 |
Танка. Хайбун. Газель. Касыда. Перебранка троллей
|
|
|
|
Танка
Запах сирени
В распахнутом окне.
И всё бы ничего,
Да я тоскую
По осени.
Тёплый свет
В оледеневшем окне.
Смотрим с котом
Друг на друга –
Он внутри, я снаружи.
Собачьи следы
На подтаявшем снегу.
Хочется выть –
Да кто ж услышит?
Новолуние.
Размагниченный компас,
Да мятая тетрадка
С пиратским флагом –
Вот и все сокровища
В моём сундуке.
Скрылась под кроватью
Когтистая лапа.
Или просто ветер?
Подрагивают перья
Ловца снов.
Сонная луна
В ночь Самайна.
Свернулся калачиком
Чёрный кот
На рыжей тыкве.
На миг показалась
Над тёмной водой
Чешуйчатая спина
Морского дракона.
Лунная дорожка.
Так и не узнаю
Конец анекдота:
Аккуратно вырван
Из детского журнала
Разворот с плакатом.
Тёплый ветер.
Хочу написать
Весеннее танка.
Да выходит всё то же:
Коты и чай.
Хайбун
Когда мне было три года, мы с родителями ходили в московский Исторический Музей, где я впервые увидела бивни мамонта. Тогда они показались мне огромными – позже, вспоминая эту картину, я была уверена, что они занимали собой всю стену. Когда мне исполнилось восемнадцать, я снова посетила этот музей. Бивни по-прежнему были на месте, но, к моему разочарованию, оказались гораздо меньше, чем я думала. По этому поводу я сочинила такие строки:
Старые друзья!
До чего же вы малы,
Бивни мамонта.
***
Сегодня в нашем органном зале давали концерт под названием «Сирень похожа на Париж». В программе были сочинения французских композиторов, которые навеяли мне такую картину: маленькая старомодная деревушка, средневековая церковь, разноцветные витражи и уютный садик, наполненный ароматом цветов. Трубы органа представились мне готическими шпилями, а сама музыка напомнила звон колоколов. Вечером я написала танка:
|
|
|
Ветка сирени
В стрельчатом окне.
Старый собор –
И тот радуется
Приходу весны.
***
Я люблю август. Когда погода ещё солнечная, но в воздухе уже пахнет осенью. Когда понимаешь, что лето кончается, и торопишься насладиться им. Это лучшее время, чтобы гулять в саду, собирать букеты, кормить ворон, носить нарядные платья и огромные шляпы. Пить горячий чай, предчувствуя первые холодные ветра. Ощущать себя осенней городской ведьмой.
А в Японии в это время празднуют Обон – день поминовения мёртвых. Рассказывают страшные истории. Ждут Хякки-Яко – ночной парад сотни демонов. Говорят, что встреча с ним несёт беду всякому смертному. И всё же, иногда так хочется выглянуть из окна и увидеть на улице бледного юрея или трёхцветную бака-нэко! Почувствовать, как сближаются миры людей и духов. Заглянуть в сказку – пусть даже и страшную. Хотя бы одним глазком…
Вечер августа.
Под пёстрой юбкой мелькнул
Рыжий лисий хвост.
***
Осень в этом году выдалась тёплой. Вот уже и октябрь на дворе, а снега всё нет, лишь валяются тут и там разноцветные листья. Соседские коты кричат за забором, где-то лает собака. Я сижу на чердачном балконе и грею руки о чашку. Меня радуют эти последние солнечные деньки. Они как будто оттягивают неизбежное приближение зимы и Нового Года, всякий раз напоминающего мне о моих неудачах. Может, хотя бы в этот раз всё сложится по-другому? Может быть, я успею дописать книгу или научиться играть на гитаре?
Конечно, нет. Но, по крайней мере, у меня появилось вдохновение.
Медлит осень,
Как будто не хочет
Срывать мои планы.
Посвящу-ка я ей
Это стихотворение!
***
Зима – лучшее время, чтобы мечтать о чудесах. Когда небо усыпано большими холодными звёздами, а за окнами мягко опадает пушистый снег, очень легко поверить, что к тебе вот-вот постучится сова с письмом из Хогвартса, а в пыльном платяном шкафу обязательно обнаружится Нарния. Надо только поверить и очень-очень захотеть…
|
|
|
Я попровляю ловец снов над кроватью, перелистываю календарь с китайскими драконами (пусть он и просрочен на девять лет) и смахиваю пыль с шахматных фигурок из серии «Властелин колец». С каждой из этих вещиц связана своя история. Своё воспоминание. Свой кусочек прошлого.
Однажды кто-то сказал мне, что моя комната похожа на кабинет волшебника.
Думаю, это лучшая похвала, которую я могу себе представить.
Скрип снега.
Осторожно подкрадывается
Новогодняя сказка.
***
Поезд для меня – это немного анахронизм. Как дирижабль или воздушный шар. Даже не верится, что этот вид транспорта по-прежнему существует и не сдаёт позиций, несмотря на конкуренцию автомобилей, самолётов и теплоходов. Когда я стою на перроне, то ощущаю себя героиней приключенческого романа, которая отправляется куда-нибудь на дикий запад или в кругосветное путешествие за восемьдесят дней. Так и хочется поправить пышный тюрнур и поудобнее перехватить рукоять пистолета, заблаговременно спрятанного в подвязке чулка.
Но никакого пистолета у меня, конечно же, нет. Есть только плеер с музыкой. Что ж, это тоже неплохо.
Плацкартный вагон.
Ирландский фолк
И дрожь подстаканников.
***
Нашла на компьютере папку с фэнтезийными картинками, которые собирала в средней школе. Рыцарские замки, принцессы с единорогами, анимешные девочки с кошачьими ушками и удалые валькирии в бронелифчиках. Половина – в плохом качестве и маленьком разрешении. Но стоило один раз взглянуть на них, и меня захватили воспоминания. Как я шерстила сайты и форумы в поисках новых экземпляров для своей коллекции, как записпывала имена художников, как пыталась рисовать таких же озорных феечек, воинственных кентавров и кровожадных оборотней шариковой ручкой на клетчатых листах… Как торопилась домой с шестого урока, чтобы поскорее дочитать книжку про очередного юного попаданца, сразившего в неравном бою очередного тёмного властелина… Как ждала, что и в мою жизнь непременно вовутся чудеса… Как радовалась майскому теплу и просила у мамы плюшевого кролика на Пасху – непременно белого, как у Алисы…
|
|
|
Где теперь всё это?
Тетрадь с драконом.
Открываю
Дверь в другой мир.
***
Перебираю вещицы, купленные на недавней индийской ярмарке. Резной браслет, рыжее сари, зелёные шаровары, ароматный чёрный чай… Невольно задумываюсь, какой большой путь они проделали прежде, чем оказались у меня.
Греет руки
Тёплое дерево.
Что ты видел
В долгой дороге,
Маленький слоник?
***
Морозный февральский вечер. За окнами слякоть и снег. Читаю томик восточной поэзии. Так хочется немного тепла!
Розы и соловьи.
Что за дивный мираж!
Дымок над чашкой.
_______
Примечание: соловей, поранившийся о розовые шипы – традиционный образ в персидской лирике, аллегория любви, приносящей не только радость, но и страдания.
Красив твой лик, любовь моя…
Красив твой лик, любовь моя – и в том сомненья нет,
В твоих губах таится яд – и в том сомненья нет,
Твой нрав беспечен и жесток – то злой гиены нрав,
Но ты возьмёшь меня в мужья – и в том сомненья нет.
Твой взгляд – свистящая стрела – я им давно пленён,
Твоё движенье – взмах крыла – я им давно пленён,
Твои объятья горячи, как горький дым костров,
В твоих глазах – ночная мгла – я ей давно пленён.
Скакун ли, страус ли, верблюд – тебе покорен всяк,
Торговый ли, разбойный люд – тебе покорен всяк,
Твою красу воспел поэт – сто тысяч и один,
Вершишь расправу ты и суд – тебе покорен всяк.
Свела в могилу ты уже без счёта храбрецов,
Поверив сказке миражей, без счёта храбрецов
На раскалённых на углях с тобой пускались в пляс,
Отдали жизни госпоже без счёта храбрецов.
Как змеи, дивной флейте вняв, легли твоим ногам
Все духи ветра и огня, легли к твоим ногам
Коварный джинн, жестокий дэв и грозный каркаданн,
И тени на закате дня легли к твоим ногам.
Как мне противиться тебе – красавица, скажи?
Как пред тобой не оробеть – красавица, скажи?
|
|
|
Твой голос – клёкот диких птиц, твой смех – горячий мёд,
Как совладать с тобой в борьбе – красавица, скажи?
Ищу покой в мирских делах – да всё не нахожу,
Ищу спасенье ото зла – да всё не нахожу,
Смотрю на дев, одетых в шёлк, в браслетах золотых,
Чья кожа нежная смугла – да всё не нахожу.
Куда бы я не бросил взгляд – все мысли о тебе,
Ни пир, ни пляс не веселят – все мысли о тебе,
Одну пустыню я люблю – простор её и жар,
Ветра, пески, гнедой закат… Все мысли о тебе.
Газель
На свете много милых лиц, немало роз благоуханных,
Сладкоголосых певчих птиц, напитков с нитями шафрана,
Старинных песен, звонких струн, изящных слов в устах поэтов…
Но ты – бутон, что свеж и юн, оазис дивный средь барханов.
Так не скрывайся от меня, как серна, лучника почуяв,
Как диск луны при свете дня, как жемчуг в водах океана,
Не прячь улыбки роковой, кудрей чернее чёрной ночи,
Свой смех и голос колдовской позволь вдохнуть, как воздух пряный.
Печальных глаз не отводи – прекрасных тёмных сердоликов,
И так покоя нет в груди, и так зову я неустанно,
Ищу тебя в тиши садов, на перекрёстках многолюдных,
В руинах древних городов, в страницах выцветших романов,
В словах забытых языков, среди орнаментов восточных,
Чадящих ламп, стальных клинков, сплетенья сказки и обмана.
Порой мне кажется, что ты в чудесных снах ко мне приходишь,
Как воплощение мечты, как тень, как образ из тумана,
И я хочу к тебе шагнуть, поймать полу твоей одежды,
Услышать песню – хоть одну! – про зачарованные страны,
Вкусить духов твоих дурман, волос коснуться шелковистых,
На краткий миг сойти с ума, чтоб исцелить на сердце раны,
Забыть о том, что полон мир несправедливости и боли…
Прошу, ладонь мою сожми – с тобой кружить я не устану
На грани счстья и тоски, как мотылёк у самой свечки,
Пусть я попал в твои силки, застигнут бурею песчаной,
Пусть ты несёшь с собой беду – не только радость, но и горе,
Я за тобой во тьму пойду, сгорю, погибну и увяну.
Пусть ты жестока и горда, пусть ты не пери, но карина,
Ты всё равно моя звезда, предел моих исканий странных,
Пусть ты влечёшь меня ко дну – тебя я звать не перестану,
Явись же пред Творцом, шагнув на свет из ночи первозданной.
_______
Примечания:
Карина – демоническое женское существо, суккуб из персидского фольклора.
«Явись же пред Творцом…» - традиционно последняя строка газели включает в себя имя или псевдоним автора. Мой герой называет себя Творцом, намекая свою профессию (поэт), а так же на то, что стихотворение посвящено не столько реальной девушке, сколько идеализированной музе.
|
|
|
Касыда
Как быстро юности дни уходят – как остывает зола костра,
Где был вчера ещё сад цветущий – сегодня засуха, гарь и жар,
Где караван проходил недавно, стояли бархатные шатры –
Теперь объедки одни остались, да грифы-падальщики кружат.
Где кони резвые веселились, где длинноухие выли псы,
Паслись бараны и верблюдицы, звучала лютня и лился стих –
Остался только песок, да камень, на нём уже не найти следов,
Остался только горячий ветер, что в плоть вгрызается до кости.
Ещё недавно силён и молод, легко держал я тяжёлый меч,
Когда враги окружали племя, один с десятком вступал я в бой,
Разил копьём хитрецов-шакалов, от стада прочь отгонял гиен,
Страшился всякий меня разбойник, кого сводило со мной судьбой.
Хорош собою я был когда-то, немало статных и гордых дев
Сражал я в сердце, верней газелей, что на охоте из лука бил,
Смуглы, насмешливы, чернобровы, а зубы – те жемчугов белей,
Искали встречи они со мною, был нрав мой люб им, да голос мил.
Ах, что за песни слагал я прежде! Они теперешним не чета.
Красу ль девчью, деянья предков, свою ли доблесть желал воспеть –
Слова такие добыть умел я, да струны ловко пустить плясать,
Что всякий дело бросал любое и слушал… Так бы уметь и впредь!
Я стар и немощен стал, науку пленять людские сердца забыл,
Уже вино не пьянит, как прежде, не манит слава – одна тоска.
Друзья – и те обо мне не вспомнят, а девы… что говорить о них?
Немало видел я милых ликом, но той, единственной – не сыскал.
Что мне осталась? Одна пустыня, да горький ветер среди холмов,
Верблюд покладистый, длинноногий, кувшин ослиного молока,
Да пара звонких монет в кармане – чего ещё старику желать?
Давно уж лук натянуть не может, клинок, как прежде, держать рука.
Но сколько ты не горюй – обратно не повернуть месяцов и лет,
И то неплохо, что есть дорога, что звёзды светят над головой.
Молю Аллат я и Аль-Каума, чтоб не бросали меня в пути –
Авось, найду впереди оазис и до воды добреду живой?
А если только мираж увижу в полдневном зное в недобрый час,
Услышу голос жестоких гулей, мишенью стану для вражьих стрел…
Конец, достойный меня, скитальца, я – сын пустыни и здесь умру,
И то неплохо, что жизнь прожил, что эту песню сложить успел.
_______
Примечания:
Аллат – в доисламской арабской мифологии богиня неба и дождя.
Аль-Каум – набатейский бог ночи и войны, почитался как покровитель караванов.
Перебранка троллей
Раз лесные тролли –
Снорри, Лейф и Хильда -
Встретились у фьорда,
Развели костёр.
Стали жарить тушу
Вепря молодого,
Пить хмельную брагу,
Да хвалить себя.
«Я, бывало, - Снорри
Речь завёл сначала, -
Воинов свирепых –
Восемь раз по сто –
Из своих владений
Изгонял далече,
Меч при том из ножен
Даже не достав.
Филином свирепым
Стоило мне вскрикнуть –
В бегство обращались
В тот же миг враги…».
«Насмешил, приятель! –
Лейф на то ответил, -
В том какая доблесть,
Биться без меча?
Я – другое дело,
Мне случалось змея
Загубить морского
С десяти шагов.
Не гарпун – сосну я
Вырвал вековую
С корнем, да под сердце
Зверя поразил».
«Хвалитесь вы складно, -
Хильда так сказала, -
Да слова пустые
Всяк твердить горазд.
Доказать вам нечем
Славные деянья,
Потому и веры
У меня вам нет».
Возмутился Снорри:
«Чтоб потомок турсов –
Древних великанов –
И посмел солгать? ».
«Чтобы похваляться
Я решил впустую? –
Лейфа тоже ярость
Обуяла вмиг, -
Быть того не может!
Правду я глаголю
И любым деяньем
Это докажу! ».
Усмехнулась Хильда,
Родичей характер
Знала дева-тролльша,
Только и ждала,
Чтобы разругались
Братья меж собою,
Спор надумав сразу
Делом разрешить.
«Так давай поступим, -
Молвила девица, -
Странника завидев
На своём пути,
Вы кричите зверем,
Насылайте бури,
Рвите липы с корнем,
Кто из вас быстрей
Напугать сумеет
Встречного бродягу
Тот и будет правым».
«Это же пустяк! –
Рассмеялся Снорри, -
Я гонял дружины,
Что мне жалкий путник?
Разве ж это спор?
Ставлю молот ратный –
От отца наследство,
Что сбежит он, только
Мой заслышит смех! ».
«Молот? Тот ли самый,
Что одним ударом
Горы разрушает,
Реки крутит вспять? –
Лейф спросил у брата, -
Славно! Я ж поставлю
Посох, что ковали
Цверги для меня.
Им взмахну – и море
Вспенится бурливо,
Ветры подчинятся
Вмиг моей руке.
Если ты со мною
Сладишь в состязаньи
То навек достоин
Будешь им владеть».
«Если же не сможет
Ни один, - сказала
Хильда им, - бродягу
В бегство обратить,
Мне отдайте молот,
Мне отдайте посох
Как тому, кто вашу
Ложь изобличил».
Братья рассмеялись,
Ибо твёрдо знали -
Кто б не повстречался
На дороге им –
Убежит немедля,
Как их вой заслышит,
Как увидит щепки
Сломанных стволов.
Вот и он плетётся,
Странник запоздалый
Да в плаще дорожном,
С бородой седой.
Тут ему навстречу
Грозно вышел Снорри
Вороном закаркал,
Волком зарычал.
«Я – владыка троллей! –
Рёвом замогильным
Объявил он, - слышишь?
Прочь с моей земли! ».
«Нет уж, я – владыка! –
Выскочил из чащи
Лейф, стволы деревьев
Пред собой топча, -
Здесь – мои владенья!
Нет сюда дороги
Людям, альвам, гномам,
Прочь иди, старик! ».
Так они кричали,
Сотрясая воздух,
Да бродяга будто
Их и не слыхал.
Брёл себе спокойно
По тропинке узкой,
В бороду смеялся,
Хитро щурил глаз.
С ним смеялась Хильда,
Ибо знала верно,
Что порою Один
Здесь гуляет сам.
Притворится смертным,
Серый плащ наденет,
Слушает и смотрит
Как живёт народ –
Человек и карлик,
Великан и птица,
Зверь и гад ползучий, -
В северной земле.
А владыку асов
Разве ж испугаешь?
Братья искричались
Аж до хрипоты,
Да не разрешили
Спора, как хотели,
И сестре хитрейшей
Отдали дары.
С этих пор меж троллей
Хильда всех сильнее,
С ней тягаться в битве
Побоится всяк,
Молотом ударит –
Горы сотрясутся,
Посохом – и ветер
Море всколыхнёт.
Но её оружье
Главное – коварство,
Да собратьев гордых
Мнительность и спесь.
Потому не стоит
Подавать ей повод -
Попусту хвалиться,
Споры затевать.
Упиваться брагой,
Сгоряча кидая
Клятвы и угрозы…
Слушай мой рассказ:
Раз лесные тролли –
Снорри, Лейф и Хильда -
Встретились у фьорда,
Развели костёр…
|
|
|
