Лев Николаевич толстой и Ла Боэси 1 глава

Крупнеиший знаток русскои жизни, ее многомиллионных народных масс, АлексеЙ КЛаксимович Горький писал о Льве Николаевиче Толстом:

«Не зная Толстого — нельзя считать себя знающим свою страну, нельзя считать себя культурным человеком» ¹ . Приходится признать, что многие из нас недостаточно еще знают весь круг вопросов, которыми интересовался Л. Н. Толстой. В этом можно наглядно убедиться на примере, КОТОРЫЙ составит содержание даннои статьи.

На первый взгляд, сопоставление тлени Льва Николаевича Толстого с именем французского писателя XVI века Ла Боэси может показаться странным. В действительности же судьба трактата Ла Боэси в России, при ближаишем рассмотрении, оказывается страницей из жизни Льва Николаевича Толстого ² . Не кому иному, как Л. Н. Толстому, принадлежит мысль об ознакомлении широких кругов русских читателей с произведением Ла Боэси и осуществление этой идеи на практике.

А. М. Го р ь к и й. История русской литературы. М., Гослитиздат, 1939, стр. 296.

² Касающиеся этого вопроса рукописи и ттсьма Л. Н. Толстого изучены нами по архиву Государственного музея Л. Н. Толстого. Материалы Л. Н. Толстого, относящиеся к Ла Боэси, собраны и публикуются впервые.

Интерес Л. Н. Толстого к Ла Боэси — давнего происхождения. Проследить точно истоки его невозможно. Зато можно вполне определенно установить, что Толстой решил включить довольно обширное извлечение из «Рассуждения о добровольном рабстве» в задуманный им еще в восьмидесятых годах «Круг чтения», т. е. в издание, которое замышлялось Толстым для ознакомления широких читательских масс с избранными творениями мировой литературы. 17 февраля 1884 г. Лев Николаевич писал В. Г. Черткову: «Я увлекаюсь все больше и больше мыслью издания книг для образования русских людей. Я избегаю слова — для народа, потому, что сущность мысли в том, чтобы не было деления — народа и не-народа» ^[1] . И в письме к тому же Черткову, написанном спустя более года (в июне 1885 г.), Толстой впервые говорит о своем замысле составить «Круг чтения». Он пишет: «Очень бы мне хотелось составить круг чтения, т. е. ряд книг и выборки из них, которые все говорят про то одно, что нужно знать человеку прежде всего в чем его жизнь, его благо...» ^[2]

Толстой, разумеется, имел в виду в первую очередь «выборки» из авторов, касающиеся нравственно-философских вопросов в духе его собственного учения. Но нравственно-философские вопросы были неотделимо связаны у Толстого с беспощадной критикой царского самодержавного строя. Общеизвестно гениальное ленинское определение роли Толстого как «зеркала русской революции». Оно означало, что правильная оценка Л. Н. Толстого может быть дана только с точки зрения развития русской революции. Владимир Ильич Ленин писаж по этому поводу: «...Толстой поразительно рельефно воплотил в своих

Кота

произведениях — и как художник, и как мыслитель и проповедник -— черты исторического своеобразия всей первой русской революции, ее силу и ее слабость....Это была буржуазная революция, ибо ее непосредственной задачей было свержение царского самодержавия, царскои монархии и разрушение помещичьего землевладения, а не свержение господства буржуазии» ¹ . Вот это-то разоблачение царского самодержавия, царской монархии составляло неотъемлемую часть проповеди Толстого. В своих «просветителхких» работах Толстой. наряду со своеЙ религиозно-нравственной проповедью, выражавшеи, говоря словами В. И. Ленина, «...предрассудок Толстого, а не его разум...» 2 уделял большое внимание критике и обличению всех зол царского самодержавия, со всем его полицейскоыбюрократическим аппаратом насилия.

Однако составление «Круга чтения» оказалось делом многотрудным и многосложным: иные замыслы и работы отвлекали Льва Николаевича от задуманного предприятия, но он не оставлял мысли о нем. Письма Толстого и записи в его дневниках свидетельствуют, как беспокоило Толстого то, что это дело, которому он придавал такое огромное значение, не налаживается. Так, в письме к своему друту и почитателю Г. А. Русанову от 1 марта 1888 г. Толстой

пи шет:

«Вопрос о том, что читать доброе по русски? заставляет меня страдать укорами совести. Давно уже я понял, что нужен этот Круг Чтения, давно уже я читал многое могущее и долженствующее войти в этот «Круг Чтения» и давно я имею возможность и перевести и из-

з

дать, и я ничего этого не сделал»

Упоминания о Ла Боэси мы встречаем в переписке Толстого также в начале восьмидесятых годов. Высоко ценя «Рассуждение о добровольном рабстве», Лев Николаевич сумел заинтересовать им своих

В. И. Лени н. Соч., т. 16, стр. 294. ² там же, стр. 297.

з «Вестник Европы», 1888, № З, стр. ТЗ. О Г. А. Русанове (1845— 1907) см. «Из переписки Льва Николаевича Толстого». «Вестник Европы», 1915, М з.

близких. Так, Софья Андреевна Толстая в письме к Льву Николаевичу от 1 февраля 1884 г. пишет: «Я читаю понемногу BoeLie, но все времени мало; привези Montaigne, мне и так после некоторых намеков о нем интересно было бы его прочесть, а теперь тем более, как ты его хвалишь»

Но, повидимому, несмотря на недостаток времени, на когорый жалуется Софья Андреевна, чтение Ла Боэси захватило ее, и она очень быстро прочла не только «Рассуждение о добровольном рабстве», но и обширное письмо Монтеня, посвященное описанию смерти Ла Боэси. 5 февраля, т. е. через четыре дня после первого сообщения о чтении Ла Боэси, Софья Андреевна пишет Льву Николаевичу по этому поводу следующее:

«...Кончила сегодня La Boetie и прочла с интересом его смерть. Вот так я бы хотела умереть, т. е. в таком быть духе» 2

В течение ряда лет осуществление «Круга чтения» все затягивалось и отодвигалось на заднии план многочисленными другими занятиями Толстого — художественно-творческими и публицистическими. Наступили уже первые ГОДЫ ХХ века, а «Круг чтения» все еще не был готов. Но теперь Толстой вплотную занялся им.

В письме к тому же Г. А. Русанову Лев Николаевич писал 24 сентября 1904 г., т. е. двадцать лет спустя после первого упоминания о «Круге чтения»: «...Я занят последнее время составлением „Круга Чтения на каждыи день, составленного из лучших мыслеи, лучших писателей. Читал все это время, не говоря о Марке Аврелии, Эпиктете, Ксенофонте, Сократе, о браминской, китаиской, буддииской МУДрости — Сенеку, Плутарха, Цицерона и новых: Монтескье, Руссо, Вольтера, Лессинга, Канта, Лихтенберга, Шопенгауэра... и др. Я все больше удивляюсь и ужасаюсь тому не невежеству, а культурнои дикости, в которую погружено наше общество. Ведь просвещение, образование есть то, чтобы воспользоваться, ассимилировать все то

С. А. Толст ад к Льву Николаевичу Толстому. Москва — Ленинград, 1936, стр. 251.

² Там же.— Описание смерти Ла Боэси, см. наст. изд., стр. 154 и сл.

7 Этьен де Ла Боэси

К о Ъ

духовное наследство, которое оставили нам предки, а мы знаем газеты, Золя, Метерлинга, Ибсена, Розанова и т. п. Как хотелось бы хоть сколько-нибудь (помочь) этому ужасному бедствию...»

Это писалось, когда в стране происходил бурный рост революционного рабочего движения, когда рабочий класс России готовился к решительнои схватке с царизмом и боевой лозунг «Долой царское самодержавие!» близок был к осуществлению. Революция в России стучалась в двери.

Лев Николаевич приступил в это время к писанию статьи о сущности государственнои власти, вышедшеи впоследствии под названием «Единое на потребу» и с подзаголовком «О государственной власти». В этои статье с наибольшеи, пожалуи, силои нашла себе выражение та «...безбоязненная, открытая, беспощадно-резкая постановка Толстым самых больных, самых проклятых вопросов...» “ того времени, которая, по словам В. И. Ленина, была характерна для Толстого, вопреки «...„цивилизованнои лжи нашеи либеральнои... публицистики» ³ Гневное обличение самодержавия, царского произвола, грязных империалистических, парских махинации достигло в «Едином на потребу» высокого накала. Толстой во-всю разоблачал в этои статье преступную политику царизма, ложившуюся всей своеи тяжестью на плечи народных масс, писал про царя, что это самый обыкновенныЙ, просто глупыи, может быть и не злой человек, который может подпадать под власть самых ничтожных людей, но сам по низменности своего умственного образовательного гвардеиского

«Вестник Европы», 1915, кн. 4, стр. 15.— Розанов Василий Васильевич (1856—1919) — махровый реакционер-публицист, являвшийся до самой революции 1917 г. постоянным сотрудником черносотенной газеты «Новое время». Одновременно под псевдонимом В. Варварина сотрудничал в буржуазно-либеральном «Русском слове», развивая взгляды, прямо противоположные нововременским. Это политическое двурушничество и беззастенчивый цинизм Розанова вызывали отвращение даже у либералов и заслужили ему кличку «Иудушки Головлева».

² В. И. Лен и н. Соч., т. 16, стр. 296. ³ Там же.

уровня никак не может сам один оказать на кого бы то ни было какого-либо влияния» 1

И что же? В качестве оружия в борьбе с самодержавием Толстой решил использовать трактат Ла Боэси. Точно так же, как это сделали в XVI веке французские гугеноты в своем «R6veille-Matin», Лев Николаевич Толстои включил в качестве составнои части — третьеи главы— своего памфлета значительныи отрывок из «Рассуждения о добровольном рабстве» 2

Однако Толстои не ограничился тем, что впервые перевел на русский язык и опубликовал выборку из трактата Ла Боэси. Приведя ее, Лев Николаевич дал следующую оценку произведению Ла Боэси: «Сочинение это было написано четыре века тому назад, и несмотря на всю ту ясность, с которой было в нем показано, как безумно люди губят свою свободу и жизнь, отдаваясь добровольно рабству, люди не последовали совету Лабоэти,— только не поддерживать правительственное насилие, чтобы оно разрушилось,— и не только не последовали его совету, но скрыли от всех значение этого сочинения, и во французскоЙ литературе до времени царствовало мнение, что Лабоэти не думал того, что писал, а что это было только упражнение в красноречии»

Л. Н. Т ол с т о й. Полное собр. соч., т. 36, стр. 651 (где дается приводимый нами первоначальныи текст Толстого; смягченный вариант см. там же, стр. 168).

² Содержание этого отрывка см. наст. изд., стр. 121—125.

³ В Рукописном отделении Государственного музея Л. Н. Толстого имеются следующие документы, относящиеся к переводу «Рассуждения о добровольном рабстве», сделанному Л. Н. Толстым:

1. Рукопись перевода на пяти нумерованных по страницам (1—10) листах в 4⁰, исписанных частью рукой дочери Толстого, Марии Львовны Оболенской, частью — Ю. И. Игумновой, художницы, жившей у Толстых и помогавшей Льву Николаевичу в работе,— хранится в архиве Государственного музея Л. Н. Толстого под № 19. Поправок Л. Н. Толстого на этой рукописи, представляющей собой начисто переписанныи перевод из Ла Боэси к третьей главе статьи Толстого «Единое на потребу», нет. Озаглавлена она: «„Добровольное рабство”. Сочинение французского писателя Боэти середины XVI века». На первой странице, слева вверху, рукой секретаря Толстого С. Д. Николаева на-

Кота

Гениальная интуиция Толстого, его настороженное отношение к буржуазной науке, которую он так справедливо бичевал, позволили ему, человеку, никогда не занимавшемуся обширной литературои о Ла Боэси, с непререкаемой ясностью увидеть всю фальшь трактовки «Рассуждения о добровольном рабстве» как «упражнения в красноречии». Невольно вспоминаются сказанные с необыкновенной теплотои слова Ленина о Толстом: «Какая глыба? Какой матерыЙ человечище!» И замечательное определение, данное ГОРЬКИМ зоркости Толстого: «У Льва Николаевича была тысяча глаз в однои паре» ² . Деи ствительно, надо было обладать проницательностью Толстого, чтобы при первом же соприкосновении с трактатом Ла Боэси безошибочно распознать, как буржуазные авторы «скрыли... значение этого сочинения» и как они искажают его, заверяя, будто «Лабоэти не думал того, что писал», Негодующие слова Толстого по этому поводу не оставляли никаких сомнении в том, что он с самого же начала правильно оценил истинный смысл произведения Ла Боэси.

«Единое на потребу» было напечатано в июле или августе 1905 г. в самом крупном из заграничных изДательств, в котором печатались

писано: «считано 5.19.05» (т. е. 19 мая 1905 года). Над заглавием его же рукой написано: «Из статьи Льва Николаевича „Единое на потребу”».

2. Часть рукописи № 18, написанноЙ на 2 листах 4⁰. Начало ее: «III. Вот что говорил про это французский писатель 16-го века Этьен Лабоэти.>. Далее пометка: «Выписать Лабоэти». За этим следует, рукой Толстого карандашом, абзац: «Сочинение это было написано...» и т. д., как он приводится в тексте. В этом абзаце вызывает сомнение дешифровка) неразборчиво написанных двух слов, а именно: там, где в тексте говорится «правительственное насилие», можно читать «правительство нами».

Приведенный абзац представляет большой интерес, ибо в нем Толстой с

исключительной проницагельностью разгадал подлинный характер памфлета Ла Боэси.

З. Часть рукописи № 40, которая представляет собой уже переписанный на машинке текст извлечения из «Добровольного рабства» с небольшими редакционными поправками, сделанными рукой Л. Н. Толстого.

¹ А. М. Горьки Й. Собр. соч., т. XXII, изд. 2. М.— Л., 1933, стр. 216. ² Там же, стр. 79.

запрещенные сочинения Толстого, а именно в чертовском «Свободном слове» в Англии, и появилось одновременно и в других странах. Хотя нелегальные заграничные изђания и транспортировались в Россию, но, разумеется, об ознакомлении с ними широких читательских кругов нечего было и думать. Толстой собирался напечатать «Единое на потребу» в России, в издательстве «Посредник». В октябре 1905 г. он писал издателю И. И. Горбунову-Посадову: «С печатаньем „Единого на потребу“ делаЙте как наЙдете лучшим, я на все согласен и только боюсь, чтобы вам не было неприятности» ¹ . Но вот что по этому поводу сообщает друг и единомышленник Толстого Д. П. МаковицкиЙ (1866—1921), с декабря 1904 г. по день ухода Толстого живший в Ясной Поляне домашним врачом и подробно записывавший высказывания Толстого ² . Под 1 января 1906 г. он пишет: «Лев Николаевич говорил мне, что Иван Иванович Горбунов не издает его статей „Единое на потребу“ и „Конец века ' потому, что правительство применяет теперь новую меру: закрывает типографию, в которой печатаются такие книги, которые кажутся ему опасными» ³ . И тем не менее в этом же, 1906 г. «Единое на потребу» было перепечатано в России в издательстве «Обновление» ⁴ , разумеется, с пропуском резких суждений Льва Николаевича о царях Александре III и Николае П. Но изданию этому все же не суждено было увидеть свет: оно было конфисковано ⁵ . Таким образом, первому переводу «Добровольного рабства» на русский язык на сей раз не повезло.

26 января 1905 г. Толстой опять перечитывал «замечательную

Л. Н. То л сто й. Полное собр. соч., т. 36, стр. 654.

² Эти записи Маковицкого составили «Яснополянские записки», являющиеся ценным материалом для биографии Толстого. Из этих записок напечатана только незначительная часть в виде двух выпусков, изданных в 1922—1923 ггиздательством «Задруга».

^з Л. Н. Т о л сто Й. Полное собр. соч., т. 36, стр. 654.

⁴ Л. Н. То л с то й. «Единое на потребу». О власти. СПб., кн-во «Обновление», 1906, № 11.

^о См. «Алфавитный указатель книгам и брошюрам, а также нумерам повременных изданий, арест на которые утвержден судебными установлениями по 1 янБарн 1912 года». СПб., стр. 126.

К о 1

статью французского писателя шестнадцатого века Этьена Лабоэти» Д. П. Маковицкий записал по этому поводу: «Вчера Лев Николаевич похвалил статью La Boetie „Discours de la servitude volontaire». «Это замечательная статья,— сказал он,— а в истории литературы сказано о Лабоэти, что он написал это ради упражнения в красноречии» 2 Как видим, Толстои выражает неизменное возмущение каждый раз, когда он наталкивается на этот поклеп буржуазных ученых на Ла Боэси, и горячо спорит с ним.

Тем временем подготовка к печати давно задуманного «Круга чтения» шла полным ходом. Толстои наметил и сам перевел для него на сей раз более обширное, чем в «Едином на потребу», извлечение из «Рассуждения о добровольном рабстве». Делая свой перевод, Лев Николаевич был, повидимому, озабочен тем, как бы более точно передать мысль Ла Боэси во всем своеобразии литературной манеры XVI века, как передать по-русски построенные на античный лад длинные периоды Ла Боэси. Вот что мы читаем по этому поводу в неопубликованнои части «Яснополянских записок» Д. П. Маковицкого под 22 сентября 1905 т.: «Михаил Сергеевич Сухотин ³ читал в корректуре „Круг Чтения". Лев Николаевич попросил найти в нем перевод „Добровольного рабства“ Лабоэти, читал из него вслух и указывал, какой у него тяжелыи для перевода слог, неправильныи, местами непонятныи язык, орфография шестнадцатого века. „Ты переводил? — спросила Софья Андреевна.

Лев Николаевич,— продолжает Д. П. МаковицкиЙ,— хочет написать для „Круга Чтения краткую биографию Лабоэти и указать на его значение. В Брокгаузе Лабоэти нет. Лев Николаевич надеется наити о нем в письмах Монтеня и в издании „De la servitude volontaire. Biblioth&que N.ationale"» ⁴

Д. П. Маков и ц к и й. Яснополянские записки, вып. П, М., 1923, стр. 11. ² Там же.

^з М. С. Сухотин (1850—1914)—зять Л. Н. Толстого, муж его дочери, Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой.

⁴ За любезно проверенныц по автографу текст неопубликованной рукописи Д. П. Маковицкого приношу благодарность Н. Н. Гусеву.

И действительно, не ограничиваясь переводом, Лев Николаевич, читая корректуры «Круга чтения», снабдил отрывок из Ла Боэси биографической заметкой о нем и в конЦе ее недвусмысленно дал читателю понять, как он расценивает это произведение. С явным одобрением и сочувствием Лев Николаевич процитировал в заключение слова франшузского издателя, «что чтение таких речей есть питание тем мозгом костей львов (m&lle de lion), которого, к несчастью, лишены современные поколения»

Отсылая издателю — Ивану Ивановичу Горбунову-Посадову эти корректуры, Толстои писал ² : «Вот что, дорогой Иван Иванович, посылаю Вам все, что у меня есть исправленное и готовое. Поправка перевода Лабоэти прекрасная ³ . Мы сделали с своеЙ стороны ⁴ . Сведите обе. К ней я приписал маленькие сведения о личности Лабоэти Вообще не дурно бы в „Чтения выбирать из запрещенных моих, когда нужно что-нибудь заменить».

См. наст. изд., стр. 111 (примечание).

² Это письмо Л. Н. Толстого было ответом на тасьмо И. И. ГорбуноваПосадова от 24 сентября 1905 г. следующего содержания: «Только что получил от Страхова корректуру Июня и немедленно сдал корректорше Вашу и его корректуру для сводки. Вам же посылаю теперь лишь весколько гранок с проектом Страховских поправок к мыслям Вашим и некоторых других мыслителей, которые прошу Вас пересмотреть. Также посылаю переданный им перевод Добровольного рабства", о котором он пишет, что начал поправлять, но лоправок было так много, что он решил все снова — посылаю и начатую им корректуру и переписанную статью...»

Федор Алексеевич Страхов (1861—1923)—единомышленник Толстого, писатель.

Автограф неопубликованного ответного письма Л. Н. Толстога И. И. Горбунову-Посадову хранится в архиве Государственного музея Л. Н. Толстого, инв. 3077, Архив Г.-П.

³ Л. Н. Толстой тлеет в виду поправки, сделанные Страховым, о которых сообщал в своем письме Горбунов-Посадов: (см. предыдущее примечание).

⁴ Л. Н. Толстой имеет в виду поправки, сделанные им вместе с его дочерью, Марией Львовной Оболенской.

⁵ См. наст. изд., стр. 111 (примечание).

Кота

ЗО января 1906 г. первый том «Круга чтения» вышел в свет 1 Переведенное Толстым извлечение из «Добровольного рабства» было напечатано здесь вместе с его заметкой о Ла Боэси. Любопытно следующее обстоятельство. Толстои, как мы видели, тщательнейшим образом годами подбирал и компоновал материал для «Круга чтения». Обращает на себя внимание, что «Рассуждение» было помещено (недельным чтением между 23 и 24 июня) рядом с отрывком из

«Записок из мертвого дома» Достоевского, глухо названным здесь «Орел» ² . Такое размещение статеи, 1-Е.омненно, не было случайным, они объединены глубоким внутренним смыслом: «Орел», как и «Рассуждение о добровольном рабстве»,— это подлинныи гимн свободе, клич к неи.

Не следует думать, что Толстой пленился в Ла Боэси только рекомендуемым им способом низвержения самодержавия путем пассивного сопротивления. Это было бы близоруким пониманием отношения Толстого к Ла Боэси. Владимир Ильич Ленин, определяя значение деятельности Толстого, выделял в ней, как безусловно ценное, «его горячии, страстныи, нередко беспощадно-резкии протест против государства и полицеЙски-казенноЙ церкви...» ³ . Вместе с тем В. И. Ленин в своих гениальных высказываниях о Толстом учил нас не сглаживать «кричащих противоречий» Толстого, предостере-

См. «Список новых изданий „Посредник“ с 1903 года». Изд. Государственного музея Л. Н. Толстого, стр. 9.

² Под этим названием напечатана была часть главы «Каторжные животные» из «Записок и2 мертвого дома» Ф. М. Достоевского, без упоминания названия произведения. См. Ф. М. До стоевск и й. Полное собр. соч., т. III, СПб., изд. Маркса, 1894; рассказ об орле занимает стр. 252—254.

Описание Достоевского, как раненый орел «яростно оглядывался кругом, осматривая любопытную толпу, и разевал свой горбатый клюв, готовясь дорого продать свою жизнь»,— удивительно созвучно с описанием Ла Боэси, как все животные, «от мала до велика — когда их пытаются поймать, оказывают яростное сопротивление и отбиваются всеми силами: и клювом и когтями, и рогами, и ногами, показывая этим достаточно убедительно, как они дорожат тем, что теряют» (см. стр. 16 наст. изд.). ³ В. И. Ленин. Соч., т. 16, стр. 294. ⁴ Там же, т. 15, стр. 180.

гал нас против того, что в разговорном языке носит название «толстовщины>>. «...Толстому,— писал В. И. Ленин в письме А. М. Горькому,— ни „пассивизма, ни анархизма, ни народничества, ни религии спускать нельзя» ¹ . Следует всегда помнить, что как только дело доходило до того, как устранить те многочисленные общественные язвы, которые Толстой с.таким огромным художественным талантом изображал, он обнаруживал полное бессилие увидеть, какие общественные силы споссбны это сделать. Но стремление Толстого вырвать трактат Ла Боэси из мрака забвения («скрыли от всех эначение этого сочинения»), дать его в качестве «уховной пищи широким читательским массам России означало прежде всего стремление ознакомить их с беспощадным обличением методов порабощения народных масс и тем самым разоблачить в их глазах самодержавие. Так же как в руках прогрессивных деятелеи всех стран — Франции, Италии, Германии, Англии (как об этом было сказано выше) — трактат Ла Боэси играл роль набатного колокола, звавшего на борьбу с черными силами реакции, точно так же и в руках Толстого «Рассуждение о добровольном рабстве» должно было служить идейным оружием в борьбе с царизмом.

Одно из «кричащих противоречий» Л. Н. Толстого заключалось именно в том, что, проповедуя «непротивление злу насилием», Толстои всю свою жизнь яр«ггно противился злу. В. И. Ленин первый с присущим ему мастерством показал, что Толстой, проповедник «непротивления», был в то же время «...горячий протестант, страстный обличитель, великий критик...» ² . Проповедуя отказ от политики, от политических деиствиЙ, Толстой сам всю свою жизнь действовал: бурно протестовал «против всякого классового господства», обличал всяких «чиновников в рясах» и «жандармов во Христе» гремя на весь мир по поводу казни крестьян: «Не могу молчать!»

Именно в этом свете следует понимать отношение Толстого к Ла Боэси. В «Рассуждении о добровольном рабстве» его восхишали сила

В. И. Лен ин. Соч., т. 34, стр. 384. ² Там же, т. 16, стр. 295. ^з Там же, стр. 296, 297.

406 К о 2

и искренность ненависти к самодержавию, благородная проповедь исконнои свободы и равенства всех людеи, обнаженное и точное описание аппарата угнетения и одурманивания народных масс, а не просто только предлагавшийся Ла Боэси рецепт избавления от произвола деспотизма. В этом можно наглядно убедиться, читая те отрывки из трактата Ла Боэси, которые Толстой счел нужным выбрать и перевести на русскиЙ язык.

В 1905 г. Толстой писал о себе своему почитателю, выдающемуся русскому художественному критику В. В. Стасову: «Я во всей этой революции состою в звании добро- и самовольно принятого на себя адвоката 100-миллионного земледельческого народа. Всему, что содеиствует или • может содеиствовать его благу, я сорадуюсь, всему лому, что не имеет этои главной цели и отвлекает от нее, я не сочувствую» ¹ . Однако, сочувствуя правому делу трудящихся, «сорадуясь ему», Толстои не понимал, что единственным деиствительным путем к освобождению трудящихся является революционная борьба русского пролетариата в союзе с крестьянством за коренное переустройство российскои социально-политической действительности. Не понимая этого, Толстой проповедовал «непротивление злу насилием». Естественно, что, отказываясь выставить против реакционного насилия революционную силу, Толстои не мог видеть и полнейшей несостоятельности рекомендуемого Ла Боэси метода борьбы с самодержавием.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: