 |
Глава седьмая. Показания графа и графини Андрени
|
|
|
|
Глава седьмая
Показания графа и графини Андрени
Вслед за княгиней пригласили графа и графиню Андрени. И тем не менее граф пришел один. Вблизи было еще заметней, как он красив — широкоплечий, с тонкой талией, рослый. Если б не длинные усы и широкие скулы, в своем хорошо сшитом костюме он вполне мог бы сойти за англичанина.
— Итак, господа, чем могу служить? — спросил он.
— Видите ли, мсье, — сказал Пуаро, — сложившиеся обстоятельства обязывают нас опросить всех пассажиров.
— Конечно, конечно, — любезно сказал граф, — вполне понимаю вас. Однако боюсь, что мы с женой вряд ли вам поможем. Мы спали и ничего не слышали.
— Вы знаете, кто был убит?
— Я понял, что убили высокого американца с удивительно неприятным лицом. Он сидел вон за тем столиком, — и граф кивнул на стол, который занимали Рэтчетт и Маккуин. Настоящая аристократка.
— Совершенно верно, мсье. Я хотел спросить, известна ли вам фамилия этого человека?
Вопросы Пуаро явно озадачили графа:
— Если вы хотите узнать его фамилию, посмотрите в паспорт: там все должно быть указано.
— В паспорте стоит фамилия Рэтчетт, но это не настоящая его фамилия, — сказал Пуаро. — На самом деле это Кассетти, организатор многочисленных похищений и зверских убийств детей, — он пристально наблюдал за графом, но на последнего его сообщение, по-видимому, не произвело никакого впечатления. Он удивился, не более того.
— Вот как! — сказал граф. — Это проливает свет на убийство. Очень своеобразная страна Америка.
— Вы, вероятно, бывали там, господин граф?
— Я прожил год в Вашингтоне.
— И вероятно, знали семью Армстронгов?
— Армстронг, Армстронг… Что-то не припомню… Столько людей встречаешь, — граф улыбнулся и пожал плечами. — Однако не будем отвлекаться, господа, — сказал он. — Чем еще могу быть полезен?
|
|
|
— Скажите, граф, когда вы легли спать?
Пуаро украдкой глянул на план. Граф и графиня Андрени занимали смежные купе, места номер двенадцать и тринадцать.
— Мы попросили постелить постель в одном купе, а когда вернулись из вагона-ресторана, расположились в другом…
— Это было купе номер…
— Номер тринадцать. Мы играли в пикет. Часов в одиннадцать моя жена отправилась спать. Проводник постелил мне, я тоже лег и проспал до утра.
— Вы заметили, что поезд остановился?
— Я узнал об этом только утром.
— А ваша жена?
Граф улыбнулся:
— Моя жена в поезде всегда принимает снотворное. И вчера она тоже приняла свою обычную дозу трионала. — И, помолчав, добавил: — Очень сожалею, но ничем больше не могу вам помочь.
Пуаро протянул графу листок бумаги и карандаш:
— Благодарю вас, граф. Простая формальность, но тем не менее я попросил бы вас написать здесь ваше имя, фамилию и адрес.
Граф писал, тщательно выводя слова.
— Пожалуй, лучше будет написать мне самому, — сказал он любезно. — Название моего родового поместья слишком сложно для людей, не знающих венгерский.
Граф отдал листок Пуаро и поднялся.
— Моей жене нет никакой необходимости приходить, — сказал он, — она не знает ничего такого, о чем бы я вам не рассказал.
Глаза Пуаро хитро блеснули.
— Конечно, конечно, — сказал он, — и все же мне бы очень хотелось задать один маленький вопросик графине.
— Уверяю вас, это совершенно бесполезно, — сказал граф, и в его голосе зазвучал металл.
Пуаро смущенно заморгал.
— Чистейшая формальность, — сказал он. — Но, понимаете ли, совершенно необходимая для моего отчета.
— Как вам будет угодно, — неохотно уступил граф. Коротко поклонился на иностранный манер и вышел из вагона.
Пуаро протянул руку за паспортом. Там были проставлены имя, фамилия графа и его титулы. Далее стояло: «…в сопровождении жены. Имя — Елена-Мария, девичья фамилия — Гольденберг, возраст — двадцать лет». Прямо на имени расползлось большое жирное пятно — очевидно, след пальцев неаккуратного чиновника. — Дипломатический паспорт, — сказал мсье Бук. — Мы должны быть крайне осторожны, мой друг, и никоим образом их не обидеть. Да и потом, что общего могут иметь с убийством такие люди?
|
|
|
— Не беспокойтесь, старина. Я буду сама тактичность. Ведь это чистейшая формальность.
Он понизил голос — в вагон вошла госпожа Андрени. Прелестная графиня явно робела.
— Вы хотели меня видеть, господа?
— Это чистейшая формальность, графиня, — Пуаро галантно встал навстречу даме и указал ей на место напротив. — Мы хотим спросить вас, может быть, вы видели или слышали прошлой ночью что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на это убийство.
— Абсолютно ничего, мсье. Я спала.
— Но неужели вы не слышали, какая суматоха поднялась в соседнем купе? У американской дамы, вашей соседки, началась истерика, она чуть не оборвала звонок, вызывая проводника.
— Я ничего не слышала, мсье. Видите ли, я приняла снотворное.
— Понимаю. Не смею вас дольше задерживать. — Она поспешила подняться, но Пуаро остановил ее: — Одну минуточку, скажите мне ваше имя, девичья фамилия, возраст и т. д. записаны здесь правильно?
— Да, мсье.
— В таком случае соблаговолите подписать это заявление.
Быстрым изящным наклонным почерком она расписалась: Елена Андрени.
— Вы ездили с мужем в Америку, мадам?
— Нет, мсье, — она улыбнулась и слегка покраснела. — Мы тогда еще не были женаты: мы обвенчались год назад.
— Вот как, благодарю вас, мадам. Кстати, скажите, пожалуйста, ваш муж курит?
Графиня — она уже собралась уйти — удивленно посмотрела на Пуаро:
— Да.
— Трубку?
— Нет. Сигары и сигареты.
— Вот оно что! Благодарю вас.
Графиня явно медлила, ее глаза, красивые, темные, миндалевидные, с длинными черными ресницами, оттенявшими матовую бледность щек, следили за ним. Губы ее, очень ярко накрашенные на иностранный манер, были слегка приоткрыты. В красоте молодой графини было нечто необычайное, экзотическое.
|
|
|
— Почему вы меня об этом спросили?
— Мадам, — изящно взмахнул рукой Пуаро, — детективам приходится задавать всевозможные вопросы. Вот, к примеру, один из них: не могли бы вы мне сказать, какого цвета ваш халат?
Графиня удивленно посмотрела на него:
— У меня халат из золотистого шифона. А это так важно? — засмеялась она.
— Очень важно, мадам.
— Скажите, вы действительно сыщик? — спросила графиня.
— Да, мадам, Ваш покорный слуга сыщик.
— А я думала, что, пока мы едем по Югославии, полицейских в поезде не будет. Они появятся только в Италии.
— Я не имею никакого отношения к югославской полиции, мадам. Я сыщик международного класса.
— Вы служите Лиге Наций, мсье?
— Я служу миру, мадам, — величественно сказал Пуаро. — В основном я работаю в Лондоне, — продолжал он и спросил, переходя на английский: — Вы говорите по-английски?
— Отшень плехо! — сказала она с прелестным акцентом.
Пуаро снова поклонился:
— Не смею вас больше задерживать, мадам. Как видите, это было не так уж страшно.
Она улыбнулась, кивнула и вышла из вагона.
— Красивая женщина, — сказал мсье Бук одобрительно и вздохнул. — Однако этот разговор нам ничего не дал.
— Да, эта пара ничего не видела и не слышала.
— Но теперь мы пригласим наконец итальянца.
Пуаро ответил не сразу. Его внимание было поглощено жирным пятном на паспорте венгерского дипломата.
|
|
|
