Индивидуация и процесс индивидуации

"Я" человека постоянно находится в состоянии, когда его словно мяч двигают и перебрасывают туда-сюда в великом круговращении между психикой и миром. Взаимная тесная переплетенность психики и мира существует оттого, что мир, т.е. внешние объекты и события, нагружены психической энергией, например, чувствами, желаниями, ожиданиями, представлениями и etc. Именно проецируемые вовне психические энергии "заряжают" психически объекты и события. Психика, так сказать, изливается в мир. Обратный процесс - возвращение проекций в субъекта, - является, соответственно этому, актом самопознания: Человек в той мере становится самим собой, т.е. осознает свою истинную сущность, в какой ему удается присоединить к самому себе, т.е. интегрировать в психику эти самые проецированные вовне содержания. Если это удается совершить более или менее хорошо и полно, человек приближается к себе, осознает свою изначальную и собственную сущность; последнее означает, что он будет жить соразмерно ей. Другими словами, он осуществляет бытие "Самости", или самостийность. Юнг называет это событие индивидуацией.

9*

Долгий и сложный процесс, который ведет к осуществлению Самости и опыту "самостийности", Юнг называет процессом индивидуации. Возвращение сначала малозначимых проекций, а затем - глубинных и могущественных архетипических проекций, происходит на чудовищно трудном и полном опасности пути. Путь этот труден и опасен, ведь энергия, связанная с проекциями, приливает (вследствие интеграции) к бессознательному и активирует его; сознание теперь теснят и пре­следуют куда более сильные бессознательные содержания, чем прежде. "Изоляция в только-Я-бытии имеет парадоксальные последствия: отныне в сновидениях и фантазиях появляются неличные, коллективные содержания, которые одновремен­но есть тот самый материал, из которого выстраиваются известные шизофренные психозы. По этой причине данная ситуация вовсе небезопасна, высвобождение Я из опутанности проекциями (среди которых, в конечном счете, перенос на врача играет главную роль) приводит к тому, что Я, которое до сих пор было растворено

в отношениях к личному окружению, подпадает отныне под опасность раствориться в содержаниях коллективного бессознательного"^[289].

Когда эта стадия достигнута, происходит то, что самого Юнга всегда приводило в величайшее изумление: "Супротив опасной тенденции растворения, возвышается из самого коллективного бессознательного что-то вроде противодействия в форме процесса центрации, который может быть описан совершенно однозначно при помощи символов. Этот процесс творит ни много ни мало новый центр личности, который поначалу характеризуется символом, превосходящим Я, затем этот новый центр на самом деле оказывается превосходящим Я"^[290]. Этот новый психический центр есть "Самость".

Возврат архетипических проекций, т.е. разбирательство с бессознательными компонентами личности, предъявляет высочайшие требования к психике; от чело­века требуется, чтобы он выложил все свои силы, ибо разбирательство с коллек­тивным бессознательным влечет за собой чудовищные последствия для Я-сознания.

Юнг говорит по этому поводу: "Когда бессознательные части личности делаются осознанными, то происходит не только ассимиляция того, из чего уже давным-давно существовала Я-личность, но изменение последней. Огромная трудность состоит теперь в том, чтобы охарактеризовать подобного рода изменение. Как правило, Я представляет собой хорошо слаженный и крепко состыкованный комплекс, который нельзя запросто изменить (из-за связанного с ним сознания и его континуальности) и который не следует изменять, если мы не хотим предуготовить патологические нарушения. Именно в области психопатологии мы находим превосходные аналогии к такому изменению Я, там мы встречаемся не только с невротическими диссоциациями, но также с шизофренным фрагментированием и даже с полным растворением Я. В той же самой области наблюдаем мы и патологические попытки интеграции - если это выражение здесь уместно. Это происходит в более или менее бурных и стремительных вторжениях бессознательных содержаний в сознание, при этом Я выказывает себя неспособным ассимилировать все, проникающее в него. Если же структура Я-комплекса столь сильна и крепка, что ей под силу выдержать натиск бессознательных содержаний без того, чтобы ее сооружение было фатальным образом расшатано, тогда ассимиляция может иметь место. В этом случае однако изменяются не только бессознательные содержания, но также и Я. Ему под силу, правда, уберечь свою структуру, однако оно смещается как бы в сторону из своего центрального и господствующего положения и оказывается в результате этого в роли страдающего наблюдателя, которому недостает необхо­димых средств для того, чтобы во всеуслышание заявить о своей воле при всех обстоятельствах; и последнее ему удается все менее и менее, так как воля ослабевает, а не потому что ей воспрепятствуют определенные соображения. "Я" не может обнаружить вокруг себя ничего, так как прилив бессознательных содер­жаний оживляет и овладевает личностью; из этих содержаний сооружается облик личности, который по объему и интенсивности превосходит Я. Этот опыт парализует слишком эгоцентрическую волю и убеждает Я, что его отступление на второй план несмотря на все трудности все же лучше, чем бесперспективная борьба, в которой - в конечном счете - человек остается в дураках. Таким образом воля (как свободная энергия) постепенно подчиняется более сильному фактору, т.е. новому целостному облику, который я обозначил как Самость"^[291].

Под процессом индивидуации ни в коем случае не подразумевается осознание Я. Самость куда как шире, чем Я; она включает в себя Я. Скорее, процесс инди­видуации - "это изготовление и развертывание изначальной, потенциальной цело­стности"^[292]. Индивидуация - это самостановление и самоосуществление, где под "само-" следует понимать Самость в смысле Юнга. Самоосуществление (или осуще­ствление Самости) означает действование в полном согласии и с учетом целокупной психики, благодаря чему, собственно говоря, появляется и становится действенной Самость.

3. Ступени процесса индивидуации

Юнг неоднократно подчеркивал, что идвивидуацию можно постичь только на собственном опыте, переживая ее фактически. Столь же недвусмысленно объяснил он - лишив тем самым многих терапевтов их нимба - что психотерапевт в конечном счете не играет никакой решающей роли, что индивидуация - это самостийный психический процесс. Все равно, является ли индивидуация результатом исцеления невроза или к ней сознательно стремится так называемый "здоровый человек" по каким-то иным причинам, в обоих случаях речь идет о процессе индивидуального развития, где психотерапевт фигурирует не как побудитель, а самое большее - чем-то вроде акушера. Процесс индивидуации можно понять, исходя из тех образов, которые продуцирует душа во время этого процесса, прежде всего в сновидениях: ход всего течения процесса индивидуации Юнг подробно описывает в работе "Zur Empirie des Individuationsprozesses".

Метод Юнга, который он использовал при терапевтическом сопровождении про­цесса индивидуации - двоякий. Он называет его "аналитическим" (что означает признание и поднятие до уровня сознания) на "объектной ступени" - касательно личного бессознательного и Тени; "объектной" ступень является оттого, что субъект проецирует все импульсы бессознательного прежде всего на объект. Юнг называет свой метод синтетически-конструктивным (что означает интеграцию и конструирование более глобального центра) на субъектной ступени - касательно коллективного бессознательного; "субъектной" ступень является оттого, что на этой стадии субъект признает: все проблемы происходят из его собственной пси­хики, он добивается того, что проецированные образы и силы возвращаются обратно в психику.

Чтобы иметь возможность получше вчувствоваться в этот процесс и чтобы составить себе более точное представление о комплексности и усложненности той психологии, которую представляет Юнг, остановимся подробно на отдельных ступенях этого процесса.

3.1. Объектная ступень

Самой первой предпосылкой того, что Юнг называет индивидуацией, является анализ своего личного бессознательного, т.е. те части бессознательного, которые составляют своеобразие человека, доводятся до его сознания. Под этим подразу­мевается в первую очередь интеграция в сознание (но не идентификация!) так называемой Тени, ведь именно она является прежде всего "низшими" частями собственной Персоны, теми частями, которые вытесняются из-за того, что человек не может их объединить с представлением о самом себе; да эти части и нельзя объединить с той ролью, которую человек играет в обществе. Интеграция вызы­вает, с одной стороны, то, что человек падает в своих собственных глазах и опускается в низменность человеческой жизни; с другой стороны, происходит одно­временное разрушение той роли (Маски, -Персоны), которую человек играл прежде. Персона - как обманчивая индивидуальность, с которой Я-сознание иденти­фицирует себя - должна быть сломлена и упразднена. Если человек научается отделять себя от той роли, которую он играет в жизни, то выполнено предва­рительное условие для последующей индивидуации.

Сколь чудовищно трудной является эта задача, каждый знает сам. И все же только так могут быть разрешены поистине сложные и опасные проблемы процесса индивидуации. Превращение (устранение) и интеграция личностных вытеснений влечет за собой чрезмерную активацию коллективного бессознательного. Юнг предполагает, что психические энергии, связанные по причине этого самого вытес­нения, становятся свободными и активируют коллективное бессознательное; они доносят до сознания те содержания, о существовании которых человек ранее даже не догадывался, Это влечет за собой далеко идущие последствия: "В той мере, в какой растет влияние коллективного бессознательного, сознание теряет свою лиди­рующую власть. Оно незаметно становится ведомым, а бессознательный и нелич­ный процесс постепенно берет на себя руководство. Так сознательная личность, сама того не замечая, становится одной из многих других фигур, передвигаемых неким незримым игроком на шахматной доске. И это тот, кто разыгрывает партию судьбы, не есть сознание и его намерение"^[293]. Этот процесс может удачно протекать только тогда, когда "сознание в состоянии ассимилировать содержания, продуцируе­мые бессознательным, т.е. понять их и переработать"^[294]. Основной вопрос на этой стадии состоит в том, как индивид будет реагировать на проникающие в его сознание бессознательные содержания и их фасцинирующую, ослепляющую власть.

Возможные негативные реакции:

1. Разрушение Персоны: бессознательные, а при известных условиях даже про­тиворечивые тенденции захлестывают сознание (инфляция), что в экстремальном случае может привести к шизофрении.

2. Регрессия в более раннюю стадию развития, т.е. восстановление своей прежней Персоны.

3. Идентификация с коллективной психикой, что равнозначно инфляции сознания, возведенного теперь только до уровня системы. Доступ к коллективной психике означает обновление жизни; человек может быть проглочен всем этим и выступать как пророк идей, берущих свое начало в данной идентификации. Вместо того чтобы переработать натиск бессознательного и в некотором смысле его преодолеть и интегрировать, происходит некритическая идентификация.

Все эти опасности необходимо постоянно держать в уме и помнить о них в ходе последующей работы, даже если к тому есть хоть малейшие намеки. Весь путь характеризуется как постоянная борьба с психикой и внутри психики, как постоян­ное преодоление, страхов, которые возникают уже на стадии освоения Тени, но с полным правом и в большей мере относятся к коллективному бессознательному.

3.2. Субъектная ступень

После демонтажа Персоны и интеграции личного бессознательного на очере­ди стоит более трудная и продолжительная фаза процесса: интеграция архетипов. Это - разбирательство между Я и коллективным бессознательным.

Под интеграцией архетипа Юнг понимает возврат и приятие обратно в психику архетипической проекции от объекта. Энергия, связанная прежде воедино с жела­нием (да и вообще с ожиданиями и страхами), возвращается теперь назад в собственную душу, но не для того, чтобы покончить с этими пожеланиями и т.д. словно с иллюзиями, но прежде всего для того, чтобы человек 1) более не иден­тифицировал слепо себя самого с архетипическими пожеланиями и импульсами, чтобы он научился себя от них отличать и 2) постиг собственное содержание архетипа и признал его в качестве чего-то наличествующего в психике. Итак, если желание (связанное с архетипом матери) быть сокрытым и защищенным, проецируется на телесную мать, то, говоря об интеграции, предполагается не упразднение данного желания в качестве бессмысленного и невыполнимого, а приз­нание его именно в качестве первенствующего любой проекции и как приближение - посредством возврата проекции в психику - к цели, т.е. нахождение этого сокрытия в собственной психике, в некоем надстоящем над Я центре(в Самости).

Существенные перевалочные пункты последующего процесса индивидуации: после полной и окончательной интеграции личного бессознательного в отношении к коллективному бессознательному наступает решающая фаза - речь идет о том, чтобы вернуть назад проекции архетипа Анимы, соответственно - Анимуса. Архе­типы Анимы и Анимуса суть автономные комплексы бессознательного и в качестве таковых они относительно независимы от Я. Анима всегда поначалу проецируется на мать, которая предоставляет ребенку защиту от погружения в бессознательное (ведь Анима символизирует бессознательное, а последнее крепко переплетено с матерью); позже - на женщин, которые возбуждают чувства мужчин (равно как позитивные, так и негативные). Аналогичное верно и в отношении Анимуса. Оба архетипа стоят на пороге между сознанием и бессознательным. Юнг готов даже признать, что они и есть собственно психологические функции, т.е. те психоло­гические функции, которые осуществляют связь и поддерживают отношение между сознанием и коллективным бессознательным. По причине своей автономии они персонифицированы в психическом переживании. Возвращение этих проекций и их интеграция в сознание есть болезненный процесс по отделению собственной Персоны от идентификации с архетипами и по признанию их в качестве самых настоящих функций, которые наводят мосты, ведущие в бессознательное. "Разбирательство с ними должно вывести на свет их содержания; и только если эта задача довершена и если имеется удовлетворительная осведомленность сознания относительно процессов бессознательного, разыгрывающихся в Аниме, то Анима действительно будет ощущаться только как простая функция"^[295].

Если не удается отвязать архетипы от объектов и их деперсонифицировать, то они разворачивают в психике что-то вроде автономного господства. «Возникают психические аномалии, состояния одержимости всех степеней: от обычных настрое­ний и "идей" вплоть до психозов»"¹². Цель поэтому состоит в обратном - преодо­леть автономию архетипов и превратить их в функцию "связи сознания с бессозна­тельным".

Благодаря этому архетипы теряют свою чудовищную "демоническую" власть, при помощи которой они завладели человеком и могли его даже разрушить. Анима и Анимус занимают подобающее их сущности место в общем хозяйстве психики, т.е. они интегрируются. То же самое вполне правомерно выразить иными словами: единение интеллекта и чувства является необходимым условием для становления цельности; ведь интеллект поручительствует за Анимуса, а чувство — за Аниму.

/Ежели на пути идентификации успешно преодолен этот рубеж, то следующий важный шаг - интеграция архетипа, который Юнг называет мана-личностью. "Мана" у примитивных народов есть некое оккультное качество, мана-личность, или же лицо, наделенное особыми оккультными силами и знаниями. Интеграция этого содержания - есть архетип мага, или Старого Мудреца. Когда Анима (соответственно Анимус) утрачивает свою фасцинирующую силу, т.е. когда их "мана" ослабевает, из бессознательного всплывает облик мана-личности. Если выражаться менее образно: архетип, который можно обнаруживать при посредстве описанных выше образов, заявляет о своем притязании на обладание психикой. Он - доминанта коллективного бессознательного. Как, однако, ведет себя Я в этой ситуации? Юнг говорит: "В этом отношении наше плачевно ограниченное Я, если оно обладает хоть искрой самопознания, может только отпрянуть назад и отказаться от всякой иллюзии силы и значения. Это обман: Я не преодолело Аниму и потому не овладело ее маной. Сознание не стало господином над бессозна­тельным, Анима же понесла убыток в своей барской дерзновенности в той степени, в какой Я сумело разобраться с бессознательным. Это разбирательство однако является не победой сознания над бессознательным, но изготовлением некоего равновесия между обоими мирами"^[296]. Великая опасность и прежде всего "нормаль­ное" следствие из вышеописанного преодоления, или растворения Анимы (Анимуса) состоит в том, что Я полагает, будто оно приобрело вместе с растворением Анимы ту чрезвычайную нуминозную и оккультную силу, которая делала Аниму столь ослепляющей и завораживающей; в действительности это мнение есть выражение идентификации с архетипом мана-личности. Юнг пишет, что на своем опыте он не наблюдал еще ни одного процесса развития, где не имела бы места по крайней мере мимолетная идентификация подобного рода.

Однако, как же протекает процесс индивидуации далее в случае позитивного развития? Теперь нужно снять идентификацию с мана-личности, отвязать себя от этого архетипа и реализовать отличие между собою и им. Это опять же означает - как в случае с Анимой и Анимусом - осознать собственное содержание и понуж­дающую власть архетипа мана-личности: "Осознанивание содержаний, которые выстраивают архетип мана-личности означает для мужчин второе и истинное освобождение от отца, для женщин - от матери, а вместе с тем и первое ощущение собственной индивидуальности"^[297]. Это влечет за собой ощущение определенного превосходства и мудрости. Следствия интеграции мана-личности Юнг описывает поэтому следующим образом: "Мана-личность, с одной стороны, это тот, кто знает больше всех, с другой - тот, кто хочет больше всех. Посредством осознанивания содержаний, лежащих в основе этой личности, мы оказываемся перед необходи­мостью считаться со следующим фактом: с одной стороны, мы узнали нечто большее по сравнению с ближними, и с другой - мы хотим нечто большее по сравнению с другими"^[298]. Это превосходство в мудрости и в волении каким-то обра­зом вмонтировано в психику. Индивидуация способствует стремительному переходу на более высокие ступени расширения сознания.

То, что фактически понимается под реальным расширением сознания, становится ясным из слов Юнга, когда он немного патетически констатирует, что в результате становления цельности, человек становится непохожим на других людей: "Человек, узурпировавший новый вид познания, претерпевает изменение или расширение сознания, из-за чего его сознание становится непохожим на сознание его ближних. Он возвысился, правда, над тем, что сегодня слывет за человеческое ("вы будете, как боги"), но тем самым отдалился также и от человека. Мука этого одиночества есть возмездие богов: он уже не может вернуться назад к людям. Он, как говорится в мифе, прикован к уединенной скале Кавказа, покинутый богами и людьми"^[299].

Если растворяется самовластность архетипа мана-личности и происходит осозна­нивание и интеграция его содержания, то мы приходим к такому человеку, который не поддается мыслительным проискам, которого уже нельзя схватить и ограничить. Что же тогда происходит с маной? "Мы знаем только лишь, что ни сознание, ни бессознательное не имеют маны; верно и то, что поскольку Я не выдвигает более никаких притязаний на власть, то не возникает и одержимости, т.е. бессозна­тельное также утрачивает свою дурманящую власть. В этом состоянии мана должна выпасть на долю чего-то, что является сознательным и бессознательным, или ни сознательным и ни бессознательным. Это что-то есть искомое средоточие личности, то неописуемое. Нечто между противоположностями или то, что объеди­няет противоположности, или результат конфликта, или итог энергетического напряжения, это - становление личности, самый что ни на есть индивидуальный шаг вперед, следующая ступень"^[300]. Это средоточие есть не что иное, как Самость, следующая и одновременно последняя ступень (и цель) индивидуации. С интел­лектуальной точки зрения, это - психологическое понятие, нечто замещающее непознанное еще в нас самих; для Юнга же это безусловно факт, описать его можно только фрагментарно и самым приблизительным образом, потому что его сущность выходит за пределы наших понятийных возможностей постижения.

Аспект интеграции

1. Интеграция личного бессозна­тельного (Тени!)

2. Интеграция содержаний Анимы, или Анимуса (Анима и Анимус реали­зуют функцию моста с бессознатель­ным).

3. Интеграция содержаний архетипа мана-личности (мана).

4. Следствие: Цельность! Новое вышестоящее средоточие психики, ко­торое может быть охарактеризовано как тесное сопряжение противополож­ностей; посему только ему и исклю­чительно ему одному с полным правом причитается свойство маны.

Существенное содержание этого са­мого душевного порыва встраивается в психику сознательно, в результате чего проекции этого содержания (быв­шие в объектах) возвращаются опять в субъекта.

Решающие ступени этого процесса можно сопоставить друг с другом и обоб­щить, если данный процесс рассматривать одновременно и в аспекте дистанциро­вания (истинной личности от не-я), и в аспекте становления цельности и интеграции (психики):

Аспект дистанцирования

1. Дистанцирование от Персоны

2. Дистанцирование от идентифика­ции с Анимой, или с Анимусом.

3. Дистанцирование от идентифика­ции с архетипом мана-личности.

4. Следствие: становление Самости. Самость как новое средоточие Персо­ны, истинная и собственная индиви­дуальность, неподверженность ника­ким иным психическим силам и влас­тям.

В этом смысле индивидуализация есть "процесс дифференциации, кото­рый имеет целью развитие индиви­дуальной личности"^[301]. Это путь, на котором душевная энергия всякий раз заново абстрагируется из прежней связанности и опутанности, после чего она тут же упирается в новый объект, в отношении которого осуществляется точно тот же способ поведения - пока, наконец, не станет различимыми и определенно выделенным Нечто (Са­мость), надстоящее над Я; это Нечто, или Самость берет на себя руковод­ство и завладевает господством в хозяйстве психических сил.

4. Добавления

Во избежании недоразумений и для того, чтобы ясно изложить теорию Юнга, присовокупим еще некоторые дополнительные замечания.

4.1. Индивидуальность и универсальность

Вероятно, возникло впечатление, будто процесс индивидуации ведет к чему-то вроде индивидуализма и изоляции человека. Данное утверждение Юнг решительно оспаривал. Напротив, так как индивид есть часть целого, и так как индивидуи- рованный человек переживает данное обстоятельство осознанно на собственном опыте, то индивидуация ведет к развитию совершенно самостоятельной Персоны, которая своей структурой и своей сущностью не только признает коллективные нормы и коллективные связи, но и реализует их в жизни: "Так как индивид является не только единичным существом, но его существование предполагает коллектив­ные отношения, то процесс индивидуации ведет не к разобщению, а ко все более интенсивной и всеобщей взаимосвязанности с коллективом"^[302]. Согласно Юнгу, величайшим заблуждением является смешение индивидуации с индивидуализмом: "Индивидуализм - это преднамеренное выпячивание и подчеркивание своеобразия в противоположность к обязанностям и уважению по отношению к коллективу. Индивидуация означает именно лучшее и более полное выполнение человеком своего коллективного предназначения; ведь всесторонний учет своеобразия инди­вида оставляет большие надежды на благоприятные социальные последствия, нежели небрежение или даже подавление этого своеобразия"^[303]. В этом отношении коллективная компонента, естественно отвечает не за коллективность (понимае­мую в смысле ущербной индивидуальности и свободы), а скорее за сознательное устроение Персоны - пригодной для совместного проживания в универсальной взаимосвязанности жизни и соорганизованной с собственной структурой личности, - иными словами, за универсальность Персоны.

4.2 Телеология процесса

Весь процесс индивидуации протекает, по Юнгу, целенаправленно; при этом предполагается, что сам индивид принимает в этом процессе активное участие. Возникает что-то вроде "натиска" на Самость, и порою можно даже говорить о действии чего-то потустороннего, стоящего за реакциями бессознательного. Лучше всего это видно из объяснений, которые Юнг сделал касательно одного пациента, страдающего невротическим нарушением пищеварения (у него были болезненные спазмы, аналогичные спазмам, возникающим в состоянии голода):

"В результате анализа выявлено инфантильное страстное томление по матери, так называемый материнский комплекс. Благодаря этому, приобретенному в ходе анализа прозрению, симптомы исчезают, но остается томление, которое нисколько не может утихнуть вместе с констатированием того, будто оно - не более, чем комплекс матери. Что прежде было quasi физическим голодом и физическим страда­нием, становится теперь душевным голодом и душевным страданием. Человек томится и тоскует по чему-то и знает, что полагать под этим мать совершенно неправомерно. Между тем наличествует факт неутоленного пока томления, и ответить на вопрос, что значит это томление, значительно сложнее, чем свести невроз к материнскому комплексу. Томление является постоянным требованием, мучительной, активной пустотой, о которой порою можно забыть, но которую никогда нельзя преодолеть силой воли. Она всегда возникает вновь и вновь. Поначалу неведомо, откуда исходит это томление, вероятно, даже неизвестно, по чему, собственно, человек тоскует и что составляет предмет его томления. Можно высказать много предположений, однако единственное, что можно с уверенностью утверждать по этому поводу: по ту сторону материнского комплекса бессозна­тельное Нечто высказывает этим свои требования и всегда - независимо от нашего сознания и непостижимо для нашей критики - это Нечто вновь и вновь подает свой голос и заявляет о себе."^[304].

Это Нечто, что напирает и теснит, есть архетип Самости, а то, на что направ­лено и устремлено это чудовищно могущественное томление - есть осуществление Самости.

4.3. Необходимость индивидуации

Юнг задается вопросом, насколько то, что называется индивидуацией, достойно нашего устремления, и насколько это может считаться необходимым для человечества в целом. Не-индивидуированный человек отдан на произвол какого угодно импульса психики - бессильно, несвободно, брошенный словно мячик на поле психических сил. Такой человек поступает и действует так, как если бы это был не он сам: "Неединство с самим собой как раз и является тем невротическим и непереносимым состоянием, от которого человек хотел бы освободиться. Освобо­диться от этого состояния удается однако только тогда, когда человек может быть таким и поступать так, как он ощущает самого себя. В отношении этого у людей имеется чувство, сначала, вероятно, туманное и неуверенное; но затем, по мере поступательного развития, это чувство становится все более сильным и отчет­ливым"^[305]. Бессознательные содержания вызывают "ослепляющие иллюзии, кото­рые искажают и делают недействительными нас самих и наше отношение к ближнему. По этим причинам индивидуация для определенных людей неизбежна - не только как терапевтическая необходимость, но и как высший идеал, как идея чего-то наилучшего, что только можно сделать <...>. Идея, лежащая в основе этого идеала, состоит в том, что из правильного усмотрения исходит правильное действование, и что нет исцеления и улучшения мира, которое не начиналось бы с самого индивида"^[306].

²¹ Jung.

²² Jung.

²³ Jung.

Из этого следует, что индивидуация есть необходимая предпосылка, если человек желает установить лучший и социально более приглядный мир!

погружался в студенческие воспоминания, <...> думал, что его женитьба была не совсем тем, чем он ее воображал. Он делал много добра людям - слишком много - и, как следствие, он был легко раздражим. Родители оба прилагали большие усилия, чтобы жить благочестивой верой, а в результате между ними все чаще возникали тяжелые сцены"^[307]. Свои напряженные отношения с конфессиональными догматами Юнг объяснял тем, что от отца он так и не смог добиться удовлетворившего бы его ответа на вопросы о природе зла, благодати, страдания, предназначения и пр., потому что он - как казалось сыну - не пережил на собственном опыте истинную религиозную связанность с Богом, испытанную сыном уже в юности. Последующий свой интерес к теологическим проблемам, истории религии (среди адресатов Юнга более 70 теологов^[308]) и культуры Юнг объяснял внутренней нуждой: "я осознавал, что существует роковая связь между мной и моими предками. Я убежден, что завишу от них, от того, что они недорешили, от вопросов, на которые они не ответили <...>. И я всегда считал, что должен ответить на вопросы, которые были поставлены судьбой еще перед моими предками, что я должен был по крайней мере продолжить то, что ими было не исполнено"^[309].

Мать Юнга - Эмилия Юнг* (ур. Прайсверк) (1848-1923) происходила из бюргер­ской семьи. Среди ее ближайших родственников насчитывалось семь священников. "От нее исходило живое тепло, с ней было уютно и хорошо. Она любила побол­тать, но сама была готова выслушать всех. У нее очевидно был литературный^ талант, вкус и глубина. Но эти ее качества никогда должным образшГ"не развивались. Они так и остались за видимостью полной, добродушной, пожилой женщины; она очень любила кормить гостей и прекрасно готовила, она, наконец, была не лишена юмора. <...> Мне казалось, она состояла из двух половинок, одна была безобидная и человечная, другая - темная и таинственная"^[310]. Можно, вероят­но, сказать, что первый опыт двойственности человеческой натуры Юнг приобрел, наблюдая за матерью. Последняя часто служила объектом как его детских страхов и ночных кошмаров, так и водительницей жизни. При описаниях своего мисти­ческого опыта и "встреч с бессознательным" Юнг упоминает не отца, - а мать. И еще жену - Эмму Юнг (ур. Раушенбах, 1903-1955). Знаменательно, что кончину матери и жены Юнг соотносит с этапами строительства Башни - ставшей для него не только местом жительства, но и "местом зрелости, материнским лоном, где я мог стать тем, чем я был, есть и буду"^[311]. Описанию Башни посвящена целая глава в книге Юнга "Воспоминания, размышления, сновидения". В 1922 г. Юнг купил уча­сток земли в Боллингене на Цюрихском озере, где в 1923 г. начал строительство Башни. На протяжении жизни эта Башня постоянно достраивалась и перестраи­валась Юнгом. Ее архитектура должна была отвечать внутреннему строю души, выражать путь индивидуации. "В той Башне я хотел иметь некое пространство, предназначенное только для себя. <...> В моей комнате я оставался один. Ключ я всегда держал при себе, никто не смел входить сюда без моего разрешения. В течение нескольких лет я расписал стены, изобразив все то, что уводило меня от обыденности, от дня сегодняшнего. Это было место, где я предавался размыш­лениям, где я давал волю своему воображению, все это было тяжело и часто неприемлемо:-итак, это было место духовной концентрации"^[312].

Потребность в концентрации и опыт переживания в себе "Другого" были присущи Юнгу с детства. Он описывает, что впервые в школьные годы он понял, что в нем живут два человвека: Номер 1 и Номер 2; впоследствии этот Номер 2 получил даже имя - Филемон. "В глубине души я всегда знал, что во мне два человека. Один был сыном своих родителей, он ходил в школу и был глупее, ленивее, неряшливее многих. "Другой", напротив, был взрослый - даже старый - скептический* недоверчивый, он удалился от людей. Он был близок природе, земле, солнцу, луне, ему ведомы были все живые существа, но более всего - ночная жизнь и сны, все, в чем он находил живого Бога. <...>. Я искал покоя и уединения для своего Другого"^[313]. Сношения с "Другим", опыт погружения в собственное бессозна­тельное были причиной тяжких состояний: в 12 лет Юнг пережил сильный невроз с припадками обморока; случайно подслушанный разговор родителей с врачом, - и перспектива страшной болезни - так сильно испугали мальчика, что он "заставил" себя излечиться. После разрыва с Фрейдом у Юнга было еще одно, столь же сильное ''погружение" в бессознательное, когда он переживал страшные видения с реками крови. Период депрессии продолжался до начала первой мировой войны. В этом состоянии Юнг проводит эксперименты на самом себе, позволяя бессозна­тельному бесконтрольно повелевать сознанием. Почти до 1918 г. Юнг, словно медиум, исполняет то, что требует от него бессознательное, а именно, выражаясь технически, осуществляет регрессию в детство. По вечерам, после работы он, словно,маленький мальчик "складывал кубики". Одновременно Юнг фиксировал все наития и фантазии в своем дневнике, так называемой "Красной книге". Таким образом он эмпирически открыл путь синтеза бессознательного с сознанием, - путь, который был назван путем индивидуации. В последующем Юнг обращался к своему бессознательному в те моменты, когда сознание находилось в состоянии дезориен­тации и растерянности, однако он уже овладел умением делать это намеренно и подконтрольно. "Как известно, главный предмет исследования для Юнга - бес­сознательное, ибо от того, какие отношения сложатся между ним и сознанием, зависит здоровье или болезнь, успех или неуспех построения личности. Сознание же интересует Юнга лишь постольку, поскольку оно в состоянии найти правильную позицию в общении с бессознательным"^[314].

"Номер 1", по словам Юнга, "был носителем света": именно "Номер 1" побудил Юнга обратиться лицом к реальности и выбрать в качестве профессии медицину (а не археологию или философию, к которым он - его "Номер 2" - имел несомненную склонность). В 1895 г. Юнг поступает на медицинский факультет Базельского университета. К удивлению своих преподавателей и однокурсников по окончании университета (в 1900) он уежает из Базеля в Цюрих (где начинает работать в качестве ассистента Е. Блейлера в психиатрической университетской клинике Бургхельцли). "Мои друзья были неприятно удивлены и смотрели на меня как на глупца, который отказался от шансов сделать карьеру в терапии, что было столь же реально, сколь и заманчиво, и все - ради какой-то психиатрической неразбе­рихи"^[315]. По воспоминаниям Юнга, время работы в клинике (где врачи жили безвыездно вместе с пациентами) было для него подлинным периодом ученичества и накопления опыта. В то время при лечении душевных болезней использовали главным образом гипноз. Юнг также использовал гипноз в качестве терапевти­ческого метода; более того, с помощью гипноза он добивался прекрасных терапев­тических результатов, так что прослыл целителем. Однако непонимание механиз­мов действия гипноза и - главное

⇐ Предыдущая11121314151617181920

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: