 |
Принцесса-ворон. Принцесса крыс. Приходи. Приходи на мою могилу
|
|
|
|
Принцесса-ворон
Зачем ты явился незванным
Под гордый и царственный кров,
Дитя васильков и тимьяна,
Король перелётных ветров?
Дурманным дыханьем Морфея,
Шлифующим жемчуг росы,
Тревожил бутоны шалфея
Меж локонов чёрной косы?
Вздымал тонкорунной волною
Косматый туман полевой…
Смотри, что ты сделал со мною,
С моею дурной головой:
Срывая с груди обереги
Витыми кудрями костра,
Меня оплетают побеги
Поющих и дышущих трав.
По перьям серебряных лилий,
По струнам лавандавых грив,
Изгибами арфовых крылий
Гуляет бретонский мотив.
Растут, пробуждаясь от транса,
Предчувствием горьких вестей
Лазурные стрелы Прованса
Сквозь трубочки птичьих костей.
Играет горячий напиток
В узлах кровеносных сетей,
Стеклянное сердце разбито
Ударом вороньих когтей.
Ступаю босыми ногами
В сплетенье дорожных колец,
Сквозь кожи прожжённый пергамент
На волю стремится птенец.
Смеётся ехидно и едко,
И вскоре, под натиском крыл,
Ломается хрупкая клетка
Сплетения нервов и жил.
От боли, взорвавшей суставы,
Со смеха срываясь на вой,
Я падаю в синие травы
Крылатой,
Счастливой,
Живой.
_______
Примечание: стихотворение навеяно французской сказкой «Король-ворон», повествующей о девушке, которая спасла своего возлюбленного, превращённого в ворона, с помощью волшебной голубой травы. Лирическая героиня задумывалась мной как далёкий потомок героев оригинала, унаследовавшая способности их способности.
Принцесса крыс
Безучастно, меланхолично, как тяжёлый осенний снег,
Приближает финал спектакля тонких стрелок упрямый бег,
Скоро смолкнут аплодисменты, скоро занавес грянет вниз,
|
|
|
Мы очнёмся в бескровном мире за изнанкой цветных кулис,
Роскошь сгинет, уродство правды гордо вступит в свои права,
Брызнет грязью на алый бархат, свежей кровью на кружева,
Тихий голос печальной скрипки перекроет столичный шум…
Я как этот двуликий город – изувечена, но дышу.
Я – сестра его грязных улиц, где на каждой – и паб, и храм,
Я – дитя его гордых шпилей, бальных залов, дешёвых драм,
Я вкусила его печали, терпкой соли его ветров,
Я пила её в день по капле, без рецептов и докторов,
Танцевала, забыв о боли, на заплёванной мостовой…
Может быть, я кажусь красивой, может, даже, почти живой,
Только это всего лишь маска, только это всего лишь блеф,
За фасадом изыска скрыты одиночество, злость и гнев,
Этот карточный домик рухнет, лишь рукою его толкни,
Надорви на стене обои – обнаружишь сплошную гниль.
Не зови меня ни «любимой», ни «миледи», ни даже «мисс»,
Я – принцесса сырых подвалов, королева помойных крыс,
Я скользну из твоих объятий, разорвав на груди жакет,
Забывая про все манеры и приевшийся этикет,
Про полотна в узорных рамах, дам, взирающих свысока,
Чаепития, чашки, сахар с острым привкусом мышьяка,
Я растаю в дыму заводов, мятых письмах, вуалях шляп,
Город роскоши и порока не ослабит когтистых лап,
Город нищих аристократов, что глотает людей живьём,
Город зрелищ и преступлений не позволит нам быть вдвоём.
Так не думай читать мой запах, клясться в нежности, падать ниц,
Не ищи по приютам, тюрьмам, мутным окнам палат больниц,
По вокзалам, дворам гостиниц, в гуле призрачных голосов,
Этот город меня проглотит, перетрёт в шестернях часов,
Ледяными зрачками стёкол будет считывать каждый шаг…
Дочь? Подруга? Сестра? Невеста?
Нет.
Я просто его душа.
_______
Примечание: стихотворение основано на моём одноимённом рассказе, который, в свою очередь, навеян английской городской легендой о Королеве Крыс, проживающей в канализации Лондона и помогающей приглянувшимся сборщикам металлолома. Рассказ написан от имени её дочери (собственно, Принцессы Крыс), живущей среди людей и наблюдающей за противоречивым викторианским обществом. Впрочем, любовной линии там, в отличие от стихотворения, нет.
|
|
|
Приходи
В ночь идут со станций поезда,
Заметает след тяжёлый снег,
Знай, я неизменно буду ждать
Там, где время замерло навек.
В грусти ли, в отчаяньи, в бреду
Отрешись слабостей мирских,
Приходи туда, где правит дух
Горькой, но спасительной тоски.
Призрачный восточный аромат,
Звон тяжёлых бронзовых монет,
Выцветшие ветхие тома,
Лепестки фиалок на окне,
Пыльные напольные часы,
Маски Арлекина и Пьеро,
Царственный барочный клавесин,
Тонкий шёлк китайских вееров,
Тусклые рубины в серебре,
Свитки иероглифов и рун,
Скалят зубы маски дикарей,
Снов ловцы трепещут на ветру.
Статуи тритонов и ундин
В раковины медные трубят,
Если станет больно – приходи,
Дверь всегда открыта для тебя.
Приходи, мой дом – осенний сад,
Где танцуют духи при луне,
Я – такой же антиквариат,
Призрачная тень минувших дней.
Мне свои печали приноси,
Сетуй на изменчивую жизнь,
Я всегда сумею воскресить
В памяти былого витражи.
Золото листвы, тумана взвесь,
Первый снег, весенние дожди,
Помни, друг – я вечно буду здесь,
Если станет трудно – приходи.
Приходи на мою могилу
Приходи на мою могилу, если ищешь тепла и мира,
Пей бокал за моё здоровье в доме хайгейтского вампира,
Страстный вальс протанцуй дворами, переулками старой Вены,
Заблудись средь печальных статуй в бесконечном саду Стальено.
Приходи, если будет больно, подари свою грусть туману,
В тёмных норвудских катакомбах я с рассветом тебя застану,
В пьяном джазовом Лафайете преврати меня в куклу вуду
И сожги все печали в листьях алых клёнов холмов Грин-Вуда.
Здесь тебя не накажут боги, здесь тебя не достанут черти,
В сонном мраморном Побленоу не боятся объятий смерти.
Позабудь, что мой дом заброшен, что увита плющом веранда,
Я танцую в соборе Берна, в Груневальде и Сан-Фернандо.
|
|
|
Приходи, если стёрты ноги, а во рту горячо и сухо,
Сквозь египетский Город Мёртвых, сквозь долину царей и духов,
Я дождусь тебя в де Долорес, с Калаверой танцуя танго,
В рыжем шёлковом Варанаси, упокоившись в водах Ганга,
В желтокрылый осенний полдень или в знойную пору лета
В тонком переплетеньи стилей аргентинского Реколета,
Средь узорных камней Ньюгрейджа, в гулком эхе эльфийских песен,
В опустевшем ночном Париже, в Монпарнасе и Пер-Лашесе.
Если треснет стальное сердце, распадётся, звеня, на грани –
На тебя я подую бризом у висячих гробов Гун-Сяня,
В белопёрых цветущих вишнях, в лепестках на камнях Янаки,
В листьях пальм и крестах Бореллы ты мои расшифруешь знаки.
Ты прочтёшь имена на стенах тёмных башен и коридоров,
Ты отыщешь меня средь склепов Сан-Амаро и Исидоро,
У Грейфрайерских врат при встрече я подам тебе руку, милый…
Если станет невыносимо – приходи на мою могилу.
_______
Примечание: в стихотворении упоминаются или подразумеваются следующие кладбища: Хайгейтское (Лондон), Центральное (Вена), Стальено (Генуя), Вест-Норвуд (Лондон), Лафайет (Новый Орлеан), Грин-Вуд (Нью-Йорк), Побленоу (Барселона), Груневальдское (Берлин), Сан-Фернандо (Севилья), Город Мёртвых (Каир), Гражданский пантеон де Долорес (Мехико), Реколета (Буэнос-Айрес), Монпарнас и Пер-Лашес (Париж), Янака (Токио), Борелла (Коломбо, Шри-Ланка), Сан-Амаро (Ла Корунья), Сан-Исидоро (Мадрид), Грейфрайер (Эдинбург), а так же следующие географические объекты: Бернский собор (Швейцария), знаменитый витражами с изображением «плясок смерти», Варанаси (Индия) – религиозный центр, где, в частности, проводят погребальные обряды, Ньюгрейдж (Ирландия) – мегалитный комплекс, почитавшийся кельтами не только как усыпальница, но и как врата в потусторонний мир, Гун-Сянь (Китай) – район, где сохранилась традиция располагать гробы на отвесных скалах.
|
|
|
