 |
И действительно, все мы слышали о брате, который служил на хлебне и три года не пил воды; так он и преставился в этом подвиге[135].
|
|
|
|
Совершив девятый час и, как фимиам, вознеся Богу вечернюю песнь, святой выходил из пещеры, прогуливался, любовался красотой природы и давал малый отдых чувствам, утомленным продолжительностью дня. Вместе с тем он имел на устах апостольское изречение: «Невидимое Божие от создания мира через рассматривание творений видимо»[129], и: «из творений познаем Творца»[130].
После того как святой прочитывал службу девятого часа, переживая страшное событие смерти Господа, совершившейся в этот час, он служил и вечерню (девятый час всегда был соединен с ней), а затем выходил из пещеры, чтобы пройтись и дать себе немного отдыха. Здесь мы опять видим простоту, естественность и духовную красоту этого подвижника, все разнообразие и очарование его жизни, напоминающей жизнь апостолов нашей Церкви. Где здесь формализм и косность некоторых монахов, которые духовную жизнь сводят к немногим сухим правилам и больше ни о чем ином и слышать не желают?
Преподобный Нил подражал святым нашей Церкви и в том, что давал небольшой отдых своим чувствам и утомленному уму, выходя из пещеры и любуясь великолепием природы, которая есть не что иное, как зеркало Божества, отражающее красоту Небесного Жениха. Блаженный поднимался на ближайшие пригорки и холмы, спускался с них, радовался всему вокруг и благодаря этому освобождался от усталости, накопившейся в нем за целый день.
Был ли преподобный простым любителем природы? Нет. Взирая на природу, он размышлял о Господе и таким образом давал отдых своему уму и телу. Для западного мира в размышлении заключается вся суть умной молитвы, а для святого Нила это был всего лишь отдых от напряженного молитвенного делания, перерыв. Прочтите, как Запад понимает молитву. Прочтите житие Терезы Авильской[131]. Вы увидите, что там молитвенное размышление считается высочайшим проявлением духовности, а для православного христианина это не более чем отдых. Итак, преподобный шел и отдыхал, восхищался великолепием мироздания и наслаждался красотой природы. Он созерцал все видимое и сотворенное и в творении прозревал невидимое [132] Божие, по слову апостола, — познавал, постигал Бога и возвеличивал Его.
|
|
|
Жизнь святого Нила была полной, насыщенной, свободной: преподобный жил так, как подсказывал ему Дух Святой, осеняющий его чистое сердце. В такой жизни нет места ни усталости, ни скуке, ни эгоизму. Каждый день приносил ему радость.
Мы увидели, что преподобный Нил умел разумно распоряжаться своим временем, не связывая себя строгим режимом дня, как поступает человек современной эпохи — эпохи логики и технологии. Так вся жизнь святого была радостным устремлением к Богу, каждодневным течением со Христом.
Он знал на память многие сочинения святителя Григория Богослова и других учителей Церкви, постоянно занимал ими свой ум, не позволяя ему блуждать и утончая его святоотеческой мыслью.
Как я сказал вам выше, говорит жизнеописатель, преподобный читал много святоотеческих творений, в особенности святого Григория Богослова, слова которого учил наизусть. Зачем дети в школе учат наизусть стихотворения? Для того, чтобы их ум развивался и не скитался там и сям. Так и преподобный, в отличие от нас, современных монахов, упражнял свой ум и не давал ему коснеть. Сегодня монахи читают только те святоотеческие тексты, которые положено читать в церкви, им важно соблюсти форму, они не задумываются над тем, какой глубокий смысл эти тексты в себе несут, а преподобный Нил утончал свой ум, чтобы он был способен восходить к Богу и постигать Его. Даже в часы духовного отдыха, размышляя о Христе, он вспоминал эти тексты и проводил свой день в радости.
|
|
|
С заходом солнца он подходил к своему столу, — столом же служил ему громадный камень, на котором лежал глиняный черепок вместо тарелки, — и с радостью вкушал привычную для него пищу: то один лишь хлеб с небольшой мерой воды, то вареные бобы. Другой пищи у него не было, а когда созревали плоды деревьев, он довольствовался ими.
На закате солнца преподобный шел к столу, за которым вкушал свою нехитрую трапезу. Священный жизнеописатель жил вместе со святым Нилом, был близким ему человеком, и потому сначала говорит просто «к своему столу», но тут же вспоминает, что читатели не знают святого, и объясняет, что это был за стол — большой, высокий камень, на котором лежал обломок кувшина, служивший преподобному тарелкой.
Он с удовольствием сидел за этим столом и ел, что Бог послал. Ведь после целого дня, проведенного в подвиге, могли он, вкушая свою незатейливую пишу, не чувствовать некоторого отдохновения?
Что же он ел? Иногда хлеб с малой мерой воды, а иногда одни бобы без хлеба. Бобы были обычной пищей отшельников, потому что их можно высушить и хранить в любом месте. Ведь у святых не было холодильников, и преподобный Нил запасался тем, что можно было хранить в естественных условиях, одного мешка бобов ему хватало на целый год. Он не боялся, что ему не хватит еды.
Так жили все святые. Ели то, что росло в их местности, что даровала им природа. Они не утруждали себя тем, чтобы покупать и привозить что-либо издалека, как это делаем мы. Росли поблизости груши? Они ели груши. Росли смоквы? Ели смоквы. Замечательная жизнь, простая и неприхотливая. И преподобный Нил, когда поспевали плоды, ел только их, а когда они заканчивались, снова ел обычную для него пищу. Мы же иной раз разыскиваем фрукты тогда, когда им не время.
Мужественный подвижник неоднократно пытался приучить себя к тому, чтобы питаться лишь плодами дикорастущих деревьев: мирта, дуба, земляничного дерева и других. Но из-за того что владыка тела его, то есть чрево, отказывалось принимать такую пищу, ссыхаясь, словно «мех на слане»[133], преподобному приходилось снова вкушать хлеб.
|
|
|
Множество раз этот бесстрашный подвижник пытался довольствоваться лишь дикими желудями, плодами мирта или земляничного дерева, которые, очевидно, в изобилии росли в той местности. Но его желудок не выдерживал такой суровой пищи, и поэтому он снова принужден был есть хлеб. Это означает, что преподобный Нил был человеком здравомыслящим и относился мудро к своему здоровью. Словами «неоднократно пытался» агиограф подчеркивает, что преподобный боролся, испытывал себя, но в то же время, когда видел, что сил его не хватает, отступал. Мы уже говорили о важности рассуждения. Рассуждение как раз и проявляется в жизни, в наших поступках.
Например, вы иногда меня спрашиваете: «Отче, сколько мне делать поклонов? Можно столько? » «Делай, а потом посмотрим», — отвечаю я. Или вы спрашиваете: «Можно я буду так-то поститься, например, откажусь от хлеба? » «Попробуй, а там посмотрим». Свою меру мы узнаём на практике, на собственном опыте, и преподобный Нил пробовал разные подвиги, тем более что он жил один и не был связан распорядком дня и обязанностями перед братством. Он испытывал себя с простотой, внутренней свободой, словно пред лицом Божиим. «Дай-ка попробую, а там как Бог даст», — думал он. Часто его организм не выдерживал, но он говорил себе: «Попробую еще раз! » Пробовал второй раз, потом третий — после трех неудач он оставлял свои попытки, делая вывод, что Богу не угоден такой подвиг.
Да и что много говорить? Всякое делание святых отцов, о каком преподобный узнавал из книг, он исполнял на деле. Правда, от сорокадневного поста без еды он отказался, опасаясь завистника, скрывающегося за людскими похвалами, и таким образом сломил смертоносный рог возношения. Но он трижды воздерживался по двадцать дней, после которых вкушал немного пищи. Такой подвиг совершила до него одна боголюбивая женщина, о чем святой Нил прочел в «Истории подвижников» блаженного Феодорита[134]. Испробовав и это на собственном опыте, преподобный убедился, что написанное в книге правда.
«Не хочу утомлять вас длинными рассказами о том, как подвизался преподобный, — говорит жизнеописатель, — просто скажу вам, что он подражал всему тому, о чем читал в житиях святых». И далее перечисляются подвиги, которые пробовал совершить святой Нил. Например, однажды, когда он узнал, что многие святые ничего не ели в течение сорока дней, ему тоже захотелось исполнить это. Однако он боялся, что не выдержит. Он был совершенно изнурен болезнью, это был его ежедневный крест.
|
|
|
Всем нам Бог дает крест, то есть различные телесные, душевные и духовные немощи. Телесные немощи — это разнообразные болезни, возникающие не по нашей вине. Душевные немощи — это свойственная некоторым от природы медлительность, флегматичность, заторможенность, склонность к унынию, неспособность сосредоточить свой ум. Духовные же немощи — это самолюбие, нетерпимость к иному образу мыслей, склонность впадать в крайности. Из всего перечисленного самый страшный вид немощей — духовные, потому что они коренятся глубже других. Если мы захотим
в один миг своими силами избавиться от этих немощей, от этого креста, который нам дан, у нас ничего не выйдет, мы лишь потеряем время. Но если мы постараемся не поддаваться им и при этом с терпением их нести, то борьба пойдет нам на пользу и вся наша жизнь станет лествицей, возводящей нас на небо.
У преподобного Нила был крест телесной болезни. Страдал он, как вы, наверное, поняли, и душевно, был от природы склонен к унынию, из-за чего жизнеописатель постоянно повторяет, что преподобный хотел быть радостным, неунывающим, что он ликовал духом. Свою немощь он обратил в средство для скорейшего преуспеяния и приближения к Богу. Но больше всего он опасался эгоизма. Он жил в одиночестве и потому боялся, что диавол может напасть на него справа. Что же он придумал, чтобы выдержать многодневный пост, ничего не вкушая, и при этом не возгордиться своим подвигом? Ревность подсказала ему мудрое решение.
Преподобный Нил прочел в «Истории» Феодорита об одной боголюбивой женщине, которая нашла способ совершить такой подвиг и при этом не только не превознестись, но и смириться, и преподобному это очень понравилось. Женщина хотела выдержать многодневный пост, для чего разделила его на три периода по три седмицы, в промежутке между которыми вкушала немного пищи. Таким образом, если бы ее спросили, постилась ли она сорок дней, она ответила бы «нет», объясняя, что может воздерживаться не более двадцати дней.
Год без одного месяца преподобный Нил провелне выпив ни единого глотка воды и лишь после захода солнца вкушая немного сухого хлеба. Таким деланием он желал достичь двух целей. Во-первых, укрепить в себе одну из четырех главных добродетелей — целомудрие, избавившись от естественных телесных истечений. К этому стремились многие святые, и, по словам одного из них, скудость воды весьма содействует приобретению целомудрия. И во-вторых, преподобный стремился пресечь нелепый помысел, заставлявший его сомневаться в подлинности преестественных и дивных подвигов святых отцов.
|
|
|
Преподобный так горел ревностью по Богу, что однажды решился на новый подвиг. Почти целый год, одиннадцать месяцев, он ничего не пил и воздерживался от любой пищи, кроме сухого хлеба вечером, после захода солнца. Конечно, он хотел прожить без воды весь год, но это ему не удалось. Однако он не огорчился, не впал в уныние, не подумал: «Какой я неудачник! » У него не было неразумных требований к себе. Выдержал он одиннадцать месяцев? «Слава Богу! Он столько времени помогал мне! » — так он славословил Бога. Вот это настоящая борьба — никакого огорчения, никакого уныния, никакого отчаяния, в этом подлинная святость и подвижничество. Преподобный Нил — решительный, мужественный человек. Он идет только вперед. Пройдя одну часть пути, он не останавливается, но идет дальше.
Преподобный Нил взял на себя подвиг полного воздержания от воды по двум причинам. Во-первых, он хотел приобрести совершенное целомудрие и помнил, как один святой говорил, что оно достигается иссушением плоти, при котором прекращаются естественные истечения. И у преподобного возникло благое желание стяжать эту добродетель, как стяжали ее многие святые. Какое смирение! Лишь только он услышал о таком подвиге, тотчас принялся его исполнять.
Во-вторых, его борол помысел, который нашептывал ему: «И ты, дурачок, веришь тому, что пишут о святых? Да разве возможны такие подвиги? Ведь все это выдумки». Себя преподобный Нил, конечно, вовсе не считал святым. Ему и в голову не пришло бы так подумать! Он чувствовал себя величайшим грешником, но пытался подражать деяниям святых подвижников, чтобы ответить своему помыслу неверия: «Раз тебе, такому телесно немощному и грешному, удалось совершить это, неужели святым это не под силу? » Подвиги святых он проверял на собственном опыте, и ему уже не требовалось других доказательств.
И действительно, все мы слышали о брате, который служил на хлебне и три года не пил воды; так он и преставился в этом подвиге[135].
Здесь приводится один из тех случаев, описанных в Отечниках, в которых преподобный Нил сомневался. Один монах нес послушание в пекарне. Тогда печи топились дровами, у работавшего возле них глаза слезились от дыма, пот катился градом от неимоверного жара, так что хотелось выпить хоть немного воды, чтобы прохладиться. Несмотря на это, монах-хлебопек за три года не выпил ни глотка воды. Жизнеописатель особо выделяет этот пример, потому что преподобному Нилу этот подвиг, вероятно, не давал покоя, и потому он сам попробовал в течение одиннадцати месяцев вообще не пить воды.
|
|
|
