 |
Карнавал. Сегодня нам позволенно прикинуться живыми – . Карнавал смерти. Сегодня нам позволенно прикинуться живыми –
|
|
|
|
Карнавал
Луна смеётся черепом над крышами кривыми,
Для нищих и больных по капле сея мутный яд,
Сегодня нам позволенно прикинуться живыми –
Гуляй по тёмным улицам, весёлый маскарад.
Тенями в свете факелов танцуют менуэты
Под стоны душ утопленниц и крики воронья
Проржавленные роботы, гниющие скелеты,
Скрыв шрамы и царапины под ворохом тряпья.
Вампиры в гриме клоунов, колдуньи в чёрных шляпах,
Безумные учёные в цилиндрах и пенсне,
Отбив духами горькими могильный затхлый запах
Вальсируют под флейту Крысолова в полусне.
Забыв о соли в лёгких, жгучей боли в подреберье,
В кровь пальцы омертвелые разбив о ломкий лёд,
Убрав шальные локоны плюмажами из перьев,
Танцовщицы-русалки восстают из мутных вод.
С косой наперевес, забыв жестокие причуды,
В наряде шутовском танцует Смерть, войдя во вкус,
Вонзив булавку в сердце измождённой куклы вуду,
Барон – колдун и фокусник – играет нежный блюз.
Мотив летит над шпилями, соборами, палаццо,
Под масками не сыщется предателей, лжецов,
Завистников и мстителей, ты можешь не стесняться,
Никто здесь не посмеет заглянуть тебе в лицо.
Всё тайное останется сокрыто под замками,
Уродство – под вуалью, кровь – на шёлке как вино,
Пока мерцает месяц за седыми облаками,
Пой, смейся и обманывай – тебе разрешено.
Карнавал-2
Ночь выдалась тёмной – и дар, и проклятье,
Что праздновать нам в обречённой вселенной?
По лужам скользят элегантные платья,
Под масками лица грубы и надменны.
Мы – призраки, духи прощального пира,
Смешали в бокале модерн и барокко,
И готики сумрак и гордость ампира,
И горечь надежды и сладость порока.
|
|
|
Чумных докторов и влюблённых скелетов
На улицах сонных сегодня немало,
Сверкают кинжалы в шнуровках корсетов,
Кто вскроет обман? Это ночь карнавала!
Мы больше не мы, а случайные маски,
Изящны, хитры, мимолётны и лживы,
Герои, забывшие автора сказки
Танцуют у самого края обрыва.
Мы знаем, что скоро обрушатся стены,
Что башни сгорят с наступленьем заката,
Что воды реки разорвут её вены
И вырвутся в мир разъярённым стакатто,
Но дальше танцуем под песни прибоя,
Назло предрассудкам и публике чёрствой,
Безумие нас не оставит в покое,
Участников вечного бала притворства.
Карнавал смерти
В эту ночь теням не спится,
Праздник бродит у дверей,
Рассыпают свет глазницы
Разноцветных фонарей.
Сумрак лёг плащом на плечи,
Да вуалью на лицо,
Я зажгу у входа свечи
Для живых и мертвецов.
Кто? – увы, не скажут люди,
Кинет взгляд из тьмы зеркал,
Отмечать со мною будет
Мексиканский карнавал?
По ночам все кошки серы,
Верить, нет ли – всё одно,
Бледный череп Калавера
Заглянул в моё окно.
Раз в году бывает это –
По капризу древних сил
Пляшут люди и скелеты
Средь покинутых могил.
Двери скрипнут чуть заметно,
Под крылом ночных небес
Я танцую до рассвета
С тем, кто умер и воскрес.
С тем, кто курит папиросы,
Кто не молод и не стар,
Кто влюблён в туман и осень,
В терпкость вин и звон гитар.
С тем, кто не выносит прозы,
Грусть и скуку гонит прочь,
У кого в петлице роза,
Чей наряд черней, чем ночь.
Сон – не сон? По крайней мере
Было выпито вино,
Бледный череп Калавера
Заглянул в моё окно.
Раз в году бывает это –
Смерть ли жизни не сестра?
Кружат люди и скелеты
В дикой пляске у костра.
Карнавал смерти-2
Тревожный туман луч восхода щекочет,
Спит город, уставший от праздничной ночи,
Пора просыпаться, а я не ложилась, текила гуляет в крови.
|
|
|
Конечно, я знаю, что это опасно,
Но разум сейчас надо мною не властен,
И я безрассудно шепчу твоё имя, предчувствуя скрип половиц.
И вот ты стоишь, улыбаясь нескромно,
Смешьёся – «Смотри-ка, меня ещё помнят! »,
Мешаешь коктейль – цианидом и ромом разит от него за версту.
И вот мне на талию мягко ложатся
Твои ледяные костистые пальцы,
Прижми меня к сердцу, позволь не услышать привычный назойливый стук.
Погашены лампы, опущены шторы,
Пусть утро нещадно вторгается в город,
Я ставлю пластинку – жестокое танго, бесспорно, уместно сейчас.
Стучат каблуки мои в такт кастаньетам,
Я пью шоколад, расставляя букеты,
Стараясь не думать, что розы завянут, как только погаснет свеча.
Глаза закрываю, и дальше наощупь,
Во тьме верить сказкам значительно проще,
Пусть я ещё помню, что главное в танце – не думать терять головы,
Но мне уже хочется всё это бросить –
Постылые стены, промозглую осень,
Ты знаешь, мир мёртвых мне кажется ярче и радостней мира живых.
Но полно, воздержимся от революций,
Намного важнее сейчас не споткнуться,
Не вспомнить, что завтра придут, несомненно, похмелье, мигрень и тоска.
Пока я вином и гитарой согрета,
Но что мне запомнится после рассвета?
Дым горькой сигары, да пепел упавший на твой полосатый рукав.
А после ты сгинешь, туманом объятый,
В линялой бандане и шляпе пирата,
Я сделаю вывод, что ночью не стоит впускать незнакомых персон.
Не стоит влюбляться в пору карнавала,
Плясать до упаду и пить с кем попало,
И вот я клянусь оставаться разумной…
Покуда молчит граммофон.
Каролина
На ветру трепещет штора, вянет в вазе цвет жасмина,
Старый плющ стучится в окна, эхо вторит крикам сов.
Спит на бархатных подушках молодая Каролина,
Да к полуночи стремятся стрелки бронзовых часов.
Просыпайся, Каролина, зашнуруй корсаж под грудью,
Кудри чёрные, как уголь, алой лентой повяжи,
Выходи – кричать не вздумай, не услышат ночью люди,
Мы увидимся в соборе, где орган и витражи.
Выходи, садись в карету, видишь, конь стучит копытом?
Подаёт извозчик руку, улыбнись, её приняв,
Придержи подол пурпурный, тёмным кружевом расшитый,
|
|
|
Да букет тигровых лилий – то подарок от меня.
Сеет солнце на востоке капли крови рваной раной,
Вот уж видно шпиль церковный, уж звенят колокола,
Вот уж стрельчатые окна проступают из тумана,
И горгульи расправляют над деревьями крыла.
Вот и я тебя встречаю в тёмном бархатном костюме,
Шаг по мраморным ступеням к медью кованным дверям,
Ты не спрашивай: «Любимый, как же так, твердят, ты умер? »,
Я тебе отвечу после, как дойдём до алтаря.
Свечи воском истекают, слышишь, как стенают трубы?
Как поют во мраке души всех не спящих в эту ночь?
Подними вуаль густую – поцелую прямо в губы
Цвета свежей липкой крови – крови, сладкой, как вино.
Улыбнись, на нашей свадьбе главный гость – седая осень,
Да луна, чей лик печальный выцветает от тоски,
Для любви преград на свете нет и быть не может вовсе,
Дай обнять тебя, родная… прежде чем вонзить клыки.
Сквозняком задуло свечи, взмыла в воздух паутина,
Витражей цветные стёкла стынут углями в золе,
Ты с покойником сегодня обвенчалась, Каролина,
Так готовься с милым мужем разделить холодный склеп.
На ветру трепещет штора, в пасти старого камина
Пламя робкое танцует, всё смелей и горячей.
Позабыт кошмар полночный, как проснулась Каролина,
Лишь болит под тонким шёлком след укуса на плече.
|
|
|
