 |
Рассекают туман сентябрьские дожди
|
|
|
|
Прощай
Рассвет бредёт по улицам, одет в туман и золото
Мир, надвое расколотый – что треснувшее блюдце.
Я слышу поступь осени, её зловещей конницы,
Гудок – и поезд тронется, не вздумай обернуться!
Пусть отзвучит как музыка над бронзовыми листьями
«Прощай» – последним выстрелом без дрожи и печали.
Желаю не забыть меня, желаю не отчаяться –
Мы вечно возвращаемся не теми, кем расстались.
Прощай – пути расходятся, к чему тут оправдания?
Прощай – не до свидания, прощай – конец строки, и
Начало новой повести, где мы – уже не воины,
Корон не удостоены, да кто же мы такие?
Тумана клочья кружатся злорадными воронами,
Кострами похоронными горит безумный август,
Горят надежды прошлого и всё, во что мы верили,
Мы были менестрелями и принцами средь равных.
Мы были Робин Гудами, мы были Робинзонами,
Трёхглавыми драконами (дрожи, отважный рыцарь! ),
Мы были капитанами – и Грантами, и Флинтами,
И ром глотали пинтами – ну ладно, чай с корицей.
Мы были мушкетёрами с начищенными шпагами,
Безумцами, бродягами, кому покой – отрава,
Мы были грифиндорцами – несносными и гордыми,
От Рэдволла до Мордора гремела наша слава.
Но память молью тронута, как платье старомодное,
Допей вино холодное, как лёд моей улыбки,
Простись без сожаления с придуманными жизнями,
И растворится призраком состав в тумане зыбком.
Года как миг проносятся, идут часы зловещие,
Гранит пронзают трещины под зеленью плюща.
Вспорхнула чайка с пристани, фрегат ушёл из гавани –
Удачи в долгом плаваньи, удачи – и прощай.
Рассекают туман сентябрьские дожди
Рассекают туман сентябрьские дожди,
|
|
|
Бьются бабочки в окна, просятся на постой.
Говорила ему – болотами не ходи,
Пять соседей легли безглавыми, кто шестой?
Пять соседей покой безвременно обрели
У дубовых корней, где висельник танцевал…
Потянулись к востоку серые журавли –
Минул год, как ушёл мой милый за перевал.
Не прощаясь, не чуя призраков за спиной,
Отвергая молву, желая запретных тайн,
Затерялся, пленённый ведьминою луной,
Где гуляет Охота Дикая под Самайн.
Ветер мнёт без того изорванный календарь,
Заметает следы бутонами васильков.
Говорила ему – не думай тушить фонарь,
Говорила – не слушай звона стальных подков.
Но чего сожалеть? Теперь он один из них,
Серокрылых теней, что гибнут в рассветный час,
В чьих глазах полыхают призрачные огни,
Чьи слова убивают, ранят и манят в пляс.
Тыквы-пугала скалят зубы, идёт как вор
По деревне октябрь, пляшет в руках коса,
Я подол подберу, бесшумно скользну во двор,
Буду имя шептать, да травы в костёр бросать.
Вскоре в мутном дыму появится силуэт,
Он привяжет коня, да ступит на мой порог,
Пусть приводит и смерть, и морок – мне дела нет,
Я за глупость его кляну и целую впрок.
Ветер треплет дневник, с утра недочтусь страниц,
Смотрят гончие ада в окна людских домов,
Мы танцуем, кружась, под крики полночных птиц, –
Чёрный всадник и дева в белом среди холмов.
Роковая женщина
Знаешь, крошка, всё это здорово начиналось,
Этот джаз на трубе и розовый джин в бокалах,
Перестук каблуков и кляксой до боли алой
Под неоном кислотных вывесок – твой наряд.
Ты пришла из тумана призрачным силуэтом –
Шелест платья, горячий пепел от сигареты,
Мы негаданно повстречались с тобою в этом
Грязном городе, что горчит на губах как яд.
Я ворвался сюда бродягой и иностранцем,
В этом мире высоких ставок и жарких танцев
Ты была хороша – как будто с обложки глянца,
|
|
|
Героиня немого фильма, «ля фам фаталь».
Как звезда, что в кромешном мраке не смела гаснуть,
Как на плёнке бесцветной сполох кроваво-красный,
Ты была хороша, но прежде всего – опасна,
Как зловещая и манящая темнота.
Ты звала меня – не словами, одним лишь видом,
Шаловливая нимфа, злая океанида,
Подслащала мечты сверкающим цианидом,
Заставляла нырять в безумие с головой.
В этом городе ар-деко и подпольных баров
Я немало стерпел коварной судьбы ударов,
Был готов ко всему, но с этим сюжетом старым
Не справляюсь (хотя, казалось бы, не впервой).
Я любуюсь тобой, жестокой и грациозной,
Пью духов твоих запах, жадно, почти как воздух,
Порываюсь остановиться, пока не поздно,
Но профессия есть профессия (чтоб её! ).
Ты была хороша чертовски, нелепо спорить,
Со своим озорным трагизмом в надменном взоре,
Но прокуренный город, пьяный вином и горем,
Не прощая обид, исправно берёт своё.
Виски, гангстеры, саксофоны, мечты, потери…
Этот город красив, порочен и лицемерен,
Знаешь, крошка, таким как я не пристало верить,
Кто играет чужими судьбами на доске.
Не смотри на меня, пожалуйста, этим взглядом,
Я хотел бы тебя спасти, но сценарий задан,
В этой сказке, увы, никто не сбежит из ада,
Вот уж палец лежит, как водится, на курке.
Ты была хороша, практически совершенна,
Я на миг полюбил, должно быть, тебя, сирена,
Даже думал переписать роковую сцену,
Но счастливый конец в нуаре – нелепый ход.
Это просто законы жанра, прошу смириться,
Ну какой детектив без жертвы и без убийцы?
Я жестоко переворачиваю страницу…
И стреляю в упор.
Надеюсь, она поймёт.
|
|
|
