 |
Семинар по работе со сновидениями 14 глава
|
|
|
|
М: Перемещаясь? (Ф: Да.) Я не уверена, куда направляюсь в данный момент. А...
Ф: Что делает твоя правая рука? Я ее несколько раз заметил.
М: Что делает что?
Ф: Твоя правая рука.
М: Она чешет голову, потому что я — я... Ну, потому что я думаю, что то, куда я хочу попасть, это, я
— я хочу найти себя, попасть к себе. Это и есть дом.
Ф: Это верно. У Хольдерлина есть прекрасное стихотворение и Хайдеггер, один из первых экзистенциалистов, пишет об этом. Вернуться домой, значит вернуться к себе — к самому себе. А ты не даешь себе вернуться домой. (М: Ммм.) И ты уже сказала, что не даешь себе разозлиться на себя.
М: Да, но я злюсь. Разгневанная я побеждает — я имею в виду, продолжает бороться против зрелости или чего-то в этом роде и постоянно побеждает. Она не дает мне взрослеть, по-моему — не дает мне найти себя.
Ф: Скажи это ей. «Я зла на тебя.»
М: Я зла на тебя — я зла на тебя, потому что ты на меня не смотришь... Я зла на свою мать, потому что она не слушает меня, потому что она не любит меня такой, какая я есть.
Ф: О'кей. Изменим разговор, поговори со своей матерью.
М: (мягко) Мама, ты называла меня эгоисткой, когда я хотела сделать то, что мне хотелось делать. И мистер Психиатр, вы тоже называли меня за это эгоисткой. Я не могу от этого избавиться. Поэтому я... мама, если бы я делала то же самое, что и ты, я стала бы слабой — если бы я делала то, что ты от меня хотела, я стала бы слабой, но я — я осталась эгоисткой.
Но ты была эгоисткой. Ты вечно хотела кого-нибудь обогнать. Ты хотела съесть, хотела получить — знаешь, «мне первой» все время. И ты думаешь только о себе, а если ты недовольна, то, клянусь Богом, ты любыми средствами добьешься своего...
Я правда не знаю, как перестать быть эгоисткой.
|
|
|
Я, а -
Ф: Ты смотрела на меня. Чего ты от меня хочешь?
М: Мне нужно — мне тяжело продолжать. Я дошла до — я застряла в — похоже на тупик.
Ф: Ты действительно чувствуешь, что попала в
тупик?
М: Похоже. У меня такое ощущение. Да.
Ф: Как ты себя чувствуешь в тупике? Как ты застряла?
М: Мне это не нравится, черт возьми. Знаешь, мне не следует этого делать. Ради чего, черт возьми, я это делаю? А — вот что я делаю. Я попадаю в группу людей, я стою перед ними и бам, я не могу добраться до своих чувств, потому что я чувствую самосознание или что-то в этом роде.
Ф: Скажи это группе.
М: Я отключаюсь от вас и я не хочу этого делать, но делаю. И это — я думаю, что это разгневанная я говорит во мне: «Мэри, знаешь, ты туда не попадешь».
Ф: Хорошо, закрой глаза и отключись. Уйди. Отправляйся, куда захочешь. Куда бы ты отправилась?..
М: Хочешь, чтобы я сказала, где я? (Ф: Да.) На озере Мичиган, смотрю на — брожу по берегу.
Ф: Одна?
М: Да.
Ф: Да, а что — (М: Мне здесь нравится — извини?) Что ты там ощущаешь?
М: (мягко) Ну, мне нравится, что вода — накатывает на мои ноги и — я думаю, это и есть дом — часть дома. У нас здесь коттедж. Мне кажется, что я живу полной жизнью, когда брожу тут по берегу.
Ф: Теперь вернись к нам. Что ты ощущаешь здесь? Можешь сравнить эти два ощущения? Какое тебе больше нравится?
М: Мне здесь нравится.
Ф: Что ты здесь ощущаешь?
М: Много приятных людей, много интересных
людей.
X: Мэри, ты хочешь сказать друзей?
М: Да. Думаю, друзей.
Ф: Хорошо, снова отключись. Снова уйди...
М: Я не хочу уходить.
Ф: О'кей, тебе здесь стало спокойнее? (М: Да.) Но что-то еще недоделано — Аа. Ты только что перебила. Что ты делала руками? Нет, не это, не притворяйся.
М: Это? (двигает руками)
Ф: Пусть правая и левая руки поговорят друг с
другом.
М: Правая, ты делаешь вот так. Ох.
Я хочу тебя спрятать.
Но я не хочу, чтобы меня прятали.
Но я хочу тебя спрятать.
Нет. Нет, не прячь меня. Я хочу уйти.
|
|
|
Я схвачу тебя и спрячу... Ну, я просто позволю тебе существовать.
Тогда мне не надо прятаться.
Ф: Скажи это еще раз: «Мне не надо прятаться».
М: Мне не надо прятаться. (Ф: Еще раз.)
Мне не надо прятаться. (Ф: Громче.)
Мне не надо прятаться. (Ф: Скажи это своей матери.)
Мне не надо прятаться.
Ф: Ты сказала это ей? Она услышала?
М: Я не знаю. Что я от нее прячу?
Ф: Это вопрос на шестьдесят четыре доллара. Главный вопрос, конечно, вот какой: зачем тебе твоя мать? Зачем ты до сих пор ее с собой таскаешь?
М: Ты имеешь в виду, зачем я ее с собой таскаю? (Ф: Да.) Должно быть, мне хочется. Должно быть, мне хочется, чтобы она существовала.
X: Мэри, как ты думаешь, ты потеряла свое удостоверение личности или прячешь его?...
М: Думаю, я его прячу...
Y: А та женщина, которая была с тобой, это была твоя мать?
М: Я не знаю. Думаю, это была моя сестра.
Ф: (группе) Пожалуйста. В гештальттерапии существует табу — пудренье мозгов, интерпретации. Вы только что начали интерпретировать. Я знаю, что это основное занятие на групповой терапии. Но нам нужны переживания. Нам здесь нужна реальность.
Что ты сейчас ощущаешь, после всех этих вмешательств?
М: Мне это не очень-то нравится.
Ф: Но ты не возразила.
М: (группе) Мне не нравится, когда меня прерывают, потому что я пытаюсь сконцентрироваться.
Ф: Ты пытаешься сконцентрироваться. Что это
значит?
М. Понять, какие чувства я испытываю к своей
матери.
Ф: Это требует усилий?
М: Иногда.
Ф: Теперь скажи это своей матери.
М: О'кей. Мама, иногда мне приходится прикладывать усилия, чтобы понять, какие чувства я испытываю к тебе — ведь на самом деле я не хочу прятаться. Я не хочу быть тем, чем ты хочешь, чтобы я была. Я хочу быть собой. (Ф: Еще раз.)
Я хочу быть собой, мама, и если это значит (Ф: Громче.) быть эгоисткой, то я буду эгоисткой, черт возьми! (Ф: Громче.)
О'кей. Я хочу быть собой. Я хочу быть собой. Я хочу выпустить себя наружу, и если это значит, что я буду эгоисткой, то я буду эгоисткой.
Ф: Теперь скажи это всем телом.
М: О'кей. Я хочу быть — я хочу быть собой. Я уж как-нибудь должна быть собой. Я не буду тем, чем ты хочешь меня сделать.
Ф: Пока что ты это говоришь все еще по большей части голосом. Остальная часть тебя мертва и равнодушна. Встань и скажи это всей своей личностью. (она встает)... Что ты сейчас ощущаешь?
|
|
|
М: Я снова немного смущена.
Ф: Скажи это своей матери.
М: Мама, я смущаюсь... Я люблю всех этих людей, но я все равно смущаюсь.
Ф: Тогда возвращайся в свою хижину на озере Мичиган и скажи это там... ты можешь сказать это там?
М: Да, могу, но мне не очень легко вернуться в свою хижину.
Ф. Где тебе было бы достаточно легко сказать
это?...
М: Может быть, на берегу.
Ф: О'кей, можешь туда попасть?... Выкрикни это через все озеро.
М: (кричит) Эй, мама, я хочу быть собой.
Ф: Все еще фальшиво. Ты это слышишь?
М: Все еще хрипло, да.
Ф: Давай сейчас возьмем что-нибудь другое — смущение. Можешь станцевать смущение?
М: Могу ли я станцевать смущение?
Ф: Да. Я хочу, чтобы ты станцевала его.
М: (встает и танцует) Так? Ты имеешь в виду, так? (Ф: Да.) (хихикая) Никого не хотела бы тут увидеть.
Ф: И как ты чувствуешь себя сейчас?
М: О, хорошо. Мне это очень нравится.
Ф: Теперь попробуй сказать это своей матери еще
раз.
М: Ты имеешь в виду, проорать это...
Ф: Мне все равно, будешь ты орать или нет, если у меня будет ощущение, что ты действительно передала сообщение...
М: Мне тяжело это сделать, потому что во мне просыпается любовь к ней.
Ф: Скажи это ей - М: И это конфликт.
Ф: Аа. Вот ты добралась до своего тупика. (М: Да.) Теперь скажи это ей.
М: И она, к тому же, умерла, так что, знаешь, все кончено.
Ф: Но ты все еще таскаешь ее с собой. Она не
умерла.
М: О'кей. Слушай, мама, я не могу этого тебе сказать, потому что я тебя люблю и хочу, чтобы ты тоже меня любила. В этом все и дело, я хочу, чтобы ты меня любила, поэтому я делаю все, что ты от меня хочешь. Черт побери.
Ф: Сыграй ее.
М: Это верно. Я хочу, чтобы ты делала то, что я от тебя хочу. Но я тебя и так люблю, просто было очень тяжело до тебя достучаться из-за твоего эгоизма. И, кроме того, я хотела мальчика. Я не хотела девочку.
Ну, мама, я хотела быть мальчиком.
Ф: Скажи ей, что она эгоистка.
М: Ты эгоистка, черт побери, потому что ты не хотела меня, ты хотела мальчика. А родилась я и смотри, что случилось. Вот такая я получилась, большая и высокая, и ты не знаешь, что со мной делать. Но я должна быть
|
|
|
собой.
Ф: Можешь сказать: «Я должна быть девочкой»?
М: Я должна быть девочкой.
Ф: Скажи это еще раз.
М: Это тяжело говорить.
Ф: Да. Ты снова застряла.
М: Я все еще хочу быть мальчиком. А, я должна быть девочкой, мама, и я не чувствую себя хорошенькой девочкой.
X: Я думаю, ты очень хорошенькая.
Ф: Кто-то хочет «помочь». (смех)
М: Я не чувствую себя хорошенькой... Иногда не чувствую, а иногда чувствую. (вздыхает)
Ф: Теперь снова сыграй стеснительность.
М: Смущение?
Ф: Ну, ты называешь это смущением, а я называю это стеснительностью. (смех)
М: Ты имеешь в виду, смотреть на всех этих людей? Они не видят -
Ф: Понимаю. Значит, они не видят, что у тебя нет члена. Да?
М: Что у меня нет — О! (все смеются) Мне так неловко.
Ф: Так я и подумал. Тебе так неловко. (М: Что?) Я догадался, что все дело в твоей экзистенциальной неловкости. Ты должна быть мальчиком, а мальчик без члена — не очень-то мальчик. О'кей.
Джон
Джон: Когда я вижу, что мой ум бродит по...
Фритц: Поговори со своим умом.
Дж: Но я вижу, что мой ум бродит по...
Ф: Поговори со своим умом.
Дж: Я хочу поговорить с тобой.
Ф: О'кей. Спасибо. Кто следующий?
Дж: Ты не вовсе не такой жестокий.
Ф: Я не жестокий. Если ты не объединишься с этим — мне не интересно пудренье мозгов. Если ты хочешь работать, то ты хочешь работать.
Дж: О'кей. Я попытаюсь. Я все еще думаю, что ты несколько жестокий, но я попытаюсь.
Ф: Скажи это Фритцу. Посади Фритца в это кресло. Скажи: «Фритц, мне кажется, что ты несколько жестокий».
Дж: Фритц, мне кажется, что ты несколько жестокий. Да нет, даже очень жестокий.
Ф: Сыграй Фритца.
Дж: Сыграть Фритца. Убирайся со сцены — убирайся со сцены, проклятый выскочка, за то что пытался вести себя просто как человек. За то, что ты пытался сказать то, что ты на самом деле думаешь, за то, что пытался действовать по-настоящему, как настоящий человек. Убирайся со сцены, тебе здесь не место, потому что ты никто. А вот я — кто-то. Я Бог. А ты никто. Ты чертов никто, ты не -
Ф: Скажи то же самое предложение аудитории. «Я
Бог -»
Дж: Но они же существуют.
Ф: Скажи это же предложение аудитории.
Дж: Я Бог. Вы не существуете.
Ф: Это не то, что ты говорил.
Дж: Я забыл, что говорил.
Ф: Тогда, пожалуйста, уходи со сцены.
Дж: Это, черт возьми, самая жестокая вещь, которую я когда-либо слышал. Почему ты не даешь мне проработать это?
Ф: Потому что ты саботируешь каждый шаг.
Дж: Я только — ты вообще не даешь мне возможности. Я сказал две фразы.
Ф: Да.
Дж: И ты немедленно хочешь спустить меня в толчок. Но почему? Не думаю, что это честно.
Ф: Это верно. Я не честный. Я работаю.
Вы заметили, сколько всего происходит с теми, кто принес с собой хоть немного доброй воли. Но я вовсе не собираюсь быть терпеливым с саботажниками и отравителями. Если вы хотите контролировать меня, делать из меня дурака — саботировать и уничтожать все, что мы пытаемся здесь сделать — то я не хочу принимать в этом участия. Если вы хотите играть в игры, тогда идите к психоаналитику и лежите у него на кушетке годы, десятилетия и столетия.
|
|
|
Дж: Я пытаюсь докопаться до того, что ты делаешь. И теперь я понял, да.
Ф: Хм.
Дж: А я, понимаешь, я сделал нечто — понимаешь
— короче говоря, то, что тебе не нравится — и я знаю ребят и девушек, которые поднимались сюда и, понимаешь, они хотели — понимаешь, ты позволял им проработать это. И вдруг ты хочешь, что я ушел со сцены. Почему? Мне не кажется, что это честно.
Ф: Спроси Фритца. Возможно, он тебе ответит.
Дж: Сыграть Фритца? Ты сказал, спроси Фритца.
Ф: А! Ты в первый раз прислушался.
Дж: Сыграть Фритца... Сыграть тебя... Хм. Я не могу сыграть тебя. Я думаю, ты... Я считаю тебя настолько всемогущим, что, может быть, ты имеешь в виду, что я играю Бога, а не тебя.
Ф: Ага. Теперь до тебя дошло.
Дж: Ну, я понимаю это интеллектуально, и я знаю, что это делаю, до некоторой степени, но... тогда я не знал, что я это делаю.
Ф: Пожалуйста. каждый раз — и это относится ко всей группе — говори каждый раз не «но», а «и». Но дезинтегрирует. И интегрирует.
Дж: Извините. Я не понимаю то, что вы говорите. Я хочу понять, но я не понимаю. Я это упускаю... Не
— но, впрочем, это меня не так уж и тревожит. (короткий сухой смешок) Ты не повторишь — что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ф: Нет. Ты не хочешь сотрудничать, ты не сотрудничаешь. Если ты саботируешь каждый шаг, как я могу с тобой работать?
Дж: Я хочу сотрудничать. Ты дашь мне еще один
шанс?
Ф: Я дал тебе уже три шанса. Нет, я дал тебе шесть шансов. Возвращайся на свое место.
Дж: (саркастически) Спасибо. Я тоже благодарен тебе за сотрудничество... Вообще-то, я вышел сюда, чтобы рассказать тебе сон... но я чувствую, что теперь это будет просто процедурой, а не обсуждением того, что между нами произошло, и тех чувств, которые я при этом испытывал.
Ф: О'кей. Сыграй Фритца. Что бы ответил Фритц?
Дж: Что бы спросил Фритц?
Ф: Ответил...
Дж: Что бы Фритц ответил... Фритц бы ответил (вздох) Я — Фритц. Я пытаюсь быть Фритцем... Я говорю тебе, что ты должен сотрудничать. Я говорю тебе открыться. Я говорю тебе, что ты должен подчиниться моей воле.
Ф: Скажи это аудитории.
Дж: Я говорю вам, что вы должны подчиниться моей воле.
Ф: Еще раз.
Дж: Я говорю вам, что вы должны подчиниться моей воле.
Ф: О'кей, смени стулья. Ответь на это.
Дж: Я не хочу подчиняться твоей воле. Я думаю, что ты старый, самодовольный, набитый дерьмом ублюдок.
Ф: А! Спасибо. Первый шаг к сотрудничеству.
(смех)
Дж: Первый шаг к сотрудничеству был, когда я вышел сюда и сел, ты, чертов ублюдок. Ты просто этого не заметил.
Ф: Можешь сказать это снова?
Дж: Ты чертовски прав, могу... Я проделал это благодаря себе, а не благодаря тебе. Ты хотел меня отсюда выгнать, самодовольный ублюдок. Я продел это, потому что я был настойчив, а не потому что ты что-то делал...
Ф: Значит ты победил. (смех)
Дж: Вот это настоящий крах... Мне не нравится, когда аудитория надо мной смеется.
Ф: Скажи это им.
Дж: Мне не нравится, когда вы надо мной смеетесь. Я думаю, вы смеетесь надо мной. Я думаю, вы присоединяетесь к его жестокости.
X: Мы смеялись вместе с тобой.
Дж: Надеюсь, что так. Я в это не верю, но я надеюсь, что это так, потому что я не смеялся, (смеется) но вы смеялись надо мной.
Ф: Ты не осознавал, что тоже смеялся в тот момент?
Дж: Я смеялся?
X: Да, тебе это тоже нравилось, разве нет?
Дж: Думаю, да. Думаю, мне нравилось. Ну, я знаю, что я всегда соперничаю, знаю, что это верная теория.
Ф: Не мог бы ты еще немного покидаться грязью? Мне это нравится.
Дж: Сейчас ты больше похож на человека. Тяжело кидать в тебя грязью, когда ты похож на человека. Когда ты не давал мне настоять на своем, это было легче.
Ф: (саркастически) Как долго ты можешь сотрудничать? (смех)
Дж: Хочешь, чтобы я немножко покидался в тебя грязью, а? О'кей, я думаю, что ты чертов — я думаю, что ты тоже постоянно соперничаешь! Хочешь быть Богом. Хочешь показать всей группе, что ты создал. Я не уверен, что это лучше, чем анализ или чем индивидуальная конфиденциальная психотерапия. Знаешь, может ты всего лишь чертов самоуверенный осел, который получает удовлетворение от того, что сидит здесь наверху...
Ф: Ну а теперь не мог бы ты сыграть эту роль? Сыграй самоуверенного осла. Сыграй Фритца, с которым ты только что разговаривал.
Дж: Боже! Именно таким мне бы и не хотелось быть! Я боюсь, что именно таким и буду. Если я действительно — я, такой чертов самоуверенный осел, как ты — о'кей, я это сделаю. Ааа. Как же это сделать? Ааа. О'кей. Ну-ка ты, ты поднимись сюда и расскажи мне о своих проблемах, и я помогу тебе, и я помогу всем, кто здесь сидит, потому что, знаете ли, я действительно все знаю. Вот так. Вот так. Я — Фритц Перлз, я все знаю. Я не написал целую кучу книг, но кое-что я написал и мне семьдесят пять лет. Знаете ли, поскольку мне семьдесят пять лет и я родился в прошлом веке, а не в этом, я в самом деле должен все знать. Понимаете, я действительно знаю все, потому что я, в конце-то концов, доктор Фритц Перлз, к чьим словам должны прислушиваться люди.
Ф: А теперь не мог бы ты сыграть ту же роль в качестве самого себя? Сохранив тот же настрой.
Дж: Боже! Именно таким мне не хотелось бы быть. О'кей. Вам следует прислушиваться ко мне, ко мне — к Джону. Я — великий, вы все должны выслушать меня, потому что мне есть, что сказать. Я значительный. Я очень значительный. Фактически, я гораздо значительней, чем все вы — вы ничего из себя не представляете. Я значительный. Я чрезвычайно значительный. Вы должны у меня учиться. Мне не нужно прислушиваться к вам. Эх, мне не хочется это говорить.
Ф: Ну как, теперь тебе легче?
Дж: Чуть-чуть. Да, чуть-чуть.
Ф: О'кей, теперь давай послушаем сон.
Дж: Мне снилось — нужно рассказывать в настоящем времени? Мне снится — что я приезжаю в Эзален, и, приехав, встречаю несколько человек — трех мужчин, трех молодых мужчин примерно моего возраста, им слегка за тридцать — а, они на лошадях. Я помню имена, которые слышал перед тем, как приехал сюда. Одного звали Джон Хайдер, и там был еще один и еще один — трое мужчин на лошадях, а еще там был Шутц или ты, понимаешь, ты не был на лошади, ты просто был где-то позади. Именно по отношению к этим трем парням я чувствовал соперничество.
Ф: Да. Ты знаешь, что все, кого я просил рассказывать сон в настоящем времени, делали это, и только ты саботируешь это снова и снова — возвращаешься в прошедшее время, рассказываешь истории...
Дж: Да, когда ты об этом упомянул — так и есть.
Ф: Да, но ты не слышишь самого себя.
Дж: Я слышу, я не совсем понял, как это сделать, и мне так хотелось сделать тебе приятное, что я подумал, что расскажу сначала в прошедшем времени, а потом в настоящем. (смех) Это тебе явно не было приятно.
Ф: Я уверен, что любой придурок немедленно бы это понял, но если ты на это не способен... Если тебе необходимо -
Дж: Я не придурок, просто ты слишком уж жестокий. (смех) Я думаю, что ты — великий человек и тебе есть, что предложить, но почему ты должен быть таким жестоким?
Ф: (смеясь) Потому что ты самоуверенный осел!
(смех)
Дж: А тебе не приходит в голову, что я тоже умный или что-то в этом роде? Нет? (смех) (Джон возвращается к своему сну) О'кей. Я — я — а — меня нет или я совсем маленький, совсем-совсем незначительный. Я даже не чувствую, что я существую, я даже не чувствую своего тела. Я не на лошади. Я маленький. Я меньше, чем на самом деле, и тут эти трое на лошадях.
Ф: Отлично, теперь у нас появилась полярность. Теперь сыграй незначительного Джона.
Дж: Сыграть значительного Джона?
Ф: Незначительного Джона.
Дж: Сыграть незначительного Джона.
Ф: А затем сыграй другую роль — самодовольного осла Джона. И пусть незначительный и самодовольный осел поговорят друг с другом.
Дж: (торопливо) Я — я ничто. Я чувствую себя, как ничто. Я даже не чувствую, что я существую. Ты — самоуверенный осел. Я даже не чувствую себя, даже не чувствую собственного тела — потому что ты, ты самодовольный осел, не позволяешь мне (голос срывается) — ты, проклятая сука. Ты пытаешься всем управлять и я раздавлен. Я не чувствую своего тела, не чувствую своего пениса, не чувствую своей головы, не чувствую пальцев ног, не чувствую рук, потому что ты хочешь раздавить меня. Ты не позволяешь мне существовать, ты не позволяешь мне чувствовать, что я настоящий, (почти плачет) ты не позволяешь мне чувствовать, что я действительно функционирую, здесь и сейчас.
Ф: Сыграй его.
Дж: (торопливо) Ты не заслуживаешь того, чтобы существовать, ты, проклятое ничтожество. Ты просто ничтожество, ты просто кусок дерьма, ты ничего из себя не представляешь. Ты не должен существовать. Ты не осмеливаешься существовать. Ты слишком боишься, чтобы существовать. Ты не хочешь высунуть голову из воды. Ты не хочешь показаться, боишься, что люди тебя увидят. Ты ничего из себя не представляешь!Ты даже не пылинка, даже не кусочек грязи. Ты даже не капля воды! Ты даже не мешок с дерьмом — ты никто! Ты не знаешь и (голос срывается) ты никогда не был здесь, ты никогда не будешь здесь, и я ненавижу тебя! (плачет) Я не хочу ненавидеть тебя.
Ф: Сыграй его.
Дж: (тяжело дыша и плача) Я не чувствую, что существовал. Я вообще ничего не чувствую, потому что ты не позволяешь мне существовать. Ты пытаешься затоптать меня, это ты никто. Это ты никто. Ооо. Ты не позволяешь мне. Ты не позволяешь мне существовать, ты пытаешься затоптать меня. Ты — ты, ублюдок, ты — ты — ты
- кусок дерьма.
Ф: Скажи это громче. «Ты, ублюдок -»
Дж: Ты — кусок дерьма, ты — ублюдок!
Ф: Громче.
Дж: Ты — ублюдок! Ты — кусок дерьма! Ты такой — проклятье — проклятье — Боже, я тебя ненавижу, потому что ты не даешь мне существовать. Ты затаптываешь меня. Но это я. Я знаю, что это я.
Ф: Это твоя полярность. Ты и тот и другой.
Дж: Да. Я это знаю.
Ф: А посередине ничего нет. Всемогущество и бессилие. Все или ничего. У тебя нет центра.
Дж: Я это знаю.
Ф: Тогда сыграй его еще раз.
Дж: Я... а — ты никто. У тебя нет права на существование. Ты не должен здесь быть. Ты — ты просто кусок дерьма, кусок грязи, ты не — ты даже не это, потому что ты вовсе не существуешь. Ты никто! Тебя никогда здесь не было. Тебя никогда здесь не было; ты никогда не сможешь здесь быть. И сейчас ты не здесь. Ты никогда здесь не будешь, потому что ты — никто.
Ф: Сыграй еще раз другую роль.
Дж: Я кое-что делал, когда ты меня прервал, у меня была интерпретация и я как бы ее потерял. До сих пор я ее чувствовал.
Ф: Ну, вот что предложу — прими, то, что ты — никто. Посмотри, насколько ты можешь вжиться в роль никого. «Я — кусок дерьма» или что там было.
Дж: Я — кусок дерьма. Я никто. Я не существую. Я не личность. У меня нет ногтей на ногах, у меня нет ног, у меня нет пениса, у меня нет яичек, у меня нет пальцев, у меня нет рук, у меня нет сердца -
Ф: Каждое слово — ложь. Скажи это снова, прибавляя каждый раз «- и это ложь».
Дж: У меня нет пальцев на ногах (плачет) и это ложь, потому что они у меня есть. У меня нет ступней, и это ложь, потому что они у меня есть. У меня нет ног, и это ложь, потому что они у меня есть, черт возьми, вот же они. И у меня нет пениса, но он у меня есть, вот он здесь, все оно здесь. Мой желудок на месте. Мои руки на месте. Моя голова на месте — я могу думать! Я могу думать, так же, как и ты.
Ф: Теперь снова поговори с самоуверенным ослом... с новой точки зрения.
Дж: С новой точки зрения?
Ф: Ну, ты же только что обнаружил, что ты не никто, что ты что-то из себя представляешь.
Дж: Ну, не такой уж ты самоуверенный осел. Я не хочу, чтобы ты был таким самоуверенным ослом... Но боюсь, что ты все еще такой. Я боюсь, что это настоящий я — ты самоуверенный осел и поэтому я буду самоуверенным ослом.
Ф: Теперь снова займи позицию самоуверенного осла. Самоуверенный осел, как ты существуешь?
Дж: Как я существую? Я существую просто оттого, что я — никто -
Ф: Подожди минутку. Каждый раз добавляй «- и это ложь». Пусть поработает и каждый раз добавляй «- и это ложь». «Я — Бог, и это ложь. Я — самоуверенный осел, и это ложь.»
Дж: Я слышу тебя. Я — Бог, и это ложь. Я знаю все и все должны прислушиваться ко мне. Я владею истиной, истиной, которую могу дать вам, и вы должны прислушиваться ко мне, и это ложь. (плачет) Потому что тогда я не
— я все еще буду одинок. (рыдает) Я не хочу быть одиноким. Я не знаю, что еще сказать. Я — я все знаю а вы ничего не знаете, но это ложь, потому что многие из вас такие теплые люди, горили мне хорошие слова, и вы тоже значимые люди. Я — не все... Я не знаю, что еще сказать.
Ф: О'кей, давай отыграем все заново, собаку снизу и собаку сверху. Пусть они встретятся заново. Может быть, они обнаружат еще что-то.
Дж: (тихо) Собака снизу и собака сверху — я всегда чувствую себя собакой снизу, я и есть собака снизу.
Я всегда сижу тихонько, я ничего не говорю. Я не выражаю себя. Я просто тихонько сижу в стороне и слушаю всякое пудренье мозгов. Все постоянно пудрят мозги. Кажется, я мог бы быть настоящим, но я не настоящий, я ничего не говорю, я не существую, я — ничто, и я хочу существовать. И похоже на то, что это ты, ты чертов ублюдок, похоже, что это ты занимаешься пудреньем мозгов, а вот я действительно что-то из себя представляю — что-то настоящее, если можно так сказать. Но ты не позволяешь мне. Ты всегда говоришь, ты — ты говоришь, всегда что-то произносишь, ты всегда — я никогда ничего не говорю. Я просто сижу в сторонке и слушаю и киваю, и я сострадательный и добрый и я помогаю тебе, говорю правильные вещи, и я правильно интерпретирую. Я — хороший социальный работник, я — хороший терапевт, я делаю правильные вещи. Я помогаю людям и они платят мне, я выхожу наружу, но я не чувствую себя по-настоящему реальным. Я не часто чувствую себя реальным.
Ф: О'кей, теперь снова стань собакой сверху. Что ты такое? Он только что сказал тебе, что ты только пудришь мозги.
Дж: Я в замешательстве — вернее — я не могу переключиться так быстро.
Ф: Это значит, что интеграция началась. Они оба учатся друг у друга.
Дж: А. Он только что сказал мне, что я только пудрю мозги. Да. А... (плачет) Но я не пудрю мозги, я не хочу — я не хочу пудрить мозги. Я не хочу быть таким самоуверенным, я не хочу быть лучше всех. Я просто хочу себя чувствовать одним из людей. Я просто хочу быть одним из всех. Я не хочу быть частью — я хочу быть собой, но — я просто чувствую, что — я просто хочу чувствовать, что я тоже что-то из себя представляю. Я не хочу быть самодовольным ослом.
Ф: Что ты сейчас чувствуешь, физически и эмоционально?
Дж: О, меня как будто колет со всех сторон. Колет каждую — каждую частичку тела. И, должно быть, эрекция у меня тоже есть.
Ф: Теперь просто проследи превращение из никого в кого-то.
Дж: Проследить — превращение — из никого в кого-то.
Ф: Раздели слова надвое: ни кого (по body) в кого-то (some body).
Дж: Охх. Ты имеешь в виду описать, сказать, что я чувствую? Ааа. Я не знаю. Я должен сидеть где-то здесь посередине.
Ф: Ага.
Дж: Здесь нет стула. (смеется) Что же в таком случае делать, а? Неужели должен быть просто постоянный диалог? И это и есть жизнь? Просто диалог между двумя частями себя? Неужели нельзя быть где-нибудь посередине? Неужели нельзя быть настоящим? Всегда нужно быть разделенным на две части, чувствовать себя либо никем, либо самодовольным ослом?
Ф: Разве у тебя не может быть центра?
Дж: Что?
Ф: Разве у тебя не может быть центра?
Дж: Я хочу, чтобы у меня был центр. Я хотел бы сидеть здесь — вот, что я хотел бы делать — но я хочу равенства, я не хочу сидеть на полу! (смех) О'кей. (садится на пол) Это не кажется правильным. Я хочу быть здесь (вытаскивает кресло на середину) вот, где я хотел бы быть, прямо посередине. Хааа. Ааа. Я не хочу, чтобы вы думали, что я самодовольный осел, и я не хочу, чтобы вы думали, что я никто. Я не знаю, где я.
Ф: Ты приближаешься... (долгая пауза) Так что же ты ощущаешь сейчас?
Дж: Я чувствую себя более настоящим. Я не ожидал покалывания по всему телу. Я боялся, что ты потерял бы меня, если бы я не был таким сильным, и я думал, что, если кто-то — это опять похоже на самоуверенного осла — что, если остался бы кто-то слабый, податливый и отыгрывал бы только одну сторону меня.
Ф: Это всегда одно и то же, всегда полярность — у тебя есть эта полярность. У нас и другие полярности — здоровяк и плакса и так далее. И с чего бы вы не начали, этому всегда найдется противоположность. Я знал с самого начала. Об этом есть старая история: раввин стоит перед своей общиной и говорит: «Я был таким хорошим раввином; теперь я никто. Я действительно никто. Боже, я был таким хорошим раввином и я никто.» Затем подхватывает кантор, певец. Он говорит: «Боже, я был таким хорошим кантором и я никто. Я действительно никто.» Маленький портной из общины подхватывает: «Боже, я был таким хорошим портным, а теперь я никто, действительно никто». И тогда раввин говорит певцу: «Кто он такой, что вообразил, будто он никто?» (смех)
Пожалуйста, отметьте, что настоящие противоположности — это бессилие против безумного стремления к контролю. Если вы чувствуете, что должны все контролировать, то вы тут же чувствуете бессилие. Например, как только я захочу влезть на стену, я тут же почувствую собственное бессилие.
|
|
|
