 |
Глава 50. Шутки с трансгрессией.
|
|
|
|
12 апреля 1998 года, воскресенье.
Озабоченный шепот Гермионы долетел до ушей Гарри, как будто бы из параллельной вселенной: он не сразу понял, что обращаются к нему. В голове вертелось столько всего и сразу: Волан-де-Морт со своими крестражами, Слизнорт с воспоминаниями, Кикимер с медальоном, Дамблдор, черт побери, со своими тайнами и недомолвками.
Но настойчивый шепот подруги снова позвал его по имени, и вроде бы звук ее голоса стал гораздо громче.
- А? Что? – пробормотал Гарри рассеянно, машинально оборачиваясь на звук голоса.
Очевидно, подруга уже нашла в бисерной сумочке то, что искала, и сейчас стояла перед ним с той самой темно-коричневой тетрадкой в руках, заложив между страниц собственный палец вместо закладки.
- Гарри, - в голосе Гермионы чувствовалась усталость, - я уже третий раз тебя спрашиваю: что ты об этом думаешь?
Что он может об этом думать? Плохо он об этом думает... Мало думает и не достаточно. Хорошенько надо об этом думать – вот что! И есть над чем.
- История... детективная, - произнес Гарри шепотом, сделав между первым и вторым словом многозначительную паузу.
- Гарри! – воскликнула Гермиона уже с нетерпением. – Я ведь серьезно! А у тебя все шуточки...
Поттер даже слегка обиделся. Какие уж тут шуточки? Это он так, чтобы разрядить обстановку и расчистить полигон для ловли полезных мыслей.
- Так и я серьезно, - твердо заявил парень. – Совершенно понятно, что никакая это не сказка, а совершенно реальные события, происшедшие, Мерлин знает, сколько веков назад. Понимаешь, все слишком точно: крестраж, его действие, дьявольский огонь... Взрыв котла меня убедил окончательно: это не сказка. Собственно, когда дело дошло до котла, я понял, что все это далеко не вымысел. Откуда эльфы могут знать про желчь саламандры?
|
|
|
Пока Гарри высказывал свое мнение, Гермиона, подойдя к двери комнаты и плотно прикрыв ее, повернула дверную ручку, переведя спрятанный в ней замок в положение «заперто».
- Зря стараешься, - как можно тише прошипел Гарри, глядя на ее действия. – У них уши бОльшИе, и отнюдь не для красоты.
Не обратив на реплику друга почти никакого внимания – риторический вопрос: «Теперь, по-твоему, надо открыть все настежь?» - легко читался на ее лице без всякой легилименции – Гермиона придвинула к кровати старое кресло. Девушка явно нервничала.
- Неужели ты до сих пор сомневаешься, Гарри? Да эльфы столько всего умеют делать! – воскликнула Гермиона, а в ее взгляде, брошенном на парня, промелькнуло что-то укоризненное. – В том числе и читать, не говоря уже о кулинарных способностях. Так что, при желании, эльф мог узнать и про желчь саламандры.
- Я бы сказал, в случае крайней необходимости, - осторожно уточнил Гарри, все еще чувствуя на себе не самый дружелюбный взгляд Гермионы, - когда жизнь стала совсем невмоготу. Только я не об этом: тот древний эльф сам по себе молодец, и все сделал правильно. Но ведь последующие поколения ничего не прибавили к его рассказу? Не переврали?
- Не похоже на выдумку, - рассудительно согласилась Гермиона. – Только там было кое-что поинтереснее взрыва котла.
Раскрыв свои драгоценные конспекты на заранее подготовленной странице, Гермиона протянула парню коричневую тетрадку, старательно исписанную аккуратным убористым почерком.
- Читай лучше про себя, - шепнула девушка, нервно оглядываясь по сторонам. – Тьфу, скоро совсем с ума сойду на почве конспирации, - добавила не то с досадой, не то с иронией.
В начале страницы выделялся заголовок, подчеркнутый жирной прямой линией: «С трансгрессией шутки плохи».
Перечитав заголовок целых два раза, Гарри недоуменно посмотрел на Гермиону, потом еще раз заглянул в тетрадь, и снова уставился на подругу, но, на этот раз, вполне осмысленно. Невероятная догадка уже пришла в сознание, ведь если распад темного мага можно сравнить с неудавшейся трансгрессией...
|
|
|
Казалось, от удивления собственные глаза вот-вот выпрыгнут из-под очков. Гарри хотел что-то сказать, но так и замер с открытым ртом: нижняя челюсть упорно не желала возвращаться на законное место. Гермиона торжествовала, великодушно награждая пораженного до глубины сознания парня понимающей улыбкой.
- Гарри, ты ведь понял, да? – все-таки спросила она на всякий случай. – Ты это, дальше читай!
Избранный последовал ее совету незамедлительно, лишний раз убедившись, что свои конспекты Гермиона составляла с присущей ей тщательностью.
«Так называемый «расщеп», или отделение тех или иных частей тела, - бесстрастно информировала цитата, практически полностью переписанная из какой-нибудь заумной книги, - происходит при недостаточной «настойчивости» (подчеркнуто) сознания. Неизменно следует помнить, настойчиво, то есть твердо держать в сознании «нацеленность» (подчеркнуто) на нужное место и двигаться с «неспешностью» (подчеркнуто). В противном случае вы можете не досчитаться важных частей тела, если вам, конечно, еще будет, чем считать».
Гарри улыбнулся. Если в начале цитаты он в душе иронизировал над Гермионой, для чего-то дословно переписавшей выдержку из книги, когда здесь хватило бы простого упоминания о трех основных принципах трансгрессии, то шутка автора дала понять вполне естественное желание лучшей ученицы Хогвартса хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. О Роне, целующимся с Лавандой, например. Или о Роне, лежащем в больничном крыле...
Лучше об этом не думать. Он сам тоже записал бы цитату полностью, если бы, конечно, у него возникла такая странная идея что-то законспектировать не для Снейпа, а исключительно для себя. Но Гермиона, она - особенная.
- При распаде темного колдуна на кварки, куда ему, справедливости ради, и дорога, ни о какой «настойчивости» сознания и «нацеленности» на нужное место не может быть и речи, - задумчиво прошептал Гарри, размышляя вслух.
- Следовательно, он расщепляется до элементарных частиц, - с готовностью подхватила Гермиона. – Ты дальше читай, там самое главное впереди! – посоветовала девушка, краснея от возбуждения, как будто бы в преддверии важного открытия.
|
|
|
«Заклинание, позволяющее ликвидировать последствия неудавшейся трансгрессии, является чрезвычайно сложным в применении на практике. Если вы не хотите, чтобы чье-то оторванное ухо приросло к неправильному месту, советуем вам не заниматься самодеятельностью, а в экстренном порядке связаться с Министерством и вызвать бригаду Экстренных Магических Манипуляций. Поверьте, бюрократическая возня с разрешением на использование Маховика времени и штраф в пользу родного Министерства, которое неустанно думает о вас, - ерунда. Зато впоследствии вы сможете, не стесняясь, раздеться при дамах».
Ай да Гермионка! Опять ведь развеселила, потому как под неправильным местом Гарри почему-то заподозрил одно совсем уж неприличное место. В общем, поросячий хвостик, выросший у Дадли, был на правильном месте.
Украдкой наградив девушку, в данный момент занятую расстегнувшейся на рукаве блузки пуговицей, благодарно-смущенной улыбкой, Гарри вновь поспешил углубиться в конспект, успев порадоваться, что Гермиона не видит на его лице плодов разыгравшейся фантазии.
«Следует помнить, что применять заклинание следует «ДО ПЕРВОЙ КРОВИ» (выделено крупным шрифтом и подчеркнуто), исключительно, в первые доли секунды после случившейся оказии. Потом, как утверждает наша столетняя тетушка, поздно хвататься за ширинку. Что ушло, то ушло...»
Ничего себе конспектик... Такое, раз прочитав, не забудешь! Боже милосердный, но как она могла? Что она ему подсунула? И где ее бесстыжие карие глаза? Да она... Другой такой нет! Зверь в животе, еще недавно такими трудами посаженый на строгий ошейник, очнулся от оцепенения и, смачно облизнувшись, сердито фыркнул, давая о себе знать.
Действуя почти инстинктивно, Гарри опустил заветную тетрадку на колени, старательно прикрыв ее собственные штаны в неприличном месте.
Впрочем, зря испугался. Во-первых, кресло, на котором еще минуту назад сидела Гермиона, было пустым. Во-вторых, тревога была ложной: украдкой скосив янтарно-желтый глаз на пустое кресло и убедившись, что смотреть не на кого, Живопыр обиженно отвернулся к копчику, не забыв, однако, немного подточить когти на дорожку.
|
|
|
«Или совести нет, или хочет ЭТО самое... жениться», - с тоской подумал Гарри про наглую зверюгу, положив раскрытую тетрадь на кровать, вверх обложкой.
Настоящая проблема была в том, что несовершенное юношеское сознание отказывалось соображать с завидным упорством, достойным лучшего применения, едва зверь поднимал голову и пускал в ход когти.
И такая дребедень... Хочу жениться, думать лень!
Пожав лапу очередному мозгошмыгу-рифмоплету (что-то много их развелось...), Сочтя за лучшее спрятать очередной перл поглубже среди прочих извилин, Гарри задумался. Если взглянуть на себя со стороны, то следовало бы вовсе ненадолго оставить текущие проблемы и срочно заняться воспитанием воли.
Еще немного, и слюни начнешь пускать! Как бульдог тетушки Мардж от одного вида породистой... бульдожки. Видок будет... еще тот! Не лучше, чем у Рона, не так давно терявшего всякую способность мыслить в присутствии Флер. Надо, надо брать себя в руки!
Гарри не помнил, когда еще он испытывал нечто подобное? Если только во время коротких свиданий с рыженькой девочкой, когда они, уворовав от уроков и домашних заданий считанные часы, спрятавшись под ближайшими кустами, дарили друг другу не слишком умелые, но такие захватывающие поцелуи.
И все равно, зверь тогда так не рычал, скорее, одобрительно мурлыкал и мягко, со знанием дела, чесал спинку, вполне довольный развитием событий. А тут просто с цепи сорвался, и раз за разом демонстрирует практически полное отсутствие этой... дрессировки. Гермиона, наверное, – Гарри боялся думать об этом, но волей-неволей приходил к невеселому выводу - уже заметила? Да ясное дело – заметила. Она, конечно, девушка очень деликатная, но все-таки! От мысли, что подруга от всей души забавляется, глядя на его страдания, стало грустно. Может меры, какие-никакие, специальные принять?
Чтобы окончательно загнать в угол растревоженного зверя, Гарри отложил тетрадь и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, прошелся туда-сюда вдоль комнаты. Немного подумав, раз двадцать отжался от пола и присел на корточки несчетное количество раз. Помогло.
Гарри еще не закончил свою антизвериную гимнастику, когда комната густо наполнилась быстрым топотом детских ножек.
- Кикимер велел Солли и Холли позвать хозяина Гарри к обеду! – быстро протараторила Солли.
|
|
|
-...пригласить хозяина Гарри к обеду, - робко поправила сестру Холли.
Подобрав с кровати отложенные конспекты, Гарри, как вполне воспитанный хозяин, не стал заставлять просить себя еще раз и покинул комнату.
Как нельзя вовремя исчезнувшая Гермиона обнаружилась на кухне, за общим столом с уже полупустой тарелкой. Едва заметив Гарри в дверях, она опустила глаза и, сделав вид, что интересует ее исключительно содержимое тарелки, сосредоточенно стала работать вилкой.
Еда на тарелке убывала медленно, можно сказать, вяло. Вилка с очередным поддетым кусочком замирала на полпути ко рту, а девушка, как заметил Гарри, украдкой бросала на него любопытные взгляды. Румянец на ее щеках играл вовсю.
Определенно, гриффиндорская заучка... – та еще штучка... Ведь знает же, маленькая выдра, как ловить рыбку! И надо ведь было ей подсунуть ему этот... неприличный конспект? Могла ведь просто рассказать. Своими словами.
Одно радовало: совесть у ведьмочки присутствует, раз способна еще краснеть. Не все же время, в самом-то деле, ему отдуваться за чужие шалости? Пусть теперь сама... Сама-сама-сама! Свалив, таким образом, имевшие место муки совести за собственное неадекватное поведение со своей больной головы на ее здоровую, Гарри заметно повеселел. За столом не стеснялся: быстро уничтожив свою порцию, попросил добавки, а напоследок демонстративно выскоблил дно кастрюли.
Дочитывать с позволения сказать, «конспект», отравился в ванную комнату. Без комментариев. Бывают некоторые моменты в жизни мужчины, когда ему лучше побыть одному. Конспекты почитать, например, в спокойной обстановке.
«Итак, собрав себя в заданном месте, следует тщательно проверить свою комплектность. Помните: без носа вполне можно жить, по крайней мере, Сами-Знаете-Кому это вполне удается. И плюньте на уши (Кому они нужны?!), загляните лучше под мантию. Даже если вы давно не пользовались этой частью тела по назначению, по семейным... г-мм... обстоятельствам, это не значит, что в будущем она, то есть... оно, то есть... он вам не понадобиться. Понадобиться. Присылайте сов по адресу: Лондон, Косой переулок, магазин приколов. Мы решим ваши интимные проблемы!».
Гарри готов был отдать на спор не только оба уха, но и то, о чем ненавязчиво шла речь в «конспекте», что ко всему этому приложили руку близнецы Уизли. Улыбаясь все шире и шире, он продолжал просвещаться.
«Не затягивайте с осмотром. Впрочем, пока вы расстегнете ширинку и снимите подштанники, произносить нужное заклинание будет слишком поздно. Обнаружив пустое место там, где раньше болталась означенная интимная часть тела, не паникуйте: у Министерства Магии все под контролем.
И не стоит вспоминать вашу старую матушку, чью-то рогатую бабушку, нашу столетнюю тетушку, кальсоны Великого Мерлина - они как раз были ему велики - и загадочную улыбку морщерогого кизляка. Зря потратите драгоценное время, ибо никто вас не услышит. Разве что, какой-нибудь случайный заблудший кизляк, но сильно полагаться на случайность не стоит.
Неуловимые морщерогие, без сомнения, живут среди нас, но не спешат, однако, показать себя миру в анфас и в профиль. Но они были, есть и будут, потому что с главным редактором журнала не поспоришь.
Так, что-то мы отвлеклись от заданной темы.
Ваши действия при чрезвычайных обстоятельствах: «настойчиво» рекомендуем вам надеть штаны, и «нацелено» двигаться в сторону Министерства, перемещаясь пешком, «неспешно». Впрочем, перемещаться быстро у вас все равно вряд ли получится.
Достигнув цели, попросите провести вас в отдел Экстренных Магических Манипуляций. Впрочем, ваш зеленовато-бледный вид скажет все за вас. Чуткие работники Министерства вас поймут и вежливо предложат заполнить заявление по утвержденному образцу. Помните: вы должны оставаться в сознании: впереди у вас собеседование с бригадиром, а потому не стоит вникать в смысл того, что вы пытаетесь заполнить.
Может быть, лет через сто, когда вы успеете не только стать знаменитостью, но и отбыть в иной мир, какой-нибудь настырный писатель найдет ваше заявление в бездонных архивах родного Министерства и вставит в поэму. В противном случае вашим, не побоимся этого слова, героическим трудам суждено остаться непрочитанными.
Беседа с бригадиром потребует от вас предельной концентрации внимания. Важно вспомнить не только то, ГДЕ вы обнаружили себя в неполном комплекте, но и то, ОТКУДА вы туда попали. Желательно также знать и то, КОГДА все это случилось с вами. Сколько вы при этом выпили огневиски, вспоминать не обязательно, это не имеет существенного значения.
Выкладывайте все как есть, не стесняясь: работникам бригады приходилось слышать всякое. Если вы все вспомнили правильно, считайте, что ваша потеря у вас уже в кармане. Остались сущие пустяки: получить разрешение на использование маховика времени и переместиться в исходную точку. Еще час-полтора, и все будет в норме.
Имейте в виду, что пока вы, весь такой несчастный, проклиная злую судьбу, несносных бюрократов и родное Министерство (а также вашу многострадальную матушку, чью-то уже безрогую бабушку и обнаженного Мерлина с морщерогой улыбкой на кизляках), пускаете слюни, ваш двойник уже сидит в соседней комнате и выписывает чек на оплату штрафа в пользу казны. Так что все хорошо, что хорошо кончается.
Скоро и вы будете этим самый двойником. Однако, прежде чем отвешивать галеоны по утвержденному прейскуранту, настоятельно советуем вам не пренебрегать некоторыми, на наш взгляд, обязательными действиями.
Во-первых, следует тщательно измерить то, что удалось собрать и сравнить с исходным образцом. Если собрано меньше, немедленно пишите заявление в суд (ваш адвокат ждет вас на втором уровне, тринадцатая комната).
Во-вторых, «настойчиво» рекомендуем вам: «неспешно» привести означенную часть тела в рабочее состояние и «целенаправленно» проверить ее в деле. Присылайте сов по адресу: Лондон, Косой переулок, «Бюро нужных услуг», мадам Кукиш. Там вам помогут с ЭТО-м.
И лишь после ЭТО-го можете с легким сердцем отсыпать галеоны, и с легким кошельком возвращаться домой. За метлами присылайте сов по адресу: Лондон, Косой переулок, магазин «Все для квиддича». Доставка по месту требования.
Метла, господа волшебники, дело верное: тише едешь – целее будешь!
Если же все выше перечисленное вас не вдохновляет, то остается одно: овладеть нужным заклинанием. Заклинание, предупреждаем честно, чрезвычайно сложное, но нет ничего невозможного для волшебника с интеллектом.
Звучит крайне просто, особенно в свободном переводе: «Верни слинявшую плоть на законное место!». Приводить заклинание в оригинале мы не можем, дабы не отнимать хлеб у доблестных работников не один раз упоминаемой здесь бригады. Найти полный текст заклинания вы сможете в специальной литературе, утвержденной Министерством, заполнив нужный бланк, заплатив означенную сумму и получив лицензию на использование оного, полезного во всех отношениях, заклинания. От всей души желаем вам удачи.
Если заклинание выполнено правильно, вы услышите громкий хлопок и увидите взвившейся в воздух столб лилового дыма. Хотя, если вы колдуете без лицензии, клуб лилового дыма может оказаться последним, что вы будете в состоянии узреть.
Сов с благодарностями в адрес Министерства следует присылать на имя первого секретаря Министра Магии, с пометкой: отдел Экстренных Магических Манипуляций. Ваши письма будут вывешены на особом стенде, где, может быть, их прочтет не только первый секретарь Министра Магии, но и сам господин Министр.
А с трансгрессией для вас шутили умники Уизли.
В любой день, с утра и до позднего вечера будем рады видеть вас в нашем магазине по адресу: Лондон, Косой переулок, самый прикольный магазин приколов. Мимо нас не пройдешь при всем желании!
P.S. Убедительная просьба: господа волшебники, держите себя в целости и сохранности, не распадайтесь до глупых элементарных частиц, особенно на глазах у непросвещенных маглов и впечатлительных волшебниц. Первых это страшно пугает, а вторых безмерно расстраивает».
Это было как теплый дружеский привет из далекого, сейчас казавшегося таким неправдоподобно-беззаботным, прошлого, и как безжалостное напоминание о скором страшном будущем. Джордж и Фред стояли перед глазами, как живые. Оба живые. Господи милосердный, Фред ведь еще жив! Все еще живы...
«Третий глаз – тяжелое бремя, - эти, однажды оброненные на уроке, слова Сибиллы Трелони непрошено всплыли в голове. – Всегда надеешься на то, что худшее не случится». Случится.
Грусть подступила к сердцу, больно уколола и притаилась в груди, причудливо смешавшись с шаловливой радостью от статьи, написанной озорными братьями. Жизнь продолжалась несмотря ни на что, соединяя в себе мрак долгой ночи и красно-золотое сияние долгожданного рассвета.
Но он тоже случится, и ослепительный луч солнца непременно ворвется в Большой зал Хогвартса, чтобы все могли увидеть мертвое тело Волан-де-Морта. Все, кто остался жив, все, кого удалось спасти. Фреда не удалось... На этом месте взъерошенный мозг, вслед за телом, словно немел, отказываясь верить в то, что не могло случиться по определению. Бессмысленно об этом думать, надо как-то принять... Хотя бы попытаться принять.
Это была последняя запись в тетради: дальше, до самого конца, шли совершенно чистые листы. С трудом закрыв тетрадь негнущимися от волнения пальцами, Гарри опустился на бортик ванны, тщетно пытаясь направить поток мыслей в другое, более мирное, русло.
В дверь тихо постучали.
- Кто? – нехотя спросил Гарри. Он перечитывал занимательную статью, в который раз поражаясь жизнелюбию близнецов. Если что-то и могло отогнать прочь приближающийся призрак кровавой бойни, то это живой смех Фреда и Джорджа, щедро льющийся со страниц исписанной тетради.
- Свои, - откликнулась Гермиона. – Что-то ты долго? Мы вроде обсудить кое-что хотели?
- Заходи, - пригласил девушку Гарри, открывая двери. – Я тут это... конспекты твои читал.
Девушка, одетая в теплый шерстяной свитер, приветливо улыбнувшись, переступила через порог. Каштановые волосы, освобожденные от заколок, скорее всего, для просушки, водопадом рассыпались по плечам, распространяя вокруг еле уловимый горьковато-смолистый запах хвойного леса. Такое случается под Рождество, когда в дом, с мороза, вносят живую ель. Живопыр учуял запах сразу, шевельнулся и повел носом. Гарри невольно сделал шаг назад, отступив в самый угол крошечного помещения.
Взгляд Гермионы задержался на коричневой тетради.
- И как оно? – неожиданно просто спросила она, как будто ничего фривольного в тетради не было и в помине.
- Занимательно, - смущенно пробормотал Гарри - а что он мог еще сказать? - тем не менее замечая, что его короткая реплика вызвала у девушки одобрение. На сердце вдруг разом стало легко, и полудетская неловкость куда-то ушла. В
конце концов, Дадлик мог легко отвешивать «мыслесливы» про бой-френдов, а здесь всего лишь про это.
- Гермиона, признайся честно: как ты могла? – тихо сказал Гарри, внезапно совсем осмелев. – Это же, ужас что такое, Гермиона! Ты же ведь все-таки староста.
- Так тебе понравилось! – обрадовалась девушка, увидев на лице парня довольную улыбку. – Подумаешь, ужас! Зато - прикольно. Если уж «Пророк» такое пишет, то и мне можно... конспектировать.
- Это «Пророк» такое пишет? – не поверил Гарри. – Я думал: это откуда-нибудь из «Ведьмина досуга» или из «Придиры». В «Ежедневном пророке», там всегда слишком занудно и серьезно, вернее, официально.
- Из «Придиры», - ответила Гермиона. – «Пророк» купил эту статью у отца Луны и напечатал незадолго до событий в Министерстве. Подозреваю, что в качестве саморекламы. Я тогда из-за этих жутких СОВ статью пропустила, а «Придиру» никогда и не открывала. Кстати, каюсь. Мистер Лавгуд, к слову, любит остроумных корреспондентов. Луна говорила, что статью сочинили... Фред и Джордж, за что получили бесплатную рекламу своих товаров.
Гермиона тяжело вздохнула: видимо, вспоминать о погибшем Фреде без боли не удавалось. Недавняя горечь вернулась мгновенно, словно никуда и не уходила. Обоим стало неловко. Наверное, это тяжелый удел всех выживших – винить себя в преждевременной смерти своих близких, в сотый раз прокручивая события в голове и представляя, что где-то что-то можно было сделать умнее, осмотрительнее, лучше. Но карты легли так, как легли, и Фреда больше не будет, они больше не услышат, как близнецы обмениваются шуточками по поводу кривых ушей Джорджа.
- Извини, Гарри, - прошептала Гермиона осевшим голосом. – Не надо было...
Гарри ничего не ответил: слова, какими бы святыми и правильными они не были, не могли передать и сотой доли того, что испытал он, увидев мертвые глаза Фреда. Если бы не последний крестраж, если бы не последний тайник, если бы у него было чуть больше времени...
Гермиона тихо присела на бортик ванны, рядом с Гарри, и спустя мгновенье их руки нашли друг друга, ладони крепко сомкнулись, как тогда, в сочельник, у холодной заснеженной могилы в Годриковой Лощине. Наверное, самым замечательным в Гермионе было то, что перед ней не нужно было притворяться героем. Гарри знал, что он сделал не все, что мог бы сделать больше, да только он далеко не самый умный и догадливый, и для кого-кого, а для Гермионы это не секрет. Она видела его отчаянные слезы, мгновенно замерзающие на щеках в насквозь промерзшем воздухе прошедшей зимы, она снимала, нет, выстригала злосчастный медальон с его беспомощного тела. Что еще он мог от нее скрывать?
- Гарри, я, пожалуй... Мне тут надо кое-что..., - тихо пробормотала Гермиона, поднимаясь на ноги и отступая к двери. Она рассеянно произносила слова, всеми силами стараясь придать голосу как можно больше естественности, но Гарри понял, что она просто не может сейчас продолжать тот разговор, ради которого нашла его в этом тесном убежище. Что ж, он тоже не прочь побыть в одиночестве.
Часа через полтора, сидя в полумраке палатки и вглядываясь в мерцание горящих в печке углей, Гарри задумчиво размышлял о своей спутнице, с которой сейчас делил кров, хлеб и заботу о меньших братьях.
Вот дает лучшая ученица Хогвартса! Чтобы Гермиона, которая, как он знал (не однажды списывал), умела составлять лучшие в мире конспекты, кропотливо выбирая из многочисленных магических толмутов только самое главное, просто так, от нечего делать, переписала откуда-то целую статью...
Сама Гермиона, в его понимании, всегда была образцом серьезности. Это они с Роном могли дурачиться, гонять в выходной день на метлах, забросив не только сами учебники, но и все мысли о них в дальний угол сознания. А у нее для них, непутевых, всегда была наготове толстая книга с закладкой на нужной странице, если они «вдруг» не успевали с уроками. Ворчала, правда. Но ведь правильно ворчала! А они всякий раз честно обещали, что возьмутся за ум. Иногда даже выполняли обещанное. А что, к СОВам готовились, и не абы как.
Странно... Гарри всегда казалось – нет, он был уверен на все сто – что он хорошо, нет, отлично, знает Гермиону. Можно сказать, знает, как облупленную. Хорошее, кстати, слово: похоже на... Лучше об этом не думать! А тут такие конспекты... И вообще... Про погоду врет... и не краснеет.
Она подошла к нему тихо, остановившись сзади, за спиной. Он давно почувствовал ее присутствие, но оборачиваться не торопился. Почему-то хотелось, чтобы она тронула за плечо, просто тихо окликнула его по имени. Она, как никто, умела произносить «Гарри» с особой нежностью. У Джинни так не получалось.
Она сделала больше того, о чем он мечтал: она легко провела рукой по непослушным волосам. Наивная... Она думает, что эти вихры, с детства привыкшие торчать в разные стороны, можно как-то уговорить? Ну, пусть надеется. Ради этой счастливой минуты стоит... надо просто закрыть глаза. Все будет хорошо.
- Гарри, - донесся до него звук собственного имени, робко пробившись сквозь мальчишеские грезы и легких треск горящих в печке сучьев, - я все-таки хотела бы обсудить с тобой добытые факты из новых источников. Понимаешь, не дают покоя!
- Я весь внимание, - ответил Гарри, тем не менее, признаваясь себе, что от мечты к реальности возвращается с некоторым сожалением. – Кстати, эта статья... Стоило это все писать? Ты бы могла просто вырезать из газеты?
- Так и было, но потом газетная вырезка куда-то испарилась. Подозреваю, что дорогой папочка прибрал к рукам, - вздохнула Гермиона. – Конечно же, я вовсе не думала это переписывать из газеты, но в тот вечер мне было так... не по себе. Как раз перед самым нападением пожирателей на школу. Как будто чувствовала неладное, хотя после того матча настроение часто портилось. А библиотека всегда успокаивала.
Открываю подшивку и натыкаюсь на эту статью. И сама не понимаю до сих пор, как я это все скатала? Так, слово за слово, а мозги были совершенно в другом измерении. Все раздумывала об этих проклятых крестражах, все считала, что не плохо было бы узнать о них побольше. Мысль о том, что книги вполне могут быть у Дамблдора, в собственном кабинете, давно уже навязчиво вертелась в голове. Ну, раз он их искал, я имею в виду крестражи, должен же он был все как есть знать о них.
- И насчет разговоров о них лютовал, - добавил Гарри, вспоминая воспоминание Слизнорта. – Наверняка книгу из библиотеки изъял, едва директором стал. А ты знаешь то заклинание, о котором говорилось в статье?
- Теорию знаю, но... применить на практике вряд ли осмелюсь, - сдержанно ответила Гермиона. – Сложно. Профессор МакГонагл взяла с меня слово, что только в случае крайней необходимости, да и то лишь потому, что все маховики времени уже были разбиты. Короче, хуже не будет. Но когда у Рона случился расщеп, то я все равно не осмелилась.
- Так, значит, не осмелилась бы? – переспросил Гарри, которого точно кто за язык тянул. Так хотелось раздразнить ее, заставить пылать и без того покрасневшие щеки. Интересно, а у девочек бывают неконтролируемые чисто женские желания?
- Я же говорю - сложное заклинание! Собирая частички плоти, нужно четко представлять: что, куда и где, - серьезно протараторила Гермиона, очевидно, не подозревая о коварных планах Избранного, и даже не думая смущаться.
- А вдруг? – вкрадчиво прошептал Гарри, многозначительно покосившись на конспекты.
- Что «вдруг»? – не поняла Гермиона. – Если ты имеешь в виду Рона с его рукой, то там поздно было уже: кровь пошла.
- Ну, Рону с его рукой, можно сказать, повезло, - ответил Гарри, постепенно теряя надежду на претворение в жизнь своих мелких вредительских замыслов.
Но, кажется, Гермиона поняла.
- Так вот что ты имеешь в виду под словом «вдруг»? – скептически произнесла она, не теряя при этом самообладания. – Могу утешить: ни разу со времен основателей такого не случалось. Ни с одним мужчиной, ни с одним юношей!
- Серьезно?? – изумился Гарри. Данный исторический факт просто не мог не обрадовать.
- Абсолютно серьезно! – заверила Гермиона. – И даже ни один... волосок (Наконец-то заикнулась!) не упал. Волшебник может обнаружить себя совершенно лысым, без уха или бровей, если конечно, в принципе будет в состоянии себя идентифицировать. Но... под штанами недостачи не будет.
- А волшебницы что теряют? – спросил Гарри уже из чистого любопытства: надо же было знать, с чем женщины готовы расстаться без сожалений.
- Лишние килограммы, - отмахнулась Гермиона, прибавив с легкой иронией: - Если бы все было так просто! Профессор МакГонагл уверена в обратном: заклинание очень сложное, не имея необходимых навыков, можно сделать только хуже.
- Профессор МакГонагл? – переспросил Гарри. – То есть это что-то из области трансфигурации?
- Конечно, - охотно ответила Гермиона. – Гарри, ты ведь сдавал теорию на экзаменах по трансфигурации.
- Ну, сдавал, - сдержанно подтвердил Гарри, решив за лучшее не уходить в печальные «теоретические» подробности.
На его непредвзятый взгляд нормальный человек просто физически не мог вызубрить наизусть все эти кошмарные формулы превращений, а тем более, выложить на бумаге. Разобраться, что к чему, эссе накатать нужной длины – это куда ни шло. Но выучить? Увольте! Тем более, его игуана исчезла полностью, а фарфоровый чайник, полученный методом превращения из курицы, был без единого перышка! И не кудахтал. А некоторым пришлось уже готовый чайник украдкой общипывать и дополнительно накладывать «Силенсио».
- Все сдал, - деловито добавил Гарри, увидев слишком уж понимающую улыбку на лице Гермионы.
- Оно и видно, что все сдал! – явно иронизируя, воскликнула Гермиона. – Может, стоило себе немного оставить?
- Ну, ладно: твоя взяла, - сдался Гарри. – Теория трансфигурации у меня, действительно, хромает.
- Гарри, я имела в виду всего лишь материал первого курса, - дружелюбно ответила Гермиона на его чистосердечное признание. – Помнишь, что говорили МакГонагл и Флитвик: чем отличаются заклинания от трансфигурации?
Ну, это-то Поттер знал!
- Заклинания работают с магической энергией, заставляя предметы парить в воздухе, двигаться, разлетаться на куски и реставрироваться, но до определенных пределов, пока не нарушена структура вещества. Трансфигурация работает с материей, с веществом и его структурой на более глубоком уровне, - выпалил он и внезапно остановился. До сознания дошло то, что имела в виду лучшая ученица Хогвартса.
- Черт! – воскликнул он, досадуя на свою вопиющую недогадливость. - Действительно – трансфигурация. Если темный колдун распадается на кварки...
– В нормальном переводе звучит так: «Собери распавшуюся плоть в единое целое», - подхватила Гермиона. - Это можно почувствовать: само заклинание напоминает формулу, ты как бы собираешь частицы плоти, рассеянные в воздухе. Короче, вряд ли бедному печальному эльфу это было по силам.
- Если его еще и палочка не слушалась, - немного поразмыслив, добавил Гарри. – А у тебя где-то есть еще и настоящие конспекты?
- Есть, - сдержанно призналась девушка, – в начале тетради.
- Небось, без лицензии и без высочайшего разрешения родного Министерства? – съехидничал Гарри. Он не мог понять почему, но очень уж хотелось задеть ее великое самообладание и разозлить. Не сильно, но так, чуть-чуть. Для красоты.
- Надо же: вспомнил про лицензию! – рассмеялась Гермиона. – Вы сами, Гарри Джеймс Поттер, злостный нарушитель закона, потому как похвастать наличием лицензии на трансгрессию вы не можете при всем желании.
- Я жертва обстоятельств, - проворчал Гарри в ответ, живо представляя, как он топчется в длинной очереди желающих сдать экзамен на трангрессию. Надо будет с Перси поговорить, может экзамен автоматом зачтут.
- Знаешь, я так подозреваю, - задумчиво произнесла Гермиона, - что МакГонагл сначала обсудила-таки этот вопрос с Дамблдором, а потом уже подписала разрешение на посещение Запретной секции. Он-то знал, что нас ждет всего через год! И эти чары незримого расширения...
- Тоже трансфигурация? – изумленно воскликнул Гарри.
- Высшая трансфигурация - трансфигурация пространства, - с видимым вдохновением произнесла Гермиона, прибавив уже задумчиво: - С другой стороны, она мне всегда сама рекомендовала темы для курсовых работ. Вот и на этот раз, в начале шестого курса...
Гермиона не закончила фразы, явно о чем-то задумавшись, наверняка вспоминала наставительный разговор с деканом.
- Слушай, я ведь вовсе не об этом хотела, - произнесла Гермиона уже совершенно другим тоном, более деловито. – Ты ведь заметил различия в двух заклинаниях? В том, из сказки и в том, что в конспекте?
- Не слепой, - коротко ответил Гарри. – В принципе, оно и понятно: что раскидал, то и надо собирать. Для кого-то только плоть, а для кого-то дух и плоть, вместе взятые.
- Я бы сказала: логично, - рассудительно добавила Гермиона.
Гарри усмехнулся про себя: он ждал от нее этого слова – «логично». Логика была любимым коньком Гермионы и ее замечательным талантом, как его способность находить совершенно невероятные решения, прислушиваясь к интуиции.
«В общем, вместе мы на многое способны», - с теплой радостью в сердце подумал Гарри, которая, впрочем, ни к логике, ни к интуиции не имела прямого отношения.
- А дождь уже совсем кончился, - сообщила Гермиона между прочим, наверное, только сейчас вспомнив об этом. – Может, выглянем наружу? В лесу сейчас тихо. Ну, раз уж заговорили о трансфигурации.
Стоит ли проводить время под Луной с восемнадцатилетней девушкой, чтобы говорить с ней о транфигурации? В общем и целом, стоит. Только бы Рон не узнал! Узнает... – плохо будет. Не смешно. Впрочем, Рон в любом случае... не одобрит. Но это так, мягко сказано. Здесь даже наличие в разговоре продвинутой трансфигурации не спасет.
Совесть пробормотала что-то неразборчивое, но на редкость ворчливое. Живопыр без лишнего шума пригреб ее, занудную, под себя и придавил увесистой мохнатой лапой. Гарри был всецело на стороне зверя.
«Мир спасаем, - строго сказал он писклявой даме, несмотря ни что пытающуюся поднять голову. – У нас с принцессой чисто деловое сотрудничество».
Короткосложные аляповатые мысли тесно лепились друг к другу, точно разноцветный пазл, но как-то нецелесообразно, хаотично.
Да она мне, вообще..., как... сестра! Местами. А что? К ее шраму от аппендицита отношусь вполне по-братски, бесстрастно, с добротой. Да он мне как родной! Да я всегда чувствовал, что у нас с ней много общего.
И кстати, с ее шрамом стоит познакомиться немного... поближе?
|
|
|
