Мероприятия в области экономики 10 глава

В перестройку были высказаны мнения, что это было свя­зано с большим личным риском И. Е. Петрова, поскольку де нарушало указание «не поддаваться на провокации». Однако этот «риск» был несколько больше, чем «риск» командующих флотами и Наркома ВМФ не по причине «мстительности» Сталина, а по причине традиционной для армии верноподдан­ности высокого московского сухопутного начальства.

Д. Г. Павлов (1897—1941), командующий войсками За­падного Особого Военного округа на направлении немецкого главного удара, не предпринял мер, аналогичных мерам И. Е. Петрова, и был расстрелян фактически за верноподдан­ность. Верноподданные современники осуждают И. В. Ста­лина и за это. Н. С. Хрущев посмертно восстановил Д. Г. Пав­лова в воинских званиях с полной реабилитацией его. И. В. Сталин при обсуждении одного назначения на долж­ность сказал: «Толковый специалист, но ставить на руково­дящую работу нельзя. Слишком угодлив. Такой из любви к начальству наделает вреда больше, чем самый лютый враг. И не спросишь за это —мнение-то согласовано с руководст­вом».

Катастрофа прекратилась, когда было восстановлено уп­равление войсками на всем протяжении линии фронта и нача­лась стратегическая оборона. Переход от стратегической обо­роны к стратегическому наступлению стал возможен только после восстановления структурной сбалансированности сухо­путных войск, достижения численного равенства и превосход­ства в технике, обретения реального боевого опыта всем лич­ным составом. Последний фактор имеет особое значение. Даже если бы правительство и командование успели бы к 22 июня 1941 г. реализовать все меры, предусмотренные опе­ративным и мобилизационным планами, но отсутствие реаль­ного боевого опыта все равно не позволило бы выиграть ту войну на вражьей земле малой кровью, могучим ударом.

Из анализа событий 1930-х гг. можно сделать следующие выводы. Дабы у потенциального агрессора не возникло жела­ния начать войну обычными видами вооружений (6 приори­тет), необходимо, чтобы:

· поколение военной техники, стоящее на вооружении, не исчерпало своего модернизационного запаса и поддержива­лось на качественном уровне, соответствующем уровню потен­циального агрессора, или несколько превосходило его;

· спектр средств вооружений был шире, чем у потенци­ального агрессора;

· к моменту исчерпания 50% запаса на модернизацию существующих образцов вооружений уже имелся новый обра­зец с изрядным модернизационным запасом, готовый к поста­новке на серийное производство. При этом там, где это воз­можно, ДОЛЖНА обеспечиваться агрегатная и элементарная преемственность, дабы упрощалась эксплуатация и освоение
новой техники войсками и не перегружалось понапрасну на­родное хозяйство;

· высшее руководство государства отдавало себе отчет в последствиях своего вмешательства в ограничение боеготов­ности Вооруженных Сил;

· реально существовала единая система управления бое­готовностью всех видов вооруженных сил. Характеристики ее быстродействия должны быть одинаково хорошо известны и высшему государственному руководству, и командованию;

· было обеспечено непрерывное посменное дежурство в угрожаемый период всех отдельных войсковых частей в при­граничных округах и всех ПВО/ПРО страны в целях недо­пустимости превентивного удара, решение о котором может быть вызвано как ошибкой, так и злонамеренностью. Главные силы при этом должны находиться в глубине территории в по­вышенной готовности, дабы они не подвергались угрозе вне­запного массированного удара и не изматывались непрерыв­ным боевым дежурством, а имели время на развертывание боевых порядков до соприкосновения с главными силами про­тивника. По отношению к войне обычными средствами потен­циальный агрессор должен быть уверен, что первый масси­рованный удар:

· не выведет из строя главных сил и инфраструктуры управления ими;

· не падет на небоеспособные части и в силу этого не будет потеряно управление войсками, а стратегическая обо­рона не будет сломана. Только при этих условиях он будет уверен, что блицкрига не будет, а будет длительная война с неопределенным исходом до полного истощения и уничто­жения военно-экономического потенциала стороны, терпящей поражение.

К концу второй мировой войны появилось ядерное оружие. В 1947 г. США уже имели план ядерной войны против СССР. Несмотря на ядерную монополию США, сдерживающим фак­тором тогда явился именно потенциально затяжной характер войны и полная уверенность, что СССР способен повторить танковый марш через Европу. Кроме того, ожидалась и мощ­ная прокоммунистическая пятая колонна в странах Запада.

Впоследствии ядерное оружие стало массовым видом воо­ружений, применение которых стало возможно на тактиче­ском уровне даже полевой артиллерией калибра от 150 мм и выше. т. е. в том числе и весьма мобильными тяжелыми самоходно-артиллерийскими полками.

 

По отношению к ядерному оружию (и другим видам ору­жия большой разрушительной силы) сдерживающим факто­ром стала высокая неопределенность способности первого ядерного удара быть обезоруживающим в такой степени, что­бы собственная система ПРО/ПВО агрессора смогла спра­виться с ответным ударом жертвы агрессии с приемлемым для агрессора ущербом.

Развитие стратегических ядерных сил шло по этому пути. С целью повышения неопределенности последствий ядерного удара ядерное оружие размещалось в хорошо укрепленных стационарных шахтах; на подвижных средствах запуска но­сителей ядерных зарядов: морских, воздушных, сухопутных; повышалась скрытность подвижных носителей — гонка смены поколений АПЛ, которую СССР проиграл по скрытности ПЛ полностью.

При этом такая характеристика, как подлетное время ра­кет, имеет реальное значение только для первого удара, пре­тендующего быть обезоруживающим. Поэтому превосходство США в скрытности подводных лодок позволяет им сократить подлетное время при стрельбе из оперативной зоны МВФ СССР или даже из советских территориальных вод.

Для ответного удара, наносимого либо после первых взры­вов, либо после фиксации массового старта ракет до первых взрывов на своей территории, значение подлетного времени имеет второстепенное значение. Первостепенное значение для ответного удара имеет количество носителей, с которыми предстоит иметь дело системам стратегической ПВО/ПРО агрессора, и краткость интервала времени, в течение которого они будут входить в зону действия ПВО/ПРО, дабы система обороны захлебнулась: теннисист даже с двумя ракетками не может отразить 5 мячей одновременно.

Поэтому размещение ядерного оружия на подвижных средствах запуска — поездах, судах внутреннего плавания, надводных кораблях, подвижных пусковых установках, даже при использовании в первом ударе высокоточных систем до­ставки с самонаведением, ставит перед наносящим первый удар вопрос о точной идентификации достаточно большого числа подвижных средств запуска. Если это не обеспечено, то первый удар не будет обезоруживающим и станет бес­смысленным, что и требуется обороняющейся стороне.

При этом могут быть созданы контейнерные системы за­пуска. Такие комплекты в угрожаемый период могут быть развернуты на железнодорожных поездах, но лучше на мор-
ских контейнеровозах, дабы не создавать лишней угрозы сво­ей территории от собственного ядерного оружия. Контейнеро­возы могут быть развернуты в оперативной зоне своего флота, перемешаться вдоль трасс каботажного плавания под при­крытием ВМФ и береговой авиации. Проблема синхронизации подлета носителей ответного удара к территории агрессора решается отсчетом времени от электромагнитного импульса ядерных взрывов первого удара агрессора В СЛУЧАЕ УТ­РАТЫ РАДИОСВЯЗИ с командованием Вооруженных Сил страны. Команду на запуск носителей ответного удара и их синхронный подлет к территории агрессора в этом случае дает сам агрессор: И ОН ДОЛЖЕН ЭТО ЗНАТЬ.

Развитие стратегических систем ПЛО, подобных амери­канскому СОСУСу, в перспективе может уменьшить разрыв в скрытности между надводными кораблями и ПЛ. Но под­водные лодки обладают существенно худшими характеристи­ками живучести. По этой причине скрытность контейнеровоза может быть достаточно высокой при нахождении в оператив­ной зоне своего флота по отношению к средствам космиче­ской и авиационной разведки — особенно при условии радио­молчания, развертывании в районах, где часты туманы и плотная облачность. Это может обеспечить достаточно высо­кую неопределенность в расчетах потенциального агрессора о возможной мощности ответного удара, сделав бессмыслен­ным первый удар агрессора.

Все меры, способствующие росту неопределенности в от­ношении мощности ответного удара, являются ФАКТОРОМ СТАБИЛИЗАЦИИ МИРНОГО СОСУЩЕСТВОВАНИЯ (т. е. без горячен войны) СССР и евро-американского конгломе­рата, поскольку высшее масонство знает о всегдашнем стрем­лении СССР избегать войн. Что «думает» по поводу военной мощи СССР западная толпа — дело десятое, так как мнение толпы по этому вопросу, как и по всем прочим, формируется средствами массовой информации и ни коим образом не со­ответствует реальному положению дел. Пример тому — скан­дал начала 1980-х годов с японской фирмой «Тошиба Хикай», продавшей СССР станки с ЧПУ для обработки гребных винтов. США завопили, что это резко улучшило акустические характеристики ПЛ СССР. В это поверила вся мировая тол­па, хотя просто грамотному специалисту-кораблестрои­телю со школьной скамьи известно, что в шумности винта станок с ЧПУ сказывается самым последним. Шумит же не винт, а подводная лодка в целом, являющаяся весьма слож-
ной колебательной системой. Шумность же ПЛ в целом опре­деляется КОНЦЕПЦИЕЙ предъявляемых к ПЛ требований, которой подчинена концепция проектирования этой колеба­тельной системы. Если С. Г. Горшков, страдавший, судя по его книге «Морская мощь государства», если не раздвоением личности, то каледоскопическими идиотизмом, требовал от подводной лодки скоростных качеств рекордного глиссера, то об акустической скрытности ее говорить в ВМФ просто было вредно для карьеры. И в концепции проектирования требования скрытности удовлетворялись только после удов­летворения требований ходкости.

В своей (?) книге (1976 г.) С. Г. Горшков «сделал» и вы­вод о предстоящем развитии в западных флотах класса авиа­несущих крейсеров и будущем росте их численности. Вывод этот почерпнут из зарубежной военно-морской порнографиче­ской литературы, оседавшей и в те времена в спецхранах СССР и смаковавшейся высоким начальством всех уровней. В итоге по тяжелым авианесущим крейсерам мы имеем полное преи­мущество перед Западом, но авианосец имеет полное преиму­щество перед любым авианесущим крейсером и их совокуп­ностью. Запад имеет полное преимущество перед СССР по полноразмерным авианосцам. При назначении на должность ГК ВМФ С. Г. Горшкову, похоже, запретили произносить слово «авианосец» (или он сам догадался), так как его пред­шественник Н. Г. Кузнецов стремился к созданию сбаланси­рованного океанского флота, ядром сил которого должны быть авианосцы. Если флот не сбалансирован, то он годен только для парадов. А без сбалансированного флота нет и сбалансированных Вооруженных Сил, что открывает возмож­ность для диктата прямого и намеками. С. Г. Горшков трид­цать лет стоял на посту главкома ВАДФ, и КАЧЕСТВЕННЫЙ ПАРИТЕТ по подводным лодкам с США был утрачен при его общем официальном руководстве. Минсудпром и ВМФ весьма неохотно и почти неофициально признали качественное превосходство ВМС США уже после появления термина «но­вая оборонительная доктрина» в годы перестройки. Почти неофициально означает, что в ВМФ на разных уровнях су­ществуют два мнения, отраженных в разных документах: от­ставание есть, но оно не носит качественного характера; и — отставание есть, и оно носит качественный характер.

«Новая оборонительная доктрина», построенная НА НЕ­ДОСТОВЕРНОЙ ИНФОРМАЦИИ о состоянии одного из ви­дов Вооруженных Сил, представляет опасность для СССР,
поскольку на основе недостоверных исходных данных о ка­честве оружия по отношению его к оружию потенциального противника даже квалифицированные специалисты не смогут построить доктрины поддержания УСТОЙЧИВОГО БАЛАН­СИРОВОЧНОГО РЕЖИМА МИРНОГО СОСУЩЕСТВОВА­НИЯ СССР И КОНГЛОМЕРАТА (т. е. без горячей войны). Но тот, кто ввел в оборот термин «новая оборонительная доктрина», бездумно или обдуманно клевещет на СССР, по­скольку, если новая доктрина— оборонительная, то прежние были — наступательные, а следовательно миф Запада о со­ветской военной угрозе — правда.

Хотя военная доктрина — документ узкого круга доступа и при существующей системе режима «секретности» он изве­стен только высшему командованию и возможно иным раз­ведкам, но тем не менее он отражается в структуре воору­женных сил, вооружении, характере боевой и политической подготовки.

Сам термин военная доктрина после двух мировых войн неприемлем, поскольку исход войн решили не построения военных теоретиков, а экономические и социальные факторы. ВОЕННАЯ ДОКТРИНА МОЖЕТ КАСАТЬСЯ ТОЛЬКО БЛИЦКРИГА, который протекает столь быстро, что эконо­мические и социальные факторы не успевают сказаться на его результатах. Если оставить в стороне социальные фак­торы, поскольку их проявление говорит о полной потере уп­равления, то доктрина может быть только военно-экономи­ческой.

НАСТУПАТЕЛЬНАЯ военно-экономическая доктрина предполагает, что страна стремится к лидерству в гонке соз­дания новых систем оружия, явному качественному превос­ходству над потенциальным противником, развертыванию вооруженных сил максимально возможной по экономическим соображениям численности, их полному техническому пре­восходству над потенциальным противником. После обеспе­чения этих условий потенциальному противнику предъявля­ется ультиматум, или война начинается без выдвижения ка­ких бы то ни было условий.

Анализ развития идеологии СССР и его Вооруженных Сил после разгрома бронштейнианства (троцкизма) говорит, что СССР никогда не имел такого рода военно-экономической НАСТУПАТЕЛЬНОЙ доктрины.

США же прямо утверждали в своих документах, что их доктрина ядерного сдерживания по существу является докт-
риной постепенного принуждения (см. Н. Н. Яковлев «ЦРУ против СССР», М., 1985 г., где обильно цитируются разного рода американские доктринерские документы), т. е. насту­пательной военно-экономической доктриной. И это подтвер­ждается структурой их вооруженных сил, прошлым их раз­витием, применением и современными тенденциями.

Вооруженные силы — это прежде всего личный состав, об­служивающий:

· инфраструктуру военных научно-исследовательских ор­ганизаций;

· инфраструктуру освещения обстановки и выдачи целе­указаний;

· инфраструктуру базирования;

· инфраструктуру учебных заведений и боевой подго­товки;

· инфраструктуру средств вооруженного воздействия на противника.

Все это — взаимно-вложенные системы, распадающиеся по
видам Вооруженных сил:

· сухопутные войска и авиация общего назначения;

· войска ПВО/ПРО страны;

· военно-морской флот с его родами сил;

· стратегические ударные силы, «наступательные» воо­ружения всех видов вооруженных сил.

Характер военной доктрины отражается полностью во всем этом сложном хозяйстве так, что саму военную доктрину можно и не читать; можно даже найти место этой военной доктрины в глобальной концепции развития общества, прово­димой в жизнь сионо-масонством.

Политика «сверхдержав» носит глобальный характер, а поскольку поверхность Земли — это прежде всего океаны, то ВМФ отражает и глобальные цели их политики более ярко и содержательно, чем любые другие виды вооруженных сил. Поэтому ВМФ в этой работе уделено большее внимание с учетом структуры вооруженных сил потенциального агрес­сора. В 1956 г, в издательстве «Иностранная литература» вышла книга «Флот в атомный век» (французское изд. 1955 г.). В ней вице-адмирал Пьер Баржо анализирует раз­витие флотов и их действия в ходе войн, включая корейскую, высказывает и обосновывает свои взгляды на целесообраз­ные пути развития ВМФ. Эти взгляды подтвердились в раз­витии ВМС США, но с добавлением атомных подводных
лодок, в том числе с ракетами стратегического назначения. В целом книга не устарела и до сего дня, и «Огонек» вместе со всей либеральной «общественностью» может найти в ней ответы на все вопросы, на которые не могут дать ясного от­вета руководители ВМФ и Генштаба СССР.

ВМС США после войны всегда имели одной из задач обе­спечение ВТОРЖЕНИЯ сухопутных войск с моря на необо­рудованный обороняемый берег. В 1950 г. учебный центр морской пехоты в Куоптико экспериментировал с высадкой десанта вертолетами с авианосца. 21.09.1951 г. в ходе войны в Корее воздушный десант был доставлен за линию фронта на вертолетах. В 1955 г. один из конвойных авианосцев уже был переоборудован в десантный вертолетоносец. К настоя­щему времени ВМС США имеют десантные вертолетоносцы специальной постройки типа «Иводзима». Имеют серию уни­версальных десантных кораблей типа «Тарава», высадка с которых может осуществляться вертолетами и плавучими средствами, доставляемыми в район десантирования в ангаре и доккамере корабля. Кроме этого, «Тарава» может нести самолеты вертикального взлета и посадки, которые могут пе­релетать на захваченный плацдарм и составить уже ВВС плацдарма, способные быстро реагировать на изменение об­становки вне зависимости от поддержки палубной авиации авианосцев. Предполагается строительство еще нескольких кораблей этого класса по улучшенному проекту («Уосп»). В состав ВМС входят и быстроходные корабли-доки (воен­ный аналог лихтеровоза), высадка с которых производится их собственными высадочными плавсредствами, размещае­мыми в док-камерах.

Имеются корабли — плавучие склады, предназначенные для материально-технической поддержки десанта.

И кроме этого, имеются привычные всем танко-десантные корабли, предназначенные для высадки на необорудованный берег тяжелой бронетанковой техники.

Авианосец — это многоцелевой корабль, одна из задач ко­торого—доставка тактической авиации в район высадки де­санта и завоевание господства в воздухе.

Берег может быть перекопан на глубину до 10 метров огнем линейных кораблей. 406 мм снаряд пробивает 6 метров железобетона (это уже не легкие полевые укрепления, сде­ланные на скорую руку), а в земле оставляет воронку диа­метром более 20 метров. Ранее в США обсуждался вопрос о создании специализированных кораблей огневой поддерж-
ки десанта, поскольку линкор весьма дорог в эксплуатации и из-за большой осадки (около 10 м) его не везде можно ис­пользовать по причине минной опасности и малых глубин. По финансовым соображениям проект был положен на полку.

Таким образом, в настоящее время только ВМС США имеют военно-технические возможности доставить воинский контингент в любой район мирового океана вместе с тяжелой бронетанковой техникой и высадить его НА ОБОРОНЯЕ­МЫЙ БЕРЕГ, т. е. осуществить стратегическое вторжение.

СССР не имеет в составе своего ВМФ десантных вертолетоносцев, кораблей, аналогичных «Тараве», плавучих скла­дов, авианосцев. С выведением из эксплуатации последних ар­тиллерийских крейсеров резко упадут возможности поддерж­ки десанта корабельной артиллерией. Это говорит о том, что ВМФ СССР, в отличие от ВМС США, не имеет средств для осуществления стратегических десантных операций. Он огра­ниченно способен к высадке оперативно-тактических десантов вдоль побережья в интересах обеспечения действий примор­ских фронтов в пределах радиуса обеспечения боевой устой­чивости самолетов разведки и целеуказания, штурмовиков, бомбардировщиков берегового базирования, поскольку тяже­лые авианосные крейсера (ТАКР) не имеют на борту само­летов такого назначения и не способны завоевать господство в воздухе в районе высадки.

Состав авиакрыла, размещаемого на авианосце, включает d себя самолеты дальнего радиолокационного дозора (ДРЛО), заправщики, ударную авиацию и авиацию ПВО. По этой причине авианосец может наносить удары по объек­там в глубине территории противника самостоятельно, а так­же может обеспечить истребительное прикрытие межконти­нентальных стратегических бомбардировщиков при входе их в воздушное пространство противника.

ТАКР, не имеющий своих самолетов ДРЛО и ударной авиации, может использовать свои истребители только для целей ПВО в зоне достаточно высокой боевой устойчивости самолетов ДРЛО берегового базирования. По этой причине советские ТАКРы не создают реальной угрозы территории США, не говоря уже о меньшей численности авиации на их борту, что отдает преимущество США даже в оперативной зоне ВМФ СССР.

Вооружение советских кораблей тяжелым ракетным ору­жием не может быть использовано как наступательный по­тенциал ввиду отсутствия в ВМФ СССР авианосцев и гос-
подства в воздухе над океанами палубной авиации США. Даже если по недосмотру ВМС ракетоносец окажется в рай­оне, откуда может поразить объекты на территории США, то у США остаются еще возможности перехвата ракет и ра­диоэлектронного противодействия.

Это говорит о том, что в глобальных масштабах СССР не способен к осуществлению вторжения в любом районе зем­ного шара, как США, а его ВМФ обладает меньшим потен­циалом в оказании поддержки советским стратегическим си­лам, чем ВМС США своим.

Структура Военно-Морского Флота СССР в настоящее время соответствует его использованию для обороны побе­режья во взаимодействии с авиацией берегового базирования.

Структура ВМС США соответствует наступательному ха­рактеру его использования во всех районах мирового океана.

Представляет интерес, как предполагалось развивать ко­рабельный состав ВМФ СССР во времена «сталинизма». Первая послевоенная кораблестроительная программа СССР предусматривала строительство 9 линкоров водоизмещением по 75000 т, 15 авианосцев, 12 тяжелых крейсеров, 60 легких крейсеров, более 500 подводных лодок. («Морской сборник», № 2, 1989 г.).

При этом есть особенность. В это же самое время были разобраны на металл недостроенные линейные корабли и тя­желые крейсера довоенных проектов. Одни линкоры режут, другие линкоры собираются строить? И это уже после появ­ления ядерного оружия. Существует расхожее мнение, что причиной исчезновения линкоров с исторической сцены явля­ется их особая уязвимость по отношению к авиационным и ракетно-ядерным средствам поражения, сочетающаяся с их высокой строительной и эксплуатационной стоимостью. Этой же причиной — уязвимостью и дороговизной (критерий «стои­мость/эффективность»)— длительное время объясняли и от­сутствие авианосцев в СССР. Желая подчеркнуть оборони­тельный характер военных доктрин СССР, авианосец полити­чески назван «оружием агрессии» (это к вопросу о «новой» «оборонительной» доктрине и прежних).

И то, и другое неверно. Линкоры обладали наибольшей живучестью по отношению к боевым повреждениям, но пали жертвой своей собственной узкой специализации и в войне стали способны решать всего две задачи: во-первых, уничто­жение артогнем себе подобных и более слабых кораблей про-
тивника на дистанции до 20 миль; во-вторых, ограниченно линкоры могли привлекаться для артиллерийской поддержки десанта.

В ходе второй мировой войны выяснилось, что если в бою сталкиваются две группировки кораблей, то при дистанции взаимного обнаружения средствами авиаразведки около 200 миль группировки будут сближаться на дальность артил­лерийского боя 7—10 часов. При этом сторона, имеющая в своем составе авианосцы, начинает наносить массирован­ные удары авиацией, стремясь вывести из строя наиболее важные объекты противника, т. е. линкоры и авианосцы. За время такого сближения линкоры либо гибли, либо утра­чивали боеспособность раньше, чем вступали в боевое сопри­косновение с группировкой противника, и потому стали в мор­ских сражениях практически бесполезными.

По отношению же к десантным операциям главный калибр 305—457 мм артиллерии линкора оказывался избыточным: для разрушения фортификационных сооружений в районе вы­садки десанта хватало артиллерийской мощи крейсеров с гла­вным калибром 130—203 мм, что по сухопутным понятиям — крупный калибр. Так линкоры, а потом и тяжелые крейсера стали не нужны флоту в ВОЕННОЕ ВРЕМЯ.

В высокой доле потерь кораблей в результате ударов авиации сказался и изначальный потенциал неравной степени соответствия условиям реального боя условий полигонной боевой подготовки авиации и зенитно-артиллерийских диви­зионов кораблей. Характер действий авиации по точечной цели на учениях (одиночных самолетов и групп самолетов) от боевых отличается только наличием артиллерии ПВО на реальной боевой цели. В реальных боевых условиях корабль — точечная цель — сталкивается с массированными ударами авиагрупп, заходящих на него в атаку практически одновре­менно с разных направлений. В условиях учений организо­вать реальные стрельбы на поражение и заграждение подхо­дов к кораблю, по результатам которых можно судить о бое­вой выучке его ПВО, практически невозможно. В предвоен­ные и первые послевоенные годы реальные учебные стрельбы на поражение зенитной артиллерией кораблей выполнялись по матерчатым «конусам», буксируемым на тросе длиной около 300 м за самолетом в полете по прямой с постоянной скоростью. Впоследствии на учениях перешли к использова­нию самолетов-мишеней. Но и это также далеко от реальных условий боя «группа авиации — корабль». ИЗНАЧАЛЬНЫЙ
ПОТЕНЦИАЛ ПОЛИГОННОЙ БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ В ПОЛЬЗУ САМОЛЕТА ПО НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ - ЭТО ЕЩЕ ОДНО ПРЕИМУЩЕСТВО АВИАНОСНОГО ФЛОТА США ПЕРЕД ВМФ СССР. Кроме того, традиционно на флоте довлеет стереотип о первенстве учебной боевой под­готовки по основному профилю корабля над учениями по задачам ПВО корабля. Опыт же войны показал, что корабль может справиться с боевыми задачами по своему основному назначению, только если он уже успешно решил задачи ре­ального ПВО. Это еще один из факторов наряду с недоста­точным зенитным вооружением кораблей в начальный период второй мировой войны, который привел к столь большим по­терям корабельного состава под МАССИРОВАННЫМИ уда-рами авиации. Свои задачи ПВО корабли учились решать в реальных боевых условиях и естественно несли большие потерн. Все это было и по-прежнему остается актуальным для всех флотов.

И тем не менее в первой послевоенной кораблестроитель­ной программе основное внимание было уделено не авианос­цам, а тяжелым артиллерийским кораблям с мощной броне­вой и конструктивной защитой. Единственное объяснение это­му факту в том, что в МИРНОЕ ВРЕМЯ проблем введения тяжелого артиллерийского корабля (или их соединения) в со­прикосновение с авианосцем (или авианосной ударной груп­пой) нет. Опыт войны также показал, что авианосец или их группа не может выдержать боевого соприкосновения с лин­кором или тяжелыми крейсерами. Это означает, что в угро­жаемый период, даже если линкор не ликвидирует первый массовый подъем авиации с авианосца в оперативной зоне твоего флота, то второго удара авиации уже не будет, по­скольку тяжелый артиллерийский корабль скорее всего вы­держит полчаса огневого воздействия противника, но авиа­носцы за это же время будут превращены его огнем в полы­хающий металлолом или потоплены.

Подводная лодка не в состоянии обеспечить такой эффект, поскольку не может поддерживать скорость хода, равную скорости хода авианосца при сохранении своей скрытности. Скрытность — главное качество ПЛ, обеспечивающее ей возможность (создает противнику угрозу) внезапного масси­рованного применения оружия. Это значит, что по обнаружен­ной ПЛ удар может быть нанесен до того, как она получит команду на уничтожение авианосца. Сама она принять такое решение не может, поскольку не имеет средств освещения
воздушной обстановки. Это касается и торпедных, и ракет­ных ПЛ. Торпедная ПЛ имеет в залпе до 8 торпед; для унич­тожения авианосца необходимо попадание не менее 15. Авиа­носец, оставшись на плаву после попадания 3—4 торпед из залпа, сможет выполнять взлетно-посадочные операции тем более, если сохранит ход. Предстартовая подготовка на ра­кетной ПЛ является фактором, демаскирующим даже не ее присутствие в районе, а ее намерения, которые могут быть пресечены до реализации в угрозу охранением авианосца. Кроме того, после ракетного залпа ракеты могут быть перех­вачены истребительной авиацией авианосца, уведены от целей радиоэлектронным противодействием, уничтожены средствами ПВО/ПРО кораблей авианосной группы.

Ствольная же артиллерия тяжелого корабля обладает абсолютной помехоустойчивостью, а сбивать артиллерийские снаряды даже крупного калибра — задача довольно сложная даже для сверхскорострельных систем с автоматическим на­ведением, обеспечивающих ПРО кораблей в ближней зоне.

Таким образом, получается, что меры по созданию артил­лерийских кораблей (в их проектах был учтен опыт войны), а не по созданию авианосцев, были направлены на нейтрали­зацию ударных авианосцев США при попытке использования их для нанесения первого удара войны по территории СССР. Недостроенные предвоенные линкоры порезали, поскольку они могли развивать скорость только в 28 узлов, в то время как авианосцы уже ходили 35, а лайнер «Юнайтед Стейт» — обладатель голубой ленты — мог развивать скорость 44 узла.

С середины 50-х гг. палубная авиация США рассматри­вается как компонент стратегических ядерных сил. Если тя­желые артиллерийские корабли первой послевоенной прог­раммы предназначались не для нейтрализации стратегических авианосцев в угрожаемый период, а для других целей, то их создание просто глупость. Однако с отстранением Н. Г. Куз­нецова и Г. К. Жукова от руководства Вооруженными Сила­ми СССР тяжелые артиллерийские корабли — построенные и недостроенные — были порезаны на металл. Причем были порезаны новейшие, но в составе флота до середины семи­десятых годов сохранялись старейшие корабли еще довоенной постройки. Это была стратегическая диверсия. Факт этот кос­венно говорит о том, что первая послевоенная кораблестрои­тельная программа не была глупостью, поскольку флот, соз­дававшийся в соответствии с ней, уничтожался в период Н. С. Хрущева, когда СССР утратил концептуальную само-
стоятельность управления и стал для США УСЛОВНЫМ ПРОТИВНИКОМ.

Предыдущая123456789101112Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: