Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Стих сто тридцать четвертый

«Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя».

Святой пророк поминал пред сим о внутрен­них искушениях,, влекущих ко греху, и молился, да не возобладают они над ним; теперь молится об избавлении от искушений совне, выставляя са­мое чувствительное из них — клевету: «избави мя от клеветы». И видимая напасть и напраслина горька, но горше невидимая, когда, не нападая видимо, причиняют зло скрытно, распространяя клевету. Клевета, дошедши до слуха оклеветаемого, прежде чем причинит какое-либо видимое зло, уже сжимает сердце, ослабляет энергию к доброделанию и охлаждает к нему. Шествующий известным путем, получив нечаянно удар в грудь, хоть и не падает, но останавливается в недоуме­нии. Так поражает шествующего путем доброде­тели и клевета. Конечно, свидетельство совести есть сильный отпор клевете, но и оно несколько колеблется и на время уступает пред злым воз­действием клеветы. Сочувствие окружающих, хо­тя не есть производительная сила добродетели и не должно быть таковою, но оно есть очень бла­гоприятная атмосфера для ее расцветания и плодоношения. Отсутствие же его и тем паче присутствие противоположного кривого истолко­вания дел действует на произведение их, как мороз на растения в пору весеннюю. Понятно после сего, почему с избавлением от клеветы соединяется у пророка обет: «и сохраню заповеди Твоя», то есть как бы так: и буду беспрепятственно хранить заповеди, или: и мне легче и удобнее будет тогда хранить заповеди Твои.

В отвращение такого злого влияния клеветы на делателей добродетели и Христос Господь, во­одушевляя ревнителей ее, в конце прибавил: «блажени есте, егда поносят вам... и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзада ваша многа на небесех (Мф.5,11-12).Клевета обо­собляет от других и убивает чувством одиноче­ства среди многих. Это испытал и пророк, выра­зившись в другом месте так: озираюсь кругом, и никого не вижу знакомого, словно все чужие мне. И что же? Ноги, говорит, подломились: «по­гибе бегство от мене». Куда обратиться человеку, всеми оставленному? — Некуда, кроме неба. «Воззвах к Тебе, Господи, рех: Ты ecu упование мое (Пс.141,5-6»). Оставя мир и все, что в нем, надо переселиться та­кому человеку надеждами своими горе, и там успокоиться, веруя, что неложно слово Господне: «блажени есте, егда поносят вам».

Соображая текст этот с предыдущим, где пророк молится, чтоб не возобладали над ним внутренние искушения ко греху, можно думать, что и здесь, молясь об избавлении от клеветы, он молится об избавлении от пагубного действия ее на душу, то есть чтобы клевета не возобладала над ним, не сжала сердца, не поразила и не охладила его к добру. Бог силен заградить уста клевете, но не всегда делает это. Вместо этого, оставляя клевету жить и ходить, Он ниспосылает утешение в сердце оклеветаемого и тем избавля­ет от опасности, какой подвергается душа, под­давшаяся скорбным от того чувствам.

 

 

Стих сто тридцать пятый

«Лице Твое просвети на раба Твоего, и научи мя оправданием Твоим».

По лицу угадывают, в каком расположении тот, кого встречают, к тому, кто встречает,— в добром или недобром, благоволительном или неблаговолительном. Мрачное лицо означает не­благоволение, лицо светлое — благоволение, от­ношение любовное, а в высшем — и покровитель­ственный, и защитительный взор, с желанием сде­лать всякое добро. Потому говоря: «просвети лице Твое», пророк молится о Божием к себе любительном благоволении.

Лице Божие невидимо, но созерцается умом. При этом совесть дает знать — в каком отноше­нии состоит созерцающий Бога к созерцаемому, всевидящему Богу, и в чувстве отражается Бо­жие благоволение или неблаговоление к нему, смотря по свидетельству совести. Это не что-ни­будь воображаемое, а то, что действительно про­исходит в духе от действительного воздействия Божия на него. Бог везде есть и все содержит; Он держит и дух человека. Это держание отра­жается в духовном чувстве, соответственно строю духа. Посему «просвети лице» может означать еще: даруй мне. Господи, всегда воззревать на Тебя умными очами без боязни и смущения за свою не­исправность пред Тобою. Даруй «выну предзревать» (Пс. 15,8) Тебя пред собою и никогда не дерзнуть оскор­бить Тебя чем-либо и понудить благостыню Твою омрачить светлое лице Свое. В мирном, несму­щенном, дерзновенном воззревании к Богу — отрада и крепость ревнителей о богоугождении. Оно преисполняет дух сладостною теплотою и держит все силы в напряженной готовности тот­час приступать к делу в угодность Господу, как только укажут его текущие обстоятельства. Это есть самое спасительное состояние — светлым лицом воззревать на светлое лице Божие. Оно одно может заменить все подвижнические при­емы, хотя без них трудно ему установиться и стоять, если даже не невозможно.

Но кто чист? И помимо сознания нашего, сколько может быть неисправностей и нечистот! Господь снисходит немощам и покрывает их милостию Своею. Но ревнитель богоугождения, дыша любовию к Нему, не может равнодушно отно­ситься к этому и желанием желает быть совер­шенно во всем чистым пред Богом. Потому он и молится: «научи оправданием Твоим», научи быть все­гда правым пред Тобою в делах, словах, помыш­лениях, чувствах и начинаниях, и притом не в проявляемых только, но и в самых сокровенных, Тебе единому ведомых и видимых. Молящихся так искренно Господь постепенно вводит в по­знание сокровенных их неисправностей и науча­ет исправлять и заглаждать их, чтоб они могли, наконец, явиться совершенно чистыми и безуко­ризненными пред лицем Самого Бога и были за­свидетельствованы таковыми в день Господень.

Стих сто тридцать шестой

«Исходища водная изведосте очи мои, понеже не сохраних закона Твоего».

Пророк подал пред этим мысль о несознава­емых неисправностях, а здесь поминает он о неисправностях сознаваемых, с засвидетельство­ванием, что такого рода сознание изводит из очей его два источника слез. Этим означает он ис­креннее раскаяние во всем, что сознательно допу­щено им во внешней жизни и во внутренних дви­жениях неугодного Господу, противного явной воле Его, выраженной в заповедях.

Путник или человек, занятый работами, поне­воле запылится и загрязнит одежду свою; пото­му ему бывает надобно и умыться, и одежду пе­ременить. Так и идущий путем жизни духовной при всех трудах доброделания нередко погреша­ет, то по недальновидности, то по невниманию и случайному рассеянию мыслей, а иногда и по вырывающемуся сочувствию и увлечению. Все это в разных степенях — нечистоты, тяготящие совесть, — тяготящие, говорю, но не подавляю­щие. Сознав их, ревнительный человек приходит в движение и спешит очистить нечистое, — чем же? — водою слез. Он не довольствуется тем, чтобы сознаться только в неисправности и поло­жить намерение вперед не допускать ее; но скорбит о том и сокрушается так глубоко и ис­кренно, что от томления сердца очи становятся «исходищами водными».Слезы сокрушения — это ду­ховное омовение. И оно не есть что-либо мечта­тельное, а совершается действительно. Поплакав­ший обновляется. Но это обновление печатлеется лишь за тем, кто по исповеди получает разреше­ние. Вот и стал опять чист человек. Снова за­грязнишься — снова употреби то же омовение, и так всю жизнь. Есть такие любители телесной чистоты, что каждый день переменяют белье и употребляют омовение. Если же это делается для тела, то насколько усерднее должно быть совершаемо то же для души!

Что изводит такую воду из очей кающего­ся? — Не страх и не опасение за себя, а любовь. От страха и опасения за себя может произойти только решение исправиться и остерегаться впе­ред неисправностей, а слезы, омывающие нрав­ственную скверну, изводит любовь. Любовь не может сносить выступления из воли любимого. Между людьми подобные случаи нередко при­крываются тем, что любимый не узнает об от­ступлении от его воли, это утешает и успокаивает любящего; но в отношении к Богу такое прибе­жище неуместно. Ему ведомо всякое нарушение воли Его. Сознавший это за собою сознает вместе с тем и то, что оно ведомо Господу и не может не оскорблять Его. Любовь, всегда видящая лице Господа, не может не видеть, как омрачается оно от того или другого оскорбления, а видя это, не может не сокрушаться; сокрушаясь же, не может не проливать слез. Так святой Петр по отрече­нии от Господа в каком-то непонятном забытьи, встретив очами своими обличительный взор Гос­пода, «изшед вон со двора архиереова»— места оскорб­ления Господа, «плакася горько» (Лк.22,62).

Стихи 137 - 144

 

Восемнадцатое восьмистишие идет под буквою «цаде — бок, сторона».

Так как у пророка дело идет все о заповедях, то в этом восьмистишии надо искать указания раз­ных сторон или самих заповедей, или отношения их к нам. Здесь указываются стороны сего пос­леднего. Можем себе представить в средине кор­пус заповедей, к которому можно подходить с во­стока, запада, севера и юга. С каждой стороны отношение к ним выражается особым располо­жением. С востока станет «вера» уверенность, что заповеди Божий суть правда и истина непрелож­ная (стихи 137—138); с запада - исходящая из этой уверенности «ревность»об исполнении всех этих заповедей и своя к ним любовь (стихи 139—140); с севера — «смирение с надеждою»(стихи 141 — 142); с юга — «терпение»всего находящего из-за верности заповедям (стихи 143—144). Та­ково содержание сего восьмистишия.

 

 

Стих сто тридцать седьмой

«Праведен ecu Господи, и правы суди Твои».

Пророк исповедует праведность Господа, вос­ставляя убеждение, что ничто неправое не может исходить из уст Божиих: «праведен еси, Господи»;но исповедует это не в виде отвлеченного созерца­ния, а как основание правости судов Божиих. Суды Божий означают и присуждения вообще, то есть все, чему быть, присуждает Бог: это вводит в область промышления Божия и исполняет ус­покоением в преданности воле Божией. Но по­елику здесь речь идет о заповедях, как это видно из нижеследующего стиха, сходного по содержа­нию своему с настоящим, то ближе будет под «судами» разуметь присуждения, коими Бог оп­ределяет, как должно нам жить, определяет то есть не участь нашу, а то, как надо нам действо­вать, независимо от нашей участи. К этой мысли приводит нас и греческое слово, отвечающее слову «правы – прямы», прямы то есть пути, которые указывают нам заповеди Твои, Госпо­ди, — прямо ведут они к цели.

В двух этих стихах (137 и 138) пророк выра­жает уверенность в правости и истине заповедей. В первом почерпает он эту уверенность из созер­цания праведности Божией, а во втором — из уразумения свойств самих заповедей. Прямы, говорит, указания заповедей Твоих, Господи, пото­му что Ты Сам праведен и ничто неправое и непрямое не может получить от Тебя одобрения. Когда Ты сказал: живи так и так, и когда я не сомневаюсь, что это точно Тобою сказано, то и на мысль мне не может прийти, чтобы была какая-либо непрямота в путях заповедей Твоих. Сколь­ко уверен я в том, что Ты праведен, столько же уверен и в том, что прямы пути, указываемые Тобою в заповедях. Прямы они, и суть всегда вернейший и ближайший путь, как прямая линия между двумя известными точками. Удостовере­ние в этом почерпаю я из уверенности в Твоей правде. Созерцаемые мною лучи правды Твоей упираются на заповеди и ярко оцвечивают их правотою Твоею.

Если пророческое воззрение на дело запове­дей таково, что уверенность в правоте их должна исходить из веры в праведность Божию, то каким же образом иные думают построевать прочные законоположения для истинной нравственности человеческой помимо веры в Бога и Святое Откровение Его? — Как ни напрягайтесь, не дой­дете даже до того, чтобы построить свою систему, а не то чтоб привлечь к ней уверенностию в ис­тине ее указаний. Сколько разных путей указы­вают нравы и обычаи, укореняющиеся среди лю­дей! Сколько распутий видится от раздвоения зрения по влиянию своих страстей и неправых влечений! Как тут узнаешь прямейший путь и как удостоверишься, что избираемый нами есть вернейший? Как на море в местностях, скрыва­ющих многие подводные камни, провести безо­пасно корабль может только искусный и много­опытный лоцман, так и в море жизни указать среди разнообразных тропинок и столкновений путь прямой и безопасный может только всеви­дящий, всеведущий и всеправедный Бог. Только от веры в Него может истекать уверенность и в правоте путей, избираемых нами, когда то есть видишь, что их указал Сам Бог.

Стих сто тридцать восьмой

«Заповедал еси правду свидения Твоя, и истину зело».

С высоты созерцания праведности Божией нисходя к заповедям, засвидетельствованным сло­вом уст Его, пророк исповедует, что они, будучи и сами по себе праведны и истинны «зело»,дают нам прямейшее, вернейшее и непреложнейшее правило жизни. Мысль та же, что и в предыду­щем стихе, но там пророк вниманием своим стоял на праведности Божией, а здесь стоит на правде и истине заповедей, впрочем так, что как там видел он в праведности Божией правоту за­поведей, так и здесь в заповедях видит правоту Божию, исповедуя, что они так же непреложно правы и истинны, как непреложно праведен Сам Бог, утвердивший свидетельством Своим столь высокое их достоинство. Святой Афанасий Вели­кий пишет: «Ты заповедал свидения, как сущую и самую очевидную истину. В высшей степени прямые правила судов Твоих показывают прав­ду Твою. Свидения Твои суть Божественные Писания: они — правда по нравственным запо­ведям, и истина по смыслу, заключающемуся в самих словах».

Правы и зело истинны заповеди потому, что они совершенно соответствуют естеству нашему, нашему настоящему состоянию и разнообразным обстоятельствам и положениям жизни нашей; вследствие сего на исполняющего их они низво­дят глубокий внутренний мир, дают ему твер­дость при неприятностях, незаметно выводят из запутанностей, ведут прямо к цели и вводят в блаженную вечность. Такие убеждения о досто­инстве заповедей Божиих носил пророк в сердце своем, и такие хочет он поселить в сердце нашем, ибо в этом убеждении основа прочности нрав­ственной жизни и мужество к неуклонному ше­ствию путями ее. Как всякий предприниматель, уверившись в верности своего плана, идет к цели и прилагает к делу придуманные средства, не смущаясь никакими препятствиями, в увереннос­ти, что достигнет искомого, так мужественно идет путем заповедей тот, кто глубоко в сердце содер­жит убеждение, что путь их есть единственно верный путь и что, шествуя им, несомненно при­дет он к вожделеннейшей цели — вечному бла­женству.

 

Стих сто тридцать девятый

 

«Истаяла мя есть ревность Твоя, яко забыша сло­веса Твоя врази мои».

Что следует делать уверенному в высоком до­стоинстве заповедей? — Возлюбить их и ревнос­тно жить по ним. Это и свидетельствует пророк вслед за предыдущим стихом. Но ревность о за­поведях не может ограничиваться одним своим личным исполнением заповедей; она ищет, дабы и все другие так ревностно исполняли их, чтобы славилось имя заповедавшего их Господа и жизнь по воле Его являлась господствующею не в той только среде, где живет ревнитель, но и повсюду. Эту-то сторону ревности выражает пророк в на­стоящем стихе. «Истаяла»,говорит, «мяревность Твоя».Ревность истинная — огненна; питающий ее горит духом, горит, но не сгорает. Это чувство не разрушительно, хотя многовозбудительно; и, бу­дучи многовозбудительным, не требует неукроти­мых действований. Все это выражает пророк мягким словом: «истаяла мя ревность Твоя», то есть та, которую Сам Господь имеет, так как Он есть «ревнитель». «Пророк»в этом случае выражает подра­жание свое Господу. Как Господь ревнует о заповедях Своих, желая, чтобы все исполняли их, так и я, так и все старайтесь делать. Или так: «ревность Твоя»есть ревность по Тебе. Пророк го­ворит: любя Тебя, Господи, я ревную о Тебе,— о том, чтобы всеми всюду исполняема была воля Твоя и славилось чрез то Пресвятое имя Твое. И то, и другое есть неотлучная принадлежность истинно благочестивого духа.

Ревнующий ревностию Божиею там, где неве­дома воля Божия, старается распространить ве­дение о ней, а где она должна бы быть ведома и бывает видимо забыта, скорбит и сокрушается. Прискорбно, говорит, мне видеть, как дерзают забывать волю Твою «врази мои».Может быть, пророк указывает этим на личных врагов своих; а может быть, хочет выразить, что забывающие словеса Божий и заявляющие таким образом не­приязненное расположение к Богу, являясь вра­гами Божиими, суть и его враги. Ревность по Тебе, Господи, раздражает ревность против них, как бы они лично против меня враждовали.

Такова любовь. Она не может считать чуж­дым себе ничего из того, что касается любимого. Оттого ревнует о всем, угодном ему. Святой Афанасий Великий так описывает состояние про­рока, изображенное в этом стихе: «В какую ревность приходил я, как скоро видел кого-либо забывающего словеса Твои! И не просто прихо­дил в ревность, но истаявал от ревнования по Тебе, если видел забывающих словеса Твои. Об этой ревности, от лица Господа выраженной в псалме, «памянуша ученицы, яко ревность дому Твоего снеде мя» (Пс.68,10, Ин.2,17).Блаженный Феодорит приводит и другие примеры такой ревности: «Пророк опла­кивает и живущих в беззаконии и, видя, как пренебрегают Законоположником, справедливо приходит в негодование. Такая ревность просла­вила Финееса; она великого Илию соделала присночтимым; воспламененный ею Стефан об­личил неверие иудеев; храня ее в себе, боже­ственный Павел взывал: «кто изнемогает, и не изне­могаю? Кто соблазняется, и аз не разжизаюся?»(2Кор.11,29). И блаженный Лука говорит о нем, что «во Афинах стенал дух его в нем, зрящем идол полн сущ град» (Деян.17,16).

Стих сто сороковой

«Разжжено слово Твое зело, и раб Твой возлюби е».

Поставив впереди ревность, заставляющую его истаявать от забвения словес Божиих другими, пророк мог ожидать возражения: «Да что тебе до других! Сам-то ты каков?» Поэтому и гово­рит: люблю, люблю слова Господа моего и как раб покоряюсь Ему. Но он ведет речь об этом не к беззаконнующим, а беседуя с Господом: «разж­жено слово Твое». «Разжжено» чисто, беспримесно, как говорит он о том и в другом месте: «словеса Господня — словеса чиста, сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею»(Пс.11,7).Чисто и совершенно слово Господне, потому и привлекательно; а бу­дучи привлекательно, оно возбуждает любовь к себе. Я, говорит, и возлюбил его; но возлюбил не потому только, что оно чисто, а более потому, что оно от Господа. Сознавая себя рабом Господним, я покорствую слову Его, и тем охотнее, что слово Его всегда есть полная и беспримесная истина, любезная и привлекательная для сердца моего. У богобоязненных услаждение словом — не от­влеченно или только умозрительно, но всегда со­провождается чувством обязательности к нему и любовию, движущею на дела по указанию его.

Слово «разжжено»подает и такую мысль, что оно огненно, —проникнуто огнем. Как огненное, оно согревает, и не только согрева­ет, но и разжигает, а разжигая — очищает; оно не только само чисто, как прочищенное огнем, но и приемлющих его очищает огненным своим дейст­вием. На это действие слова указывает и святой Па­вел: «живо слово Божие и действенно, говорит он, острейше паче всякого меча обоюдуостра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным» (Евр.4,12). Человек — смесь добра и зла. Слово Божие, приемлемое верою, входит внутрь его, как огнь, и, воздействуя на добро, оживотворяет его, а зло опаляет; и восставляются тогда в духе все доб­рые созерцания, движения и чувства. А так как чрез это он вступает в свой чин, то не может не чувствовать себя хорошо в таком состоянии. И чувствует, и услаждается тем, и, любя такое состояние, возлюбляет и слово Божие, доставля­ющее ему то. Как отрадно тому, кто из душной комнаты выйдет на чистый воздух, так отрадно бывает и духу, высвобождаемому словом Божиим из духоты худых мыслей, чувств и пожеланий в отрадную свежесть богомыслия и добролюбия.

Стих сто сорок первый

«Юнейший аз есмъ и уничижен, оправданий Твоих не забых».

Как же это так? Какой же он юнейший, когда уже был в старости? Что за уничиженный, когда был всеми чтимым царем? А может быть, он вспомнил то время, когда Самуил пришел в дом отца его и велел показать ему всех своих детей и когда отец, показав всех старших, сказал: «вот и все», а о нем и забыл, как не стоившем того, чтобы показать его пророку. Так думают блаженный Феодорит, святой Амвросий и Иларий. А мо­жет, и то обстоятельство, как он, вызвавшись на единоборство с Голиафом, услышал от соотчичей своих: «Куда тебе, птенец! Он тебя сразу разда­вит». Воспоминая, рассуждает святой Амвросий, то и другое, он и говорит теперь: «И смотреть-то на меня никто не хотел, ради юности моей. Я видел это, но заповедей Твоих не забыл; или так: те ни во что ставили меня, а Ты меня пре­вознес за то, что я заповедей Твоих не забывал». Или и так еще: Ты меня превознес; потому я ни­когда не забуду заповедей Твоих, видя, как вер­ность привлекает Твое благоволение и облекает­ся силою Твоею. Это — мысль блаженного Феодорита.

Но не лучше ли положить, что он говорит так о себе в чувстве смирения, как думает святой Афанасий. Никакого-то во мне нет толку, будто в маловозрастном, и ничего-то нет во мне, за что можно было бы хоть мало-мало похвалить меня, я ничего не стою; не стою — но заповедей Твоих все же не забываю, зная красоту и величие их, все же уклоняюсь под сень их, чтобы достоин­ством их прикрыть мое ничтожество. Я облекся в них, как в одежду, чтоб из-за их светлости забыли о моем ничтожестве. Или пожалуй так: я забыл о себе, как о ничтожнейшем, но оправданий Твоих никогда не забывал. А то и так еще: я ни­что, несмотря на то, что никогда не забывал оправданий или заповедей Твоих, ибо, при всем моем старании всегда их помнить и ходить по ним, не могу сказать, что совершенно их выполнил, так как «широка заповедь Твоя зело»(ранее, стих 26). В этом смысле он выражает здесь то же, что заповедал Господь чувствовать всем, творящим за­поведи Его: «егда сотворите вся повеленная вам, гла­голите, яко раби неключими есмы; яко, еже должни бехом сотеорити, сотворихо» (Лк.17,10).

Стих сто сорок второй

«Правда Твоя, правда во век, и закон Твой истина».

Мысль здесь та же, что и в первых двух сти­хах этого восьмистишия. Лишнего здесь только слово: «во век».Мысль святого пророка, начав с юности и прошедши всю жизнь, перенеслась в вечность и узрела на всем этом протяжении неизменно пребывающею одну лишь правду Божию. «Правда Твоя — правда во век». Почему? — Потому, что она одна дает закон, который не только истинен, но сам есть истина. Питаясь этою уверенностью, как бы так говорит пророк: «Воодушевляюсь надеждою, что, идя путем зако­на Твоего и пребывая верным правде Твоей, я держусь того, что есть едино истинно, не обман­чиво и безошибочно. Там, за пределами жизни, я вижу венец, которым увенчается верность закону Твоему и правде Твоей». Святой Афанасий пишет: «Правда у людей на малое время приписывается тем, кто судит праведно; правда же Божия да­ет вечное оправдание». Блаженный Феодорит прибавляет к сему: «Следующий заповедям Божиим наградою за труды имеет вечную жизнь».

Смирение (предыдущий стих) ничего не ви­дит в себе такого, чем могло бы оправдаться, а между тем истинно смиренный не падает ду­хом,— отчего? — Оттого, что его окрыляет на­дежда на то, что премилосердый Господь не покарает его. На чем же коренится такая надеж­да? — На сознании, что он искренно верует и всегда, всеусильно старается быть верным тому, во что верует. Совесть не обличает его в лено­сти, оплошности и сознательном уклонении от закона Божия. Посему хотя он и находит себя ничтожным, сравнительно с тем, чем бы ему быть следовало, но не теряет надежды быть спасенным, ибо все делал и делает зависящее от него. Таков был святой апостол Павел. «Время»,говорит он, «мо­его отшествия наста... течение скончах, веру соблюдох; прочее убо соблюдается мне венец правды» (2Тим.4,6-8).Скажете, не самонадеянно ли это? — Нет. «Ничесоже в себе свеем»(ничего худого за собою не знаю), испове­дует он, «но ни о сем оправдаюся» (1Кор.4,4). Оправдывающий нас есть Господь; а если Господь кого оправдает, то кто же его осудит? Что же привлекает Гос­поднее оправдание? — «Вера, любовию поспешествуема» (Гал.5,6).Будь же верен Господу и, при смиренных чувствах, воодушевляйся надеждою, что ради этой верности не будешь пренебрежен Господом.

 

 

Стих сто сорок третий

«Скорби и нужди обретоша мя, заповеди Твоя поуче­ние мое».

При светлости внутренней, внешняя несвет­лость — вот четвертая сторона верности запове­дям! Скорби и нужды почти всегда, словно мра­ком, покрывают верного заповедям. Заповеди Твои, говорит пророк, поучение мое. Я держу их в уме моем, лелею в сердце, исчезаю в них всем вниманием моим и по ним, как по шнуру плот­ничьему, направляю жизнь мою. И между тем что же встречаю на пути? — Скорби и нужды, непрестанные столкновения, которые уязвляют сердце мое и тяготят меня. Отчего ж это так? — Оттого, что так Богу угодно. А почему Ему так угодно — Ему одному ведомо. Подклони же го­лову под крепкую руку Божию и молчи. Ты кто, противоотвещаяй Богу? Будь доволен одною ве­рою, что если Бог есть твой Бог, а ты — Божий, то все твое. Завещание об этом уже написано и законно скреплено. Еще немного — и будешь введен в наследие, а теперь ты состоишь пока под искусом. Минет срок, и вступишь в чин и славу сына, на что право, конечно, и теперь за тобою, но не дается тебе, потому что ты еще недоросль.

Святой Антоний Великий однажды в ответ на то, зачем светлость жизни о Христе Иисусе покрывается внешними скорбями и внутренними воздыманиями разных нечистот, ответил: затем, чтоб ты не засмотрелся на эту светлость и не сгу­бил себя. Засмотришься — возмечтаешь о себе; возмечтавши — возгордишься; возгордившись — благодать Божию отгонишь от себя. Тогда наско­чит враг и сокрушит кости твои. Тебе самому следовало бы укрывать себя от себя, но так как положиться на тебя нельзя, а Господь хочет спасения твоего, то и положил Он скрывать тебя от тебя особым устроением жизни твоей, при котором в себе ничего ты не видишь доброго, ибо живущий в тебе грех часто восстает и все закры­вает, а совне только скорби и нужды обретают тебя. Благослови же Господа, так дивно спасаю­щего тебя, и смиренно иди путем своим, не вдаваясь в пытливость и не покушаясь развеять слабым дуновением ума облегающий тебя мрак. И в примраке веры ты видишь впереди светлую точку; туда и направляй путь, не обращая внима­ния на то, что вокруг тебя.

Стих сто сорок четвертый

«Правда свидения Твоя в век: вразуми мя, и жив буду».

Все находящее должно благодушно терпеть, заботясь только о том, чтобы неуклонно идти путем заповедей, веруя, что это есть единственно верный путь. Скорби и нужды покушаются омра­чить светлость этой веры, а ты разгоняй такое омрачение и восстановляй светлость веры своей, твердя себе: нет, заповеди — вечная правда. Сам Бог засвидетельствовал их непреложность. И вместе с тем, обращаясь к Самому Господу, мо­лись: «вразуми мя, и жив буду»; дай мне, Господи, всегда держать в разуме убеждение в непреложности заповедей Твоих,— «и жив буду»;то есть и жить буду по ним, или: и никакие искушения не возмутят ровности той жизни, какая, по милости Твоей, установилась в духе моем, или: неуклонно от заповедей Твоих проживши век сей, перейду верным Тебе в другую жизнь. Там Ты наделишь меня вечно блаженною жизнию — и я вечно бу­ду жить с Тобою и в Тебе. Такими помышлени­ями и воззваниями подкрепляет себя терпящий, и жизнь его течет ровно и невозмутимо, хотя сна­ружи кажется и утлою ладьею, которую волны жизни бросают туда и сюда, и готовы раздробить и разметать по пространству вод.

Сведем теперь воедино все стороны жизни по заповедям. Верою верь и светло будет; ревностию ревнуй, и жить будешь, оживляемый любовию; смирением смиряйся, не теряя надежды, и никогда не скажешь ревности своей: «довольно»; терпением терпи благодушно, прозревая сквозь мрак и тьму настоящего светлое будущее. Про­грамма краткая, но притрудная. Воодушевись; ибо не написано: наслаждающиеся покоем восхи­тят Царствие Божие, а «нуждницы восхищают е» (Мф. 11, 12). Нуждницы, то есть те, кои себя нудят и напря­женно действуют, не жалея себя, как иной, кряхтя под ношею, притрудно поднимается на гору. И хлеб жизни духовной снедается, не менее телесного, в поте лица. Так судил милосердый Бог. Конечно, это было бы легко, если б грех не возмутил пути наши. Но пусть его! Светлостию надежды осенил нас Господь. Потрудись немного, и внидешь в светлость Господа твоего. «Где Я, говорит Господь, там будет и слуга Мой». А слу­ге этому сказано: «Возьми иго Мое на себя и ра­ботай». В вечер, в час отхода на покой, получишь то, чего не чаешь. Сам изумишься, и изумятся все свидетели воздаяния тебе. Только не ленись, не унывай, не колеблись, и благословенно будет ше­ствие Твое.

 

 

Стихи 145 - 152

 

Девятнадцатое восьмистишие идет под буквою или словом «каф», что значит «обе­зьяна».

Обезьяна дала повод назвать обезьянством все и между людьми похожее на ее нрав. Понят­но, что под этим разумеется подражательность, но подражательность не разумная и не в добром духе. Оставляя, впрочем, в стороне, что есть в этом недоброго, и оставляя во внимании только то, что есть в нем доброго, мы получаем от обезьяны урок об усердном подражании, к кото­рому нельзя относиться безразлично. Подража­ние и во всех делах бывает нужно, а в деле нрав­ственно-религиозном оно возводится в совершен­нейшую норму жизни. «Подражатели мне бывайте, говорит святой апостол Павел, якоже и аз Хрис­ту» (1Кор.11,1).А Спаситель возводит нас к Самому Отцу Небесному и Его дает в образец для подража­ния: «будитемилосерды», говорит Он, «якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк.6,36). «Будите совершены, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф.5,48). Подражать Богу зна­чит образовать нрав свой по тем Божиим свой­ствам, какие угодно было Ему проявить пред нами. Если б оставить решить это свободному нашему определению, мы могли бы разойтись в этом понимании. Господь освободил нас от сего, начертав нам образец достодолжной жизни в заповедях Своих. Они стали для нас нормою жизни, и притом такою, что, образуя по ним нрав свой, мы не можем не быть уверены, что подра­жаем чрез то Самому Господу, не можем чрез заповеди не воззревать к Богу. Это, главным образом, пророк и внушает в настоящем про­странном псалме, возбуждая при том непрестанно воззревать к Богу и как к образцу, а еще бо­лее, как к Подателю сил для подражания Ему. Сокращенно же эти внушения можем видеть в настоящем восьмистишии. Пророк представляет очам нашим Господа, близ сущего, и от лица Его исходящие заповеди, как неотложный вечный за­кон жизни нашей (стихи 151 — 152). Сказать это — значит все сказать, ибо ясно, что этим тре­буется. Пророк и не прибавляет ничего, а только предлагает образцы воззваний к Богу духа, воз­желавшего быть верным сему закону и не нахо­дящего в себе сил к тому. «Воззвах всем сердцем... предварил ко утру... Услыши, спаси». А сам что пред­лагает? — «Оправдания Твоя взыщу... сохраню свидения Твоя».Усердие есть, помоги, Господи,— и дело будет (стихи 145—148). Склонить же Господа на услышание чает милостию и судом (стих 149), совершенно предавая это дело в руки Божий. Поскорее только, Господи, яви, говорит, помощь, ибо вот — враги (стих 150).

Стих сто сорок пятый

«Воззвах всем сердцем моим, услыши мя, Господи, оправдания Твоя взыщу».

«Воззвах» не на ухо сказал, не сквозь зубы проговорил, а так, как говорится, всей полной грудью. Впрочем, он желает обозначить здесь не то, что громко сказал, а силу духовного устрем­ления к Богу. Так толкует блаженный Феодорит. Не голосом, говорит, воззвах, но сердцем, и не какою-либо частью сердца, а всем сердцем, от всей глубины сердца, во всю широту и высоту моего чувства и мысли,— воззвах всем суще­ством моим, так что ничего во мне не осталось, что не взывало бы к Тебе, Господи. Вот какова должна быть молитва наша! Не то, что громо­гласна, а глубоко-сердечна и умно-напряженна. Так молился Моисей, и Бог сказал ему: «что вопиеши ко Мне?» (Исх.14,15), хотя он молчал устами,— мол­чал, но вопль сердца его был так силен, что про­шел небеса и взошел пред Самого Бога.

Так взывать заставляет нас крайность поло­жения внешнего или крайняя нужда духовная. Ни того, ни другого не высказывает пророк. Может быть, это было вследствие сильной и неу­держимой жажды, которую обычно питает богопреданный дух. Не докучает: дай то, возьми это, а только молится: «услъши мя, Господи».Господь видит, о чем болит сердце наше, и не только ви­дит, но, говоря по-человечески, даже чувствует эту боль. А что сделать в отношении к этой боли, то знает один Он. Потому-то пророк и учит нас молиться: лишь услыши, а что далее — указы­вать не дерзает. Буди воля Твоя!

«Услыши..». я же «оправдания Твоя взыщу».Оправда­ния Божий суть заповеди, взыскивать кои значит верно и усердно исполнять — выискивать и вы­сматривать, где какая заповедь приложима, и не­медля исполнять ее со всем усердием. Не это ли и предмет усиленного взывания? Усердно взы­ваю к Тебе, помоги,— и желание мое будет де­лом. Он, конечно, искал уже, и ищет этих оправ­даний; но когда привзойдет помощь свыше, то искание пойдет успешнее, пойдет прямейшим путем и станет совершаться образом, благоугоднейшим Богу. Тут же сокрыто и то указание, что, кроме этого, ничего не ищу и искать не хочу. Поставив законом образовать себя по заповедям, он глаз с них не сводит. Так обыкновенно по­ступает живописец, желающий написать верный портрет. Как сей последний прикован взорами к лицу, которое срисовывает, так и тот прикован к заповедям, которые желает отобразить в нраве своем.


Стих сто сорок шестой

«Воззвах Ти, спаси мя, и сохраню свидения Твоя».

И еще вопль, и в такой же, разумеется, силе; только вместо: «услыши»,говорится определенно: «спаси мя»; а в виду имеется опять все то же: «и со­храню свидения Твоя».Очами ума и желаниями сердца обнял он эти свидения и к одному стре­мится, чтобы перевесть их в жизнь свою и по ним образовать нрав свой так, чтобы между ними как первообразом и его собственным внутренним и внешним строем не было разности, и последний представлял верную копию первого. Дело это сколь­ко желательно, столько же и затруднительно. Если бы для успеха в нем достаточно было од­ного желания, то оставалось бы только возвысить такое желание, напрячь соответственно тому силы — и цель была бы достигнута. Но так как чрез море не перенесешься без корабля, сколько ни желай и ни напрягай сил; так не сможешь стать полным осуществителем заповедей Божиих без помощи свыше, как бы ни было сильно же­лание твое и напряженны усилия. Потому про­рок прежде говорит: «спаси», а потом — «сохраню».

Из совместного выражения желаний: «спаси, и сохрани», очевидно, что в слове «спаси» он совмещает получение всего, что необходимо для сохранения свидений Господних. Он говорит как бы так: да­руй мне спасительные силы, и сохраню свидения Твои, так как без этого я не смогу сохранить их, не смогу совершить дела, которое и Ты от меня требуешь, совершить которое и я всем желанием желаю. Блаженный Августин пишет: «Спасение (то есть получение того, что означается здесь словом «спаси»)дает душе возможность делом со­вершить то, что сознает она для себя обязатель­ным и достодолжным, а где нет этого спасения, там душа падает в изнеможении». Что именно такое есть это спасительное, вымаливаемое здесь, пророк не указывает, но его хорошо узнает и твердо знает тот, кто приступает к делу. Хоть мысленно и можно об этом гадать, но существен­но узнается оно на деле. Часто одно и то же нужное у одного бывает таково, у другого иное; потому, может быть, он и не определил этого точно. Словом: «сохраню» пророк не самонадеян­ность выражает, а то, что как скоро получится оное спасительное, то необходимым следствием того будет хранение свидений. Не он будет

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...