Глава третья. Часто, когда преподобный прилежал молитве и псалмопению, помыслы говорили ему: «Посмотри на алтарь — может быть, ты увидишь там ангела, или огненное пламя, или Духа Святого. Такие видения бывали у многих».

Глава третья

Теперь, когда мы увидели, какого устава придерживался преподобный Нил, узнали о его телесных подвигах, искушениях и каждодневных трудах, давайте обратимся к его духовным подвигам. Судить об этом, конечно, будет трудно, потому что святые очень мало рассказывают о себе.

Часто, когда преподобный прилежал молитве и псалмопению, помыслы говорили ему: «Посмотри на алтарь — может быть, ты увидишь там ангела, или огненное пламя, или Духа Святого. Такие видения бывали у многих».

«Помыслы говорили ему... ». Видите, как ясно сказано, что помыслы — это противоестественное явление в жизни человека, так же как и мечтания? И кто подчиняется помыслам, мечтаниям, плотским пожеланиям, тот уже не подчиняется закону Духа. Почему? Потому что, как правило, помыслы и мечтания - это выражение падшей воли человека, его глубинных устремлений, подсознания, как мы сказали бы сейчас. За помыслами стоит свободное произволение. Можно сказать, что человек сам вызывает в себе помыслы. Исключение составляют только два случая.

Во-первых, извинительно, что человека некоторое время борют помыслы, когда он только что обратился от греха к добродетели и хочет изменить свою жизнь. Тот, кто много лет прожил во грехе и теперь желает покаяться, поначалу, естественно, будет мучиться от помыслов, мечтаний и различных искушений. Но если он борется с собой, не просто удручая свою плоть, а стараясь освободиться от всякого чувственного, соблазнительного образа, и от сердца обращается к Богу, всю надежду возлагая на благодать Духа Святого, тогда искушения мало-помалу ослабевают и, наконец, исчезают совсем.

Во-вторых, помыслы простительны тогда, когда их внушает нам диавол. Бывает это по особому попущению Божию. Рассмотрим этот случай более подробно.

Как известно, человек от природы сотворен устремленным к Богу, дух его создан для того, чтобы возвышаться горе, искать встречи со своей первопричиной, с источником своего бытия — Богом, Который через вдуновение даровал ему жизнь[140]. Если же дух человека обращается помыслами долу, к низшему миру, тогда, разумеется, вся его жизнь становится противоестественной: ангел низвергается в грязь. И это состояние никак нельзя считать нормальным, потому что ангел создан для жизни с Богом, Существом духовным.

Итак, когда диавол, получив дозволение от Бога, начинает искушать человека, то, если это человек духовный, он переживает происходящее с ним очень остро, скорбит и страдает, потому что не хочет падать так низко. Он погружается, можно сказать, в некое болезненное состояние, оттого что Бог попускает демону сотрясать, угнетать его. Попускает для того, чтобы обнаружилась или его любовь к Богу, и тогда он будет победителем, или безразличие и недостаток любви, и тогда он предастся человеческим порокам, станет проводить жизнь жалкую и полную душевных страданий. Именно такое испытание постигло и преподобного Нила, страдавшего от мысленной брани, описанной в только что прочитанной нами главе.

Помысел — это нечто чуждое природе человека, это исхождение ума за пределы самого себя. Ум создан для того, чтобы погружаться в себя и исследовать глубины человеческого существа. Как говорит апостол Павел, кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем [141]? Ум сотворен также для того, чтобы проникать в неисследимые тайны Святой Троицы, через созерцание, общение с духовным миром. Но вместо всего этого он, предаваясь помыслам, исходит вовне и скитается по вселенной, в чуждом ему мире, блуждает там и сям. Таким образом он растрачивает свои силы, теряет подлинное бытие и живет вдали от своего отечества, как странник в чужой земле.

Но еще хуже, когда ум исходит из внутренней клети для того, чтобы предаваться мечтаниям. Тогда он становится намного более грубым, плотским. Воображение гораздо сильнее, чем просто помыслы, оскверняет человека, так что он теряет тонкую способность проникать в мысленные, умопостигаемые предметы. Человек, погруженный в мечтания, никогда не достигнет цельности своего внутреннего мира и потому не сможет вступить в общение с Богом, Который прост и несложен. Нужно быть простым, чистым, цельным, чтобы приближаться к Богу.

Наконец, нужно сказать и о плотском похотении. Оно разрывает в клочки все существо человека, раздробляет самую сердцевину его личности, превращает все его душевные силы в противоестественные порывы и влечения. Душевные силы человека настолько повреждаются, что обращаются против него самого и, вместо того чтобы служить его внутреннему единству, наоборот расторгают его существо все больше и больше. Разделяется его душа, страдает и плоть. Внутренние противоречия раздирают человека: он хочет одного, а делает другое, решает так, а поступает иначе, живет не так, как на самом деле хочет. По этим последствиям, которые влечет за собой плотское разжжение, очевидно, что оно совершенно чуждо человеческой природе, ведь оно вошло в нее после грехопадения.

В случае с преподобным Нилом началом искушения стал помысел, явно происходивший не от естества, а от лукавого. Как правило, всякий помысел человека бывает порождением его воли и желаний. Чего желает человек, о том он и помышляет, то и воображает, тем и живет и во сне и наяву. Но наш святой неповинен в этом: искушение постигает его помимо воли, причем искушение чрезвычайно коварное. Ему предлагается, ни много ни мало, испытать, верит ли он в Бога или нет.

«Посмотри, — нашептывает блаженному Нилу демон, — на алтарь. Если ты любишь Бога, веришь в Него, увидишь и ты то же, что видели другие, уверовавшие в Бога и возлюбившие Его. Вот такой-то святой поднимал глаза к небу и видел опускающиеся языки пламени, а такой-то святой видел, как сходит Святой Дух. Должны быть и у тебя такие видения. Если же нет, значит, ты не имеешь веры или не любишь Бога, а может быть, Бог ни во что не вменяет твой подвиг, не слышит тебя и вообще Он для тебя не существует. В таком случае ты даром теряешь здесь время».

Всем этим демон пытался отнять у святого Нила душевный мир, желая ввергнуть его или в отчаяние, или в высокоумие. В отчаяние он мог бы впасть, если бы не увидел ничего. А в гордость — если бы стал желать, домогаться видений или даже увидел что-то. Сатана мог, наконец, довести его до прелести, изобразив перед ним что-нибудь сверхъестественное. Видите, как он хотел запутать блаженного Нила, в какой сложный лабиринт пытался его заманить.

Читая предыдущую главу, мы видели, какие страшные у него были плотские искушения, какие тяжкие болезни и жестокие страдания. В конце концов, ему становилось так одиноко и так трудно, что пребывание в келье казалось ему невыносимым, и тогда он шел к дереву и разговаривал с ним, чтобы хоть ненадолго забыть о своих трудностях, а потом снова возвращался в келью, точно в темницу. Несмотря на все эти тяготы уединенной жизни он не оставлял своего места и не искал особенного Божественного заступления. Он держал себя как настоящий подвижник.

Но теперь искушение носило сугубо духовный характер, это было искушение внутреннее, особо опасное, грозившее поколебать самые основы духовной жизни, и потому избавить от него мог только Бог. Что же требовалось от преподобного Нила? Во-первых, он должен был сохранить чистоту своего сердца, во-вторых — незапятнанную совесть, то есть не допустить греха, не дать места лукавому[142], а в-третьих, он должен был просить Бога об избавлении.

Святой же Нил, смежив очи, делал множество поклонов и до того изнурял себя, что пот лился с него на землю потоками. Лукавый вызывал у него также сильное плотское разжжение, но он, стегая себя ветками терновника или крапивой, угашал сладострастие болью.

Преподобный Нил крепко закрывал глаза, чтобы не внимать лукавому, побуждавшему его посмотреть на алтарь, и делал так много поклонов, что пот лился с него градом. Если мы еще вспомним, как мало он ел и пил, то поймем, что он доходил до крайнего изнеможения. Ведь когда преподобный после восьми дней строжайшего поста пил воду, он чувствовал, что утроба его прильпе земли [143] и что от сухости его легкие вот-вот перестанут действовать. Так откуда же у него было столько пота? Где он только находил в себе силы делать поклоны до пролития пота? Какой великий подвиг! Какое тяжкое испытание!

И это еще не все: сатана наводил на него такое плотское искушение, что он не знал, как с ним справиться. Поэтому он брал ветки колючих кустов или крапиву и стегал себя, чтобы болью заглушить греховное услаждение и преодолеть его.