 |
Ceap Milelain
|
|
|
|
Здесь, на плоскогорье, поздней осенью день быстро клонился к вечеру и воздух остывал. Когда Винтер спешила назад от реки, она не могла не чувствовать страха перед быстро растущими тенями. Волки не выли уже два дня. Рази утверждал, что они пустились назад, за мерронами, которые задержались в пути и далеко отстали. Но все равно Винтер зябко закуталась в плащ и ускорила шаг, чтобы не отстать от других женщин.
Они шли тихо, легкой, уверенной походкой. Их никто не смог бы застать врасплох. Винтер снова ощутила, что помимо собственной воли восхищается ими. Они не были похожи на других женщин, которые когда-либо ей встречались, разве что за исключением Марни. Общество этих жестоких и независимых созданий успокаивало ее больше, чем она сама готова была признать.
Халвор шла по тропе среди темных ветвей, Винтер спешила за ней, не отставая. Целительница несла на плече палку с дюжиной нанизанных на нее рыб, поблескивавших в неверном свете только что вставшей луны. На спине у нее висел мешок с лесными орехами и съедобными корнями камыша, ее длинные темные волосы запутались в его лямках. Она была добра к Винтер на реке. Хоть они не понимали язык друг друга, от Халвор исходило ощущение теплой материнской заботы.
«Она убийца, — думала Винтер. — Религиозная фанатичка».
Халвор оглянулась на нее и улыбнулась ободряюще.
Календ, один из боевых псов Ульфнаора, молча бежал рядом с ней, вывалив язык, — Винтер чувствовала себя увереннее в присутствии такого защитника. Где-то слева от нее Сома и другая воительница, Франгок, негромко разговаривали друг с другом — в сгущающейся темноте было слышно, где они идут, по их тихой беседе. Винтер чувствовала и их защиту — и они тоже были добры к ней.
|
|
|
«Они ведь и Эмблу защищали, — напомнила она себе. — Они и с Ашкром были добры».
Она шла вперед, пытаясь справиться с противоречивыми, тревожными мыслями.
Вскоре из-за деревьев выплыл дым костров — сердце Винтер снова сжалось. Лагерь был уже близко. «Рази, — подумала она, вглядываясь во мрак. — Только бы ты не сделал того, о чем потом сам пожалеешь».
Они разглядели вдали свет костров, проникающий сквозь ветки. Женщины остановились ненадолго, прислушиваясь, не раздаются ли из лагеря голоса. Но, как Винтер ни напрягала слух, впереди стояла мертвая тишина.
Халвор махнула рукой псу, и он бросился вперед. Женщины выхватили мечи и пустились за ним. Лица их помрачнели, когда, выбежав на опушку, они увидели, что лагерь пуст.
Винтер озадаченно огляделась. Она с удивлением увидела, что оба костра весело пылают и рядом с ними сложены дрова. Она ожидала, что Рази станет поддерживать только свой костер, а не мерронский, но он, очевидно, позаботился обо всех кострах. Однако же Солмундр исчез, только его плащ валялся у корней дерева. Рази тоже не было видно в сумраке, наполненном потрескиваньем костров.
Франгок плюнула на землю и сердито крикнула что-то Халвор. Винтер осторожно шагнула прочь от нее, схватившись за рукоять меча. «Ах, Рази, — в отчаянии подумала она. — Только не это! Что теперь делать нам с Кристофером? А вдруг Рази схватили Волки? » — закралась ей в голову страшная мысль.
Халвор подняла свой меч, показывая на дальнюю сторону лагеря.
— Feach, — тихо сказала она.
Винтер посмотрела в указанном направлении и чуть не разрыдалась от облегчения. Высокая лошадь Рази все еще стояла рядом с остальными конями, отдыхая.
Халвор тихо свистнула и крикнула в темноту:
— Сол! An bhfuil tu ansin?
Что-то зашевелилось в сумерках, и женщины встрепенулись, выхватив мечи, но сразу же расслабились, когда увидели, что это бежит из леса Календ с Боро. Календ бросился к женщинам, но Боро остался у опушки; свет костра отражался в его глазах. За его спиной раздался тихий свист, и пес сразу обернулся и исчез в темноте.
|
|
|
— Сол? — позвала Халвор более уверенно.
Знакомый хриплый голос Солмундра донесся из-за деревьев:
— Fan Noimead… Bhi orm mo chac a dheanamh…
Халвор вздохнула с облегчением. Неизвестно, что сказал Солмундр, но мерронки спрятали свои мечи, покачивая головами. Винтер почувствовала, как разрядилась атмосфера.
На опушку снова выбежал Боро, Рази и Солмундр вышли вслед за ним. Рази поддерживал Солмундра, тот шел с трудом, прижимая ладонь к животу, скривившись в болезненной улыбке. Он сказал женщинам что-то, отчего Сома и Халвор засмеялись, а затем улыбнулся Винтер.
— Мне надо было облегчиться, — объяснил он, переводя дыхание. — Табиб мне помог. — Он дружески обнял за шею Рази, на плечи которого опирался, и пояснил, поддразнивая: — Этот человек ко мне очень добр, хоть и трещит без умолка. Нехорошо, Табиб, — все болтаешь, болтаешь. Я уж ему говорю: «Заткнись, Табиб, от твоей болтовни голова болит».
Винтер улыбнулась — неизменная доброта Рази порадовала ее, но холодное, мрачное выражение его лица встревожило.
— Вот, — сказал Рази, подведя Солмундра к Халвор. — Получите.
Он сразу отвернулся и направился к их стороне опушки.
Солмундр оперся на плечи Халвор и крикнул ему вслед:
— Спасибо, друг. Я очень благодарен.
Рази не ответил, сердито ускорил шаг.
— Ты хороший человек! — добавил Солмундр.
Но когда Рази повернул прочь, веселая и насмешливая улыбка сползла с лица Солмундра. Скривившись от боли, он тяжело склонился на плечо целительницы и ухватился за ее рубаху.
— О, a mhuirnin, — прошептала Халвор, прижимаясь щекой к волнистым светлым волосам Солмундра.
Она стала что-то успокаивающе приговаривать, а Сома помогла ей снова устроить больного под деревом.
Франгок начала разбирать собранные припасы. Винтер хотелось ей помочь, но, поколебавшись, она отошла к своему костру и присела напротив Рази. Он ничего не говорил, и они сидели в напряженном молчании, глядя в пламя и прислушиваясь к тихому голосу Халвор, доносившемуся до них в тишине пустого лагеря.
|
|
|
Целительница разбинтовывала повязку Солмундра, чтобы посмотреть его швы. Когда она сняла нижний слой бинтов, он вдруг вскрикнул от боли, но сразу закрыл рот рукой. Винтер увидела, как Рази стиснул кулаки, так что ногти впились в ладони. Увидев рану, Халвор испуганно ахнула. Рази мигом вскочил на ноги и обернулся.
Винтер вскинула на него глаза «Ну же! — подумала она. — Иди помоги ему! » Но в этот момент вернулись с охоты торжествующие мерроны, неся добытую косулю, и Рази вновь отвернулся с непроницаемым лицом.
Кристофер, показавшийся из леса с парой пристреленных зайцев, сразу нашел взглядом Винтер. Винтер покосилась на Рази, сжала губы и покачала головой:
— Все то же самое.
Кристофер поморщился, ушел к мерронскому костру и начал молча разделывать свою добычу. Винтер, вынув нож, тоже ушла к мерронам. Она протянула руку, и Кристофер передал ей еще теплого убитого зайца.
Работая, Винтер углом глаза посматривала на Ульфнаора — он положил свой лук рядом со спальными мешками и подошел к Солмундру. Воин поднял голову, видя своего старого друга, и Ульфнаор присел рядом с ним, ласково глядя на него. Он что-то спросил. Сол кивнул и с трудом ответил сквозь зубы, стискивая кулаки, пока Халвор осматривала его рану. Ульфнаор взглянул на Рази, и Винтер увидела, как лицо аойре на секунду озарилось гордостью. Так отец мог бы посмотреть на сына, который оправдал его надежды.
* * *
— Ульфнаор хочет с тобой поговорить.
Рази хмыкнул и бросил в огонь остатки ужина.
— Мы уже обсудили с ним завтрашний путь, — сказал он, вытирая свою миску. — Больше нам говорить не о чем.
— Ульфнаор учтиво попросил разрешения поговорить с тобой, — сказал Кристофер. — Ты просишь меня пойти к мерронам и сказать их предводителю, что ты его игнорируешь.
Рази посмотрел на Кристофера в упор, тот не опустил глаз. Последовало тяжелое молчание, затем Рази отвернулся, и Винтер вздохнула с облегчением, поняв, что он согласится. Она снова стала выскребать свою миску и не подняла от нее глаз, даже когда Рази сказал: «Хорошо» — и Кристофер ушел от их костра.
|
|
|
Она как раз убирала посуду, когда Кристофер вернулся, неся две чашки с горячим чаем. Она взяла одну у него из рук:
— Спасибо.
Кристофер кивнул и сел рядом с ней. Подошедший Ульфнаор встал по другую сторону от костра, пристально глядя на Рази. Тот, не вставая, ответил предводителю мерронов холодным взглядом.
— Что ему надо, Крис? — тихо спросила Винтер.
Кристофер покачал головой: он не знал.
Ульфнаор показал на землю, прося разрешения сесть. Рази не пошевелился, но через некоторое время высокий меррон все равно расположился у костра. Церемонно положив на землю свой меч, он повернулся к Рази.
— Спасибо за твою доброту к Солмундру, — начал он. — Ты хороший человек, я тебе благодарен. — Рази не отвечал, и Ульфнаор продолжал: — Мои люди подумали, что ты мог повредить Солу… Чтобы отомстить нам за то, что считаешь дурными делами. Но я знаю, ты бы этого не сделал… пока. — Рази нахмурился, а Ульфнаор понимающе улыбнулся. — Мерроны понимают, как важна месть для честного человека, Табиб. Мы уважаем ее. Хороший человек, чтобы жить, должен убивать своих врагов, а то сам умрет. Сильный всегда раздавит слабого — таков закон этого мира. Мы знаем, что истинная справедливость совершилась, только когда ты омыл руки в крови врага, не так ли? — Он протянул ладони вверх, будто показывая кровь на них. — Мы понимаем, — тихо повторил он. — Таков закон этого мира.
Рази поднял взгляд от вытянутых рук Ульфнаора и встретился с ним глазами. Последовало тяжелое молчание.
— Я понимаю твою любовь к Эмбле, — прошептал Ульфнаор. — Ты многого ждал от нее… — Глаза Рази сузились, он медленно выпрямился. Об этом он говорить не хотел. — Но я должен объяснить тебе, что ты не так видишь Эмблу, как мы видим ее и как она себя видит. Они с Ашкром — воины, предназначенные для почетной смерти, святые воины. Они — мост между народом и Ан Домейн. Они умерли на этой новой земле, чтобы пробудить Ан Домейн для нашей жизни здесь, чтобы другие жили, чтобы…
— Долг человека — защищать тех, кого он любит, — тихо прервал его Рази, — а не проливать их кровь в надежде, что их смерть облегчит ему жизнь.
Ульфнаор вздрогнул. Секунду он смотрел на Рази, будто бездна неожиданно разверзлась под его ногами, но затем сдвинул брови.
— Хорошо сказано, Табиб, — язвительно ответил он. — Такие слова достойны совершенного мира. Но я думаю, возможно, такой человек, как ты, человек долга… возможно, ты понимаешь, что значит пожертвовать другом ради высоких целей.
Он покосился на Кристофера и опустил взгляд на его искалеченные руки.
— Что? — в ужасе воскликнул Кристофер. — Я не… Рази, я ни о чем не рассказывал!
|
|
|
Рази медленно поднялся:
— Твое время разговора закончилось, Ульфнаор. Наступил конец нашей беседе.
Ульфнаор нахмурился, но Винтер увидела в его глазах, что слова о Кристофере были догадкой, ударом кинжала в темноте, и сам аойре поражен их действием. Она положила руку на плечо Кристофера — он взглянул на нее расширившимися глазами:
— Изольда! Я никогда… Я бы не…
— Тш-ш… — Она заглянула ему в глаза, сжав руку. — Тш-ш-ш… Я знаю.
— Я серьезно, Ульфнаор, — прорычал Рази. — Не надо указывать мне на мои промахи, чтобы оправдать свою натуру подлого убийцы. Уходи, пока я не сделал чего-нибудь, о чем сам пожалею.
— Я не собираюсь перед тобой оправдываться, — ответил Ульфнаор. — Я пытаюсь объяснить, что понимаю, что ты чувствуешь. Как тебе, должно быть, хочется отомстить за гибель той, которая могла бы стать твоей croi-eile.
Рази стоял, выпрямившись, неподвижно, и огонь костра играл на его застывшем гневном лице.
— Я в твоем понимании не нуждаюсь, — прошипел он. — Плевать мне на тебя, Ульфнаор. Ты убийца. Ты закосневший в суевериях трус, и если бы ты не был мне нужен, я вырезал бы сердце у тебя из груди заживо и втоптал бы его в грязь ногой. Лучше уходи. Уходи сейчас же, потому что я готов привести мои намерения в действие.
Ульфнаор поколебался, в его черных глазах отражался свет костра. Затем он резко откинул плащ и потянулся к поясу. Винтер сразу выхватила нож, Кристофер уже держал в руке кинжал. Оба вскочили на ноги. Но вместо оружия Ульфнаор вынул из-за пояса знакомый конверт и протянул его Рази. Винтер опустилась на землю.
Это было дипломатическое послание.
Рази махнул Ульфнаору и тихо сказал:
— Сядь.
При виде оружия Винтер и Кристофера мерроны выхватили мечи, но Халвор махнула им рукой и тихо велела не вмешиваться. Воины спрятали оружие, внимательно наблюдая за чужаками. Псы Ульфнаора остались рядом с целительницей — ей они были так же послушны, как собственному хозяину. Солмундр не шевельнулся, только смотрел на Ульфнаора из-под дерева, без всякого удивления на лице.
Ульфнаор положил бумаги на один из камней у огня:
— Когда мой народ пришел и сказал, что принцесса Ширкен попросила меня отнести ее письмо, я спросил себя: «Почему? » Почему именно эта женщина, эта… — Он брезгливо посмотрел на конверт.
Винтер не сомневалась, что он перебирает слова, подходящие для описания Маргариты Ширкен, и могла угадать некоторые из них: сумасшедшая, фанатичка, кровавая убийца, тиран…
Оторвавшись от конверта, Ульфнаор перевел взгляд на Рази:
— Это она развесила на деревьях нашего края головы народа — так почему она попросила нас выполнить такое важное поручение? Она ведь не просто мерронам поручила отнести ее послание… она попросила об этом племя Медведя, Табиб. Она попросила меня.
Он нахмурился, высматривая на лице Рази признаки понимания.
Рази оглядел его, затем поднял взгляд на настороженных мужчин и женщин с другой стороны опушки и вернулся на место с холодным вниманием на лице.
— Многое можно сказать про Маргариту Ширкен, — продолжал Ульфнаор. — Много, много плохого. Но она хороший солдат и всегда знает своего врага. Она знает мерронов, — тихо сказал он. — И хочет, чтобы мы ушли. Мы ее выводим из себя одним своим существованием. — Глаза его вдруг расширились при воспоминании, он кивнул про себя. — И она попросила меня, — прошептал он. — Я сразу понял, что буду орудием падения своего народа. Я сказал другим аойре: «Нет! Пошлите кого-нибудь еще, другое племя… Ястреба, Змею, даже Пантеру…» — Он хлопнул по земле рукой, словно снова обращаясь к другим мерронским вождям. — Кого-нибудь еще… — повторил он.
— Какая была бы разница, — спросила Винтер, — если бы вместо вас отправилось другое племя? Почему она послала именно вас?
Ульфнаор не ответил, только провел тыльной стороной руки под глазом и покачал головой.
— Потому что вы старой веры, — сказал Кристофер.
Ульфнаор кивнул со слезами на глазах, и Кристофер горько нахмурился.
— Ширкен знала, что вам придется строить мост, — сказал он. — Твой народ никогда бы не позволил тебе привести их на новые земли, не пробудив Ан Домейн, не оповестив их о вашем присутствии. Ширкен об этом знала и поэтому именно вас принудила выполнить поручение. Разве я не прав? Она заставила других аойре послать вас, зная, что вам придется пожертвовать своими Каорай, потому что люди старой веры делают так всегда при переселении на новое место.
— Я так же думаю… — начал Ульфнаор. — Я думаю, что другие аойре втайне хотели, чтобы случилось именно так. В глубине души… — Он вскинул на Кристофера взгляд, полный душевной муки.
— Они надеялись, что кровавая жертва все исправит, — прошептал молодой человек.
Ульфнаор кивнул, страдальчески скривился.
— И поэтому ты сидишь здесь и объясняешь, что у тебя не было выбора? Да? — Слова Рази прозвучали сдавленно и так тихо, что едва заглушили потрескивание огня. — Ты убил двоих собственных сородичей, потому что больше ничего не мог сделать? — Он горько усмехнулся, покачал головой и вдруг плюнул в костер, не совладав с презрением.
Ульфнаор помедлил, затем глубоко вздохнул и выпрямился.
— Я не знаю, как ей это удастся, — проговорил он ровным голосом. — Но считаю, что Ширкен даст знать наследному принцу Альберону, что я должен сделать при переселении сюда. Она воспользуется этим как предлогом для окончания своей войны против народа, и тогда… — Он хлопнул в ладоши. — Мы попались. С одной стороны Ширкен, с другой — армия наследного принца Альберона, а в середине… — он отряхнул ладони, словно только что прихлопнул комара, — мерроны. Вот кто в итоге будет уничтожен — целый народ.
Винтер понимала, что он прав. Кристофер рядом с ней подался вперед, опершись на колени, и без слов глядел на мерронского вождя. Выражение лица Рази не изменилось, и Винтер подумала, что он, возможно, считает уничтожение мерронов неплохой идеей.
— Вы могли отказаться, — произнес Рази. — Могли остаться на родине.
Ульфнаор продолжал, поглядев в его неумолимое лицо:
— Был у нас один человек… Он работает на твоего короля, как и ты. Может быть, ты знаешь его? Он хороший человек, он многое сделал для племени Пантеры. — Ульфнаор поднял руку, показывая на свои волосы. — Мой народ прозвал его Красным Ястребом.
От неожиданного воспоминания о Лоркане прежнее горе сжало грудь Винтер.
— Я говорил, что он высокого роста? — продолжал Ульфнаор, пытаясь описать Лоркана. — Почти такой же высокий, как мерроны. У него широкие плечи и…
— Я знаю лорда-протектора Мурхока, — резко прервал его Рази. — Ты недостоин даже произносить его имя.
Ульфнаор воззрился на него, затем на Винтер, которая отвернулась, скрывая слезы. Кристофер опустил взгляд на свои руки, не в силах скрыть горя, и на лице мерронского вождя проступило понимание.
— О!.. — выдохнул он. — Что с ним случилось?
Ему никто не ответил: Винтер не могла, а Рази не хотел.
Ульфнаор вздохнул и кивнул:
— Жаль, что он ушел. Он хороший…
— Не смей… — прошипел Рази. — Не смей пользоваться именем Лоркана, чтобы заручиться моей благосклонностью. Я этого не потерплю.
Ульфнаор поглядел Рази прямо в лицо:
— Красный Ястреб говорил моему народу, что здесь, в этом королевстве, справедливость — это не только право сильного раздавить слабого. Он говорил, что в этом королевстве даже слабые и неимущие могут прибегнуть к правосудию, потому что здешний король, добрый король Джонатон, составил так называемую Хартию прав. Это так?
Когда стало ясно, что Рази не даст ему ответа, Винтер заговорила вместо него.
— Да, это правда, — сказала она. — Король Джонатон составил Хартию прав и систему правосудия, которая позволяет даже простым людям защищать свои законные права от самых высокопоставленных.
Ульфнаор встретил ее слова взглядом, который ясно говорил: на это он даже не надеялся.
— Красный Ястреб говорил, что все эти законы записаны, вечны и неизменны. — Ульфнаор сложил пальцы, будто держал в них перо. — Что любой грамотный человек может видеть эти законы, сам их узнать и что всегда легко понять, что законно, а что нет?
Винтер кивнула.
— Все так, — подтвердила она. — В каждой ратуше хранится книга законов, и любой человек может свободно читать их и переписывать.
— Любой грамотный человек… — прошептал Ульфнаор. Он вскинул взгляд на Кристофера: — Отец научил тебя читать, Коинин?
— Да, — спокойно согласился Кристофер, но уголки его губ дрогнули в понимающей улыбке.
— И правда, ан Филид Гаррон всегда считал, что мерроны должны научиться читать, — подтвердил Ульфнаор.
— Так он думал.
— Твой отец очень сильно этого хотел, — проговорил Ульфнаор. — Он всегда говорил, что мы не сможем управлять своей историей, пока не научимся ее записывать. Даже повздорил из-за этого с советом. — Кристофер молча глядел на него все с той же горькой улыбкой. Наконец Ульфнаор кивнул и тихо сказал: — Твой отец был прав.
— Я знаю, — ответил Кристофер.
— И этот свод законов применим ко всем? — вновь обратился Ульфнаор к Винтер.
— Даже к самому королю.
— К самому королю? — недоверчиво переспросил Ульфнаор.
Винтер кивнула.
— Это не шутка? — спросил он. — Разве король не может сегодня сказать: «Это законно», а завтра: «Это незаконно», так что никогда не знаешь, как обстоит дело.
Винтер бросила взгляд на Рази. «До недавних времен не мог», — подумала она.
— Это новый способ управления, — сказала она. — Он еще не установился, но король твердо намерен привести его в действие. И он выполнит свое намерение, если недоразумение с наследником не перерастет в необратимую распрю.
— Так вот на что ты работаешь, Табиб, — произнес Ульфнаор. — На спасение этой Хартии. — Это было утверждение, а не вопрос. — А я, возможно, работаю на ее погибель. — Ульфнаор стукнул пальцем по конверту.
Рази смотрел на Ульфнаора расширенными глазами. Этот неожиданный поворот разговора вдруг отвлек его от мрачных планов мести и вернул к важнейшим вопросам политики и дипломатии. Винтер по глазам видела, что он сбит с толку и не знает, как реагировать.
Ульфнаор продолжал:
— Я думаю, ты очень важный человек, Табиб, — не просто посланник. Я не ошибаюсь.
Рази промолчал, и Ульфнаор одобрительно кивнул.
— Если так, я скажу тебе, что это, — он ткнул пальцем в дипломатический конверт, — отрава для планов твоего короля на будущее. Будущее, которым Красный Ястреб так гордился. — Он встретился взглядом с Рази. — Скажи это наследному принцу, Табиб Рази. Скажи своему наследному принцу: что бы ни предлагала ему эта сука, что бы ни просила взамен, это его погубит. Та go maith?
— Почему ты не скажешь ему об этом сам? — прошептал Рази.
Ульфнаор усмехнулся и покачал головой:
— Я не могу так рисковать. Я не знаю, в какую сторону подует ветер сегодня или завтра. Я только знаю, что моим народам приходится зависеть от доброй воли этих народов. — Он снова указал на конверт. — Я не могу их разгневать, потому что жизнь моего народа у них в руках… Но Табиб… — Он подался вперед и продолжал настойчиво и умоляюще: — Табиб, в глубине души я надеюсь, что мерроны в руках у тебя. У тебя и доброго короля Джонатона. Потому что иначе… — Ульфнаор поколебался, боясь высказать свои опасения, и продолжал шепотом: — Иначе, я думаю, для нас все пропало. Для всех нас.
— Что же такое в этих бумагах? — спросил вдруг Рази, указывая на конверт.
Винтер поморщилась. Рази просил аойре предать доверие Ширкен, отступить от своего долга и нарушить клятву, которую он, вероятно, принес, беря на себя поручение.
Ульфнаор нахмурился, неодобрительно сжав губы.
— Даже если бы я знал, — ответил он, — я бы не сказал тебе.
Рази задумчиво прищелкнул языком и откинулся назад, но Винтер знала, что он и не ожидал от Ульфнаора ответа.
Ульфнаор снова опустил взгляд на конверт, проводя своими загрубевшими пальцами по тисненому гербу.
— Я по многим причинам самый подходящий человек для доставки этих бумаг, — тихо проговорил он. — Я горд, поэтому исполню клятву до конца. Я верен своему народу и не прошу ничего, кроме возможности вести переговоры для него. За мной следует много отважных воинов, готовых погибнуть за меня при нужде. А еще я невежественный дикарь, который не может прочесть даже своего имени. — Ульфнаор с горькой улыбкой хлопнул ладонью по конверту. — Даже если я открою этот конверт и сломаю в нем все красивые печати, что мне скажут эти бумаги о будущем моего народа? Ничего! — выплюнул он. — Ни слова! Я не умею их понять. — Он вновь с досадой хлопнул по конверту, словно борясь с искушением бросить его в огонь. — Мой народ всегда мог достать себе вот это. — Он показал Рази свои искусно выделанные кольца, блеснувшие в свете костра на его загрубевших от работы руках. — И это. — Он одним движением выхватил из ножен кинжал и тоже показал его Рази. — С тех пор как Ан Домейн впервые разделился на людей, зверей и деревья, нам только это требовалось для того, чтобы жить. Мерроны сильны, Табиб Рази, умны и храбры! Нам никто не нужен, кроме нас самих! — Ульфнаор гневно взмахнул мечом и бросил сверкающий клинок на землю. — Но теперь это не так, — сказал он. — Все по-другому. — Он оглянулся через плечо на свой народ. — Мир изменился к нам, — тихо сказал он. — Мы больше не хозяева своей жизни…
Ульфнаор повернулся к Рази, глядя ему в глаза, и от следующих его слов мороз пополз у Винтер по коже.
— Я мог бы убить тебя прямо здесь, Рази. На этой поляне, в чаще этого леса, мне легко раздавить тебя. Ты мог бы умереть и больше ничем не угрожать моему народу. Мне легко это сделать, я знаю. Но я знаю также, что там, в лагере Мятежного Принца, ты будешь сильнее. Там уже ты сможешь раздавить меня и моих людей. — Ульфнаор поднялся на ноги.
— Оставляя тебя в живых, я передаю жизнь моего народа в твои руки, Табиб Рази. Вместо моих людей я предлагаю тебе себя как ceap milledin. Если захочешь. Я прошу только дать мне сначала закончить мою работу.
Он заглянул в лицо Рази, ожидая ответа. Винтер непонимающе смотрела на аойре. Что такое ceap milledin? Кристофер напряженно молчал рядом с ним, и она ни взглядом не выдала своего неведения.
Выражение лица Рази не изменилось, он неподвижно уставился на огонь, сдвинув брови и опустив руки на колени. Убедившись, что он не собирается отвечать, высокий меррон кивнул, убрал меч в ножны и подобрал конверт.
— Подумай об этом, Табиб Рази, — сказал он. — Мои Fadai поддержат меня в этом, значит, согласится и народ. — Секунду он смотрел на Рази, но тот не поднял на него глаз. — Я понимаю, что ты колеблешься, — тихо сказал Ульфнаор. — Я не собираюсь оспаривать твою нужду в мести. Не пытаюсь… ограничивать тебя. Но в глубине души надеюсь, что ты согласишься. — На прощание аойре поклонился, впервые за все это время, и молча ушел к своему народу.
Кристофер перевел дыхание и провел рукой по лицу.
— О Фрит, — прошептал он, — ceap milledin…
— Что это значит? — спросил Рази, провожая Ульфнаора взглядом. — Что он мне предлагает?
Кристофер поколебался, и Винтер поняла, что он боится того, что Рази может сделать, получив ответ.
— Он предлагает себя, — ответил наконец Кристофер. — Он готов стать… ceap milledin. — Он принялся подыскивать слова. — Как это сказать? Воплощением вины? Отпущением?
— Козел отпущения? — прошептала она, и Кристофер кивнул.
— Да, — подтвердил он. — Он готов стать козлом отпущения. Я никогда не слышал о том, чтобы аойре предлагал себя ceap milledin. Это очень важно. Он дает тебе огромную власть, Рази. Я… — Он покосился на мерронов и нервно вытер ладони о брюки, на лице его проступил испуг. — Это… больше, чем ты можешь себе представить, — снова прошептал он.
Рази все так же сурово глядел на Кристофера.
— Что это значит для тех людей? — спросил он. — Как это влияет на наше положение?
— Это значит… — Кристофер умолк и облизал губы, глядя на группу воинов, ярко освещенных другим костром. — Они должны принять это, — проговорил он. — Когда ты отомстишь за смерть Эмблы Ульфнаору, им придется это принять и умыть руки, не пытаясь отомстить тебе. — Он вскинул на Рази пронзительный взгляд. — Но остальные освобождаются от наказания за ее смерть, Рази! Понимаешь? Никто больше не будет наказан — вина ляжет на одного Ульфнаора. Так наши племена останавливают вражду, зашедшую слишком глубоко. И ты должен дать ему выполнить его поручение, — предупредил он. — Таков закон. Ты должен позволить Ульфнаору доставить бумаги и завершить переговоры от лица его народа, а потом отпустить остальных домой. Таков закон, Рази! Ты должен его исполнить!
— Должен? — переспросил Рази вполголоса. — Неужели? Я должен? — Винтер повернулась к нему. — А что, если я откажусь? — тихо проговорил он, и глаза его мрачно блеснули в свете костра. — Если я отклоню его предложение, что тогда?
Кристофер ответил пораженным взглядом:
— Тогда… — Он замолчал, не находя слов. Похоже, ему и в голову не приходило, что Рази может отказаться. — Тогда, — проговорил он, — наверное, ты… — Он покачал головой и прошептал: — Я не знаю.
— Зачем тебе отказываться, Рази? — осторожно спросила Винтер. — Что ты этим выиграешь?
Рази глядел на мерронов из-под сдвинутых бровей, и она поняла зачем. Рази не хотел, чтобы его месть отмерялась, как лекарство, и была ограничена и подвластна рассудку. Рази хотел крови. И он был намерен сам решать, чья прольется кровь и сколько ее будет.
— Рази… — прошептала она.
— Рази, — прервал ее Кристофер. — Это все равно, как если бы твой отец опустился перед неприятелем на колени и протянул ему корону. Ты даже не можешь понять, насколько это важно для них.
Рази долго смотрел на него, а затем опустил взгляд на огонь и не произнес больше ни слова.
|
|
|
