Русские на кунгурской земле: формирование и этнокультурная специфика 2 глава

¹ www.kungurni.ru/liistory/history.html

Северная часть современного Кунгурского района была в известном смысле противопоставлена Кунгурскому уезду. Противопоставление закрепилось в бытовании термина баронщина - государственных крестьян самого Кунгурского уезда прозвали кунгурщиной: «Кунгуряки ездили к нам в Сергинку, мочало закупали - сумки из них делать, рогожи. Ярмарки были. Специально для них мочили кору. Кунгурщина, как выходные, едут - полные воза везут. Серга и Зуята - опять баронщина» (с. Серга). Прозвание сохраняется в наши дни- «Баронщина - этот куст до Насадки, и Зарека тоже» (с. Насадка); «Серга - это баронщина, Зуята тоже, до Насадки» (с. Зуята). Жителями осознавались не только территориальные и социальные различия, но и особенности местного говора и обычаев: «Пермь-Серга - это баронщина. А у нас звали кунгурщина. Они говорят «сё, сё да сё», а мы нормально говорим. У нас всё как-то другое...» (д. Заспа- лово). Различия территорий проявлялись и в некоторых комплексах традиционной культуры.

Свои черты имело горнозаводское население юго-западной части района. Хотя во второй половине XIX в. Бымовской и Юго-Кнауф- ский заводы были закрыты, «горнозаводская» специфика этой территории сохранялась долго. Особенности проявились в структуре и планировке заводских поселений (их характерной чертой были пруд и плотина, за которой строились производственные помещения и далее располагались улицы). Планировка с. Калинино и с. Бым продолжает сохранять эти типичные особенности заводских поселений. В с. Калинино в топографии поселения, топонимике, в местной речи сохранялась заводская тема: «Завод вырабатывал медь, сок был, так отходы называли, соковина, ну, шлак. Целый облом был за рекой. Там навалено было этого соку вдоль нижней улицы и за ней. Потом колхозы-то начались — по дорогам давай развозить, где ямы, где что, скорехонько перевозили...» (с. Калинина). Специфические черты проявлялись и в хозяйствовании - главным источником существования заводских семей была работа на заводе, хлебопашеством занимались далеко не все семьи. Заводское население тем не менее имело усадьбы, огороды, сенокосные угодья и выгоны, иногда и пашню. После закрытия заводов, когда заводские работы перестали быть основным источником доходов, заводчане относительно легко переходят на хлебопашество. Ограниченность земельных угодий вблизи заводского поселка вынуждает многих основывать мелкие выселки и починки, заниматься промыслами и ремеслами.

Определенные особенности имел и усадебный комплекс. В селах Калинине и Бым преобладают усадьбы с закрытым двором «на два коня*», в отличие от крестьянских жилищ иногда имеющие полуподвальные этажи; значительное распространение получили дома- пятистенки. В интерьере жилища немало черт городского быта - шкафы-горки, диваны и кресла, венские стулья. Костюм заводских также рано воспринял новые традиции городской моды: на смену костюму с сарафаном приходят «парочки» (юбка с кофтой). В духовной культуре также наблюдаются характерные особенности, не свойственные крестьянству. В отличие от крестьянской среды, где долго сохранялись общинные традиции, в заводской среде традиции коллективной взаимопомощи, коллективного досуга вытесняли товарно-денежные отношения. Так, в Юго-Кнауфском заводе на масленой неделе платным было катание на масленичной горке (плата увеличивалась к последнему дню праздника, когда в катания включалось взрослое население). Городская мода и городские обычаи ощущаются в свадебной обрядности - к характерным «заводским» примерам можно отнести обычай жениху привозить мыло и духи: «Жених духи привозил, духи, мыла пачку. По невесту приедет или ранее дарил, печатку мыла, духи, гребень» (с. Калинино). Это обыкновение разошлось, очевидно, по всему Прикамью - недаром «мыла кунгурские» упоминаются в чердынских свадебных песнях: «Накупили мыла кунгурские, что другие мыла сарапульские...».

Кунгурский район отличает мозаичность локальных вариантов традиционной культуры - каждое село, группа деревень имели свои характерные черты. Примеры, подтверждающие эти различия, часто приводят и сами информаторы: «В каждой деревне чё-то да разно, в каждой деревне разные повалы. У нас вот в Семик не поминают, а где-то поминают» (с. Калинино); «У нас с заречными разница была, у нас на этом берегу по одной нижней юбке носили, а у них по две, по три» (с. Зуята).

На особенности традиционной культуры, несомненно, повлияла близость городского центра. Кунгур с более чем десятью храмами выступал и значимым православным центром округи, посещение городских церквей, участие в престольных и местночтимых праздниках, крестных ходах были важными событиями в жизни и жителей сельской округи. Развитие земледельческого производства в Кунгур- ском уезде, складывание хлебного рынка, разнообразие промыслов и ремесел в крае способствовали становлению Кунгура как центра базарной и ярмарочной торговли, вовлекавшей в участие всю сельскую округу. Близость Кунгура с его рыночной и ярмарочной торговлей, купечеством, промышленностью повлияла на развитие промыслов и ремесел сельской округи. В деревнях и селах активно развивались гончарное, бондарное, сундучное производства, деревообработка, заготовка и обработка мочала, кож и т.д. Крестьяне рано начинают использовать покупные хлопчатобумажные, шелковые, полушелковые, полушерстяные ткани, праздничный крестьянский костюм дополняется городскими элементами: ботиночками, кружевными косынками (косинки, фаишонки), поясами, фартуками-запонами. Приобреталась на ярмарках и праздничная фаянсовая и фарфоровая посуда. Здесь рано распространилась фотография, мода на украшение интерьеров рамками с семейными портретами (старались зафиксировать почти все важные семейные события: проводы в солдаты, свадьбу, похороны).

Чайная торговля кунгурского купечества также сказалась на деревенском быте, здесь раньше, чем в других районах Прикамья вошли в обиход самовары и традиция чаепития: «Раньше первое угошше- ние было - самовар. Вот я это помню, дома шло жила. Гостей ждут, дак в перву очередь чай. Продавали и малиновый, и земляничный, и клубничный, и настоящий кирпичный и байховый. Вот такими тюбиками. Экономили копеечки и покупали этот чай. Сейчас нет такого чая, давно уже, это когда мы росли, такой чай был. А потом пошёл

чай этот, другой....» (д. Моховое). В Кунгурском районе до сих пор встречаются самоварники - особые, под размер самовара углубления в нижней части русской печи, в которые ставились самовары. Назначение самоварника информаторы объясняют по-разному - чтоб самовар «не мешался», чтоб у него было свое место, свой угол, чтобы всегда был горячим: «Поставят самовар около печи-то в самоварник, он и тёплый» (д. Подъельничная). Вошёл чай и в свадебную и даже похоронную традицию (см. ниже: совместное чаепитие устраивалось как знак согласия невесты при сватовстве; чай и угощение к чаю обязательны на столе в течение сорока дней после смерти человека).

2. Иноэтничное окружение и контакты

Формирование русского населения в Сылвенско-Иренском поречье происходило в условиях активного взаимодействия с татарским населением региона. Основные ареалы проживания татар к началу заселения поречья русскими в регионе уже сложились, и при этом огромные площади, пригодные для занятий земледелием, здесь оставались неосвоенными. Первые русские документы XV-XVII вв. называют всё население Сылвенско-Иренского поречья «остяками», этноним «татары» для обозначения местного населения появляется позднее. Вопрос об этнической принадлежности «остяков» остается спорным. Часть исследователей склонны считать их древним угорским населением этого края (скорее всего, манси)^[9]. Другие исследователи считают остяков смешанным тюркско-угорским населением. Первые сведения о численности нерусского населения Сылвенско- Иренского поречья мы получаем из писцовых книг М. Кайсарова 1623-1624 гг.: «А всего сылвенских и иренских остяков и татар 67 юртов, да 4 юрта черемисских, да юрт мордовских людей, в них остяков и татар 81 человек, да 4 человека черемисина, да мордвин»¹. «Остяки», неоднократно упоминавшиеся в русских документах, стали одной из этнических основ формирования сылвенско-иренских татар. В формировании их принимали участие и другие этнические компоненты: сибирские татары, продвинувшиеся в Предуралье еще в период Сибирского ханства^[10], ближайшие соседи тайнинские башкиры^[11]. Со второй половины XVI-XVII в. в Прикамье активно переселяются и казанские татары - об участии населения из-под Казани рассказывают многочисленные предания сылвенско-иренских татар: «Деревня основана около 400 лет назад... бежавшими от крещения пришельцами из-под Казани...» (д. Усть-Турка)⁴.

Второй поток татарского населения (из Поволжья) в Южное Прикамье относится ко времени крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева (1773-1775). В формировании местного населения принимало активное участие также финно-угорское население: марийцы, удмурты, мордва, которые переселялись на восток в конце XVI-XVII в. и оседали в том числ'е в южных районах пермского Прикамья⁵.

Сылвенско-иренские татары не представляют собой единого компактного массива, отдельные группы деревень расположены на значительном удалении друг от друга, в окружении русского населения. Именно это обстоятельство и определило этнокультурное своеобразие отдельных групп сылвенско-иренских татар, выделение среди татар Сылвы и Ирени нескольких этнотерриториальных подгрупп. Татарское население района исследователи относят к нижнеиренской группе сылвенско-иренских татар (сюда же включаются татарские деревни северной части Ординского района⁶). По переписи 2002 г., на территории Кунгурского района проживало 5861 татар.

Взаимодействие с татарским населением сыграло значительную роль в становлении специфики этнической культуры русского населения Сылвенско-Иренского поречья. С одной стороны, русские и татары всегда противопоставляли себя друг другу по языковым, этнокультурным и конфессиональным различиям, и в районе преобладали мононациональные поселения. Но длительное соседское проживание в едином природно-климатическом ландшафте, единство хозяйственных занятий вызвали к жизни тесные социально-экономические связи и этнокультурное взаимодействие. В Кунгурском районе, как и в других районах совместного проживания татар и русских, был выработан своеобразный этикет добрососедских отношений. Так, в «Кунгурских актах XVII века (1668—1699 гг.)» описывается, что местное руководство в лице воевод одинаково внимательно относилось как к русским, так и инородческим племенам. «Татарщина признавалась вполне равноправною в делах тябежных и уголовных с русским населением»^[12]. Многочисленны примеры гостевания русских в татарских деревнях и приема гостей-татар в русских деревнях. Обычным было участие татар в русских праздниках, а русских в татарских. Особенно много русских участвовало в праздновании татарского сабантуя (не только в качестве зрителей, но и активных участников: «Всегда хорошо с татарами жили. На Сабантуй ездили, там много народу собиралось, гонки на лошадях устраивали, мешками боролись. Больше татары побеждали, они же готовились к сабантую. А наши так... Очень-то не общались, но розней не было» - с. Калинине). Сабантуи и походы в гости старались приурочить к ярмаркам и престольным праздникам, посещение ярмарки вместе с гостями становилось одним из элементов праздника. Выработан был и обряд примирения: мирились русские, давая клятву, соответствующую своей религии. Православные говорили: «Ко святой евангельской непорочной заповеди Господней, еже ей-ей!» Замечательна эта формула - при ней имя Божие не употреблялось всуе при указании на неправедные дела¹.

Картину добрососедства никак не портило то обстоятельство, что обрядовый образ «чужого», известный любой традиционной культуре, в русских традициях региона чаще всего связывался с соседним татарским населением. В святочном ряженье русских был популярен образ татарина (костюмы для ряженья при этом обычно приобретали в соседних татарских деревнях, непосредственно у татар). Имитация костюма другой национальности ощущается в следующем описании святочного колядования: «Ходили колядовать. Корзину возьмешь, собираешь, чё подадут. Я косу надену из кудели, сред имея, намажемся, на себя. Костюм у меня был — пробки нашиты на юбке и маленькие такие колокольчики. Пляшешь, и оне бренчат. И на подол, и на рукава нашьешь» (с. Юговское). Ряженье на второй день свадьбы также включало переодевание в костюм другого народа («Рядились на другой день - юбки напялят, там монеты нашиты, они брякают там, на юбке-то» - с. Калинино). Татарки считались у русских лучшими знахарками («Татарки у нас всё больше лечили» - д. Андреевка), а в татарских деревнях, напротив, часто обращались к русским знахарям. Об одной такой «волшебнице-черемиске» по имени Беккенейка Уразбахтина, прибывшей в Кунгур из Казанского уезда специализироваться по «волшебным отравам» рассказывается в «Кунгурских актах XVII в.»². Наделение «большей» силой знахарей соседнего народа - характерная черта всех районов межэтнического взаимодействия.

¹ Кунгурскис акты XVII века (1668-1699 гг.). СПб., 1888. С. 19.

² Кунгурскис акты XVII века (1668-1699 гг.). СПб., 1888. С.19.

Русские говоры кунгурского края, как и любые говоры, контактирующие с неродственным языком, содержат значительный пласт заимствованной лексики, происхождение которой можно объяснить контактами с соседними народами. Это этнографическая лексика - слова типа кашик ‘небольшой ковш’; кумышна ‘пища, представляющая кашу-болтушку из муки’ («В войну кумышну варили, из муки» - с. Ленек; вероятно, слово родственно слову кумыс и, как и оно, связано с тюркским обозначением болтания, перемешивания); мифологическая лексика (бабай название старика, которым пугали маленьких), отвлеченные слова (акыл ‘ум, разум’: «У его, видать, на это дело акыл не хватат - школу-то кончить» - с. Калинино); характеристическая оценочная лексика (хайдула ‘о шумном человеке’: «Анна-то вон чё ведь - хайдула, а Колька у иё воды не замутит» - д. Сухая Речка).

3. Конфессиональный состав населения

Значительное большинство русского населения Кунгурского края было православным, сторонниками официальной православной церкви. Формирование православных приходов и организация приходской жизни происходили одновременно с процессами освоения края. В конце XIX в., по сведениям пермской епархии, в Кунгурском, Осин- ском и Пермском уездах губернии на территории современного Кунгурского района действовали следующие православные приходы:

Таблица 1

Православные приходы на территории современного Кунгурского района в конце XIX в.
Село	Название церкви	Численность прихожан
Пермский уезд
Насадка	Входо-Иерусалимская (каменная)
Сергинское	Крестовоздвиженская (каменная)
Кунгурский уезд
г. Кунгур	Благовещенский собор (каменный) Алексеевская церковь (приписная) каменная Вновь строится каменная трехпрестольная
г. Кунгур	Богородице-Скорбященская (каменная)
г. Кунгур	Владимиро-Богородицкая (каменная), домовая при женском монастыре
г. Кунгур	Иоанно-Предтеченская (каменная)	му же к. пола
г. Кунгур	Михайло-Георгиевская (каменная), домовая при Зыряновской богадельне
г. Кунгур	Михаило-Архангельская (каменная), домовая при Елизав. доме.
г. Кунгур	Спасо-Преображенская (каменная, 2-этажная) Приписная к сей церкви: Всехсвятская кладбищенская (каменная)
г. Кунгур	Тихвино-Богородицкая (каменная)
г. Кунгур	Успенская (каменная), постр. 1755 г.
Филипповского села	Филипповская (каменная)
Кинделинского села	Петропавловская (каменная)
Комаровского села	Христорождественская (каменная, 2-этажная)
Кыласовского села	Николаевская (каменная)
Сылвинского села	Крестовоздвиженская (каменная, 2-этажная)
Сылвинско- Рождественского села (Каширино)	Спасо-Преображенская (каменная)
Троельжанского села	Вознесенская (каменная)	1712 м.п.
Осинского уезда
Бымовского завода	Александро-Невская (каменная)
Веслянского села	Благовещенская (две - каменная и деревянная)	980 м.п.
Мазунинского села	Николаевская (каменная)
Старопосадского (Троицкого) села	Троицкая (каменная)
Стефановского (Ленского) села	Иоанно-Предтеченская (каменная)
Юго-Кнауфского завода	Свято-Троицкая (каменная)
Юговского села	Зосимо-Савватиевская (деревянная)

 

В то же время в Кунгурском крае, как и во всей Пермской губернии, которая занимала одно их первых мест по числу старообрядцев в России, проживали старообрядцы разных согласий и единоверцы. Официальные данные по Кунгурскому уезду XIX в. показывают следующую картину распространения старообрядчества. В уездном городе Кунгур на 9456 жителей приходилось 9316 православных, 21 старообрядец и 24 единоверца¹. Среди населения уезда, составлявшего в середине XIX в. 95349 человек, считалось 2840 старообрядцев, 2087 единоверцев и абсолютное большинство православного населения - 88584 человека². Данные официальной статистики о числе старообрядческого населения всегда неполны, однако они в некоторой степени позволяют проследить динамику изменения его численности. В конце XIX в. официальные источники показывают значительное, почти в три раза увеличение числа старообрядцев в уезде, составивших 6844 человек (против 1873 единоверцев) - при численности православного населения в 118431 человек³. Епархиальные и статистические источники позволяют выявить и основные очаги распространения старообрядчества в уезде, в той части, что составляет территорию современного Кунгурского района. В приходе Троельжанском⁴ в конце XIX. числился 61 сторонник «старой веры», в Кыласовском - 10, Сылвенском - 58, Комаровском - 31, Крестовоздвиженском - 62, Неволинском - 232 человека¹. Как видим, общее число старообрядцев на этой территории было незначительным. Православные вместе со старообрядцами проживали чаще всего в одних населенных пунктах.

¹Пермская губерния: Список населенных мест по сведениям 1869 г. СПб., 1875; Мозель X. Материалы для географии и статистики России, Пермская губерния, СПб., 1864. ч. I.

² Пермская губерния: Список населенных мест по сведениям 1869 г. СПб., 1875; Мозель X. Материалы для географии и статистики России, Пермская губерния, СПб., 1864. ч, I.

Отчет Пермского епархиального училищного совета о состоянии церковно-приходских школ и школ грамоты Пермской епархии за 1896-97 учебный год // Пермские епархиальные ведомости. 1898. С.315-317.

¹ Приход часто совпадал с территорией волости.

 

Более значительным было число старообрядческого населения в юго-западной части современного Кунгурского района, в Бымовской и Юго-Кнауфской волостях, относящихся в прошлом к Осинскому уезду Пермской губернии. Численность старообрядческого населения этой территории в приходах Бымовской и Юго-Кнауфской церквей составляла в Юго-Кнауфском - 1174, Бымовском - 39 человек². Сложный конфессиональный состав населения заводских поселков раскрывают и воспоминания старожилов. Так, в с. Калинине отмечали, что еще в 1920-е гг. в селе проживали представители трех конфессий: православные, единоверцы, старообрядцы белокриницкого согласия, «австрийские», как их называло соседнее население, старообрядцы-беспоповцы и так называемая «стариковщина», «стариковская вера» (скорее всего, старообрядцы часовенного согласия³). В селе действовало три храма: православный, единоверческий, австрийский а также «стариковский» молельный дом.

В настоящее время на территории Кунгурского района, согласно сведениям, которые мы получили в ходе полевой работы, функционирует лишь одна община старообрядцев белокриницкого согласия в с. Калинине, окормляемая священником г. Пермь. В то же время сведения о старообрядцах, проживавших в прошлом в районе, разнообразны. В памяти сохранились особенности старообрядческих традиций в освящении и получении святой крещенской воды: «Брали староверы воду рано утром, черпать в. Крешшенье надо, только не в ту сторону, в котору речка бежит, а в другую, против теченья» (д. Андреевка); в похоронно-поминальной обрядности: «Не ходят они, эти старообрядцы на кладбище. Они схоронят, земельку заровняют, и всё. Сделают полати, зароют и заровняют. Раньше их отдельно хоронили, отдельно они даже жили» (с. Серга); «Вот на горе, где Тоня-то живет, в том доме жил Петр, он кержак был. У него умерла матушка, ее всю спеленали, как ребенка, это говорят у кержаков так, все запелёнато чтоб было...» (с. Серга).

¹ Отчет Пермского епархиального училищного совета... С.77.

² Отчет Пермского епархиального училищного совета... С.316-317.

³ Духонин П. Как относятся раскольники к своему собрату.../ Пермские пархиальные ведомости. 1907. С.501.

Священник В. Протопопов, описывая завод купца Кнауфа¹, отмечал: «Семена раскола, занесенные сюда, вероятно, ещё в начале, постепенно росли и значительно увеличились». В Юговском в середине XIX в. на 5536 душ было единоверов 947, раскольников 2379. В. Протопопов особенно отмечает, что «в обхождениях здешние жители учтивы, а особенно раскольники, но не гостеприимны (из боязни измирщиться)». Он же отдельно остановился на том, что здесь в отличие от других сельских мест очень много грамотных, что раскольники много читают — и при этом «стараются вникать в книги и находить в них таинственный смысл». Священником приводится оригинальное осмысление местными старообрядцами слов Иисуса Христа «Солнце померкнет и луна не даст света своего, звезды яко листья смоковницы с тверди небесные» - солнце здесь упоминается как учение церкви, а сама фраза иносказательно говорит о том, что в наши дни древние отеческие, или дониконианские книги употребляются всё меньше, что связывалось с наступлением времени Антихриста.

На территории с большим числом старообрядческого населения впоследствии были образованы единоверческие приходы и построены единоверческие церкви. ^[13]

 

 

Единоверческие приходы на территории современного Кунгурского района в конце XIX в.
Село Название церкви	Численность прихожан
Единоверческий округ Пермского уезда
Бымовской завод Петропавловская (деревянная) (Осинского уезда) постр. 1867 г.	муж. пола
Неволинского села Николаевская (каменная) (Кунгурского уезда)
Юго-Кнауфского Свято-Троицкая (деревянная) завода (Осинского уезда)

 

Единого определения, что такое единоверие, единоверцы, нет до настоящего времени (бытующее определение единоверчества - православное старообрядчество). Часто под ним понимают течение в старообрядчестве, сторонники которого сохраняли «старые обряды», но признавали главенство Святейшего Синода. С точки зрения старообрядцев, единоверие следует считать частью (правда, особой) русской православной церкви. Официально оно было утверждено в 1800 г. императорским указом для тех старообрядцев, которые были согласны принять единоначалие - войти в подчинение Синоду, однако опасались оставить древние обряды. Оно было задумано наподобие западной унии: при сохранении старого богослужебного чина и древних обычаев единоверцы обязываются принимать священство от господствующей церкви и поминать за литургией новообрядчес- кий Синод или патриарха, вполне подчиняясь им¹. В единоверческих церквях служба велась по «старым обрядам» и разрешалось старообрядческое двуперстие - это был своего рода компромисс между православием и старообрядчеством. Присоединение к единоверию, впрочем, было не вполне успешным, значительная часть старообрядцев отказалась от компромисса. Более всего на Урале единоверие получило распространение в заводских поселках, в которых стремление «привести раскольников в лоно православной церкви» поддерживались административным ресурсом: государственными и заводскими властями.

¹ Старообрядчество. М„ 1996.

Наглядно сложные конфессиональные процессы проявились в истории Юго-Кнауфского завода Осинского уезда (с. Калинино). Как отмечают церковные историки, почти всё первоначальное население завода было православным, только 4 дома считались домами «явных раскольников». Первый заводской православный деревянный храм сгорел, вместо него в 1777 г. был заложен и в 1778 г. освящен другой деревянный храм, во имя архангела Михаила^[14]. В 1831 г. было положено основание каменного православного храма, один из приделов которого был освящен в 1840 г. (окончательное завершение строительства и освящение храма состоялось в 1855 г.). В Осинском уезде старообрядчество активно стало распространяться во второй половине XVIII в., прежде всего в Юго-Осокинском заводе, куда оно было занесено переселенцами из разных районов России. Старообрядчество активно поддерживалось как заводовладельцем Иваном Осокиным, так и его приказчиками. В 1821 г. среди заводского населения насчитывалось 267 душ мужского пола православных и 1313 душ мужского пола старообрядцев^[15]. Обращение заводских старообрядцев в единоверие напрямую связано с деятельностью Миссии для обращения раскольников в Пермской епархии, учрежденной в 1828 г. Епископ Пермский Аркадий, уездный миссионер архимандрит Илья постоянно посещали Юго-Кнауфский завод, беседовали со старообрядцами. В 1833 г. к православной церкви, большей частью на правах единоверия, было присоединено около 900 человек. В заводе была поставлена единоверческая часовня, освящен единоверческий храм в ограде православной церкви^[16]. Заводское население в большей степени, нежели крестьянское, зависело и от управляющих заводов, и от официальных властей, поэтому на заводских старообрядцев в первую очередь и была распространена миссионерская деятельность православной церкви. Использовались при этом и меры принуждения, в том числе аресты старообрядческих священников и наставников. Обращение старообрядцев в единоверие носило массовый характер именно в заводах.

Единоверческая церковь была построена и в Бымовском заводе, в конце XIX в. в приход православной Александро-Невской церкви входило 2959 человек, единоверческой Петропавловской церкви - около 2700 человек¹. Таким образом, к концу XIX в. значительная часть старообрядчества на заводах была обращена в единоверие. В XIX в. в заводах сохранялись и старообрядческие общины, преимущественно старообрядцев белокриницкого согласия.

Изменение конфессиональной ситуации наблюдается в советское время. Сторонники единоверия большей частью перешли в лоно православной церкви, значительно уменьшилась численность старообрядческих общин белокриницкого согласия, исчезли общины старообрядцев часовенных. Сегодня в с. Бым и с. Калинино действуют лишь приходы православной церкви, а в с. Калинино сохраняется только небольшая община старообрядцев белокриницкого согласия («австрийская вера»), В то же время и сегодня в православных храмах этих территорий можно встретить молящихся двуперстием, в прошлом единоверцев или старообрядцев. Современную ситуацию, которую отличает некоторая «дезориентированность» верующих, отражает следующий рассказ: «У нас умерла одна женщина, двадцать третьего года рожденья, окрещена была по австрийским канонам. А родственники не знали это, отпели её по православным канонам. А потом спохватились, когда старшие её сестры приехали: «Вы что делаете? Она у нас австрийской веры». Ну, раз начали отпевать по православным канонам, так и закончить пришлось. Весь обряд совершили по православному, с православным батюшкой».

¹ Сведения о церквах и приходах Пермской губернии (собрано Губернским Статистическим Комитетом в 1895 г.). Пермь, 1895. С.2-43.

Поскольку «гнездом раскола в Осинском уезде»^[17] признавался Юго-Осокинский завод, именно эта территория стала местом основания в 1890 г. Белогорского Свято-Николаевского православно-миссионерского мужского монастыря^[18]. Основание и активное развитие монастыря позволило ему стать одним из ведущих православных центров. Белогорский монастырь в конце XIX - нач. XX в. играл значительную роль в православной жизни округи: «Там хорошая гора была, богатая, но это давнее время-то, оно прошло. Сама Екатерина Вторая, говорили, ехала по той дороге на Белую Гору. Отец у меня туда ходил, ходили молиться с мамой, говеть. Неделю говели, там и жили целую неделю. Кормили их там, молились они. Там много монахов было. Народу туда много молиться ходило, все больше через Бым, на конях ездили, да ямчатая дорога была, не больно хорошая. Вскоре ее разорили, Белую Гору» (с. Калинино).

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: