблем — принципы синтакси­ческой типологии, из новой литературы см.: Б. А. Серебренни­ков, К критике некоторых методов типологических исследований, Bfi, 5, 1958; И. И. М е щ а н и н о в, Структура предложения, М.—Л., 1963; В.Н.Ярцева,' Типологическое исследование морфологических структур в родственных языках,' в сб. «Структурно-типологическое описание современных германских языков»', М., 1966 (о соотношении морфологической и синтаксической типологии); Н. 3. Гаджиева, О методах сравнительно-исторического анализа синтаксиса (на материале тюркских языков), ВД, 3, 1968; сб. «Probleme der kontrastiven Gramma-tik», «Jahrbuch 1969 des Institute fur deutsche Sprache», Dtisseldorf, 1970; сам Бен-венист касается этих вопросов в других местах: Библиография, № 23; 'здесь, гл.

Другой круг проблем формулируется в современной советской лингвистике как вопрос о «парадигме предложения», иначе — о «структурной схеме предложения»; обзор вопроса см.: Г. В. П е т р о в а, О понятии парадигмы в семантике и синтаксисе, «Вестник Московского университета», серия «Филоло­гия», № 6, 1970, особ. стр. 40—49; Н. Ю. Ш в е д о в а, Парадигматика простого предложения в современном русском языке, в сб. «Русский язык», М., 1967; она ж е, О взаимоотношении структурной схемы и ее реализаций, в сб. «Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие», М, 1969; «Грамматика современного русского литературного языка», под ред. Н. Ю. Ш в е-д о в о й, М., 1970, стр. 542—545; Т. П. Л о м т е в, Об абсолютных и реляционных свойствах синтаксических единиц, ФН, 4, 1960; он же, Парадигматика пред­ложения на основе конвертируемости отношений, в сб. «Инвариантные синтакси-

№

ческие значения и структура предложения», М., 1969; Г. А. К л и м о в, К харак­теристике языков активного строя, ВЯ, 4, 1972. Иное понимание ср.: К- L. P i k е, A syntactic paradigm, «Language», XXXIX, 1963. С точки зрения глоссематики вопрос рассмотрен в упоминаемой Бенвенистом статье Л. Ельмслева: L. H j e 1-m s I e v, Le verbe et la phrase nominale, «Melanges J. Marouzeau», P., 1948, стр. 253—281. Бенвенист и Ельмслев сходятся в том, что конституирующим признаком предложения является «пропозициональная связка» (по Бенвенисту, кроме того, еще и утвердительная функция), по отношению к которой именное предложение и глагольное предложение — лишь две частные разновидности. Но в то время как Ельмслев считает эти две разновидности формами одной парадигмы, Бенвенист видит в них две разные парадигмы предложения. Ср. еще точку зрения В. Пизани, ниже.

К стр. 167. Бенвенист имеет в виду статью: А. М е i I I e t, La phrase nomi­nale en indo-europeen, MSL, 14, P., 1906—1908, стр. 1—26. Кроме этого, см. за­мечания Мейе в MSL, 15, 1908—1910, стр. 93—95; 345—349. См. также: С. Д. Кацнельсон, К генезису номинативного предложения, М.—Л., 1936; A. Sauvageot, La phrase nominale en ouralien, «Lingua», 1, 1948; A. M a r-t i n e t, Le sujet comme fonction linguistique et l'analyse syntaxique du Basque, BSL, 57 (1), 1962.

К стр. 175. Бенвенист все же слишком резко подчеркивает различия между двумя типами предложений. Из истории славянских и балтийских языков, для изу­чения которой работа Бенвениста имеет большое значение, видно, что между этими типами имеются синхронные взаимодействия. Как показал В. Пизани, кроме од­ного, древнейшего эпицентра именного предложения, связанного еще и с 3-м ли­цом глагола (последнее обстоятельство у Бенвениста не подчеркнуто), в славян­ских языках возник второй, более поздний эпицентр: исчезновение связки в слож­ном претерите с глаголом «быть» повлекло за собой ее исчезновение в презенсе, во всех лицах, см.: V. Р i s a n i, Zum russischen Nominalsatz, «Indogermanische For-schungen», Bd. 49, H.2, 1931, стр. 47—51. На взаимоотношение трех категорий — связки существования, третьего лица, настоящего времени — вслед за А. Мейе указывает также X. Станг в работе «Третье лицо глагола «быть» в литовском и латышском языках», в сб. в честь Б. А. Ларина «Вопросы теории и истории язы­ка», Л., 1963.

К стр. 181. Приводимые здесь Бенвенистом латинские предложения triste lupus stabulis (в полном виде это одно место из «Эклог» Виргилия: Triste lupus stabulis, maturis frugibus imbres./Arboribus venti [Eel. 3, 80]); variumet mutabile semper femina принадлежат несколько иному синтаксическому типу, чем преды­дущие; здесь предикат (triste; varium et mutabile) имеет форму среднего рода при субъекте мужского или женского рода, они значат букв, «печально (печальное дело) — волк овчарням»; «непостоянное и изменчивое всегда женщина», ср. русск. ум хорошо, а два — лучше. Отношение этого индоевропейского синтаксического типа к другим составляет еще одну проблему рассматриваемого Бенвенистом пучка вопросов, автором — в отступление от его обычных правил — не назван­ную. Далее см. гл. XVIII.

ГЛАВА XV