 |
Глава 59. Так еще никто не шутил, как я и он.
|
|
|
|
15 апреля 1998 года, среда.
Поверхность Бузины уже тускло отливала матовым блеском, а Гарри все тер и тер своенравную волшебную палочку, по иронии судьбы доставшуюся ему в наследство от Дамблдора. Тер с остервенением, крепко, почти неистово, прижимая маленький кусочек замши к поверхности дерева, пока Бузинная палочка не вскрикнула:
- Ой, больно же!
Рука Гарри замерла, он поднял голову. Гермиона безмолвно взирала на него одновременно и с испугом, и с отчаянием, и с робкой надеждой на то, что сейчас, наконец-то, он все объяснит. Ее пальцы судорожно сжимали самую настоящую замшу для полировки волшебных палочек, которую она, скорее всего, успела достать из объемистых недр бисерной сумочки, переворошив свои неистощимые запасы на все случаи жизни.
- Гарри..., - голос ее звучал напряженно, нерешительно, - давай я попробую.
Он молча протянул Гермионе Бузинную палочку, отметив, что девушка вздохнула с некоторым облегчением.
«Наверное, ее больше волнует мое полубредовое состояние, нежели новости как таковые», - подумал Гарри, и к сердцу прокрался стыд за свою несдержанность.
Гермиона сидела, ссутулившись, не поднимая головы, ласковыми ритмичными движениями протирала гладкую деревянную поверхность. Великий Артефакт уже ничего не говорил, а только урчал от удовольствия, словно кот, дремлющий на солнышке, а вскоре и эти звуки исчезли.
- Думаю, этого вполне достаточно, - произнес Гарри, нарушив наступившую тишину, забирая из рук Гермионы Бузинную палочку и отправляя ее в карман. – Не бойся, я сейчас все расскажу, только с мыслями соберусь, - решительно добавил Гарри в ответ на немой вопрос, легко читавшийся в глазах девушки.
Странное дело: всего несколько минут назад ему хотелось рвать и метать, обрушить мир на ветхую брезентовую крышу этой старой палатки, он полагал, что эмоций не хватит выразить кипевшие в груди чувства. Но, к его немалому удивлению, пересказ текста получился неимоверно сухим и коротким, заняв всего несколько коротких предложений.
|
|
|
Пошел, взял, отлил, отправил, распылил... Все немного сошли с ума, включая Снейпа, Люпина и дементоров.
- И натворили кучу глупостей, - задумчиво произнесла Гермиона после недолгой паузы, но голос ее звучал достаточно ровно. То ли она ожидала чего-нибудь в этом роде, то ли еще раньше подходила к жизни более взвешенно, на всю катушку используя свой неоспоримый конек – логику.
- Что и требовалось доказать, - прошептала Гермиона, как будто подтверждая подозрения Гарри насчет логического мышления. – Это нумерология, - пояснила она, и, немного смутившись, спросила:
- Гарри, скажи, ты ведь не поверил, что твоей талантливой закваски хватило на всех, включая дементоров?
Гарри невольно улыбнулся. Он так и знал, что лучшую ученицу Хогвартса будет волновать именно этот животрепещущий вопрос: обскакал Поттер ее в зельеварении, или есть еще надежда на главный приз от Слизнорта?
Но ответил сдержанно:
- Гермиона, я даже не уверен, что профессора Снейпа обработали конкретно моей «талантливой» закваской, не говоря уже об оборотнях и дементорах. Но ты ведь понимаешь, что главное не в том, кто варил, а в том, кто применял, и уж чью там закваску квасили... Но, согласись, придумано недурно. Насколько я помню из теории, Морочащее зелье разбавляют водой – про соотношение лучше не спрашивай: забыл – и применяют в дисперсном состоянии. Эффект кратковременный, но действенный, у маглов может вызвать массовый психоз. На волшебников действует более мягко, заставляя бесконечно прокручивать мысли вокруг одной навязчивой идеи и напрочь отметать все остальное.
|
|
|
Гарри с удовольствием отметил, что Гермионе его развернутый ответ по теме пришелся по душе, и продолжал уже более спокойно и уверенно.
- Ничего особенно «талантливого» конкретно в моей закваске точно не было, я так и не смог тогда сгустить ее до нужной консистенции. Но это отнюдь не значит, что ее нельзя было применить, просто нужно было добавлять меньше воды. Это, скорее всего, и доказывал Дамблдор Снейпу, если, конечно, подобный разговор между ними состоялся. По крайней мере, я был очень удивлен результату экзамена - не провалился на зельях.
Но ведь это детали, Гермиона! Ведь так?
- Да, конечно, - Гермиона вздохнула. – Это и в самом деле мелочи.
Снова воцарилась тишина. Гарри старательно прокручивал в памяти все услышанное от Великого Артефакта. Скоро мысли запнулись о Визжащую хижину и Карту Мародеров, Гарри усмехнулся:
- Слушай, а ведь он и дальше врал!
- Кто? – рассеянно спросила Гермиона, выходя из задумчивого состояния.
- Великий Артефакт, конечно, - с готовностью ответил Гарри. - Не мог Дамблдор видеть нас на Карте Мародеров в Визжащей хижине, поскольку сама хижина не обозначена на карте.
Гермиона удивленно подняла брови: слова друга ее явно поразили.
- Но ведь это нечестно, Гарри! – воскликнула она мгновенье спустя. – Вот обманщик! И главное – так задешево.
- Просто он слишком долго прожил с Дамблдором, - снисходительно пояснил Гарри. – Понимаешь, у него даже словечки его, фирменные. Ну, и привычки, я думаю, те же. А тебе не часто приходилось держать в руках Карту Мародеров.
- Так может быть..., - неуверенно начала Гермиона, - и все остальное не стоит принимать за истину?
Гарри не знал, что ответить. Слишком много непонятного случилось той июньской ночью, и версия о применении Морочащей закваски в массовом порядке хоть как-то сводила концы с концами. Особенно верилось в нечто подобное, когда рассуждения доходили до поведения профессора Люпина: все-таки он принимал волчелычное зелье всю неделю до полнолуния, забыл принять один единственный раз, но даже Бродяга не смог вернуть его в разумное состояние. Как ни крути, а было над чем задуматься.
Невольно поймал себя на мысли, что ему проще повесить все грехи на Дамблдора, чем признать Сириуса и Римуса, а заодно и себя с Гермионой, круглыми идиотами. Но вряд ли они когда-нибудь узнают настоящую правду. Великий Артефакт, как свидетель, потерпел фиаско, верить ему можно было, мягко говоря, весьма осторожно. Хотя идею подкинул... Разве что профессор Снейп мог что-нибудь поведать о визите Дамблдора в свой кабинет, да и то, если будет жив. Тогда можно будет попросить у него воспоминания... Стоп! Почему он раньше об этом не подумал?
|
|
|
- Мисс Грейнджер, - выдохнул Поттер, - я, кажется, готов совершить еще одно ограбление!
Гермиона посмотрела на него изумленно, Гарри был уверен, что она сейчас начнет долдонить об осторожности и безопасности, но ее реакция была совершенно иной.
- Меня берешь «на дело»? – спросила она с вызовом.
- Без вопросов, - мгновенно ответил Гарри, развеяв ее глупые сомнения.
- Да я просто не отпущу тебя одного, - заявила Гермиона с очаровательной улыбкой. – А что грабим? Опять кладовую хогвартского зельевара?
- Не-а, - Гарри отрицательно покачал головой. – На этот раз кабинет Дамблдора... Снейпа... В общем, круглый кабинет. Возьмем во временное пользование Омут памяти. Как тебе идея?
Судя по всему, идея произвела впечатление. От избытка эмоций Гермиона вскочила с кровати и, снова опустившись на место, устремила на друга сияющие глаза.
- Эврика! – воскликнула она. – Гарри, да ты молодец! Как я сама не додумалась... А что конкретно ты хочешь просмотреть?
- Да все подряд, Гермиона, - деловито начал разъяснять Гарри. – Все, начиная с первого курса. Все мои заумные беседы с Дамблдором.
Уловив на лице Гермионы озабоченность, Гарри пояснил:
- Их было не так уж много, Гермиона. Одна-две за год, не считая, конечно, шестого курса. Но и там не густо, так что всего несколько дней... После победы, разумеется. Понимаешь, что-то я в последнее время жалуюсь на свою память? – «застенчиво» и «жалостливо» прошептал Гарри, с напускной рассеянностью почесав в затылке.
В ответ Гермиона радостно хлопнула в ладоши. Гарри тоже хлопнул в ладоши. В следующее мгновенье их пальцы соприкоснулись...
...но сразу же отскочили, словно испугавшись откровенной близости.
|
|
|
Следующее касание ладоней было более продолжительным. Руки как будто изучали друг друга, но еще боялись открыто поведать о своем тайном желании быть рядом.
Последовал еще один холостой хлопок, и четыре руки вновь встретились. И уже ни одна из них не спешила разорвать контакт, призвав на помощь глаза и улыбку.
Чем бы закончилась эта детская забава – игра в «ладушки» - будь они одни? Кто знает? Но беспокойные малыши, вбежав в комнату, прервали тет-а-тет, не оставив выбора. Гермиона первая опустила руки и отвела взгляд, быстро покинув комнату и оставив Избранного в глубоком раздумье, если не сказать в смятении.
Нет, что ни говори, а когда девушка готова ради тебя тащить дракона на Астрономическую башню, шерстить запасы профессора Снейпа, угонять гиппогрифа из-под носа Министра Магии и грабить Гринготтс – это то, что надо для долгой нескучной жизни.
Такой друг, как Гермиона стоит дорогого. Но именно это и мешало сказало вслух три заветных слова, которые уже давно жили в сердце. Глупо, смешно, но, используя фирменное выражение Гермионы, «пришпорить обстоятельства», а попросту, признаться, или хотя бы решиться на поцелуй, смелости не хватало. И это не говоря уже о Роне. Об этом и вовсе не хотелось думать всерьез, поскольку все возможные размышления начинались и заканчивались на короткой, но емкой фразе: «Подлец я, Рон, подлец!»
Он – исключительно теоретически (здесь Гарри не врал самому себе) – скрепив волю, предпочел бы загнать «подлеца» в угол, или хотя бы попытаться это сделать, если бы не это «мгновенье прозрачности», когда разговаривали их руки. И этот взгляд, слишком красноречивый для дружбы и, одновременно, слишком робкий для... Гарри хотел бы сказать «для любви», но словно боялся что-то спугнуть, нечто неосязаемое, что уже существовало между ним и Гермионой: множество незримых нитей, крепко связавших их жизни друг с другом. Казалось, сейчас там закручивались и затягивались последние узелки «на счастье».
16 апреля 1998 года, четверг.
Весь день без остатка Гарри посвятил очистке сознания и медитации. Идея проникнуть в разум Темного Лорда превратилась в какую-то великую панацею. Если раньше он, вольно или невольно размышляя о своем наставнике, тратил массу времени на то, чтобы вспомнить их разговоры во время традиционной беседы в конце каждого курса, то после вчерашнего решения доверить это дело Омуту памяти Гарри выбросил из головы все лишнее.
Разобраться с Дамблдором он успеет, сейчас главное – Темный Лорд. Да и свое собственное сознание следовало привести в порядок, а состояние его было таково, что «сияние чистого разума, без содержания» было самой светлой мечтой.
|
|
|
Бесконечное (и абсолютно бесплодное) сражение: Гермиона или Рон, любовь или дружба заканчивалось, едва мысли сосредотачивались на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох, и ни одна мысль не движется... И не надо. Можно было вполне назвать вещи своим именем: бегство от действительности.
Гарри забывал даже о еде. Вечером Гермиона вырвала его из «небытия» практически силой, за руку привела на кухню и усадила за стол перед тарелкой.
- Гарри, так нельзя, - решительно потребовала она, когда он, практически под ее пристальным наблюдением, опустошил содержимое тарелки. – Я ценю твое усердие, но о теле тоже следует заботиться.
- Гермиона, так можно. Это не забава, а окклюменция, - с важностью проговорил Гарри, выделяя последнее слово. – Медитация – это тренировка освобождения сознания от всего лишнего. При хорошей технике в дальнейшем очистка сознания должна происходить мгновенно. А пока выполняю дыхательные упражнения.
- Я заметила, что ты занялся дыхательными упражнениями, - произнеся это, Гермиона вцепилась в него своим фирменным наблюдательным взглядом. - Что это вдруг на тебя нашло?
- Между прочим, это - не "вдруг", - слегка обиделся Гарри, гордо добавив, - а конкретная реализация плана по развитию моей неповторимой личности. Помогает взять эмоции под контроль и смотреть на жизнь проще.
Покачав головой и понимающе улыбнувшись, Гермиона лукаво спросила:
- А более конкретные планы озвучить не хотите?
Конкретные планы... Хм-мм... Конкретные планы – чтобы штаны больше не слетали. Мысли Темного Лорда были еще конкретнее.
- Гермиона, я просто понял свою ошибку: я должен был убрать из головы все, абсолютно все, включая мысль о том, что я должен попасть в разум Сама-Знаешь-Кого, - признался Гарри, справедливо рассудив, что Гермиона уже прекрасно поняла его нехитрые замыслы. Он видел ее сегодня с заветной книгой в руках.
- И как успехи? – поинтересовалась девушка.
- Пока не очень, - честно ответил юноша. – Но я ведь только начал.
- Может быть, тебе вот это поможет? – Гермиона протянула собеседнику палочку с пером Феникса.
- Как я сам не вспомнил! – с досадой воскликнул Гарри, принимая палочку из рук девушки.
- Не думаю, что без должной техники Остролист сможет тебе существенно помочь, - авторитетно возразила Гермиона. – Но ты не боишься..., - девушка замялась, - головной боли.
- Знаешь, Гермиона, ты права, но..., - Гарри криво усмехнулся, - моя главная головная боль в настоящий момент – это Альбус Персиваль Вулфрик Дамблдор, его жизнь и обманы. Сама-Знаешь-Кто на его фоне – такая хилая мандрагора... Честно!
- Мандрагора? – переспросила Гермиона. – А это у тебя, откуда словечко?
- Да это не мое, - отмахнулся Гарри. – Это, вообще-то, от Невилла.
- Аааа..., - разочарованно протянула Гермиона. – Жаль, что я с ним немного общалась в школе.
- Я тоже мало с ним общался, особенно на шестом курсе, после Министерства, - немедленно подхватил Гарри. – И тоже жалею. А про словечко мне проговорилась... Джинни.
Гермиона снова наградила его странно понимающим взглядом, но на этот раз без улыбки, и внутри у Гарри вдруг стало неуютно, словно что-то скомкалось. Пришлось отчаянно пожалеть о том, что упомянул имя Джинни. Но раз уж начал про мандрагору... Проболтался, дурак!
Бросив на подругу виноватый взгляд, Гарри, тем не менее, с удивлением отметил, что она опять о чем-то сосредоточенно размышляет, причем в своих мыслях, похоже, завязла с головой. Внезапно девушка, видимо почувствовав его пристальный взгляд на себе, покинула темные закоулки своего разума и... Тут Гарри не мог подобрать нужного слова, но решительное выражение ее лица поразило до глубины души. Как правило, такие моменты ничего хорошего не сулили, и Гарри приготовился к худшему.
Он уже лихорадочно подыскивал все возможные в данном случае нужные слова для обоснования необходимости проникновения в сознание Волан-де-Морта именно сейчас, но невинный вопрос Гермионы, как говорят в таких случаях, «совсем из другой оперы», застал врасплох.
- Гарри, я хотела тебя спросить..., - медленно начала она каким-то нейтрально-отвлеченным тоном, - что ты делаешь сегодня вечером? – последняя фраза прозвучала не в пример быстрее начала реплики.
Вроде бы ничего особенного сказано не было, но Гарри слегка опешил.
- Да так, ничего, - промямлил он в ответ. – А у вас есть какое-то конкретное предложение?
- Есть, - просто ответила Гермиона. – Понимаешь, я хочу поиграть в квиддич. Кстати, ты мне не напомнишь счет? Сколько там было очков в мою пользу?
- Много, - с горечью проговорил Гарри, начиная волноваться. – Конкретно не помню. А как будем играть?
- Ой, Гарри! Здесь все будет очень просто, - голос Гермионы заметно оживился. – Ты когда-нибудь играл в рифмы? Я говорю фразу, ты ее продолжаешь, но только так, чтобы все складывалось в рифму, - быстро пояснила Гермиона, увидев довольно растерянный взгляд героя магического мира. – А счет помню я: «пятьдесят – ноль» в мою пользу.
До конца жизни Гарри не смог дать себе вразумительного ответа, что же заставило его тогда согласиться на эту провокацию. Играть в «ритмический квиддич» с лучшей ученицей Хогвартса... Ну, герой! Гриффиндорец. На что рассчитывал, малыш?
- Нет, если противник не в форме, - «понимающе» начала Гермиона, и этот ее слегка пренебрежительный тон, по сути, решил все. – Если ваше душевное здоровье не позволяет вам принять участие в соревновании на звание лучшего рифмоплета, то я, разумеется, не вправе настаивать...
- Противник в норме, то есть, надо сказать, в форме, - категорически заявил Гарри, не дав подруге закончить фразу.
Дальше следовало бы остановиться, но к языку как будто привязали веревочку и осторожно за нее потянули.
- О душевном здоровье – не знаю. До конца не совсем понимаю. Но уверен: смогу все понять, если...
Гарри запнулся, потому что не знал, что сказать дальше. То есть он знал, что нужно сказать по смыслу, но не мог найти нужного слова, хотя оглядел уже и потолок, и стены маленькой кухни. Впрочем, глагол «размышлять» вполне подойдет, если... туда добавить что-нибудь еще... Но что? Думай, думай...
Собрать мысли в кучку так и не удалось, дело не дошло даже до «размышлять».
- ...если шрам на носу почесать, - донесся до него «услужливый» шепот Гермионы.
- Так у меня ж на лбу, - недоуменно произнес Гарри, спускаясь с потолка на пол. О-ох... Лучше бы он молчал!
Гермиона смеялась. Глаза ее блестели, и несколько счастливых прозрачных слезинок, которым стало тесно среди ресничек, покатились по щекам. Одного взгляда на девушку хватило, чтобы забыть обо всех сожалениях, казавшихся такими важными всего мгновенье назад.
- Да ну тебя, - огрызнулся Гарри, тем не менее, любуясь довольной улыбкой Гермионы. – Я ж не нарочно, оно так само получилось.
- Семьдесят... – Ноль! - победно воскликнула Гермиона, слегка запинаясь от смеха. – За два шрама – на носу и на лбу – по десять очков. Продолжим? Так что там будет, если оставить знаменитый шрам в покое?
- Надо по уху чайником дать, - буркнул Гарри разочарованно, со злостью, - чтоб не слушал случайных подсказок!
- Думы странные тревожат мой разум..., - таинственно, и даже немного угрожающе пропела Гермиона, довольно правдиво изобразив на лице выражение крайней озабоченности.
Вдруг, словно спохватившись, будто бы внезапно найдя нужное решение, она ткнула Гарри в грудь указательным пальцем.
- Признавайся: списывать стыдно!
Возразить ей было абсолютно нечего, и Гарри с готовностью согласился с суровой реальностью.
- Для героев – вообще, не солидно, - уверенно, по-деловому проговорил он.
Следующую реплику, по правилам игры, следовало говорить ему, и Гарри воспользовался этим, попытавшись заодно убедить подругу, что для него еще не все потеряно.
- И он сможет это понять! – пообещал Гарри. Получилось даже немного торжественно.
- Если по уху чайником дать? – удивленно, слегка иронично, и, что самое обидное, практически мгновенно переспросила Гермиона.
А он к ней с серьезными намерениями! Чертовка.
- Ради дела святого – готова! – клятвенно пообещала Гермиона, театрально приложив одну руку к груди, другой рукой схватившись за руку парня и многозначительно поглядывая на чайник, мирно стоявший на плите.
- Гермиона, ну, ты - не здорова, - пробормотал Гарри, попытавшись вложить в свои слова как можно больше возмущения. – Ну, ей Богу, нельзя же так, сразу...
- Злые думы туманят мой разум..., - опять с готовностью согласилась девушка, щедро снабдив цитату нотками раскаяния.
– О чем хочу предупредить заранее, - строго добавила Гермиона, снова скосив глаза на злополучный чайник.
- Не буду списывать домашние задания, - обреченно, но, тем не менее, клятвенно пообещал Гарри, чувствуя, что без этого не обойтись. – Я, между прочим, все-таки герой!
Гермиона взглянула на него хитрым, оценивающим, «гермионистым» взглядом. Сделав вид, что нашла его состояние вполне соответствующим заявлению в предыдущей реплике, она хлопнула себя ладошкой по лбу.
- Действительно! – воскликнула девушка, и тут же весьма наивно переспросила: - И мы не брат с сестрой?
Хорошие у вас вопросы, мисс Грейнджер! Спрашивает так, как будто бы знает о его тайных терзаниях, все последнее время не дававших герою покоя. Впрочем, следующая реплика была за Гермионой, и Гарри ждал.
- Вы, кажется, так думали вначале? – с явно поддельной робостью уточнила девушка.
Гарри принял решение все отрицать, чтобы там Гермиона не воображала.
- Такие мысли НАС не посещали! – заявил он твердо и внушительно, но тут же, неожиданно для самого себя, с явным изумлением в голосе поинтересовался: - Откуда вам известно про «сестру» и «брата»?
- Да... у меня фантазия богата..., - неопределенно пожав плечами, ответила девушка.
Спустя несколько секунд она все же решилась раскрыть карты:
- Мне говорил знакомый общий. Рыжий.
Нашелся, значит, источник информации. Кто бы сомневался!
- Не верь ему! Он на судьбу обижен, - произнес Гарри, и сам испугался того, что сказал. Единственное, что хоть немного оправдывало его, прямо-таки пренебрежительное отношение к другу, так это игра в «рифмы». Думать особо некогда было, и ляпнул первое, что попало под язык.
Чуть-чуть позже, дав себе отчет, что Рональд все-таки говорил Гермионе правду с его слов, поспешил добавить:
- Рон спас меня от смерти в тот момент.
- И вы решили дать ему ангажемент? – с вызовом поинтересовалась девушка.
Не имея понятия, что такое ангажемент, Гарри вопросительно уставился на Гермиону. Видимо, прочитав в его глазах непонимание, она уточнила:
- Ну, пригласить его в наши покои...
А что, он должен был отправить Рона домой, к мамочке? Да он был вне себя от счастья, когда Рон вернулся. Как она не понимает?
- Но это ж Рон! Поверь мне: он достоин, - попытался Гарри убедить скорее себя, чем подругу. - Он спас меня и разрубил крестраж...
- И сразу взял МЕНЯ на абордаж, - огрызнулась Гермиона в ответ, а потом добавила как бы в раздумье: - Действительно... Весьма достойный малый...
Ну, тут даже герой растеряется: с одной стороны, Рон, действительно, был достоин лучшего, а, с другой стороны, поддерживать мысли Гермионы о «весьма достойном» выборе было выше его скромных мужских сил.
Увидев, что друг продолжает только беспомощно хлопать глазами и нервно тереть переносицу, Гермиона победно закончила.
- А потому влюблюсь в него, пожалуй! – воскликнула она, демонстрируя перед глазами Избранного по четыре пальца на обеих руках, поднятых вверх.
Восемьдесят – ноль, блин!
Тьфу! Гарри даже не знал, что именно сейчас огорчило его больше: проигрыш по очкам или откровенное признание Гермионы. Впрочем, пропущенный гол был серьезнее, а с признанием?.. Что ему это признание? Тоже новость? ХА! Сам видел веселенький поцелуйчик этой парочки на глазах у изумленной публики. И сейчас эта сцена стоит перед глазами, соображать «в рифму» не дает.
А еще говорят, что тому, кому не везет в смерти, везет в любви...
Врут. Все поцелуи – высоким рыжим отважным вратарям и умным шахматистам, а мелким занудным очкарикам достается только глупая детская игра «в ладушки».
Время шло, Гермиона ждала реплики от него, и Гарри сделал попытку ее образумить, впрочем, весьма неуверенную.
- Но ведь... нехорошо..., - пробормотал он, но не остановился на этом, – Нельзя ж так, сразу! - воскликнул юноша, вкладывая в свои слова все имевшееся в наличии красноречие.
Гермиона посмотрела на него недоуменно, как на заспиртованную жабу, которая почему-то собралась квакать.
- Считаете: я подчинюсь приказу? – спросила она совершенно издевательским тоном, снабдив реплику гаденькой улыбочкой.
Но и это было еще не все, потому что следующая фраза была произнесена с еще большим сарказмом:
- Простите, а вы кто у нас такой?
Кроме единственного дурацкого слова «герой» в голове не обнаружилось ничего.
- Ах, да... Герой! – снизошла Гермиона до ответа, когда вынужденное молчание Гарри стало казаться слишком долгим.
– Но мы не брат с сестрой! – снова победоносно произнесла она, показывая раскрытые ладони с девятью пальцами.
Было весьма подозрительно похоже на то, что торжествует она отнюдь не только по поводу счета «девяносто – ноль» в ее пользу.
Оставалось только удрученно вздыхать и тупо разглядывать дно пустой тарелки, в которой совсем недавно, раскрасневшись под острым жгучим кетчупом, сплетались в жарких объятиях итальянские спагетти. Тьфу! Лапша, какая...
Но, пока он предавался печали, чертова охотница снова завладела инициативой, и квоффл вновь оказался в его воротах.
- Ты отвечать, похоже, не готов, - констатировала она с довольной улыбкой. – Я набираю ровно сто очков!
Это уже походило на настоящий разгром. У Гарри даже нос под очками вспотел. А эта, с позволения сказать, «подруга», деловито подсчитывала промежуточные итоги, не забывая при этом играть в свои любимые рифмы, что было, надо сказать, обиднее всего.
- Три раза рифму пропустил, сложить легко и просто: ведь семьдесят плюс тридцать – как раз и будет сто! Ну, а поскольку вы опять молчите, то от меня еще десятку получите...
«Сто десять – ноль»! Гарри не выдержал.
- Черт! – наконец, воскликнул он, справедливо полагая, что печаль и, соответственно, молчание ему не помогут. – Проиграть вот столько, сразу!
- Растерян ты, и в «рифмы» не играл ни разу, - произнесла Гермиона с сочувствием, которое показалось Гарри невероятным притворством. – А я в этой игре такой тертый калач...
Фраза была брошена небрежно, с нарочитой легкостью. Все, что интересовало Гарри в этот момент: где эта ведьмочка научилась так издеваться над героями?
Наверное, вид у него был слишком удрученный, а потому Гермиона поспешила «посочувствовать», не забыв, однако, при этом продемонстрировать еще два поднятых пальца. Пальцы второй руки она соединила в виде маленького колечка, что изображало либо полный ноль Гарри Поттера, либо то, что количество шаров в ее корзине перевалило за вторую сотню.
- Но если хочется поплакать, то поплачь...
Оставлять такое издевательство без внимания Гарри не собирался, и приступил к строгому допросу.
- Но где, когда и кто вас научил? – спросил он, постаравшись сделать это максимально требовательно, но получилось плохо: растерянность давала о себе знать.
- Здесь Артефакт Великий руку приложил, - без запинки соврала Гермиона, для убедительности хлопнув пару раз ресницами над сияющими глазами.
- Иль мозгошмыг залетный пролетал..., - задумчиво предположил Гарри, поняв, что коварная негодница правды все равно не скажет.
- О! Точно. Этот зверь в меня попал! – тут же не замедлила признаться хитрая обманщица. – Ты бы проверил: может это твой?
Заглянув по совету Гермионы в свою голову, Гарри быстро смог убедиться, что сальноволосого мозгошмыга там нет, и след его простыл. Впрочем, чему удивляться? Снейп он и есть Снейп. Улетел.
Гермиона не стала ждать, пока он проведет комплексную инвентаризацию мыслей, и тут же «услужливо» предложила выход из положения.
- Я с ним поговорю, скажу, что ты – герой, - «участливо» произнесла она, при этом победно показывая сопернику уже три пальца, что означало разгромное число «сто тридцать». – Что он, по сути – вся твоя семья...
- Да, черт бы вас побрал! – съязвил в ответ Гарри, будучи уже по горло сыт и заботой, и сочувствием. – Беру тайм-аут я!
По-настоящему сердиться на Гермиону он, конечно, не мог, но она его, тем не менее, достала.
- Ну, не могу так больше. Нету сил, - пожаловался он, стараясь придать словам оттенок глубокой горечи.
- Ну, коли ты все для себя решил..., - разочарованно протянула Гермиона в ответ. – То надо разойтись нам по кроватям.
- Она за поражение заплатит, - достаточно громко прошипел Гарри, картинно отвернувшись в сторону предполагаемой публики. – Меня побила, и скорей в кусты?
- Не я беру тайм-аут. Это – ты! – беспристрастно ответила Гермиона, с довольным видом скрестив на груди руки. – Иль вы готовы продолжать сраженье?
- А вы надеетесь: смирюсь я с пораженьем? - бросил ей Гарри, собрав все остатки имеющегося в наличии яда. – Я как могу, свои ворота защищаю!
- Да вижу я, но не о том мечтаю, - притворившись невинной грустной девочкой, ответила Гермиона. – Хотя признайтесь, что вратарь из вас неважный...
Угу. Особенно когда на тебя так пристально смотрят красивыми карими глазами.
- Я вовсе не вратарь, - с вызовом напомнил ей Гарри общеизвестный факт своей биографии, - а я ловец отважный.
Она будет учить его играть в квиддич! Вот шутит девочка...
- И по очкам конца игры нам не достичь, - деловито произнес Гарри, решившись напомнить подруге еще и правила волшебного спорта.
- Придется ждать, когда поймает Поттер снитч, - произнесла Гермиона с явно разочарованным видом. – Похоже, матч наш кончится не скоро...
Она еще и... В общем, позволяет себе непростительно много.
- Не надо на меня смотреть с укором! – предостерег ее Гарри, с грустью прикидывая, что еще пара голов, и даже пойманный снитч не спасет от поражения. - Не я придумал всю эту заразу!
- Застенчив ты... И не бывал...
Внезапно Гермиона перестала победно улыбаться и смущенно замолкла, так и не закончив реплики.
Гарри торжествовал. Ну, наконец-то, хоть один гол! Спортивный азарт – это такая великая штука... Гермиона по-прежнему сидела на полу, бессильно приложив ладони к пылающим щекам.
- Мне кажется, вы мне очков не дали? – услужливо напомнил ей Гарри, поняв, что она, похоже, не собирается засчитывать ему выстраданный, заслуженный гол.
Гермиона отреагировала на его требования глубоким вздохом.
- Приходится признать, что снитч вы не поймали, - произнесла она почему-то с явной грустью в глазах и в голосе.
Вот притворяется... Иль шутит? Иль... Едва ли!?
В груди у Гарри явно что-то трепыхнулось, но тут же стыдливо замерло и сжалось с отчаянной надеждой, о которой нельзя было даже мечтать. Но, Мерлиновы кальсоны, там так все в рифму складывается... Только вслух об этом нельзя.
Голос Гермионы вывел из небытия, и как показалось Гарри, только подтвердил несбыточность его мальчишеских мечтаний.
- Все. На сегодня хватит. Всем – отбой.
Он ничего не ответил. Неожиданно стало совершенно все равно, сколько голов в свои ворота он еще пропустит. Вот был бы он вратарь...
В ушах снова зазвенел голос самой лучшей в мире девочки. Она уже поднялась с полу и стояла в дверях маленькой кухни, показывая удрученному парню сразу четыре растопыренных пальца.
Только вот голос ее звучал отнюдь не победно, а скорее, с досадной иронией.
- Ох, Гарри! Ты... очаровательно...
«Тупой как раз и нужен «на убой», - усмехнулся Гарри про себя, но озвучивать этот печальный факт не хотелось. У Гермионы, как давно заметил Гарри, при упоминании о «выращивании свиньи на убой», сразу резко портилось настроение.
Вот сейчас она откроет дверь и уйдет, а его молчание будет означать не что иное, как проигрыш, ведь последнее слово осталось за соперником. Хотя, какой Гермиона соперник? Не более чем Рон, которому он, Гарри, время от времени проигрывал в шахматы. Но как только довольный Живоглот, вырвавшись из рук Гермионы, прыгал на шахматную доску и сметал с нее немногие оставшиеся фигурки, Гарри тут же забывал о проигрыше. Несмотря на то, что со временем он неплохо научился строить оборону и продвигать вперед ферзевую пешку, Рон играл в шахматы лучше него, а таланту друга Гарри не завидовал.
Но проигрывать Гермионе отчаянно не хотелось. И пусть это был не настоящий квиддич, а шуточное соревнование на сообразительность и находчивость, но ведь и шахматы, тренирующие мозг, а не мышцы, у маглов считаются видом спорта. Вроде знал, что то, что было сейчас между ними, не более чем игра. Шутка. Но все равно было не по себе, а самое главное, обидно. Последнее несказанное слово откровенно пришибло.
Дамблдор его затачивал исключительно на Темного Лорда, а все остальное мальчику со шрамом на лбу нужно было постольку, поскольку надо было «дать ему возможность испробовать свою силу», да и то в рамках «чудесного плана» старика. Вот и вышел такой «тупой» с другого конца.
Но Гермиона не уходила, а продолжала стоять у двери, покрасневшая и смущенная больше обычного. Выяснять у девушки, что именно она имела в виду под словом «тупой» Гарри не хотел в принципе, считая это чересчур грубым приемом и унизительным для себя делом. Но и оставлять за НЕЙ последнее слово поднявшее голову мужское самолюбие не позволяло.
Можно подумать, ее драгоценный Рон знает законы зельеварения, или этот... как его... принцип Бораго! Да там все познания ограничиваются фактом, что еда входит в некую пятерку весьма досадных исключений, а попроси его назвать еще четыре исключения и долго-долго будешь ждать ответ! И не дождешься. Горечь поражения сшибла последние тормоза и на голову несчастного Рона, как из рога изобилия, посыпались неприличные мозгошмыги.
Если бы у него были живы родители, если бы была возможность летом спокойно делать заданную на дом работу, если бы зловредный Снейп не отбил у него всякую охоту к злосчастному предмету своими бесконечными придирками, то он как-нибудь разобрался бы с всякими мудреными ядами и противоядиями.
А так - принцип Бораго и «всеобщее благо» - в приложении к Гарри Поттеру сочетались неважно...
И вдруг Гарри почувствовал, как на него огромной стремительной волной накатывает вдохновение. Ощущение было совершенно необыкновенным, мощным, как будто бы тебя подхватил ветер и понес вперед, и ты прорезаешь пространство, и звенящие потоки воздуха окружают тебя со всех сторон. А снитч вот он, перед тобой, стоит только... добавить недостающие слова и рассказать историю своей жизни.
В голове внезапно стало на удивление свежо и ясно, все лишнее куда-то ушло, а нужные слова шли и вовсе не из головы, а, скорее, из души.
Впрочем, начал он негромко:
Мне было не до принципов Бораго,
Сражался я за «общее, за благо».
Все потому, что слишком «благородный».
Наверное, талант к тому природный...
Гарри усмехнулся, но совсем не весело, а дальше продолжал практически на одном дыхании:
И чувствую сейчас, что это – вздор!
Но так учил отважный Гриффиндор.
Соображал ли, что творю? Едва ли!
Я делал то, что от меня и ждали.
Да, ты права: конечно, я – тупой.
Но я не супермен, я лишь простой...
Гарри вынужден был остановиться, чтобы немного перевести дыхание. С рифмой на последней строчке не получилось, но это не имело никакого значения, потому что в душе уже скопились и ждали своей очереди последние рифмы.
Никто не объяснил, что риск бывает глупым,
Что молотком в доску нельзя загнать шурупы!
Мне все равно, кем вы меня считали,
А я всегда хотел быть просто Гарри.
*******
От полного отчаяния предлагаю варианты отзывов:
1. Гы-гы-гы... - развлекли подходяще.
2. Бу-бу-бу... - хорошо, но мало.
3. Тра-та-та... - танцуй, танцуй, а мы посмотрим...
4. Тру-ля-ля... - ну, ты, аффтар, загнул!
5. Трам-пам-пам... - чудненько тут у вас...
6. Чики-чики... - в общем, логично.
7. Ассио! - аффтар, имей совесть! ГОД уже прошел, а проды все нет?
|
|
|
