 |
30 ноября 1909 г.. {297} Письма Гордона Крэга
|
|
|
|
30 ноября 1909 г.
Доказано на опыте, что Драматические Поэмы Шекспира нельзя играть так же, как современные пьесы.
Они теряют всю свою специфику, если их играют, как Ибсена или Чехова.
Основное отличие Шекспира от современных драматургов в том, что они выводят реальных людей — мужчин и женщин, а он создает символы.
Его влюбленный — это символ всех влюбленных, в котором нет ничего, кроме его страсти. Нам не сообщается никаких подробностей об его жизни; мы не знаем черт его характера. Шекспир показывает нам лишь его страсть. И это страсть поэта. Ромео вздыхает, несомый потоком… он не разговаривает, не ходит. Вот он влюблен… вот он снова влюблен… вот он страдает… вот он возвращается к жизни… страдание овладевает им вновь… вот он встречает свою Судьбу… и умирает.
Именно Страсть, а не Характер является основной движущей силой всей трагедии Ромео и Джульетты. И лишь в тех случаях, когда автор хочет ввести элемент комизма, он обращается к Характеру.
Мне рассказал это мой друг Йейтс, наш великий ирландский поэт.
{296} Пойдем дальше…
Актеры, которые собираются играть такую пьесу, должны все это обдумать.
Именно потому к столь жалким результатам приходят современные актеры и постановщики, что пытаются превратить Драматические Поэмы Шекспира в Пьесы Характеров.
Гамлет соткан из Страсти… Стиля… Музыки… и Воображения: это не Характер.
Характер возникает на миг в фигурах двух могильщиков — однако и в них есть что-то мистическое, то особое и завораживающее выражение лица, что приковывает наше внимание на многих греческих изображениях, на фресках Помпеи.
Когда мы смотрим на эти лица, нас потрясает то, что, как нам кажется, они провидят… или то, что являлось их взору много лет тому назад, оставив свой след в выражении их глаз и рта. Могильный холод, придающий особую красоту остекленевшим глазам и приоткрытому рту. (В древнегреческих трагических и комических масках рот всегда открыт. Он передает состояние духа. Закрытый рот может передать лишь состояние рассудка. ) Характер есть также в Озрике… в Полонии.
|
|
|
Итак… как же следует труппе актеров, которые привыкли, подобно вам, играть Пьесы Характеров, основывая свою манеру исполнения на реальности, вместо Поэзии и Воображения, — что же им делать с «Гамлетом»?
Следует ли им играть его, как нечто Романтическое, как сказку… или как реальные события?
Хватит ли у них актерского мужества, чтобы сыграть его таким, каков он есть?
Для меня секрет исполнения пьесы заключается в способности актера понимать Страсть… накал Страсти, спокойствие Страсти, ее экстаз, и в посвящении всей своей жизни созданию техники, способной передать этот экстаз тем, кто смотрит спектакль.
Гамлет — избранник… и все же он любит Офелию… и в этом проявляется его избранность; и все же он убивает Полония… и в этом тоже избранность…
Как же так? — спросите вы. Потому что он создание Воображения, потому что он рожден Поэтом. Он не принадлежит реальности.
Помните улыбку Джоконды — это улыбка Леонардо… У Гамлета — та же улыбка…
Вот суть того, что я хотел сказать актерам Московского Художественного театра. Но, увидев их добрые лица, сосредоточенные на попытке понять меня, я решил не добавлять на них еще одну морщинку.
У меня, во всяком случае, хватило ума отказаться от этого… и я сделал новый эскиз сверхмарионетки.
Перевод Ю. Г. Фридштейна
{297} Письма Гордона Крэга
К. С. Станиславскому [clxxxviii]
1 [clxxxix]
2 мая 1908 г.
Флоренция
Сударь, я благодарю Вас за телеграмму. Я вообще не хотел бы торопить Вас, однако я как раз сейчас планирую поездку в несколько стран, где собираюсь поставить ряд спектаклей, и мог бы заехать и в Ваш город.
|
|
|
На все это у меня сейчас очень немного времени, и если я не сделаю этого за кратковременное турне, вряд ли что-либо еще получится в этом году.
Я мечтаю поставить за границей несколько спектаклей. О «Короле Лире» я уже договорился, и мне бы доставило большое удовольствие поставить у Вас «Гамлета».
Ни в коем случае я бы не взялся за пьесу, которую я не изучал бы в течение долгого времени. — Вы меня понимаете?! — Да, несомненно.
Вы пишете, что еще не определили свой репертуар. Я надеюсь, что Вы не сочтете за невежливость, если я попрошу, чтобы пьеса не выбиралась для постановки, если это возможно, без предварительного согласования со мной.
Мне доставит большое удовольствие и удовлетворение получить от Вас письмо, — если такая просьба возможна, учитывая Вашу занятость.
Эдвард Крэг
2 [160] [cxc]
7 февраля 1909 г.
Флоренция
Дирекции Художественного театра, Москва.
Милостивые государи!
3 февраля я получил от вас следующую телеграмму: «Приступаем немедленно к постановке “Гамлета”. Просим Вас тотчас же приехать — невозможно начать без Вас. Телеграфируйте, когда можете приехать».
Мой ответ Вы получили. И я хочу лишь повторить, что я желал бы иметь возможность сейчас же выехать.
Я полагаю, что поступаю совершенно корректно, напоминая Вам, что Вы обещали уведомить меня за два месяца до того момента, когда я должен бросить свою работу и поехать в Москву, чтобы начать работу над спектаклем.
{298} Моя работа в данный момент очень трудна и осложняется разными дополнительными обстоятельствами.
При удобном случае я мог бы устроиться, чтобы быть через месяц с Вами. Я могу Вам конфиденциально сообщить, что много хлопот причинил мне один так называемый «деловой человек», с которым я заключил контракт, снимавший с меня в будущем денежные обязанности по отношению к «Маске», и который с самого начала не оправдал моих надежд.
Если он совсем разочарует меня (а я могу узнать это через неделю), то я должен буду употребить всю мою энергию и мои доходы, чтобы выдержать это.
Кроме того, я всего две недели тому назад решил открыть в сентябре школу[cxci].
|
|
|
Нет ничего лучшего для человека, когда он одинок — и чувствует себя одиноко, — как взяться за новое и невозможное предприятие… Поэтому я создаю мою Школу!
Если Вы помните, мы говорили об этой школе, когда я был с Вами. Все это и объяснит Вам мое положение. Я очень рад, что могу работать для Вас и начну поэтому рисунки для «Гамлета» немедленно — немедленно — и буду с наслаждением над ними работать.
Единственно огорчает меня то обстоятельство, что я не могу сесть в поезд и немедленно приехать к Вам. Но если Вы прочтете внимательно мою телеграмму и мое письмо, то Вы поймете, почему это невозможно.
Мое предположение, что, может быть, кто-нибудь в Москве пожелает приобрести несколько моих рисунков, дало мне возможность думать, что таким образом я нашел бы возможность сразу оставить «Маску».
Вы, может быть, будете так добры прислать мне несколько слов, как Вы собираетесь ставить «Гамлета», чтобы я мог руководствоваться этим при разработке моих рисунков.
Также и имена актеров и их роли. — Я очень опечален тем, что не могу приехать к Вам завтра — если бы Вы могли увидеть и выслушать меня, Вы бы, может быть, поняли, как я несчастен.
Во всяком случае, я наверное буду через два месяца у Вас, но постараюсь устроиться так, чтобы приехать через месяц.
Пожалуйста, напишите и скажите мне, что Вы понимаете мое положение. Будьте добры сообщить мне, каким изданием «Гамлета» Вы пользуетесь. В скольких сценах? Выпускаете ли Вы кое-какие сцены? Вы можете прислать мне английское издание и отметить там все, что следует.
Если я при счастливом стечении обстоятельств смогу приехать через неделю или две, то я немедленно выеду.
Ваш Гордон Крэг
Арена Гольдони
Флоренция
|
|
|
