 |
Глава 55. Новые приключения неуловимых.
|
|
|
|
13 апреля 1998 года, понедельник.
Умирать было не так больно. Да что там говорить: умирать, по сравнению с тем, что сейчас обрушилось на Гарри девятым валом и еще тремя четвертями вала, следующего за девятым - это же просто... - плюнуть и растереть!
Уже несколько раз вывернуло наизнанку. Уже расстался Гарри не только со съеденным часа два назад обедом, но и давным-давно съеденным завтраком, потому как было такое ощущение, что кишечник тоже выпотрошило. Когда начало рвать желчью, а потом и вовсе какой-то слизью, Гарри уверился, что это выходят из него завтраки, обеды и ужины из ближайшего будущего, потому что еще дня два... три... он ничего в рот не возьмет.
Кроме воды.
Воды...
По черепу сосредоточенно били кувалдой, и он неумолимо крошился от каждого удара и острые обломки костей все глубже и глубже впивались в мозг, застревая среди извилин, которые в свою очередь почему-то превратились в студень. Впрочем, котелок со студнем был подвешен на огне газовой горелки, он неумолимо нагревался, становился все горячее и горячее. Откуда-то снизу, с самого дна котелка поднимались вверх чудом уцелевшие там пузырьки воздуха, а это означало, что жидкость закипает... А дышать все труднее... И больнее... Воздуха все меньше.
От очередного удара котелок неловко повернулся, выплеснув очередную порцию кипящей в нем смолы прямо на руку скорчившегося в судорогах юноши. Очевидно, он ошибся: смола еще не закипела, потому что ожога кожа не почувствовала. Ну, что ж... Хоть какая-то ясность... Даже жаль немного, ведь тогда можно было бы отвлечься на другую боль. Тем более, в котелке осталось слишком мало... смолы... жидкости... воды...
Воды...
Если вся жидкость выкипит, то котелок неизбежно расплавится.
Но как же она сможет выкипеть, если еще даже не закипала?
А почему тогда все труднее становится схватить ртом убегающие пузырьки воздуха?
Стенки котелка размягчаются.
Скоро начнут плавиться.
Тогда уже будет неважно, сколько осталось в нем жидкости, потому что и сами стенки посудины превратятся в жидкость.
Скорей бы.
Сам знаю.
Надо добавить огоньку.
Лучше иглы дикообраза - это гарантированный взрыв котла.
У Невилла хорошо получалось и без игл...
Ну, знаешь, у каждого свои таланты!
А ты попробуй!
Надо сосредоточиться.
Считаю до трех. Медленно...
Р-раз... Д-два... Т-т-ри... Разрывай!
|
|
|
Есть!
Взорвавшийся котел выплеснулся из глаз горячими яркими разноцветными искрами, подобно волшебному фейерверку. Вечерний ветерок с готовностью подхватил в свои струи каждую искорку, и нежно обдувая ее со всех сторон, зорко следил за тем, чтобы ни одна из них не погасла. А для этого всего-то и нужно было - приток свежего воздуха!
- Дыши, ДЫШИ! - настойчиво советовал ему Ветерок, и с каждым новым вздохом самоотверженно наполнял ему легкие.
- А как же ты? Я тебя использую!
- За меня не беспокойся, - ласково отвечал Ветерок. - Я здесь для того и существую, чтобы помогать тебе дышать. У тебя уже очень хорошо получается. С каждой минутой все лучше. Еще немного ровнее, и ты сможешь глотнуть немного воды.
- Но котелок взорвался!
- Есть еще один, со свежей водой из родника, - ласково успокоил его Ветерок. - Она живая и прохладная. Ну, же, приоткрой губы!
Влага вливалась в рот тоненькой слабой струйкой и тут же бесследно исчезала среди глубоких трещин ссохшегося без воды тела. А тело жаждало влаги и вопило об этом каждой своей трещиной... раной...
- Еще... ЕЩЕ!
- Гарри, я просто боюсь, что ты захлебнешься, - с готовностью отозвался ветерок, - а потому буду наполнять тебя с ложечки.
- Так я все-таки котелок?
- Только если волшебный, - неохотно, со вздохом согласился ветерок, осторожно сдувая со лба слипшиеся от пота вихры и бережно опуская ему на горящий огнем шрам что-то прохладное и необычайно приятное.
|
|
|
Как котелок с такой ужасной трещиной в виде молнии вообще может что-то варить?
Лучше просто на время поместить его в прохладное место и оставить в покое. Главное: не передвигать и не поворачивать. Вот так уже значительно легче.
- Ты... волшебник.
- Это ты - волшебник! - совсем добродушно прошептал ветерок, - А я - волшебница.
- Так, значит ты не ветерок? А верту... Ветрушка?
- Угу, - обреченно согласилась Ветрушка, видимо, не желая спорить. - Только у меня есть имя. Ты не помнишь?
- Я его знаю?
- Гермиона, - прошелестела Ветрушка, играя прошлогодней листвой, и направилась в сторону, хрустя ломающимися веточками под своими легкими шагами.
- Не уходи...
- Я сейчас, - пообещала Ветрушка, - я на минуточку.
Гер-ми-о-на... Фея? Он ее, определенно, знал.
Нужно просто попытаться открыть глаза. Собственно, почему он до сих пор не пытался это сделать? Конечно же, ветерок увидеть нельзя. Ветерок соткан из прозрачного, умытого дождем воздуха, из дурманящих голову и дразнящих нос запахов цветущего весеннего леса, из легких капелек влаги, растворившихся и затерявшихся среди воздушных струй. Но ветерок... Ветрушку можно чувствовать. У нее умелые нежные руки и тихий голос, от которого веет надеждой.
Гер-ми-о-на... Надо открыть глаза...
Веки были непривычно тяжелые и приподнимались нехотя, медленно, скрипя каждой складочкой и жалея о каждой лишней реснице, прикрепленной к ним Создателем. Но как-то удалось осторожно сложить их в гармошку, и даже сдвинуть куда-то вверх. Свет хлынул в голову, разбежавшись по черепу цветными размытыми пятнами, по большей части красноватого оттенка. Потом на лицо упала чья-то тень. Кто-то громко вздохнул, от этого цветные пятна перегруппировались, словно разноцветные стеклышки в детском калейдоскопе, и прямо над глазами в воздухе повисла напряженная дрожащая кривая улыбка.
- Гарри, ты меня слышишь? – с отчаянием прошептала улыбка и тотчас исчезла совсем. - Ты... ты помнишь, где мы? Ты хоть что-нибудь соображаешь?
Надо отдать должное старательным мозгошмыгам, чудом оставшимся в живых: они трудились во всю, восстанавливая расплавленную память по кирпичикам. Уже спустя несколько секунд Гарри отчетливо вспомнил, что у девушки, склонившейся над ним самое красивое на свете имя - Гермиона. А уж дальше все вспоминалось совсем легко: ведь когда проясняется главное, все второстепенное выкристаллизовывается гораздо проще.
|
|
|
Это он – Гарри. Не Сама-Знаешь-Кто, не котелок. А она – Гермиона. Самая лучшая!
Вроде поверила, даже очки помогла надеть. Улыбаться, правда, больше не улыбнулась, глаза наполнились слезами. Гарри всей душой надеялся, что от радости – с ним ведь почти все в порядке, если не считать дикого головокружения и жгучей ноющей боли в горящем шраме.
Гермиона осторожно подложила ему под шею маленькую диванную подушечку, немного приподняв голову. Вяло оглядевшись, Гарри обнаружил, что лежит на земле, под каким-то кустом, а прямо над головой, слегка покачиваясь от ветра и потряхивая распустившимися сережками, зависли голые ветки. Странно. Что за куст? Откуда? Он ведь точно помнил, что совсем недавно, каким-то шестым чувством предвидя недоброе, рванул к противоположному краю поляны, лишь бы оказаться как можно дальше от палатки. И где, кстати, палатка? И сама поляна где?
- Ты что? Применила чары левитации? - спросил Гарри, еще раз осторожно поворачивая голову и оглядываясь. На другой стороне его потерянного сознания, соединенного с узким красноглазым черепом неведомыми доселе проявлениями магии, все еще продолжалась великая война с Белым светом, темным подвалом и волшебной палочкой с «того самого дерева, под которым все черти водятся», а потому резкие движения давались с трудом.
Гермиона утвердительно кивнула головой.
- А как же эльфы? Мы же договаривались не применять магию? И где все... маленькие, где мы? - встрепенулся Гарри, резко пытаясь приподняться на руках, но вынужден был пожалеть об этом в тот же миг: извилины трепануло так, что высекло в глазах красные слепящие искры. Правильно советовали в умной книге: неуравновешенность здорово калечит мозги.
Потрепанные извилины вновь спутались, сознание почти отключилось и тихо, неспешно отплыло в сторону. Дрожащая рука в поисках опоры судорожно ухватилась пару раз за зыбкий вечерний воздух, но потом, кажется, ей повезло: удалось поймать и вцепиться в запястье склонившейся над ним девушки.
|
|
|
Удержать на весу свое разом отяжелевшее тело уже не получилось: Гарри, теряя явственность сознания, рухнул на землю, увлекая Гермиону за собой.
Каскад ее густейших волос обрушился на него мягким шелковистым водопадом. Повеяло чем-то смолистым и хвойным, слегка горьковатым, но, наверное, так пахнут все лесные феи. Чудом уцелевшие мозги трусливо разбежались в стороны под натиском умопомрачительного, но такого животворного дурмана, а счастливый нос, полный восторга, почувствовав желанную свободу от надоевшего до «апчхи» контроля со стороны серого вещества, с радостью заблудился в густейших зарослях. Надо отдать должное: нос Избранного, такой же прямой и, в общем-то, честный, как и его хозяин, парень, не забывал усиленно делать свою работу. Всего нескольких глубоких вдохов хватило для того, чтобы помочь многострадальным мозгам - прочистить извилины от налипшей на них грязи.
Обе руки были заняты делом: одна так и продолжала сжимать запястье Гермионы, наотрез отказываясь выпустить на волю желанный приз. А вторая упиралась об землю, чтобы они оба не оказались совсем уж в горизонтальном положении.
Сколько прошло времени - совершенно невозможно было осмыслить. Собственно, соображать особо было нечем: мозги как таковые и обитающие в них мозгошмыги так и не вернулись на место, предпочитая прятаться за низменными инстинктами, справедливо рассудив, что с неразумных инстинктов спрос невелик. В случае чего, оправдаться будет проще... Но это «в случае чего» - потом, а сейчас... Да все великолепно сейчас!
Первым опомнился нос, потому что заросли волос начали подозрительно быстро редеть, и ему приходилось уже выискивать прядки волос, чтобы заполнить легкие хозяина живительным запахом. Вслед за носом пришлось двинуть голову, затем шею, плечи... В конце концов, для того, чтобы хоть что-то унюхать, пришлось перейти в сидячее положение и даже старательно вытягивать шею.
То, что он выглядит, мягко говоря, глуповато, Гарри заподозрил только после озабоченного вопроса Гермионы:
- Да что с твоим носом? Как-то странно он у тебя... Ты... ты как себя чувствуешь? Ты уверен, Гарри, что в тебя ничего не попало?
Отрезвили даже не сами вопросы, градом обрушившиеся на «несчастную жертву серьезных обстоятельств», а нешуточный тон ее голоса, в котором сквозила неприкрытая тревога, и не наблюдалось даже тени насмешливости. Наверное, он, Гарри, опять что-то учудил?
|
|
|
- Кажется, это я сам попал, - пробормотал Гарри, пытаясь, по мере возможности объяснить Гермионе очередной свой фокус, но слова выговаривались с трудом. Чтобы хоть как-то подбодрить подругу и, заодно, себя, деловито прибавил: – Как всегда по известному маршруту, в разум Сама-Знаешь-Кого.
Гарри искренне удивился, как это у него выходит, хоть и криво, но шутить. Не к месту, в общем-то. Инцидент, надо подозревать, случился не без помощи некоторых великих... – Мерлиновы кальсоны! - деятелей. Кстати, а где он, этот деятель?
Гарри только сейчас вспомнил про Бузинную палочку. Отведя свой пригорюнившийся нос как можно дальше от девушки, быстро спросил:
- Что с Великим Артефактом?
Неизвестно, что думала Гермиона о случившемся до последнего вопроса, но после упоминания о Великом Артефакте она посмотрела на Гарри очень странно, можно было даже сказать - подозрительно.
- Я имел в виду Бузинную палочку, - быстро поправился Гарри, честно попытавшись все объяснить в нескольких словах. - Мы с ней поближе познакомились, и она мне сказала, что ее, то есть, его зовут Великий Артефакт, потому что он считает себя мужчиной.
Гарри успел заметить, как быстро из глаз Гермионы испарились остатки влаги, на лице мгновенно проступила сосредоточенность, и уже секунду спустя девушка держала его руку и прощупывала пульс.
Все понятно: считает больным, причем на голову. Может быть, это и правда, но лишь отчасти. И причем здесь частота сердцебиения? Главное – стучит. Чем "раз-два-три" считать, могла бы лучше склониться пониже - ему бы, глядишь, стало совсем хорошо.
- Гермиона, это - правда! - воскликнул Гарри, справедливо возмущаясь ее неискоренимым неверием в невероятное и поведением, отвлеченным от истины. - Мы с ним разговорились, и он мне начал рассказывать о Певереллах, затем немного о себе, а потом мы с ним это... увлеклись... Ты не поверишь - это целая история!
По выражению лица Гермионы можно было точно сказать, что и у нее в запасе есть "целая история", которая способна потрясти воображение даже видавшего виды Избранного.
С удовлетворением убедившись, что сердце героя по-прежнему бьется (Серьезно сомневается, что ли?), Гермиона с нескрываемой тревогой наблюдала, как неисправимый Поттер всерьез собирается геройствовать дальше (Хотя он всего лишь пытается подняться на ноги). Что ж, придется наглядно продемонстрировать, что он способен не только втягивать в себя носом воздух, но и вполне твердо стоять на земле. Голова еще слегка кружиться, но это лишь слабые отголоски недавнего кошмара, бывало и похуже.
Гарри с недоумением огляделся по сторонам: знакомой опушки леса, на которой была разбита палатка, рядом не наблюдалось. Они вдвоем прятались среди довольно высоких раскидистых кустов лещины, а длинные тени, лениво растянувшиеся с запада на восток, красноречиво свидетельствовали, что закат уже близок.
- Может быть, ты мне все-таки скажешь, где все, где палатка? – нетерпеливо спросил Гарри. По привычке обшаривая карманы, он только что с ужасом обнаружил, что Бузинной палочки нет на месте.
- Палатка здесь, - ответила Гермиона, вытаскивая из кармана куртки неизменную бисерную сумочку и тут же запихивая ее обратно. – Эльфы должны ждать нас у ручья, среди деревьев. В приказном порядке попросила отходить тихо и, в случае чего, сматываться в дом Тонксов: Кикимер заверил, что хорошо знает туда дорогу. Надеюсь, что до крайнего случая все же не дойдет, но нам надо спешить, Гарри. Здесь нельзя больше оставаться! По уму, надо было бы сразу сматываться, но мне одной не по силам всех перетащить, а ты... ты совсем отключился.
- А наша поляна далеко? – решительно спросил Гарри, и уже по одной интонации было понятно, что никуда он не двинется, не увидев воочию, что же, в самом деле, произошло.
- Это важно, Гарри? – встревожено уточнила Гермиона.
- Важно, - устало проговорил Гарри, и на немой вопрос Гермионы сказал вслух то, о чем боялся думать, но что неумолимо нависало над ним, как острый меч палача: - Бузинная палочка осталась там, на поляне?
Гермиона смотрела на него с диким страхом, закусив губу и заметно побледнев.
- Так вот оно что..., - еле слышно пробормотала она.
Тратить драгоценное время на спор девушка, к счастью, не стала, а молча протянула другу Мантию-невидимку, которая, оказывается, держала наготове.
- На всякий случай, - шепнула она, накидывая Мантию-невидимку на плечи парню и пристраиваясь рядом с ним. – Пошли!
Она решительно повела Гарри к тому месту, где не так давно Бузинная палочка выпала из его рук. Шли молча, петляя среди деревьев, и вскоре остановились у края знакомой поляны, которая, однако, изменилась до неузнаваемости.
Посмотреть было на что! Молодая буковая поросль, теснящаяся у края поляны, тихо расступилась, и юноша с девушкой остановились в шаге от черной выжженной земли, которая теперь заполняла практически все пространство поляны и резко выделялась среди молодой весенней зелени, чудом сохранившейся за пределами огромного темного круга с неровными обгрызенными краями.
Гарри ошарашено осматривал место происшествия. В голову почему-то пришло странное сравнение – это не что иное, как место посадки инопланетного корабля. Он, определенно, видел нечто подобное в каком-то фантастическом фильме.
Трава внутри черного пространства была выжжена начисто, а земля как будто расплавлена. Самой Бузинной палочки нигде видно не было, но посреди обугленной черноты легко было заметить выразительную трещину, огромную, кривую, с парой изломов, тем самым напоминающую пресловутую молнию, уходящую глубоко в землю. Рядом с трещиной валялось нечто, поразительно похожее на его одежду: свитер, джинсы, кроссовки. Гарри невольно осмотрел себя: на нем было надето тоже самое.
- Туда нельзя, - прошипела Гермиона, крепко схватив друга за руку, когда тот дернулся к трещине. – Это, по всей видимости, какая-то жуткая Темная магия.
Несколько мгновений Гарри вглядывался в острые изгибы глубокого разлома, в черную выжженную землю, потом решительно развернулся и, не говоря больше ни слова, увлек дрожавшую, как осиновый лист на ветру, Гермиону назад, к буковым зарослям.
- Решительно не понимаю, как после такого сильного всплеска Темной магии сюда еще не явились блюстители порядка из Министерства? – обронил Гарри, едва успев наложить «Оглохни». Стало совершенно понятно, что вся их мелкая конспирация уже не имела смысла.
- Уже были, - произнесла Гермиона срывающимся от волнения голосом. – Двое, в темно-синих министерских мантиях. Мерлиновы кальсоны! – Гермиона не то вздохнула, не то ухмыльнулась, - Похоже, у них там настоящий кадровый голод, если на сильнейший всплеск Темной Магии посылают людей из Отдела магического хозяйства.
- И нас не заметили? – быстро спросил Гарри, без ложных угрызений совести прижимая к себе нервно дрожавшую девушку. Какой уж тут стыд, если обнимал свою спасительницу. – Как все это случилось?
Мир уменьшился в миллиарды раз, съежился и уместился под Мантией-невидимкой. Гермиона, тревожно оглянувшись по сторонам, начала торопливо рассказывать.
- Я собирала вещи, хотела все закончить пораньше... Как чувствовала! А потом стены палатки мелко задрожали, а крыша вдавилась, как будто палатку накрыло тяжелой волной, и воздух вроде как потемнел и сгустился... Такой ужас охватил! Я выскочила наружу. Трава, земля – все это даже не горело, а скорее плавилось. И ты на четвереньках чуть ли не в центре этого кошмара, и эта расползающаяся земля в двух шагах от тебя...
Я не знала, что делать, никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Стояла несколько секунд, как образцовая дура!
По-моему, едва успела что-то буркнуть Кикимеру насчет того, чтобы сидели тихо и были готовы сматываться, как в тот же миг раздались хлопки трансгрессии. Появились те двое в темно-синих мантиях. Меня они не видели – когда и как я успела натянуть на себя Мантию-невидимку, сама не знаю, наверное, еще до того, как выскочила из палатки. Но защитные заклинания снесло, как карточный домик ветром, и палатка, похоже, стояла прямо у них на виду.
Один из них уставился на наше убежище так, как будто не видел никогда, пришлось применить отвлекающий Конфундус и..., - от волнения на лице Гермионы выступили пунцовые пятна, голос дрогнул, - переключить внимание на тебя. Но честное слово, я совсем не ожидала такого эффекта! Первый что-то рявкнул второму, и тот, вопреки здравому смыслу, шагнул к трещине. Всего через пару шагов он буквально скорчился от боли и с диким стоном, ползком вернулся обратно.
Тот, что главный, заволновался, схватился за палочку, и, кажется, ему удалось привести того волшебника в чувство. Но они оба здесь не задержались, быстро трансгрессировали.
Гермиона не сказала ему и половины того, что ей пришлось пережить за несколько бесконечных минут, а он только и смог сделать, что крепче прижать ее к себе. Но по тому, с какой неловкостью она опустила глаза и спрятала лицо у него на груди, Гарри решил не задавать лишних вопросов.
- Надеюсь, с ними все будет в порядке, – тихо шепнул он. - А как же ты до меня добралась?
- Умею перемещать объемные предметы чарами левитации, - бесстрастно ответила Гермиона, подняв на него взгляд. – Но другого выхода не было, Гарри, - прибавила она устало и как-то обреченно. – Понимаешь, черту переступать нельзя!
- Да... Но... чары левитации с такого большого расстояния? – Гарри сначала изумленно уставился на девушку, потом окинул взглядом поляну: до злополучной трещины было никак не меньше двух десятков нехилых шагов. – Ты... волшебница.
- Сама не знаю, как это получилось? Повторить вряд ли смогу – не проси! - ответила Гермиона. – Но это ерунда и далеко не самое главное. Я почти уверена, что скоро сюда прибудут настоящие специалисты из Министерства. Наше счастье, что рабочий день кончился. Может уже и были... Хотя, я продублировала твою одежду, и она вроде до сих пор там лежит.
- Так что же ты тогда молчишь? – заносчиво переспросил Гарри, досадуя о потерянном времени. – Так, действовать надо быстро!
На взволнованном лице девушки читался исключительно страх и стремление оказаться подальше от этого проклятого места.
- Ты хочешь?.. – резко спросила она, бросая безумный взгляд на рваную черту, за которой, казалось, заканчивалось все живое.
- Хочу! - ответил Гарри таким решительным тоном, что она, мгновенно отставив в сторону свою отчаянную попытку что-либо умное возразить, лишь с силой выдохнула из себя воздух.
Бузинная палочка, несомненно, была там, на дне трещины. Гарри нисколько не сомневался и в том, что оставлять там палочку нельзя было ни в коем случае. Да и как он мог бросить Великий Артефакт в расщелине, если они, можно сказать, только-только стали друзьями!
Первое, что пришло в голову, было банальное "Ассио". Естественно, не подействовало. Естественно, это не удивило: да Великий Артефакт рассыпался бы в прах от досады, если бы откликнулся на "Ассио".
Что же здесь может сработать? Как еще можно поднять вверх Бузинную палочку?
Поднять? Поднять! Простое заклинание с первого курса, но для этого надо будет пересечь поляну и подойти к расщелине. Другого выхода Гарри не видел.
Гермиона бледнела на глазах, было понятно, что будь на то ее женская воля... Но, к счастью, его боевая подруга знала, когда не следует задавать лишних вопросов. Она лишь попыталась слабо протестовать, когда ее друг выскользнул из-под Мантии-невидимки, но Гарри твердо пресек все ее попытки.
- Ты должна видеть меня – это раз, помочь в случае чего – это два. В-третьих, Поттера нужно, во что бы то ни стало, брать живым, в отличие от какой-то там гр... Грейнджер!
Гарри изложил свои доводы на одном дыхании, четко и быстро, и у Гермионы не нашлось ничего, чтобы ему возразить.
- Извини, Гермиона, - твердо добавил Гарри в ответ на ее умоляющий взгляд - но это мое решение, и оно уже принято. Да не паникуй ты раньше времени: Сам-Знаешь-Кто не стал бы колдовать против себя любимого, я всего лишь воспроизводил его заклинания. А мы ведь с ним живем по Закону джунглей... Судя по твоему же рассказу, я уже был там, и как видишь, еще вполне живой. Может быть, повезет еще раз.
Кажется, Гермиона поняла, что имел в виду Гарри, и хоть губы ее по-прежнему дрожали, с лица сползла почти посмертная маска, и даже глаза немного просияли.
- Все, мне пора, - прошептал Гарри, подойдя к Гермионе и накидывая ей на голову капюшон отцовской Мантии. Не удержался, крепко обнял на прощание и чмокнул в щеку. – Будь умницей!
- Будь осторожен, Гарри! – шепнула девушка, но он поспешил отвернуться, чтобы она не успела разглядеть смущения на его лице, которое, как он хорошо чувствовал по горящим щекам и ушам, предательски покраснело. А ее щека – мокрая... Он почувствовал солоноватый привкус на губах.
Интуиция не подвела Избранного и на этот раз: на запретной территории чувствовал себя на редкость паршиво – каждый удар сердца отзывался болью в шраме, как будто кровь с силой прокачивали через голову - но до летального исхода было явно далековато.
Главное неудобство состояло в том, что для применения "Вингардиум Левиоса" требовалось направить заклинание непосредственно на предмет, а палочка на дне расщелины не подавала никаких признаков своего присутствия.
"Хоть бы огоньком посветил, что ли", - подумал Гарри, склонившись над расщелиной, но поскольку ничего так и не мигнуло из ее глубины, применил заклинание наугад, надеясь, что как-нибудь повезет.
Наугад не везло: через десяток минут из трещины были выужены десятка полтора камней, полусгнившая крышка от консервной банки, какой-то стеклянный флакончик непонятно от чего, но сейчас доверху забитый землей, и даже несколько маленьких дохлых лесных мышек. Потом и вовсе поднимал вверх комки обсыпавшейся почвы, густо переплетенные корнями. Напрасный труд! Ну, где же он... Великий Артефакт…
А что, если попробовать... Как тогда, на улице Магнолий, когда волшебная палочка выпала у него из рук, он в отчаянии применил «Люмос», и кончик палочки засветился.
Гарри отложил в сторону палочку Гермионы и, склонившись над расщелиной, упершись одной рукой о край земли и вытянув второю над бездной, прокричал самое простое волшебное заклинание, которое колдуны, как правило, и за волшебство не считали.
Он, как никогда, надеялся увидеть вспышку света из темной глубины, но все-таки не поверил своим глазам, когда понял, что у него все получилось. Следующим заклинанием были чары левитации, но огонек, дернувшись пару раз, так и остался на месте.
Что же с ним, Великим Артефактом, случилось? Ведь он точно там, внизу. Может быть, зацепился за что-нибудь?
"Экспеллиармус! - выкрикнул Гарри, вкладывая в заклинание свою надежду и горячее желание освободить своего нового друга от чего бы то ни было. - Вингардиум Левиоса! "
Между двумя заклинаниями не было даже секундного перерыва – Гарри боялся, что Великий артефакт упадет еще глубже. Но на этот раз, действительно, повезло: Бузинная палочка медленно выплыла из трещины и тихо опустилась на ладонь своего хозяина. Не веря своему счастью, Гарри рванул прочь от опасного места, в сторону буковых зарослей, к верной Гермионе.
До зеленой травы оставалось немного, когда громкие хлопки трансгрессии красноречиво дали понять: на поляне они с Гермионой уже не одни, а Министерство магии держит руку на пульсе. Черт! Ну что, в самом деле, стоило бюрократам чуть-чуть задержаться?
К досадному разочарованию Гарри министерские работники материализовались практически там же, где должна была находиться Гермиона под Мантией-невидимкой. Это было просто удачей, что ее все-таки не задели и не обнаружили. Прибывших было пятеро, и по резко бросавшимся в глаза дорогим черным мантиям, украшенным вышивкой разной степени щедрости, Гарри понял, что перед ним далеко не простые служащие второго порядка. А еще через мгновенье он с ужасом узнал одного из них – Яксли. Звероподобное лицо этого человека трудно было с кем-то спутать.
Глаза быстро скользнули по остальным спутникам Пожирателя смерти и невольно задержались на рыжей шевелюре и квадратных роговых очках одного из них: надо же, еще один знакомый тип – Персиваль Уизли, первый секретарь официального Министра Магии, Пия Толстоватого. Везет сегодня Избранному на старых знакомых...
Но разум был чист, как вечерний воздух после дождя, и голова соображала на редкость четко.
Поттер принадлежит Темному Лорду.
Убить его не посмеют.
Приблизиться к нему не смогут.
Заклятием с доброй полудюжины шагов в Избранного надо суметь попасть.
Единственной проблемой оставалась Гермиона: он не мог применять боевые заклинания из-за боязни нечаянно зацепить ее.
Его узнали. Тишину прорезал резкий крик Перси:
- Это Поттер! Убивать нельзя!
Яксли, измерив рыжего очкарика презрительным взглядом, процедил сквозь зубы:
- Вы сознаете, Уизли, кем пытаетесь командовать? Мне кажется, члену семьи предателей крови следует помолчать. Вы меня хорошо поняли?
Перси пролепетал в ответ что-то унизительно-раболепное, и, торопливо отвернувшись, натужно, но малоубедительно закашлялся. Остальные трое следили за перепалкой Яксли и Перси с нервным вниманием и молчаливым подобострастием, тем самым до тошноты напоминая собой преданных собак.
«Сейчас последует команда: ФАС!», – подумал Гарри, но тупо ждать нападения с опущенной палочкой не стал. Невербальное «Протего» перед собой он наложил еще во время разъяснительной беседы мистера Уизли и Пожирателя смерти, и сейчас задача состояла в одном - предупредить Гермиону. Впрочем, решение уже созрело.
- Да, я Поттер! – громко и четко выговаривая слова, произнес Гарри, надеясь, что Гермиона его услышит. – Советую не стоять на моем пути, потому как могу случайно задеть кого-нибудь из вас. А мне бы, право, этого не хотелось... Так что считаю до пяти, медленно: раз, два, три, четыре...
Счет Гарри закончить не успел: морда Яксли скривилась от злости, и первое заклятие полетело в сторону Избранного.
- Круцио! – взревел Пожиратель.
Пыточное проклятие бессильно разбилось о мощные щитовые чары, сотворенные Бузинной палочкой, и с неимоверным свистом отскочило назад, к производителю, глаза которого расширились от ужаса. Яксли подкинуло в воздух и он, корчась от боли, взревел, как раненое хищное животное, а его рев, многократно отразившись гулким эхом от многочисленных стволов деревьев, разлетелся далеко по лесу.
Пожиратель, упав на землю, подняться не смог: видимо качество «Круцио» в собственном исполнении было образцовым. Хорошо у Пожирателей поставлено с непростительными, грех жаловаться...
Гарри не успел придумать, что делать с остальными четырьмя министерскими деятелями. Один из них, внезапно вытянувшись и застыв, как деревянная кукла, свалился на траву, второй незамедлительно последовал примеру коллеги под неистовый вопль Гермионы, возникший непонятно откуда: «Петрификус тоталус!». Третий, нервно озираясь на визг, закладывающий уши, выхватив палочку и медленно пятясь назад, что-то бессвязно лепетал про опостылевшую службу, и «надо кормить семью». Оглушающее заклятие настигло его у ствола огромного дуба, но на этот раз Гарри отчетливо видел, что палочкой орудовал Перси, и проделывал это с мастерством лучшего ученика, сдавшего ЖАБА на «Превосходно».
Ну, конечно. Как же он забыл? Ведь Перси признался тогда, появившись в Выручай-комнате, что «это началось уже давно». Значит, не врал!
Поттер в несколько прыжков одолел расстояние до первых деревьев. Мистер Уизли уже хлопотал около одного из своих спутников, лежащих на земле, и по его затуманенному взгляду Гарри понял, что Перси использует «Забудь!».
Яксли слабо пошевелился, приподнявшись на руках, попытался встать, но Избранный не дал ему этой возможности.
- Отключись! – взревел Гарри, направляя в лицо Пожирателю струю красного света из Бузинной палочки. Мощный луч ослепил Яксли, злые звериные глаза, сверкнув, расползлись в стороны, и колдун, слабо дернувшись, потерял сознание.
Гермиона возникла словно бы ниоткуда, налетев на Гарри как вихрь и обхватив его за плечи трясущимися руками. Девушка все еще пряталась под Мантией-невидимкой, крупная дрожь сотрясала ее тело, она, похоже, не могла говорить связно от охватившего ее волнения и тупо повторяла: «Гарри, Гарри...».
Они не сразу заметили подошедшего к ним мистера Уизли, который теперь стоял совсем рядом и с немалым удивлением смотрел на них в упор.
- Поттер, мисс Грейнджер... Гарри, - требовательный голос Перси заставил Гермиону замолчать. – Не знаю, как заставить вас верить мне, но у нас мало времени, а я обязан вас предупредить. Сам-Знаешь-Кто две недели назад закончил свои заграничные дела и занялся делами Министерства...
- Не уничтожив Избранного? – перебил Гарри, широко округлив глаза и приподняв брови.
- Нет! – решительно запротестовал Перси, продолжая дальше уже более размеренным тоном большого начальника. – Я все-таки посоветовал бы вам не перебивать старшего по званию. Ты ему нужен, как никогда раньше, и он, к вашему сведению, знает, как вас разыскать. Министерство теперь круглосуточно отслеживает маскировочные чары по лесам и в сельской глуши, так что прошу: будьте осторожны. Сегодня можете колдовать без опаски – все приборы в Министерстве вышибло и заклинило от двух мощных всплесков Темной магии, случившихся практически одновременно. Разумеется, я надеюсь, что вы будите благоразумны...
- Второй выброс случился в поместье Малфоев? – счел нужным уточнить Гарри, перебив собеседника.
- Угадал, - неожиданно просто ответил Перси, оставив в стороне свою обычную напыщенность и витиеватый слог. – Поттер... Гарри, советую: валите из страны, пока живы... Игры закончились!
- Хорошо, - быстро согласился Гарри, не видя смысла спорить и тратить на это драгоценное время. – Спасибо за предупреждение, Перси.
- Где мой младший брат? – спросил Перси, оглядевшись. – Две недели назад его засекли в компании с вами...
- Он там, ждет нас... в условленном месте, - не моргнув глазом, соврала Гермиона. – Но вы правы, мистер Уизли, нам пора...
Гермиона уже готова была повернуться вокруг себя, чтобы трансгрессировать, когда Перси, явно немного смутившись, попросил:
- Постойте! А меня кто уложит здесь, рядом с остальными?
- Чего изволите, мистер Уизли: заклятие Памяти или «Отключись» будет достаточно? – произнес Гарри, делая шаг вперед и протягивая Перси свою руку для мужского рукопожатия. Чувствовал себя виноватым, что поздно сообразил обеспечить человеку алиби, поздно протянул руку.
- Да хотелось бы попробовать все, что есть в меню, - тяжело вздохнул Перси, сняв очки и протягивая их Поттеру. – Надеюсь, вас не затруднит? Напялите потом на бесчувственное тело... Боюсь, придется подать в отставку, и если эти разобьются... Ладно, это мелочи, а время спешит.
- Не переживай, Персиваль, - вставил Гарри, старательно копируя нравоучительную манеру мистера Уизли, - Мы сделаем из тебя храброго человека и славного борца за идеалы Темного Лорда.
Перси криво усмехнулся.
Мистером Уизли пришлось заняться Гермионе, потому что Великий Артефакт, странно дернувшись в руке, начал натужно хрипеть, но Гарри смог разобрать только "Агу... Агу...". Невольно бросив последний взгляд на безжизненную поляну, привычным движением потрогав саднящий шрам, Гарри поспешил заняться Бузинной палочкой: Мерлин знает, что этот великий деятель может еще сотворить?
"Агуаменти", - подсказала интуиция. Отойдя на всякий случай подальше, к старому трухлявому пню, Гарри прошептал заклинание, и с кончика Великого Артефакта полилась вода. Сначала почти черная, но постепенно она светлела, становилась прозрачнее, и вскоре стало понятно, что самое страшное позади.
- Да что б этот урод красноглазый поперхнулся своими Темными искусствами! - от всей души булькал Великий Артефакт, по-мужски поливая старый пень, возле которого хозяин делал ему промывание извилин. - Какой же идиот творит Темную магию в такой великой ярости, да еще с Великим Артефактом в руках! Впрочем, у него не руки, а щупальцы. Б-рр... Ты это... держи меня ровнее. Нет, еще не все!
Уже вылито было не меньше ведра воды вперемежку с крепкими словечками, рядом с которыми все, сказанное до сих пор не шло ни в какое сравнение, когда Великий Артефакт, наконец, выдал долгожданное: "Довольно!".
Гарри к его болтовне почти не прислушивался. После всего случившегося он с ужасом думал о том, что сама возможность их относительно удачных скитаний по лесам в течение долгих месяцев была оплачена смертью Грозного Глаза. Хладнокровный, циничный до жестокости план Дамблдора, но неужели полет «Семи Поттеров» нужен был для того, чтобы направить всю энергию Волан-де-Морта на поиски Бузинной палочки?
Что ж, в уме Дамблдору отказать трудно... Но как может человек вот так легко распоряжаться чужими жизнями? Ради того, чтобы Снейп смог защитить учеников в Хогвартсе – еще куда не шло... Но ведь зельевар сам умрет... будет на грани смерти из-за Бузинной палочки. Или дальнейшая судьба детей уже не волновала, уже был уверен, что все закончиться... Год назад, когда только планировал немилосердную эвакуацию Избранного из дома номер четыре на Тисовой улице, был уверен?
Ну, муть какая-то несусветная!
Попытался на секунду представить, что он, Гарри, должен решать, кому жить, а кем можно пожертвовать, и не смог - это было почти то же самое, что убить самому. Даже по глупости, как Седрика или Сириуса...
Но разве его сын будет когда-нибудь носить имя Альбус? Дурацкая идея... Уж лучше Персиваль, потому что Перси оказался человеком. Да будь Дамблдор еще хоть в десять
|
|
|
