Дискуссия

Нарциссический перенос отражает стадию развития, в которой границы между эго и объектом в психике пациента являются не четкими. Впечатление, которое это производит на эго аналитика, также является нечетким, и ему часто трудно определить свое непосредственное влияние на пациента. Чем более сопротивляющимся является пациент тому, чтобы сообщать, что он на самом деле думает и чувствует, тем легче для аналитика запутаться в тумане скуки, сонливости, мрачности и тому подобного и приписать свой недостаток понимания тому, что в нем самом является белыми пятнами. Он не понимает, что пациенту удалось его запутать.

Успешный анализ и разрешение такого объективного типа нарциссического контр-трансферного сопротивления является ключом к эффективной терапии доэдипального пациента.

Обычно признается, что нарциссический перенос охватывает различные степени нечеткости границ эго. Противоположное явление также имеет градации и качество, как это показано в двух представленных выше случаях. Это становится ясным, если сравнить взаимовлияние между нарциссическим переносом и нарциссическим контрпереносом в случае миссис С с тем же в случае господина М.

С миссис С, пограничной пациенткой, было относительно легко работать. Степень разделения между эго и объектом в ее психике была четче, несмотря на ее состояние трансферного колебания. Она больше сообщала и более прямо нападала на объект переноса. Ее ранние сновидения, в которых на нее набрасываются и одерживают верх, обратили мое внимание на присутствие нарциссического контр-трансферного сопротивления, как я уже указывал, и позже изменения в характере сновидений показывали мне, в нужном ли направлении движется терапевт. Чувства, индуцированные миссис С, способствовали тому, чтобы я распознал терапевтическую проблему, и руководили моими интервенциями.

Господин М действовал на примитивном уровне нарциссического переноса. Он был значительно более трудным человеком для анализа. Его материал был беден, и, как я утверждал выше, он не сообщал о сновидениях. Демонстрируя установки жертвования своим эго, характерно наблюдаемой у шизофренических пациентов, он был обычно пассивен и действовал косвенно в своих упреках. Единственным указанием на его непосредственное эмоциональное состояние была степень регрессии, продемонстрированная в его поведении. Когда он поддерживал статус кво или прогрессировал, я предполагал, что я веду терапию правильно. Присутствие нарциссического контр-трансферного сопротивления ускользало от моего внимания, пока не вызвало два психотических эпизода.

Пересматривая ситуацию, я осознал свою склонность высказывать одобрение тому или иному грандиозному плану, который он выкладывал, как ему построить свою карьеру. Его установка, что он способен добиться всего, к чему бы он ни приложил усилия, при наличии моей поддержки и поощрения, обманули меня. Краткое выражение одобрения - например “прекрасная мысль” - казалась уместным, когда он обдумывал выставку своих рисунков или участие в национальном конкурсе на престижные стипендии художникам. Но вместо того, чтобы переживать это как поддержку, такие замечания оказывались для него невыносимым давлением, чтобы он реализовал свои честолюбивые замыслы. На тот период терапевтическим откликом для мистера М было бы либо сохранять молчание, либо относиться нейтрально, что заставило бы его обдумать, насколько он способен добиться успеха в этом проекте. Таким образом мне в конечном итоге стало ясно, что вместо того, чтобы тщательно анализировать ситуацию, я проводил интервенции, гармонирующие с его ожиданиями. Деструктивное воздействие этих интервенций заставило меня осознать, что я действовал в состоянии нарциссического контр-трансферного сопротивления.

В общем и целом при работе с шизофреническим пациентом трудно определить присутствие контр-трансферного сопротивления, потому что они индуцируют у аналитика чувства, которые он склонен идентифицировать со своими собственными. Появляется склонность работать методом проб и ошибок в этих долгосрочных случаях, пока трансферное сопротивление пациента не будет полностью понято.

Общая позиция, что шизофрения является неизлечимой, почти неизменно является выражением нарциссического контр-трансферного сопротивления. Пациент чувствует, что он неизлечим, и он индуцирует это чувство у аналитика. Если аналитик принимает такое чувство как свое собственное и действует на его основе, то терапия терпит неудачу. Если, с другой стороны, он осознает источник этого чувства, и кроме того осознает свои аффективные реакции на него, конструктивное использование этих противоположных чувств драматически улучшает прогнозы пациента.