Стих восемьдесят четвертый 21 глава

«Уничижил еси вся отступающая от оправданий Твоих, яка неправедно помышление их».

В чем тут опора доброму нравственному на­строению? — В помышлении о судах Божиих над грешниками, отступающими от оправданий Божиих. Когда искушает враг, то внушает, что грех — ничего: Бог милостив, не взыщет. Это он внушает даже ревнителям добродетели, расслаб­ляя таким образом решение их быть всегда вер­ными исполнителями святых заповедей Господ­них. Чтобы рассеять такое внушение, пророк и сам приводит, и другим советует приводить на память, как Бог карал и посрамлял тех, которые зазнавались и не хотели знать заповедей Его. Действительно, Бог многомилостив, и многомило­стив до того, что если смотреть на одни Его милования грешников, то может показаться, что Он как будто поблажает греху. Чтобы не блазнило (не вводило в заблуждение) кого-либо такое неправедное помышление, Бог Сам чрез того же пророка учит, чтоб из милостей Его не заключали о поблажке греху. «Я молчал, говорит Он грешнику, и не наказывал тебя, ожидая твоего обращения; а ты подумал, что Я подобен тебе, что поблажаю греху; нет, обличу тебя, и тебе самому представлю пред очи, сколько ненавистен Мне грех» (Пс.49,21-22).

А чтобы не подумали, что Бог грозит только на словах, угрозы Свои Он приводит иногда и в самое дело. И поразительные суды Его над греш­никами переходили и переходят из рода в род, отрезвляя расслабляющихся и пробуждая преда­ющихся нерадению. Вот об этом-то действии судов Божиих и упоминает здесь пророк: «Буду же,— как бы так говорит он, по истолкованию блаженного Феодорита, — буду иметь усердие к исполнению заповедей Твоих, зная, что нарушите­ли их были уничижаемы и посрамляемы Тобою».

Итак, пусть каждый из нас почаще проходит в уме своем суды Божий и пусть старается, с од­ной стороны, возгревать ими усердие к добру, а с другой — отревать приманки греха. Сколько за­боты и попечения явил Господь Бог в создании и устроении быта наших прародителей! А когда согрешили они, не посмотрел ни на что; изгнал их из рая, а с ними и весь род наш подверг уни­чижительному состоянию, в котором мы теперь и находимся. При Ное весь род человеческий пре­дался нечестию, и когда не послушал вразумле­ний Божиих, то Бог не посмотрел на то, что их много, а всех погубил потопом. Не пощадил Он Содом и Гоморру с другими городами, и все по­палил огнем и залил водою, которая и доселе своими особенностями внушает всем, как грозны суды Божий. Жена Лотова только оглянулась, чтобы посмотреть на истребительное пожарище, но так как это было нарушением воли Божией, объявленной с глазу на глаз, то она в то же мгно­вение и стала «столп слан». А суды Божий над фа­раоном, над народами, занимавшими землю обето­ванную, над самими израильтянами, при много­кратных их отступлениях от воли Божией, их ассирийский и особенно вавилонский плен, и потом рассеяние их за богоубийство, что другое означают, как не то, что у Бога всегда готовы карательные меры для грешников и что если не всегда Он приводит их в действие вслед за гре­хом, то потому только, что ждет покаяния или оставляет людей дополнять меры грехов, чтоб полнее затем поразить их. Приводи все это на па­мять в размышлении с самим собою, и отрезвляй сердце свое от расслабляющих помышлений. Ес­ли осмотришься, то и в своей жизни, и в жизни знаемых твоих найдешь, что, кроме милостей, коими покрывал тебя и других Бог, немало бы­вало и таких случаев, которые очевидно пред­ставляют характер, праведного суда Божия для вразумления. Если так было тогда, то почему же можно думать, что не последует того же и теперь? Ограждай же себя страхом судов Божиих.

Обрати внимание и на последующие слова пророка: «яко неправедно помышление их»;может быть, это то помышление, которое он выставляет в других местах: не взыщет, не видит Бог. Но луч­ше видеть здесь указание на всякое неправедное помышление, на всякий злой помысл, противный воле Божией и склоняющий на грех и страсть, и помня, что не дела только карает Бог, но и по­мышления сердца, лелеемые втайне. За что пора­жены смертию Анания и Сапфира? — За непра­ведное помышление, что можно солгать Духу Святому. За что отвержен Симон? — За непра­вое помышление, что можно купить дар Духа Святого. Да, Бог зрит в сердце твое и готов на­казать тебя за то, что и там есть неправого. Смотри же ты туда, и прежде Божия суда сам изгоняй оттуда все неправедное.

 

 

Стих сто девятнадцатый

«Преступающих непщевах вся грешныя земли, сего ради возлюбих свидения Твоя».

Перебрал я, говорит пророк, в мыслях моих всех грешников земли, преступающих волю Твою, - и «сего ради возлюбих свидения Твоя». Это значит вот что: достаточно и одного взгляда на состояние грешников, чтобы возгореться усерди­ем к исполнению заповедей Божиих. Пророк не говорит, что увидел он в грешниках, а только — пересмотрел их и возлюбил чрез это закон Твой,— «обратил, прибавляет блаженный Феодорит, все усердие к исполнению Божиих словес, как познавший вред преступления закона».

Стало быть, вред преступления закона печатлеется на лице преступающих его. Внешнее по­ложение их не всегда бедственно; оно бывает цветуще, и даже лучше, чем у верных закону Божию; но внутреннее их всегда бедственно. Яд греха, не истощаясь внешним злом, весь обраща­ется во внутрь, и там производит полное разру­шительное свое действие. Как моль точит платье, ржа съедает железо, так и грех истаивает и измождает душу во всех ее силах.

Все это, однако ж, происходит внутри и не видно не только для сторонних, но и для самого грешника; и это потому, что хотя зло это и в человеке, но человек-то никогда не бывает внут­ри себя, а весь всегда вовне, и потому не знает себя. Если бы пришлось ему взглянуть в себя и увидеть, что он такое, — то с ужасом отскочил бы он от греха, как пожирающего его чудовища, и сильнее пророка прильнул бы любовию к свидениям Божиим, чтоб избавиться от такого злодея. Читайте у святого Павла изображение греш­ника, и увидите, что такое грех, как зол этот льстец, льстящий всю вселенную, привлекающий к себе обманом и потом безжалостно мучащий свою жертву. Посмотрите, как, по показанию апостола, ходят грешники: «ходят в суете ума, помрачени смыслам, суще отчуждени от жизни Божия, за невежество сущее в них, за окаменение сердец их: иже в нечаяние вложшеся предаша себе студодеянию, в делание всякая нечистоты в лихоимании» (Еф.4,17-19.).Куда как красиво такое лицо души грешной! А всякая грешная душа действительно такова.

Что говорит пророк — «несть радоватися нечес­тивому», то испытывает над собою всякий греш­ник. Хоть он все почти смеется и хохочет, но это отнюдь не доказывает душевной радости, а одни лишь порывы заглушить внутреннюю тугу. Если хотите знать, сколько у него радости на душе, посмотрите на него, когда он во тьме ночной остается один с самим собою. Как гора, давит его тягота душевного состояния и выжимает из сер­дца тяжкие вздохи.

А каковы начинания его? — Лихорадочные. Не помню, где-то сказано: грешник всегда нахо­дится в состоянии парения. С виду это как будто умовое состояние, но плод его весь обращен на практическую сторону. Это парение роит пред­приятия; одно за другим возникают они в душе, вызывают планы, влекут к усвоению средств и началу дела. Одно дело не кончено, замышляется другое, третье и так далее. Хлопоты непрерыв­ные, до упаду. У него нет времени; ему всегда —некогда. Это истощает силы и между тем не дает опомниться. Вот так-то грех забивает греш­ника!

Кто не знает, что есть Бог, что Он о всем промышляет, что Ему должно угождать исполне­нием воли Его, что вот-вот смерть, а по смерти отчет, и по отчете решение? — Да, знает это и грешник и, пожалуй, расскажет вам все преисправно; но никогда не помнит об этом и не из­влекает из того никакого приложения к жизни своей. Такую-то слепоту напускает на него грех, или, точнее, враг, началовождь греха. Живет грешник так, как будто нет ни Бога всемогущего, ни смерти, всегда готовой взять его, ни суда, на котором уж никак не оправдаться ему. Далеко вперед,— ну, он и не засматривает: ныне, завтра, а дальше нейдет. Большею же частию даже и этого не бывает, и взор его ограничивается од­ним настоящим.

Слепота, неустанная хлопотливость и туга — вот что в душе грешника, в большей или меньшей мере. Оттого душа его покрыта мраком. Пишет некто, что если бы просветились взоры душ на­ших и дали бы нам узреть души других, то души грешников представились бы нам мрачными те­нями, возбуждающими ужас. Такими всегда и видят их небесные силы и святые Божий. По та­кой темности узревают их и бесы как своих, вхо­дят в них и совершают в них свойственные им злодейства. Все это зрел пророк, и «сего ради возлюбил свидения Божий».

Припоминай же почаще и себе, сколь пагубны последствия греха в душе, и возгревай чрез то усердие — скорее претерпеть смерть, нежели по­блажить греху.

Стих сто двадцатый

«Пригвозди страху Твоему плоти моя, от судеб 6о Твоих убояхся».

Из указанных помышлений рождается страх Божий; а если страх уже есть, то он поддержи­вается и питается ими, и потом уже сам поддер­живает и питает усердие всегда угождать Богу исполнением святых Его заповедей. Страхом Божиим зачинается спасительная жизнь по Богу, как поет и Святая Церковь: «страха ради Твоего, во чреве прияхом и родихом дух спасения». Но и потом, во все продолжение шествия путем за­поведей, он не оставляет душу, и как верный страж блюдет ее, и как мудрый руководитель ведет ее незаблудным путем к последнему совершенству, научая делам и подвигам, прямо веду­щим к преспеянию. Страх этот, вместе с преспеянием в жизни по Богу, изменяется, но всегда остается страхом, отрезвляющим, остепеняющим, учащим вниманию и бодрости, чтобы не допус­тить чего недолжного.

Блюди же страх Божий, возгревая его по­мышлениями о судах Божиих, как это делал пророк. Посмотри, о чем собственно молит он: «пригвозди», говорит, «страху Твоему плоти моя». Есть в нас высшая сторона — духовная, и есть низ­шая — душевная, животная, плотская. Та назна­чена для Бога, а эта — для жизни на земле; та лежит к Богу, а эта холодна к Нему. Когда там страх, эта не трогается страхом; а не трогаясь, может буйствовать, восставать на дух, и не толь­ко беспокоить, но и побеждать его. Зная это, пророк молится, чтобы страх Божий проник и эту низшую часть его существа: «пригвозди», говорит, «страху Твоему плоти моя», чтобы как дух благоговеинствует пред Тобою, так и низшие силы мои, проникнувшись страхом Твоим, не смели восста­вать против заповедей Твоих, а безмолвно покор­ствовали им. Блаженный Феодорит влагает в ус­та пророка такую речь: «Душа моя облечена в страх Твой, но так как тело и члены тела про­тивятся душе, то умоляю пригвоздить и их сим страхом, чтобы, став мертвыми для греха, следо­вали они руководству души. Это то же самое, что изречение апостола: «умертвите уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихо-имание, еже есть идолослужение» (Кол.3,5); и еше: «Христови сораспяхся: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос» ( Галл.2,19-20).

Таким образом, пригвождение плоти гвоздями страха Божия, или, что то же, умерщвление плоти и всех удов, «яже на земли», есть последняя и, должно сказать, самая надежная опора доброй нравственности. Плоть — седалище страстей; по­блажка ей, даже малая и необходимая, приводит в движение страсти, как дождь приводит в дви­жение уже иссохших, заморенных червей. Не ле­нись же умерщвлять плоть, и для того не пере­ставай носить знамя страха Божия в сердце своем. Плоть — злая раба; она не может слу­шаться разумных внушений; ее надобно остепе­нять бичом страха Божия.

А как воспринять страх Божий, учись у про­рока. Помышляй о судах Божиих, помышляй о неумытной (неподкупной, беспристрастной) правде Божией, о смерти готовой, и о суде, имеющем решить вечную участь твою. При таком помышлении молись Господу, чтоб Он осенил тебя страхом и дал ему силу сокрушить все похотения плоти твоей. Капля пробивает камень, падая на одно место; так и молитва. Если часто будешь упражняться в ней — она пробьет окаменелость сердца твоего и введет в него страх; вошедши же в сердце, он начнет делать дела уже по роду своему. Не было еще человека, который не поддавался бы спасительному дей­ствию страха Божия. Когда он действительно ус­тановится в нем, тогда останется только поддер­живать этот спасительный страх, не давая погас­нуть ему. И это делается тем же путем, каким рождается страх. Пребывай в этом учреждении духовного своего строя, и пребудешь в страхе Божием, а страх сей научит тебя всему доброму. В этом и вся наука святой жизни. Если бы мы не попускали ослабнуть в себе страху — грех не по­смел бы явиться в нас, и душа не посмела бы принять его в объятия свои, оставив Бога, Творца, Благодетеля, Спасителя своего.

 

Стихи 121 - 128

 

 

Заголовка к этому восьмистишию аин — глаз.

Глаз есть окно, чрез которое душа видит все, на­ходящееся и происходящее вне ее. Но есть в нас и духовное око, чрез которое созерцается мир духовный, божественный.

Это — ум или дух, ведающий Бога, исповеду­ющий Промысл Его, научающий покорности Ему во всем, стремящийся к Нему и видящий в Нем последнее благо свое. Это первоначальные есте­ственные указания духовного нашего ока. Но в естественном состоянии око это помрачено и не зрит ясно. Отверзается же оно к яснозрению благодатию Святого Духа в верующем христиа­нине, и только после этого начинается настоящее действование зрения духовного. Кто пойдет по его указанию, у того кругозор духовный все бо­лее и более расширяется, и мир невидимый рас­крывается пред ним в большей ясности. Состоя­ние это есть состояние созерцания. К нему пред­назначены все христиане, и христиане истинные действительно достигают его (см. Исаак Сирин, сл.55). Тайны, какие ви­дит духовный созерцатель, суть те же, которые открыты нам и в слове Божием, но с тем отли­чием, что он видит их существенно, а не мыслен­но только.

Впрочем, много распространяться об этом нет большой пользы; полезнее знать строй духа со­зерцающего.

Вера представляет все содержание его, лю­бовь обнимает все движения его, надежда состав­ляет основу или опору стояния его. Всеми ими определяется жизнь в Боге, сосредоточенным проявлением которой бывает преданность Богу. Преданный Богу живет в Боге, пребывает то есть в Нем неотлучно своим сознанием и вниманием. Так, когда кто, отворив окно, встретит занима­тельные предметы и прилепится к ним всем вни­манием своим, то впивается в них очами и забы­вает все окружающее его, как будто, кроме того, ничего нет. Таков и преданный Богу. Оком ума прилепляется он к Богу и забывает все сторон­нее, словно его нет и не было. В этом одном сла­дость и рай его; сюда стремятся все желания его; отсюда исходит всякая энергия его, в этом состо­ят все цели его. О таковом устремлении умных очей к Богу очень часто говорит святой пророк: «очи мои выну ко Господу» (Пс. 24,15);» яко к Тебе. Господи, очи мои» (Пс.140,8); «возведох очи мои в горы» (горе, на небеса) (Пс.120,1); «к Тебе возведох очи мои» (Пс.122,1).Так выражает он «любительное» устремление умных очей к Богу. Но еще чаще говорит пророк об устремлении очей к Богу «уповательном», в преданности в волю Божию: «исчезаете очи мои от еже уповати ми на Бога моего» (Пс.68,4); «очи всех на Тя, Господи, уповают» (Пс.144,15); «се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея, тако очи наши ко Господу Богу нашему, дондеже ущедрит ны» (Пс.122,2). О сем-то последнем у свято­го пророка идет речь и в настоящем восьмисти­шии. Сокращенным выражением содержания се­го восьмистишия можно назвать стих 123: «очи мои исчезаете во спасение Твое».

Пророк указывает некоторые обстоятельства, с особою силою вызывающие упование и одоле­ваемые только им одним, выясняя при этом глав­ное условие действенности упования, состоящее в верности воле Божией чрез исполнение святых Его заповедей. По существу дела бывает так: когда совесть нечиста, упованию нет места. Прав­да, пробивается оно и в состоянии греховном, но не иначе как после того, когда грешник решит в сердце своем не грешить более и положить на­чало богоугождению. Таким образом, уповающий одно око устремляет в руце Божий, в чаянии по­лучить милость Господию, а другое — на запове­ди, чтоб изменою им не заставить правду Божию сжать готовую ущедрить руку Его. Об этом во многих местах говорит святой Давид, равно как и в этом восьмистишии: «сего ради возлюбил заповеди Твоя»(стих 127).

Стих сто двадцать первый

«Сотворих суд и правду, не предаждъ мене обидящим мя».

 

И преданного Богу окружают неприятности, иногда видимые, но всегда невидимые. Бог—По­кровитель тем, которые Свои Ему, и работающие Богу сознают это, исповедуя пред всеми и пред самими собой, что если они еще живы, то потому только, что десница Господня покрывает их. Отыми Господь десницу Свою, и враги живых их пожрут. В чувстве сей-то всегда грозящей бе­ды они и взывают: «не предаждъ мене». Но при этом совесть может заграждать уста иному: взываешь ты — «не предаждь», говорит она ему, а сам себя пре­даешь тому, что ненавидит Бог,— предаешь гре­ху и всякой неправде. Пророк уверяет, что этого нет за ним, что он не сознает за собою ничего не­правого и потому с дерзновением говорит: «сотво­рих суд и правду», или так: «Тебе, Господи, не за чтопредавать меня врагам моим, не за что отнимать от меня защищающую меня десницу Твою».

Но, однако, кто же чист пред Господом? — «Никтоже, аще и един день житие его на земли» (Иов. 14,5).Как же можно сказать: «сотворих суд и правду»?— Мож­но, но в таком смысле: все, зависящее от меня, я делаю, дабы быть верным правде; сознательно нейду против заповедей Твоих и против воли Твоей: совесть моя не уличает меня в этом. Я всегда хочу и стремлюсь быть верным правде. Есть грехи, но грехи немощи, неведения, нечаянностей; а чтобы задумать грех и злонамеренно привесть его в дело, этого со мною не бывает. Так могут говорить очень немногие. Блаженный Феодорит спрашивает: «Кто имеет столько ду­шевной чистоты, чтобы с дерзновением повторить слова пророка? — Тот, кто, подобно апостолу, может сказать: «похваление наше сие есть — свиде­тельство совести нашея» (2Кор.1,12). Вот по этому-то свидетельству и говорит так пророк. Правда, и он имел тяжкий грех, но очистил его искренним по­каянием. Покаяние смывает нечистоту греха и после греха дает совести дерзновение свидетель­ствовать: «сотворих суд и правду», особенно когда прямо от Самого Бога изречено прощение».

Итак, если желаешь, чтоб упование осеняло душу твою и ты мог с дерзновением изрекать к Богу: «не предаждь мене» ,— будь верен правде, или заповедям Божиим. Упование есть самый неж­ный цветок в саду духовном, но и самый креп­кий. Лишь только повеет на него тлетворное ды­хание греха, он увядает; но когда нет этого, никакая сила не может сокрушить его; напротив, сам он укрепляет все благоуханием своим. Бере­ги же этот цветок, храня себя самого от греха. Если же согрешишь, спеши очиститься искрен­ним покаянием с тем, чтоб и от Бога совестию твоею услышать прощение. Давиду изрек его пророк Нафан, а тебе изречет облеченный властию вязать и решить отец твой духовный. И опять оживет в тебе цветок упования и, бла­гоуханием своим проникнув все части естества твоего, сообщит ему несокрушимую крепость. Так действует соль на вещества, сами по себе вя­лые и удоборастлевающиеся.

Стих сто двадцать второй

«Восприими раба Твоего во благо, да не оклеветают мене гордый».

Враги не всегда явно нападают и причиняют человеку обиду; нередко делают они это и скрыт­но. Самое обычное для этого у них средство — злословие и клевета. Распускается дурная молва, и человек невиновный видит себя всеми оставлен­ным и терпит всякого рода неприятности. Пада­ет в общественном мнении, падает в своем благо­состоянии, затем — бедность и беда за бедою, а откуда все такое — не видно. Главным деяте­лем в этом случае сатана- клеветник. Он сеет между людьми клеветы, подозрения, пересуды, клевещет даже пред Богом, как, например, на Иова.

Клевета есть наичувствительнейшее зло. Про­тив обидящих пророк говорит: «не предаждь»; а против клеветников: «восприми», то есть возьми меня на руки, подними на такую высоту, чтобы стрелы клеветы не досягали до меня, точно как будто на земле, среди клеветников, даже и Божие ограждение не в состоянии защитить от пораже­ния этими стрелами, пропитанными ядом.

«Восприими во благо», то есть в Твое благораспо­ложение, в Твое благоволительное внимание, так как поднятие выше того уровня, до которого мо­гут досягать стрелы клеветы, означает не тела поднятие, а того, что противоположно клевете — поддержание доброго мнения, и даже возвыше­ние его. У Господа Бога много средств к тому, и Он нередко являет это делом; но Ему не всегда угодно бывает отражать клевету, хотя все же Он приемлет оклеветанного «во благо». Бывает это так, что, оставляя клевету в ее злом среди людей дей­ствии, Он дает оклеветываемому ощутить благо­воление Свое к нему и вместе с тем благо от са­мой клеветы. Клевета в таком случае и не пора­жает сердца; стрелы ее летят мимо, или хоть приражаются, но отскакивают, не причиняя раны. Такое благо есть прямой дар Божий оклеветыва­емому; его не внесешь в сердце никаким напря­жением воли, никакими соображениями в утеше­ние себе.

Вот о чем молит пророк. Но основание той надежды, что он будет услышан, и здесь то же, что выше, то есть усердное работание Богу в ис­полнении святых Его заповедей. Потому-то и го­ворит он: «восприими раба Твоего».Усердное работа­ние Богу, безукоризненное свидетельство совес­ти, — вот что дает дерзновение прибегать к за­ступлению Божию при клевете и что источает в сердце сладостное утешение! Невинному и богопреданному клевета причиняет не боль, а усили­вает устремление умных очей его к Богу и раз­жигает более и более ревность оставаться вер­ным Ему. А знающий за собою грехи бывает как будто пойман клеветою на месте преступления. Может и к нему прийти утешение, но только пос­ле немедленного и искреннего раскаяния, дающе­го дерзновение к Богу.

Стих сто двадцать третий

«Очи мои исчезосте во спасение Твое и в слово правды Твоея».

«Исчезосте»означает усиленное желание — плод любви и приискренней веры в Бога защитителя. «Нимало не колеблюсь, говорит пророк, в упо­вании на Тебя, надеясь всецелым упованием привлечь заступление Твое. «Исчезаете очи мои во спасение Твое», которое уповаю я получить не от ко­го иного, а от Тебя единого, Господи».

«Слово правды», по Феодориту, означает «или обетование, в той мысли, что непрестанно ожидаю от Тебя спасения и исполнения обетования», или, по мнению святого Афанасия Великого, указыва­ется этим, что очи уповающего устремлены не на одну всезащитительную и щедродательную дес­ницу Божию, но и на слово правды, то есть на заповеди Его, «еже творити я». Он говорит как бы так: «Хотя иные, живя беззаконно и не имея пред очами своими страха Твоего, отринули за­кон Твой, но я во всякое время только его исполнял, непрестанно поучаясь в нем». Из сего явствует, что стих этот есть полное изображение истинно уповающего на Бога. Истина непрелож­ная, что неверный заповедям Божиим не может возводить к Богу уповательных очей ума своего. И Спаситель говорит, что Отец услышит всякого просящего во имя Его, но только тогда, когда при этом он любит Его и сохраняет заповеди Его (Ин.14,14-15).

Нельзя пропустить без внимания наведение из этого стиха, делаемое святым Афанасием Ве­ликим, который говорит: «очи мои исчезаете во спа­сение Твое», то есть в Божественное пришествие, от которого я ожидаю спасения и себе, и всему роду человеческому». Верность заповедям есть основа упования; но крылья восхождению упования пред лице Отца Небесного подает вера в Господа Спасителя. Посему Господь и сказал, что молящийся Отцу услышан будет не ради только того, что заповеди Его исполняет, но если при испол­нении заповедей просит еще во имя Его. Вера в Бога — дверь пред лице Божие, а шествие к этой двери и прохождение чрез нее есть исполнение воли Божией и хождение по заповедям Его. То и другое: и веровать, и заповеди исполнять — не­обходимо.

Предыдущая13141516171819202122232425262728Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: