Массовой коммуникации в западных обществах: обзор результатов криминологических и социологических исследований

Первым, кто показал, что представление ситуации с преступностью средствами массовой коммуникации значительно отличается от

²⁹² Шнайдер Г. Преступность и средства массовой информации // Советское государство и право. 1990. №7. С.118-119.

представления о преступности, которое дают криминальная статистика и данные криминологических исследований, был Марион Уайзхарт ²⁹³ .

Другим пионерским исследованием в этой области была работа Ф.Джеймса Дэвиса ²⁹⁴ , опубликованная в 1952 г. Дэвис сопоставил три тенденции: (1) изменение зарегистрированного уровня преступности в американском штате Колорадо в течение двух с половиной лет – с января 1948 г. по июнь 1950 г.(по данным ФБР); (2) изменение площади сообщений о преступности в газетах Колорадо в течение этого же периода (по данным контент-анализа); (3) оценки изменения уровня преступности в этот период, сделанные жителями штата Колорадо (по данным обследования общественного мнения). В ходе контент-анализа измерялась площадь сообщений о преступности в каждом шестом номере каждой из четырех газет штата (независимо от того, на какой странице они были размещены). Площадь заголовков во всю ширину страницы, названий статей и фотографий измерялась вместе с площадью текста.

В результате измерений выяснилось, что между изменением площади газетных сообщений о преступлениях в данный период и изменениями зарегистрированного уровня преступности в штате Колорадо нет никакой связи. Этот же вывод был сделан в отношении изменений площади газетных сообщений о конкретных видах преступности, в частности, о кражах и насильственных преступлениях. В течение двух с половиной лет зарегистрированные уровни преступности

как преступности в целом, так и краж и насильственных преступлений

повышались, при этом темпы роста были различными. Между тем, площадь сообщений о преступности в газетах штата в одни периоды в

 

²⁹³ Wisehart, M.K. Newspapers and criminal justice // Roscoe Pund, Felix Frankfurter (eds), Criminal justice in Cleveland (1922). Reprint: Patterson Smith, Montclair, N.J., 1968. P.515–555. ²⁹⁴ Davis, F.J. Crime news in Colorado newspapers // American journal of sociology. Vol.57. 1952. P.325–330. Перевод на русский язык: Дэвис Ф.Дж. Криминальные новости в газетах Колорадо // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Казань, 2000. С.73–

84.

течение этих двух с половиной лет уменьшалась, в другие увеличивалась вне всякой связи с тенденциями зарегистрированной преступности.

Сравнивая восприятие изменения ситуации с преступностью жителями штата Колорадо с тенденциями изменения зарегистрированной преступности и изменения площади газетных сообщений о преступности, Дэвис обнаружил, что оценки изменения ситуации с насильственными преступлениями, сделанные жителями штата Колорадо, соответствуют тенденциям изменения площади криминальных новостей в газетах и, напротив, расходятся с тенденциями изменения зарегистрированной преступности. Таким образом, в случае с насильственными преступлениями подтвердилась гипотеза о том, что общественное мнение о тенденциях преступности в Колорадо отражает изменения в площади криминальных новостей в газетах штата, а не динамику уровня зарегистрированной преступности. Между тем, данные о кражах и изнасилованиях не подтвердили эту гипотезу, что может объясняться латентностью этих видов преступности, а также тем, что сообщения о насильственных преступлениях в силу своей драматичности в большей степени обращают на себя внимание читателей.

Выводы Дэвиса отчасти совпадают с выводами, сделанными в ходе исследования британских газет и представлений общественности Бобом Рошье ²⁹⁵ . Рошье сопоставляет в своей работе “Отбор криминальных новостей прессой”, опубликованной в 1973 г., (1) объем и структуру сообщений о преступности в британской прессе,

(2) официальную статистику преступности и (3) показатели восприятия ситуации с преступностью британской общественностью. В ходе исследования был проведен контент-анализ сообщений о

²⁹⁵ Roshier, B. The selection of crime news by the press // Cohen, S., Young, J. (eds.) The manufacture of news. Beverly Hills, 1981. P.40–51.

преступлениях в трех британских общенациональных ежедневных

газетах – “Daily Mirror”, “Daily Express”, “Daily Telegraph”, одной местной ежедневной газете “Newcastle Journal”, а также в еженедельнике “News of the World”. Исследовались выпуски газет в сентябре 1938, сентябре 1955 и сентябре 1967 г. Был проведен также опрос взрослого населения Ньюкасла.

Один из выводов исследования Рошье заключается в том, что послевоенный рост уровня преступности в Британии не сопровождался ростом уровня внимания к преступности со стороны прессы, точно так же, как снижение официально зарегистрированного уровня преступности в период с 1950 по 1955 г. не сопровождалось спадом уровня внимания прессы. Таким образом, вслед за Дэвисом была еще раз опровергнута гипотеза, согласно которой растущие уровни преступности должны сопровождаться растущим уровнем внимания и обеспокоенности со стороны средств массовой коммуникации и наоборот.

Другой важный вывод Рошье: в случае со всеми изучаемыми газетами в течение всех изучаемых периодов относительная частота, с которой сообщалось о тех или иных преступлениях, не имела никакого отношения к их доле в статистике преступности. При этом типы преступности, чрезмерно представленные в новостях, были одними и теми же для всех газет в течение всех трех периодов. Это все преступления против личности, грабеж, мошенничество, шантаж и наркотики (только в 1967 году). Однако единственным видом преступности, представленным прессой особенно несоразмерно его доле в официальной статистике, были убийства (включая непредумышленные). Таким образом, утверждает Рошье, газеты дают искаженное представление об относительной частоте различных типов преступности, и это искажение связано с чрезмерной представленностью более серьезных правонарушений.

Общей чертой, характерной для всех изучаемых газет, была

сосредоточенность на раскрытых преступлениях. В течение всех трех периодов все газеты содержали гораздо больше сообщений о преступлениях на стадии “после ареста” по сравнению с долей раскрытых преступлений в официальной статистике. Кроме того, когда сообщалось о судебных решениях, заметной была тенденция, опять­таки во всех случаях, к чрезмерному представлению более серьезных наказаний, в особенности заключения в тюрьму. Иными словами, газеты давали преувеличенное представление о вероятности того, что преступник будет пойман и что, будучи пойманным, он получит серьезное наказание.

Очень немногое обычно сообщалось в газетах о правонарушителях. Единственные сведения, которые сообщались с какой-либо регулярностью,– это информация о поле, возрасте и профессии (в отношении меньшей части правонарушителей). В данном случае опять наблюдались определенные тенденции, четко просматривавшиеся во всех газетах в течение всех трех периодов. Британские газеты больше сообщали о взрослых преступниках, несоразмерно их доле в возрастной структуре преступников, и больше – о преступниках из высших социальных классов.

Наконец, еще один, несколько неожиданный вывод Рошье заключается в том, что на восприятие преступности общественностью не влияют смещения, характерные для газет. Напротив, это восприятие оказалось очень близким официальной картине преступности. В ходе опроса респондентов попросили оценить относительную частоту, с которой происходят преступления различных типов. Затем эти оценки сравнили с относительной частотой сообщений о таких преступлениях в газетах, которые они читают, и с долей этих типов преступности в официальной статистике. Во всех случаях оценки респондентов были очень сходны с официальной картиной. Надо отметить, что это одно из немногих криминологических исследований, в которых было выявлено сходство между оценками населения и статистикой преступности. В большинстве случаев исследователи фиксируют существование значительных различий.

Единственная область, в которой оценки респондентов Рошье были сходны с показателями представления преступности в прессе,– это оценки доли раскрытых преступлений. Все группы читателей переоценили уровень раскрытых преступлений. Респондентов также спросили, что, на их взгляд, необходимо предпринять для того, чтобы снизить уровень преступности. Ответы были классифицированы как “преимущественно карательные”, “преимущественно исправительные” и “нейтральные”. Как и в случае с данными национальных обследований общественного мнения, респонденты занимали преимущественно карательную позицию.

Одним из наиболее известных социологических исследований представления ситуации с преступностью средствами массовой коммуникации является исследование волны преступности Марка Фишмана ²⁹⁶ . Фишман проанализировал возникновение и развитие “волны преступности” в сообщениях нью-йоркских средств массовой коммуникации, которая имело место с конца октября до середины декабря 1976 г. Три ежедневные городские газеты и пять местных телевизионных компаний сообщали о волне насилия против пожилых людей. Этот период интенсивного “освещения” продолжался примерно семь недель, и в конечном счете ситуация с преступностью в Нью-Йорке стала темой новостей национальных телевидения и газет. Журналисты в течение этого периода сообщали об одном преступлении за другим – о кражах, грабежах и убийствах пожилых белых, проживающих в центре

²⁹⁶ Fishman, M. Crime waves as ideology // Social problems. Vol.25. 1978. P.531–543. Перевод на русский язык: Фишман М. Волны преступности как идеология // Социальные проблемы: конструкционистское прочтение. Казань, 2007. С.197–228.

Нью-Йорка по соседству с районами черного и латиноамериканского

населения. Грабителями и убийцами пожилых людей, о которых сообщалось, обычно были подростки – афро-или латиноамериканцы.

Последствия волны преступности были весьма серьезными. Помимо жестких заявлений властей и усиления соответствующих подразделений полиции были предприняты попытки ужесточения законодательства. Законодатели штата Нью-Йорк разработали и представили к рассмотрению законопроект, предусматривавший лишение лиц в возрасте от 16 до 19 лет статуса несовершеннолетних в случае, если потерпевшим в результате их действий стал пожилой человек, и введение обязательного тюремного заключения для лиц, совершивших насилие в отношении пожилых. Кроме того, волна преступности вызвала рост чувства страха людей перед преступностью, причем этот эффект имел общенациональный характер. По данным общеамериканских обследований, 60% людей, опрошенных в начале 1977 г., заявили, что нападения на пожилых в районах их проживания участились, а 50% респондентов в возрасте пятидесяти и более лет сообщили о том, что испытывают большее беспокойство, находясь на улице, чем год назад.

Вся ирония, свойственная ситуации с волной преступности в Нью­Йорке, заключается в том, что статистическая конструкция роста преступности именно против пожилых людей отсутствовала. Анализ данных правоохранительных органов, проведенный Фишманом впоследствии, показал, что волна преступности в нью - йоркских средствах массовой коммуникации не имела статистических оснований.«Как показывает статистика, в случае с одним из видов преступлений против пожилых – убийствами – наблюдалось снижение уровня преступности на 19% по сравнению с предыдущим годом. Это обстоятельство имеет важное значение, поскольку средства массовой информации начинали свои сообщения с освещения ряда леденящих душу убийств. 28% сообщений трех информационных организаций, которые мы обследовали, были сообщениями об убийствах. Между тем, по данным полиции, убийства составили менее 1% всех преступлений, совершенных против пожилых людей в 1976 году»²⁹⁷ .

Марк Фишман в своей работе раскрывает механизм возникновения волны преступности. Данная волна возникла вследствие характерных для средств массовой коммуникации практик тематизации новостей и взаимодействия между различными информационными агентствами, телекомпаниями и газетами, заимствующими “ новости ” друг у друга, а также взаимодействия между журналистами и официальными органами.«Представления журналистов о том, «каковы сегодня новости», зависят от других информационных организаций»²⁹⁸ . «Я не гордый. Я украду любую новость», – это слова редактора одной из телекомпаний Нью-Йорка. Свой рабочий день он, как и другие редакторы, начинал с чтения утренних газет, прослушивания новостей по радио и просмотра информационных программ других телекомпаний. Конечно, отмечает Фишман, новости не крадутся целиком; другие средства массовой коммуникации скорее являются важным источником идей с точки зрения распределения заданий по сбору материала. После того, как одна из газет Нью-Йорка – “New York Daily News” – в первой половине октября опубликовала серию статей о преступлениях против пожилых людей и сообщила о подростке, отпущенном под залог в 500 долларов после избиения пожилого человека, все крупные газеты и телекомпании Нью-Йорка подхватили эту тему. С этого момента и началась волна преступности.«Когда журналисты замечают друг у друга внимание к одной и той же криминальной теме, она закрепляется в сообществе информационных организаций… В тот момент, когда тема начинает распространяться

²⁹⁷ Там же. С. 200. ²⁹⁸ Там же. С. 211.

среди все возрастающего числа информационных организаций, “реальность” этой темы уже не вызывает сомнений у тех организаций, которые первыми стали освещать ее. Теперь они видят, что и другие используют данную тему. Кроме того, информационные организации, которые уже используют ее, без колебаний будут сообщать о новых

правоохранительные и другие официальные органы могут как нейтрализовать такого рода волну, так и способствовать ее возникновению, если она соответствует их интересам ( увеличение финансирования, рост престижа, создание собственного позитивного образ ). Для журналистов основным источником информации о преступности являются именно правоохранительные органы, которые ежедневно “снабжают” медиа-организации определенным “ассортиментом” сообщений о криминальных происшествиях. Поскольку поместить в сводку, передаваемую журналистам, информацию обо всех преступлениях, произошедших в городе, невозможно, полиция отбирает те происшествия, которые, по ее мнению, будут интересны журналистам.«Когда полиция ощущает, что СМИ интересуются определенным типом преступности (например, преступлениями против пожилых), она включает примеры этого типа в сообщения, передаваемые ею по телетайпу, всякий раз, когда это возможно. Так, полиция поддерживает возникающие волны преступности все то время, пока эти волны относятся к тем преступлениям, которыми она обычно занимается (т. е. к уличным преступлениям)»³⁰⁰ . Следует отметить, что значительную помощь в сборе материала корреспонденту газеты “New

²⁹⁹ Там же. С. 212–213. ³⁰⁰ Там же. С. 219.

York Daily News”, сообщения которого стали началом волны

преступности, оказали сотрудники подразделения полиции Нью-Йорка по борьбе с грабежами пожилого населения, а вскоре после начала волны это подразделение было обеспечено дополнительными ресурсами.

Мэр Нью-Йорка готовился в этот период к выборам, и этот контекст необходимо учитывать, рассматривая его реакцию на “ситуацию”. На пресс-конференции, которую он созвал после первых “громких” сообщений о преступлениях против пожилых людей, он поклялся сделать город безопасным для пожилых людей с помощью таких мер, как пополнение полицейского подразделения по борьбе с грабежами пожилого населения и реформа система правосудия. 35% новостей периода волны преступности были новостями об официальных заявлениях, возможных изменениях в системе правосудия, законодательных прениях, разработке новых полицейских программ.«В результате публичных заявлений и предпринимаемых официальных действий властей… волна преступности стала выглядеть еще более реальной»³⁰¹ . Когда же в середине декабря 1976 г. иссяк поток официальных реакций на “проблему”, то же самое произошло с криминальными инцидентами, известными журналистам по сообщениям “полицейского телетайпа” и из других полицейских источников. Волна, в конечном счете, прекратила свое существование.«Я не хочу утверждать, приводя краткую историю одной из волн преступности,– пишет Марк Фишман,– что все они инспирированы полицией или политиками. Все обстоит не так просто. Представляется, что волна преступности против пожилых людей в Нью-Йорке была результатом отчасти случайности, отчасти помощи со стороны полиции. Однако история этой волны показывает, что официальные лица действительно

³⁰¹ Там же. С. 221.

могут использовать и на самом деле используют свое положение для

того, чтобы способствовать взращиванию криминальных тем, впервые сформулированных журналистами. Равным образом, они могут использовать это положение с тем, чтобы отрицать реальность волн преступности»³⁰² .

О существовании значительных различий между медийной и статистической конструкциями преступности свидетельствуют результаты целого ряда других исследований. Так, Дорис Грэбер указывает, что в 1976 г. в Чикаго убийства составили 0,2% всех правонарушений, но им было посвящено 26% всех репортажей на тему преступности в газете “Chicago Tribune”³⁰³ . Джозеф Шели и Синди Эшкинз, изучавшие представление ситуации с преступностью местной газетой “Times-Picayune” и тремя телевизионными компаниями Нового Орлеана, отмечают, что, хотя по сообщениям полиции насильственные преступления составляют только 20% от общего количества правонарушений, им посвящены 68–87% репортажей на тему преступности в местных средствах массовой информации³⁰⁴ .

Джейсон Диттон и Джеймс Даффи ³⁰⁵ исследуют представление ситуации с преступностью шестью шотландскими газетами – “Glasgow Herald”, “Scotsman”, “Daily Record”, “Evening Times”, “Sunday Mail” и “Sunday Post”. Среди этих газет – как ежедневные, так и воскресные издания, как крупноформатные “качественные” газеты, так и таблоидная пресса. Исследовались все номера газет в период со 2 марта до 1 апреля 1981 г.«Цель исследования – определить, является ли освещение газетами преступности в Шотландии избирательным (или,

³⁰² Там же. С. 224. См. также: Fishman, M. Police news – constructing an image of crime // Urban life. 1981. Vol. 9, N 4. P.371–394; Fishman, M. Manufacturing the news. Austin, 1980. ³⁰³ Ссылка по: Варр М. Восприятие преступности обществом и реакция на нее // Криминология / Под ред. Дж.Шели. СПб., 2003. С.70. ³⁰⁴ См. подробнее о результатах этого исследования: Варр М. Указ. соч. С.71. ³⁰⁵ Ditton, J., Duffy, J. Bias in the newspaper reporting of crime news // British journal of criminology. Vol.23 (2). 1983. P.159–165.

напротив, в прессе сообщается обо всех преступлениях?), и, если этот отбор существует, то является ли получающаяся совокупность сообщений искаженной (или, напротив, опубликованная совокупность сообщений точно представляет ту основу, из которой она была отобрана?)»³⁰⁶ .

Шесть шотландских газет в течение изучаемого периода отвели в среднем 6,5% своих “новостных” площадей сообщениям о преступности. Эти сообщения были тщательно изучены и сопоставлены с официальными данными о преступлениях, зарегистрированных полицией, а также о судебных разбирательствах по поводу тех или иных преступлений. В результате была выявлена высокая степень избирательности. Шесть газет сообщили лишь о 120 (0,25%) из общего числа преступлений, зарегистрированных полицией, и судебных разбирательств.«Газеты неизбежно должны действовать избирательно,

– отмечают Диттон и Даффи.– Подобная избирательность не вызывала бы нареканий, если бы получаемая в результате такого отбора совокупность сообщений была репрезентативной. Однако, когда совокупность газетных сообщений была сопоставлена с официальными данными о преступности, обнаружилось, что ее отличает значительная степень искаженности»³⁰⁷ .

Так, насильственные преступления (убийства, разбойные нападения, грабежи) составили 1,7% общего числа зарегистрированных преступлений и судебных разбирательств в марте 1981 г. Если же обратиться к новостям о преступности в шотландских газетах в марте 1981 г., то таким преступлениям посвящено 37,5% сообщений. Преступления, включающие сексуальные отношения, такие, как изнасилования, составили 0,6% зарегистрированных преступлений и судебных разбирательств. Сообщения же о таких преступлениях

³⁰⁶ Ibid. P.159. ³⁰⁷ Ibid. P.162.

составили 8,3% общего числа новостей о преступности в шотландских газетах.

«В шотландской области Стратклайд,– указывают авторы,– в течение марта 1981 г. преступления, включающие в себя насилие, и преступления, включающие в себя сексуальные отношения, вместе составили 2,4% зарегистрированного числа преступлений, тогда как сообщения о такого рода преступлениях составили 45,8% всех газетных сообщений о преступности»³⁰⁸ .

Диттон и Даффи поднимают в свой работе важный вопрос: не являются ли читатели достаточно умными и проницательными для того, чтобы понимать, что частота сообщений о преступности и типы освещаемых преступлений не отражают в точности частоту и типы реальных преступлений? Однако, как утверждают авторы,«все больше данных указывают на то, что растущая обеспокоенность людей по поводу преступности несоразмерна росту самой преступности… То, что страх перед преступностью совершенно не соответствует ее масштабам, лучше всего отражается в ироничном открытии группы исследователей, согласно которому «небольшой опыт столкновения с преступностью в качестве жертвы на самом деле может уменьшить страх перед преступностью»³⁰⁹ .

Работа Сьюзан Смит ³¹⁰ основана на результатах исследования представления ситуации с преступностью одной из местных газет Бирмингема в течение семимесячного периода и опроса членов домохозяйств одного из районов Бирмингема в конце этого периода. Полученные ею данные также показали, что конструкция преступности, формируемая местной прессой в Бирмингеме, существенно расходится

³⁰⁸ Ibid. P.164. ³⁰⁹ Ibid. P.164. Диттон и Даффи цитируют следующую работу: Sparks, R.F., Genn, H.G., Dood,

D.J. Surveying victims. Chichester: Wiley, 1977. P.209. ³¹⁰ Smith, S.J. Crime in the news // British journal of criminology. Vol.24 (3). 1984. №3. P.289–295.

со статистической. Так, преступления против личности, включая грабеж и нападения с целью грабежа, составили в статистике преступлений в исследуемый период менее 6%, тогда как сообщения о таких преступлениях заняли 52,7% газетной площади всех новостей о преступности. Напротив, воровство и кражи со взломом составили 83,9% всех зарегистрированных преступлений, тогда как сообщения о таких преступлениях заняли всего лишь 3,8% процента площади газетных колонок, посвященных преступности.«Приоритет отдается наиболее волнующим и «соответствующим критерию новостей» преступлениям за счет менее “возбуждающих”, несмотря на то, что для общественности риск столкновения с последними гораздо выше»³¹¹ .

Некоторые данные опроса домохозяйств подтверждают существование связи между медийной конструкцией преступности и тем, как эту ситуацию представляет себе общественность. Было обнаружено, что респонденты, назвавшие местную газету в качестве основного источника информации о преступности, и респонденты, заявившие о том, что они всегда читают эту газету, в большей степени склонны полагать, что местная преступность состоит в основном из преступлений против личности. Они придерживались также более пессимистического взгляда на местную проблему преступности по сравнению с респондентами, опиравшимися на другие источники информации. В то же время 36% респондентов в качестве основного источника информации о преступности назвали не средства массовой коммуникации, а слухи и личный опыт друзей и соседей. Так, когда респондентов попросили указать шесть источников информации, формирующих их представление о преступности, в соответствии с их значением, 7% респондентов не смогли указать ни один основной источник, 3% в качестве наиболее важного источника назвали свой

³¹¹ Ibid. P.291.

личный опыт, 14% – опыт друзей, 1% – полицию, 30% – местную газету,

23% – телевидение или радио, 22% – слухи³¹² .

В целом, исследование Смит подтверждает, что медийная конструкция оказывает влияние на то, как общественность воспринимает ситуацию с преступностью. Однако Смит предостерегает от переоценки влияния газет на аудиторию и игнорирования факторов социальной и физической окружающей среды и такой формы межличностной коммуникации, как слухи.

Основной вопрос, который ставят перед собой Пол Уильямс и Джулия Дикинсон ³¹³ , – связаны ли субъективные оценки вероятности стать жертвой преступления с частотой, с какой сообщается о различных типах преступности в газетах. Выдвигаемая ими общая гипотеза состоит в том, что читатели газет, содержащих более “ заметные ”, “ броские ” сообщения о преступлениях, испытывают больший страх перед преступностью.

Первая стадия исследовательского проекта включала в себя детальный контент-анализ десяти наиболее популярных ежедневных национальных газет Британии: “The Times”, “The Guardian”, “The Independent”, “The Daily Telegraph” (крупноформатные “качественные” издания – broadsheets), “Daily Express”, “Daily Mail”, “Today” (таблоидная пресса среднего уровня – mid-market tabloids), “Daily Mirror”, “The Sun”, “Daily Star” (таблоидная пресса нижнего уровня – low-market tabloids). Изучался каждый номер этих газет в течение 4 недель с 19 июня 1989 г. Измерения частоты и площади газетных сообщений о преступности должны были показать, насколько газеты отличаются друг от друга в плане внимания, уделяемого преступности. При этом использовался ряд новых, не применявшихся ранее показателей, таких, как “заметность”

³¹² Ibid. P.290. ³¹³ Williams, P., Dickinson, J. Fear of crime: read all about it? The relationship between newspaper crime reporting and fear of crime // British journal of criminology. Vol.33 (1). 1993. P.33–56.

(salience) статей о преступности на газетной странице,“заметность” заголовков статей о преступности, присутствие и “заметность” сообщений о преступности на первой странице газеты, число, размер и относительная площадь фотографий, сопровождающих сообщения о преступности.

Обнаружилось, в частности, что преступления, связанные с насилием по отношению к личности, представлены британскими газетами совершенно несоразмерно их доле в статистике преступности. Газеты отвели в среднем 64,5% общей площади сообщений на криминальную тему преступлениям, сопряженным с насилием по отношению к личности, тогда как такого рода преступления составляли лишь 6% в статистике преступности. По мнению авторов, такое смещение вполне может способствовать росту чувства страха читателей перед преступностью.

Криминальные новости, в особенности сообщения о преступлениях, связанных с насилием, занимают гораздо большее и гораздо более приоритетное место на страницах таблоидной прессы нижнего уровня по сравнению с “качественными” крупноформатными газетами. Таблоидная пресса среднего уровня занимает промежуточное положение.

На второй стадии исследовательского проекта был проведен анкетный опрос с целью определить, действительно ли читатели газет, уделявших большее внимание преступности (в частности, преступлениям, сопряженным с насилием против личности), испытывают больший страх перед преступностью. Отвечая на вопрос о причинах страха перед преступностью, значительная часть респондентов связала свою боязнь стать жертвой нападения с сообщениями о преступлениях такого рода в теле-или радиопрограммах (41,4%) и газетах (39%). Результаты опроса показали, что читатели “качественных” крупноформатных газет демонстрируют самый низкий, а читатели таблоидных газет нижнего рыночного уровня самый высокий уровни страха перед преступностью.

Наконец, третью стадию исследования составлял качественный анализ стиля сообщений о преступности в различных британских газетах. Изучалось, насколько устрашающим и сенсационным является стиль, присущий тем или иным газетам. По оценкам читателей, стиль сообщений о преступности, свойственный “качественным” крупноформатным газетам, был менее устрашающим и сенсационным по сравнению с таблоидной прессой.

Исследование Уильямса и Дикинсон показало, что британские газеты существенно различаются в плане представления новостей о преступности (особенно новостей о преступлениях, связанных с насилием по отношению к личности), при этом для соответствующих групп читателей характерны различные уровни страха перед преступностью. Читатели газет, отличающихся наиболее высоким уровнем внимания к преступности и наиболее броским стилем сообщений о преступлениях, испытывают наибольший страх перед преступностью. Вывод практического плана, который сделали Уильямс и Дикинсон, заключается в том, что некоторым газетам следует сообщать о преступности « более беспристрастным, объективным и ответственным образом ».

Сходные выводы были сделаны Маргарет Гордон и Линдой Хит в ходе исследования, проведенного в трех американских городах: Чикаго, Филадельфии и Сан-Франциско. Измерив долю сообщений о насильственной преступности и долю передовиц о преступности в газетах “Chicago Sun-Times”, “Chicago Tribune”, “Chicago Daily News”, “Philadelphia Daily News”, “Philadelphia Evening Bulletin”, “Philadelphia Inquirer”, “San Francisco Chronical” и “San Francisco Examiner” в период с ноября 1977 по май 1978 г. и проинтервьюировав читателей (телефонный опрос, 1389 интервью), исследователи обнаружили, что во

всех трех городах читатели газет с наибольшей долей газетных

площадей, посвященных сообщениям о насильственной преступности, испытывают более высокие уровни страха перед преступностью по сравнению с читателями других газет в этих городах³¹⁴ . Данное исследование показало также, что женщины испытывают более высокие уровни страха, нежели мужчины. Кроме того, было выявлено, что читатели газет с наибольшей долей газетных площадей, посвященных сообщениям о насильственных преступлениях, чаще называли преступность наиболее важной местной проблемой, нежели читатели других газет в этих городах³¹⁵ . «Тот факт, что значительная доля газетных площадей, содержащих сообщения о насильственной преступности, связана с высокими уровнями страха перед преступностью и восприятием преступности в качестве главной местной проблемы,– отмечают исследователи,– указывает на существование весомых издержек, возникающих в результате использования преступлений в качестве легкодоступных и конкурентоспособных новостей»³¹⁶ .

Одним из относительно недавних исследований в этой области является работа Майкла О’Коннела «Искажено ли ирландское общественное мнение о преступности под влиянием средств массовой коммуникации?»³¹⁷ .

Несмотря на то, что уровень преступности в Ирландии по данным сравнительных виктимологических обследований является одним из самых низких в Европе, опросы населения указывают на высокие уровни страха и пессимизма в Ирландии в отношении преступности. Вследствие этого ирландцы все настойчивее требуют

³¹⁴ Gordon, M.T., Heath, L. The news business, crime and fear // Lewis, D.A. (ed.) Reactions to crime. Beverly Hills, Calif., 1981. P.246. ³¹⁵ Ibid. P.244. ³¹⁶ Ibid. P.247. ³¹⁷ O’Connell, M. Is Irish opinion towards crime distorted by media bias? // European journal of communication. Vol.14 (2). 1999. P.191–212.

принятия суровых,“драконовских” мер контроля над преступностью. Это уже привело к ужесточению законодательства. Например, на референдуме 1996 г. подавляющее большинство граждан поддержало внесение поправок в закон о взятии правонарушителей на поруки. Эти поправки предусматривают запрет брать на поруки индивидов, обвиняемых в совершении определенных преступлений. По мнению О’Коннела, такое состояние общественного мнения объясняется тем, как проблема преступности представляется ирландскими средствами массовой коммуникации.

Изучив около 2000 статей на тему преступности, опубликованных в четырех ирландских газетах (“The Irish Times”, “The Irish Press”, “The Star” и “The Evening Herald”) в течение двух месяцев, декабря 1993 и января 1994 г., О’Коннел делает вывод о существовании четырех систематических различий между медийной и статистической конструкциями преступности. Это, во-первых, совершенно непропорциональное число статей о серьезных и насильственных преступлениях. Так, в 1993 г. в Ирландии было зарегистрировано 28 убийств и покушений на убийство, что составило 0,004% всей зарегистрированной преступности. Между тем, доля статей об убийствах в изучаемой совокупности сообщений составила 12,3%, что в 3075 раз превышает долю убийств в структуре преступности. Последний показатель (3075) О’Коннел называет мерой “сенсационности” того или иного вида преступности. Кражи составили 6,4% всей зарегистрированной преступности, тогда как статьи о кражах составили 2,1% всей совокупности статей о преступности. Соответственно показатель “сенсационности” краж равняется 0,33.

Во-вторых, статьи о серьезных (тяжких) преступлениях имеют непропорционально большой объем, измеряемый в количестве слов. Так, общее количество слов в статьях об убийствах в изучаемой совокупности равняется 50088, составляя 25,7% всего количества слов в

газетных статьях на тему преступности (194869). Соотношение этой

доли и доли убийств в статистике преступности равняется 6425. Что касается статей о кражах, то общее количество слов в них равняется 1244, составляя 0,64% всего количества слов в статьях о преступности. Соотношение этой доли и доли краж в статистике преступности – 0,1.

Третья особенность – в совокупности статей о преступности в ирландской прессе непропорционально большой объем в плане количества слов занимают статьи об “уязвимых” жертвах и “неуязвимых” преступниках. Уязвимость и неуязвимость определялись с точки зрения пола и возраста жертв и правонарушителей. Таким образом, ирландские средства массовой коммуникации поддерживают стереотип о “беззащитных” жертвах преступлений и “сильных и жестоких” преступниках.

Последнее особенность заключается в том, что общие статьи о преступности в целом пессимистичны в оценках сложившейся ситуации с преступностью и эффективности действующего законодательства.

В завершение этого обзора следует упомянуть о работе Барри Гласнера «Культура страха». Гласнер исследовал ситуацию в Соединенных Штатах Америки, где ежедневно на телезрителей и читателей газет обрушивается вал сообщений о преступлениях. По данным исследования Гласнера, число убийств в США в период с 1990 по 1998 год сократилось на 20%, тогда как число сообщений об убийствах в теленовостях в этот же период возросло на 600%³¹⁸ . Последствиями являются чрезвычайно высокий уровень страха американцев перед преступностью, огромное количество огнестрельного оружия, находящегося на руках у населения, и поддержка смертной казни со стороны 70–80% населения.

³¹⁸ Glassner B. The culture of fear: why Americans are afraid of the wrong things. New York, 1999.

P. XXI.

Итак, в работах американских, британских и ирландских

социологов и криминологов о конструкциях преступности, создаваемых средствами массовой коммуникации, приводятся убедительные данные о существовании целого ряда значительных отличий этих конструкций от статистических. В некоторых исследованиях подтверждается положение о существенном влиянии средств массовой коммуникации на представления общественности о преступности.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: