 |
Алексей и проблемы Паутинки 7 глава
|
|
|
|
На Земле возникла мимолётная паника. Шутка ли: аппарат с ядерными ракетами свихнулся! Но когда разобрались, куда летит астероид, быстро успокоились – оказалось, что не к Земле. Ну и ладно! Общественности это, конечно, не сказали, да и зачем? Все трудности они тогда весьма успешно скрывали, и она, эта общественность, во избежание глобальной паники изначально пребывала в неведении.
Успокоиться они успокоились, но за астероидом следить не перестали.
Астероид тем временем благополучно миновал орбиту Земли и направился к Венере. Пролетел мимо неё и сел точнёхонько в ту самую точку Лагранжа где наша «Звёздочка» сейчас находится. Да так в ней и остался.
Ясное дело, что уже через несколько лет к этому приблудному астероиду всякий интерес потеряли. Ну, сидит он там, и ладно! Ведь, как известно, в этих точках такие тела могут находиться весьма долго – миллионы лет. Вот только из виду упустили, что астероид плюхнулся не куда‑нибудь а в точку Лагранжа. И не в какую‑нибудь, а в Л‑1, что на линии Солнце – Венера. Один этот факт должен был заинтересовать. Однако нет, не насторожил и не заинтересовал.
Но в это самое время на астероиде происходило следующее: маленький заводик собрал маленьких роботов. Те вышли погулять по астероиду, собрали материал, переработали его. Создали завод и роботов вдвое больших размеров. Те, в свою очередь, проделали ещё раз этот цикл. И так далее, все больше и больше.
Но они производили не только части к роботам, а начали так же производить и части будущего Щита. Какой‑то особой программы для различных роботов не требовалось. Ведь вся система, так же, как и конструкция самого Щита – суть огромный фрактал: из меньших элементов строятся такие же, но большие по размерам. Из полученных – ещё большие и так далее. Причём заметь – полное самообеспечение! Все материалы добываются на астероиде. Ведь он только на три четверти железный. Энергия с ядерных реакторов. Топливо для них – плутоний с неиспользованных ядерных зарядов.
|
|
|
Да и с юридической точки зрения – всё чисто. Те роботы, что производили и воспроизводили себя, (повторяю!), не имели искусственного интеллекта. Только весьма простую программу. Кстати говоря, довольно жёсткую.
Только через двадцать лет на Венеру обратили пристальное внимание снова. Тогда в её атмосфере летало несколько автоматических исследовательских станций, которые исправно и регулярно посылали полученные данные на Землю. Там её обрабатывали и сравнивали их с теми моделями атмосферы, которые тогда наличествовали. А Щит то растёт…
И вот те данные, потихоньку, помаленьку, но всё более и более начали расходиться с предсказанием. Сначала думали – барахлят станции, но когда сравнили их показания, то обнаружили интересный факт: барахлят они уж очень синхронно. Предположение о поломке тут же забыли.
Стали искать – что же изменилось в атмосфере? Получалось, что почти всё! Тогда стали искать почему – оказалось (вообще поразительный результат!), на Венере просто ПОХОЛОДАЛО!
Почему похолодало? – От Солнца приходит меньше энергии… Но это уже близко к бреду! Сделали снимки Солнца в разных частях спектра из‑под атмосферы. На всех снимках точно посередине Солнечного диска обнаруживалось какое‑то тёмное пятно. Этим вот пятном и был тогда Щит. Маленьким он тогда ещё был, но весьма уже заметным.
Среди учёных переполох бы‑ы‑ыл! Шутка ли? Прямо перед Венерой вдруг объявилось Зеркало диаметром две тысячи километров, заслоняющее от Венеры уже значительную часть солнечного диска! Вот откуда похолодание!
|
|
|
Поначалу появлялись самые дикие гипотезы насчёт причины появления этого суперзеркала. Причём наименее фантастической была гипотеза о вмешательстве инопланетной цивилизации. Но такие блуждания в потёмках сравнительно быстро закончились.
Закончились, когда кто‑то из особо настырных радетелей Принципа Оккама раскопал где‑то старинный проект, ещё конца двадцатого века, и сравнительно недавние разработки группы Малявина. ВОТ ТОГДА‑ТО МАЛЯВИНА И ВСПОМНИЛИ!
– А когда это было?
– Что именно?
– Ну, этот переполох…
– Тридцать пять лет назад.
– Но ведь это первостатейная сенсация! Как такое могло пройти не замеченным?! Опять скрыли?
– Нет. Просто на Земле в это время все были очень заняты истреблением экзотов. Естественно, сие занятие считалось настолько важным, что какое‑то там потерянное и прочно забытое сооружение, да ещё не у Земли, а у какой‑то там весьма малодоступной и совершенно не пригодной для использования планеты – ну, такая мелочь!
От Алексея не укрылось и то, как он среагировал на его изрядно вольную реплику об экзотах. Он косо посмотрел на Алексея, определяя, наверное, его к ним отношение. Видно, не придя ни к каким определённым выводам, сделал мысленно зарубку на память.
«Делай – делай! – подумал Алексей, – только здесь далеко не Земля, а «Звёздочка» и население здесь сплошь интеллектуалы, которые к вашим землянским святым – особенно к Инквизиции – устроившим тогда бойню, относятся традиционно скверно. Единственное, что нужно будет проследить, чтобы никто из нашего населения при этом балбесе чего‑либо подобного не брякнул. Ведь я и за этим к нему приставлен».
«А эти мои пассажи по поводу экзотов, святош и так далее, – думал Алексей, – ты просто вычеркнешь. Вычеркнешь ради одного – напомнить Землянам прочно забытого, но от того не переставшего быть величайшим хулиганом в истории человечества, создателя «Паутинки», доктора Малявина».
Конечно, многие из обитателей «Звёздочки» могли подумать, что Алексей, рассказывая всё это именно в таком стиле, крупно рисковал. Ничуть!
Зеленко, когда он увидел отчёт по этому делу, чуть кондрашка не хватила. Но в том то весь и фокус! Ещё учась в Аэрокосмической Академии, Алексей слишком хорошо изучил психологию этой пишущей братии, что и поспешил объяснить ему «на пальцах».
|
|
|
Может, во времена Зелёной молодости Главного Координатора они и были другими, но уже при Алексее они были готовы жизнь отдать за сенсацию. И к чёрту мелочи!
Их можно понять: жизнь в последние десять‑пятнадцать лет стала весьма скучной и однообразной. А Алексей эту сенсацию ему дал! Причём какую!
Масштабы той сенсации, правда, лишь потом, по репортажам оценили.
Как сказал Алексей после всего происшедшего: «После этого он был целиком МОЙ. После такого они подателя сенсации готовы слушать, как самого чистокровнейшего пророка».
Чем в последствии Алексей не раз воспользовался и успокоил Зеленко.
Экскурсия
Следующий день начался для Алексея не так, как обычно. Необычность этого дня заключалась в том, что он был прикреплён к репортёру как экскурсовод. И это раздражало.
Вместо того, чтобы везти очередной груз на «Девятку», а оттуда на Венерианские станции, Алексей был вынужден таскаться за этим…
Уже первая встреча с ним показала, что чего‑то умного от репортёра ждать не приходится. А это значит, что, как и от всякого дурака, от него следует ожидать любой пакости. Причём чаще всего сделанной не по злому умыслу.
Алексей выглянул в большое панорамное окно на Щит и с видом идущего на казнь отправился к столовой. Именно там следовало ожидать этого балбеса. Как договорились.
– Ну что, отравляемся на поиски сенсаций? – спросил Алексей у репортёра, когда тот выходил из дверей столовой, но встретил молчание.
– И что, опять на какие‑то непонятки нарвался? – спросил он у Гонта. Тот, прежде чем ответить, нацепил на нос свои жутко модные дизайну очки‑интерфейс, активировал все телекамеры и направил их на него. Они разлетелись по разным направлениям и стали снимать его с разных ракурсов.
«Так, – подумал Алексей, – угадал я! Сейчас меня снова будет допрашивать с пристрастием».
Они как раз стояли с краю коридора, по которому широким потоком шли люди – начиналась новая большая смена на Станции. Каждый спешил по своим делам. Людей, как обычно с началом рабочего дня, тут было много. Ещё не успели разойтись. Они всё выходили и выходили из столовой, в которой только что позавтракали. Впрочем, тут многие из тех, кто уже наоборот, поужинал. Всё зависело от смены.
|
|
|
Гонт покосился через плечо на спешащих людей и отодвинулся ещё ближе к стене коридора, освобождая дорогу.
– Я обратил внимание на то, что у вас тут очень тесно, – начал он прокурорским тоном. И комнаты для проживания тесные, и вообще даже в коридорах очень тесно. Как сейчас. Что вы можете сказать по поводу этого безобразия?!
При этом Гонт картинно, широким жестом, махнул в сторону спешащей по своим делам толпы людей. Кое‑кто из мимо проходящих удивлённо и недоумённо покосился на эту странную пару под прицелом парящих вокруг телекамер и, на всякий случай, в свою очередь посторонился.
«Во! Началось! Пошла вода в хату! – мысленно хохотнул Алексей. – Даже здесь пытается выискать «криминал» и обвинить. Ну, блин, поминальный! Держись».
– Да, сейчас все живут очень скучено, – скучающим тоном начал Алексей. – Но это временно. Вы наверняка должны знать, что наша «Звёздочка» до сих пор не достроена.
– Но у вас ещё и сам Щит не достроен? Так?
– Конечно! И всё здесь строится исходя из генерального плана, по которому сначала надо сделать те конструкции, которые отвечают за благополучное функционирование Щита, а только после этого – всё остальное. Кстати, тут уже значительная часть сделана. Так что нам в этой тесноте недолго жить.
– И какие части всего комплекса, по‑вашему, уже достроены?
– Достроено уже девяносто девять процентов всего, что должно быть. И «завершёнка» движется как бы от Щита. Сейчас она упёрлась в нашу «Звёздочку». Всё дело в том, что весь наш комплекс во многом как бы висит на Щите. Потому такой порядок постройки.
Алексей подвёл Гонта к панорамному окну, откуда была хорошо видна часть конструкций станции.
– Вот смотрите… там, – Алексей махнул в сторону Щита, – находятся станции обслуживания Щита. Видите кольцо из ярких звёзд, которые как бы обрамляют Щит?
Гонт вздёрнул подбородок и с важным видом подтвердил.
– Это они. Они находятся не возле Щита. А всего‑то в тысяче километров от нас. Их задача – сейчас следить за устойчивостью достраиваемого Щита и управлять им. Они как бы висят на самом Щите. «Нити», что соединяют Щит и их комплекс – не видны, потому что они тёмные.
– Но так же висит и «Звёздочка»?
– Да. И основная нагрузка идёт как раз по линии «Щит» – «Звёздочка», так как прямо за нашей станцией находится недоразобранный астероид. Тот, из которого мы черпаем ресурсы, как для строительства самого Щита, так и достройки станции управления. Этот же астероид частично закрывает нашу станцию от прямых лучей Солнца. Когда он будет полностью разобран – роль защиты от излишнего солнечного излучения перейдёт к зеркалам. Вот эта гирлянда, что висит на тросах, соединяющих «Щит», в положении гравитационной стабилизации, не только достраивает «Щит», но и заставляет «Щит» постоянно быть обращённым к солнцу одной стороной.
|
|
|
– То есть он здесь как зонтик на ветру?
«Удивительно! – подумал Алексей, – а ведь этот индюк может быть и умным. Я такого вчера за ним не замечал. Ведь может задавать умные вопросы, когда хочет… А… О!.. может, он тогда просто придуривался, а цели у него несколько иные?.. Ладно! Проверим. А пока аккуратно отвечаем на вопросы!».
Алексей улыбнулся таким своим мыслям.
«Кстати, ты, – тут же упрекнул себя Алексей, – уже начинаешь думать о себе во множественном числе. А искина ведь рядом нет!».
– Да, вы правы, – мягко продолжил отвечать Алексей, – Щит, тросовая система, станции управления, «Звёздочка» и астероид, – они под действием разнонаправленных сил гравитации и солнечного ветра КАК ЗОНТИК НА ВЕТРУ сохраняют постоянную ориентацию вдоль линии Солнце‑Венера.
– На станциях управления тоже живут люди?
– Конечно!
– Также, как и здесь?
– Естественно!
– Также скученно?
– Нет! Не так скученно, – слегка смутился Алексей. – Я понял, что по инерции ответил на ваш вопрос, поняв его неправильно.
– Хорошо, следующий раз буду уточнять их.
Алексей кивнул и продолжил.
– На тех станциях просто штатный состав сотрудников. И больше там никого не нужно. А здесь, – на «Звёздочке», – находится большая часть тех, кто будет здесь жить после её достройки. И условия жизни, уж поверьте, будут у них очень комфортные.
– Хм‑м! – картинно задумался Гонт. – Потому что я уже видел, не могу сказать, чтобы комфортные…
– Естественно! – ядовито вымолвил Алексей – Потому что вы до сих пор видели не более двух процентов всего объёма станции.
– Так показывайте! – сказал Гонт, сложил руки на груди и посмотрел на Алексея свысока. От этого он ещё больше стал похож на индюка.
Алексей хмыкнул, сделал «морду кирпичом», да ещё для эффекта каблуками щёлкнул.
– Прррашу, сследовать за мной! – выговорил он и показал куда.
Развернувшись, он двинул в один из коридоров, проходящих весь комплекс насквозь.
Гонт сгрёб телекамеры и побежал следом.
Через некоторое время стены внезапно раздались, и они вышли на большой простор. Прямо поперёк их пути в обе стороны простирался огромный коридор с очень высокими стенами. Как было хорошо видно, высота его стен была в десять местных этажей, так как на каждом из них располагался довольно широкий балкон, по которому ходили люди. На потолке располагался длинный плафон, который шёл вдоль всего коридора и освещал его мягким желтоватым светом.
Что особо обращало внимание на себя – вдоль стен коридора шёл целый пояс клумб, из которых торчала весьма разнообразная растительность. Кое‑где поднявшиеся деревья своими кронами заслоняли второй и третий этажи. Журналист тут же выбежал на середину этого суперкоридора и подробно заснял сначала общий вид, а потом вид растительности и этажей, уходящих вверх, к довольно далёкому потолку. После этого он быстро повернул телекамеры к неспешно, вальяжной походочкой подходящему Алексею. Тот, видя такое, принял ещё более надменный вид, прихорошился и стал в одну из своих «героических» поз. Он знал ещё по работе на Земле, что именно на эти, с виду позёрские, штучки, западает большинство женской половины телезрителей.
– Наша «Звёздочка» – это цилиндр диаметром четыре километра и длиной двадцать. – Начал он лекторским тоном. – Вращением вдоль главной оси на этажах и на основной поверхности цилиндра создаётся искусственная гравитация.
При этом Алексей для демонстрации притопнул по мягко пружинящему покрытию пола коридора.
– Видишь этот коридор? – он картинным жестом ткнул сразу обеими руками в противоположные стороны. Гонт лихорадочно завертел головой, не зная, в какую сторону смотреть сначала, чем вызвал кратковременный приступ хохота у «экскурсовода». Наконец, он догадался сначала посмотреть под ноги, на стены, а потом уже вдоль коридора, который вдали плавно загибался куда‑то вверх. После чего кивнул.
– Этот коридор опоясывает весь цилиндр по нижнему этажу. Здесь наибольшая гравитация. Почти также как будет на Венере, когда начнём на ней обустраиваться. Он же – главный бульвар нашего космического города. На него же в четырёх местах выходят главные столбы лифтов, пронизывающих все этажи, вплоть до зоны невесомости возле оси вращения. Второстепенные шахты лифтов повторяются через каждые сто пятьдесят метров. Как правило, они пронизывают до сорока этажей за раз. В принципе, если лень шагать до основного лифта, можно и на них добраться до Оси. Просто пересаживаться придётся часто.
– Сейчас тут мало людей… – заметил Гонт.
– Потому, – пояснил тут же Алексей, – что одна часть работает, а другая спит.
– А вторая часть людей будет работать ночью?
– В космосе понятия ночь‑день весьма относительны. Ведь мы не на планете, которая своим вращением обеспечивает смену времени суток. Поэтому для одних это время – день, а для других – ночь. В результате достигается оптимальное использование трудовых ресурсов круглые сутки. И не нужно делать скользящие графики смен. Все бодрствуют и спят в своё время… Впрочем, чего это я тут так разоряюсь? – удивился сам себе Алексей. – Ты хоть раз бывал на околоземных поселениях?
– Нет! – Честно сказал Гонт.
– А! Понятно. Тогда слушай подробно.
– Твоё жильё располагается на торцевой части нашего большого цилиндра и выходит просто в коридор. Он такой маленький, так как там, на торце, очень много служебных отсеков. Но его преимущество в том, что на нём же есть большие панорамные окна, из которых видны и Щит, и часть конструкций Венерианского комплекса, который мы тут называем «Паутинка». С него же можно быстро пройти к лифтам, ведущим непосредственно к Докам и Причалам. Там же расположена административная часть нашего большого Комплекса.
– Что‑то я там этого не видел…
– А не видел потому, что либо не искал, либо привык к помпезности вывесок и вида административных построек Земли. А тут это и наффиК не нужно!
– Но я там что‑то и охраны никакой не заметил… Это что, значит, что они где‑то далеко от меня?
– Хм… в двухстах метрах от того места, где находится твоя комната.
– Но ведь охрана…
– Какая охрана?! – насмешливо спросил Алексей, – ты В КОСМОСЕ, и ты НА ПОСЕЛЕНИЯХ! А тут совершенно иные порядки и обычаи. Запомни: у нас на Поселениях ОХРАНЫ НЕТ! Ибо дармоеды…
– Почему?! – поразился Гонт – Ведь она просто обязана быть! Ведь кто защитит ваших Вождей и Руководителей от, ну, например, хулиганов?
– А нет надобности защищать.
– Они сами защищаются?! – ещё больше поразился журналист.
– Им нет надобности защищаться, так как у нас такого явления как преступность не существует.
Гонт набычился и принял прокурорский вид.
– Вы отдаёте себе отчёт в том, что любая ложь будет разоблачена и пойдёт в открытый эфир Всей Земли?!
– Конечно! – презрительно сказал Алексей. – Только вы не учитываете того факта, что вы попали на Космические Поселения. А у нас здесь и культура другая, и обычаи. А эти обычаи не предполагают такой ахинеи как преступное поведение. А если МНЕ не верите, то можете спросить у любого здесь мимо проходящего – он вам подтвердит, что ни хулиганства, ни вообще преступности на станциях нет.
– Но конфликты есть?
– Есть! А как же без них?! Всё‑таки мы люди‑человеки…
– А если возникнет драка?
– У нас тут люди, а не животные. И мы привыкли разбираться в конфликтах без рукоприкладства.
– Что‑то мне подсказывает, что вы рассказываете небылицы! – возмутился Гонт.
– Не верите мне? Спрашивайте у других! – сказал Алексей и широким приглашающим жестом обвёл немногочисленных спешащих по своим делам людей.
Следующий час он молча таскался за Гонтом, который как банный лист цеплялся к каждому, до кого ему удавалось дотянуться, и пытал его насчёт «преступности на Поселениях». Хоть Алексей и крепился, но уже через полчаса начал тихо ржать. Когда же очередная дамочка, к которой пристал Гонт с расспросами, без затей послала того к психиатру на приём, просто выпал в боковой коридор и разразился гомерическим хохотом. Когда, отсмеявшись, он появился на Бульваре, то застал пунцового и не понимающего ничего Гонта, который стоял в одиночестве и тщетно пытался собрать в кучу разбегающиеся мысли и глаза.
Алексей чуть снова не разразился хохотом от одного его вида, но, предприняв титаническое усилие, сдержался.
– Ну и как ваши исследования местной преступности продвигаются? – тонко‑издевательским тоном задал он вопрос. На что Гонт зыркнул на него, как на кровного врага, и отвернулся.
– Я же вам говорил! – менторским тоном заявил тогда Алексей. – А вы не верили!
Журналист снова насупился и в категорической форме («Вот же прокурор хренов!» – не без внутреннего смеха подумал Алексей.) потребовал исчерпывающих объяснений.
– А теперь объясняю на пальцах. Чтобы было доходчиво. А вы снимайте, снимайте! Записывайте. Это – ваша новая сенсация.
Гонт икнул от такого заявления, но сохранил самообладание и продолжил снимать.
– Начну очень издалека, – несколько загадочно начал Алексей, – Вы заметили, что все боковые коридоры через равные промежутки перегорожены створками. Они сейчас раскрыты. Но если где‑то случится разгерметизация, они сомкнутся. И разрежут объём станции на те, которые без воздуха, и те, которые с воздухом. Такова реальность поселений. Мы в постоянной готовности к тому, что придётся спасаться самим и спасать других. Всякое случается. Но подумайте сами, в каком случае при катастрофе спасётся больше людей – когда они будут спаяны обязательствами взаимопомощи, когда они будут помогать каждому и всем спастись, или тогда, когда каждый будет выживать сам?
Ответ на этот вопрос покажется странным. Но в том и дело, что для человека, живущего в условиях Земли, в тепле и сытости (а так живут все, кто смотрит тиви), совершенно непонятно, в чём тут дело. Им кажется, что их драгоценная жизнь – самая важная, и они будут на месте любого поселенца, попавшего в катастрофу, спасать её, шагая по головам.
Но если в таких условиях, как наши, так будет поступать хотя бы часть – не выживет никто. Ибо вместо того, чтобы искать пути спасения, помогать спастись всем, эти индивидуалисты будут драться со всеми. Их противники, как минимум, будут вынуждены от них обороняться вместо того, чтобы потратить эти же силы и время на спасение.
Поэтому у нас не принято ни при каких условиях драться или ещё каким‑то другим нечестным образом конкурировать с другими.
Да и сами себя представьте на месте любого, кто попадёт, не дай боже, в переплёт. Кого вы будете спасать в первую очередь – тех, кто помогал вам, спасал вас, или тех, кто издевался над вами, бил вас?
Вот то‑то же!
Ответ однозначный – подлецы в условиях катастрофы будут просто убиты. Если не прямо, то косвенно. Всеми остальными. Ради общего спасения.
Поэтому у нас подлецов, шкурников и вообще даже мелких пакостников нет и в помине. Даже если где и есть потенциальные. Они из одного чувства самосохранения будут соблюдать все законы общежития.
Вы мне не верили?
Вы пошли в народ и убедились!
У нас даже и в мыслях не бывает, что кто‑то будет поступать как подлец. Именно поэтому последняя вами интервьюируемая дама, рассудив со своей точки зрения здраво – послала вас провериться у врача. Кстати, для слова – все службы, обеспечивающие жизнь, у нас бесплатны. В отличие от Земли… Да‑да! И пища тут тоже бесплатна!.. И одежда… и жильё. Потому что здесь уважают Жизнь как таковую. Любую. Любого человека. И в случае чего будут спасать любого. Ради Жизни.
По окончании такого длинного монолога повисла долгая тишина. Только слышно было, как шелестит ветер в кронах деревьев. Да цокает кто‑то каблуками по твёрдому покрытию боковых проходов.
Гонт, наверное, был изрядно ошарашен минилекцией, которую закатил Алексей. Потому не сразу пришёл в себя. А как пришёл, так сразу же обратил внимание на ветер.
– А откуда тут ветер? – не нашёлся он ничего другого спросить, чтобы разрядить длительное молчание.
– Как откуда?! – удивился Алексей, – вентиляция гоняет!
Гонт поднял рыла телекамер вверх, сфокусировал на колыхающихся ветвях деревьев и долго их снимал. Как чудо.
– Эта аллея деревьев – мелочь по сравнению с тем, что будет у нас в основном объёме.
– А это где? – тут же снова оживился Гонт.
Алексей широким жестом предложил двигаться дальше.
Они перешли через аллею и вошли в противоположный боковой коридор. Тут освещение было слегка приглушено, потому по всему его протяжению царил приятный полумрак. По дороге пересекли ещё несколько кольцевых коридоров и, наконец, вышли к ещё одному, весьма странному, на котором он и заканчивался. И заканчивался он прямо у большого окна с толстенным стеклом, явно многослойным, как и везде, где окна выходили в вакуум.
А за стеклом был мрак, в котором что‑то периодически отсверкивало.
– А почему это в таком месте, внутри станции, такое стекло?
– Так и должно быть! Все крупные окна, неважно, куда они выходят, должны быть рассчитаны на перепад давлений минимум в одну атмосферу. Впрочем, за стеклом сейчас пока вакуум. – Пояснил Алексей.
– А что там?
– А ты приглядись. А если лень… – Алексей бросил взгляд на часы, – через двадцать минут там свет включат. Будет первое пробное включение системы световодов.
Гонт посмотрел по сторонам, повертелся, тяжко вздохнул и приготовился ждать. Так выдержал минут десять.
– Но, всё‑таки, что там?
– Там «Основной жилой объём». Как на Л5. Только без зеркал и больших окон, потому площадь внутренней поверхности в три раза больше, чем там.
– А‑а! Но… а как же освещаться будет?!
– Если на Л5 зеркалами, то здесь системой концентраторов и световодами.
– Поясни!
– Было бы, конечно, удобнее сначала увидеть, а потом получать объяснения… Но раз ждать долго…
– Вот‑вот! Нетерпеливо подначил журналист и снова включил свои телекамеры.
– На Л5 цилиндр поделён на шесть полос‑секторов. Три из них окна, а три, – напротив окон – жилые поверхности. Но у этой конструкции есть очевидный недостаток, который проигнорировали строители, просто тупо взяв за образец проект конца двадцатого века. Он состоит в том, что если конструкция вращается и создаёт на внутренней поверхности цилиндра нормальную гравитацию, то при раскрытии окон и отходе зеркал от главной оси в рабочее положение на их концах будет ускорение значительно больше одного «же». Это создаёт дополнительные трудности чисто конструкционного характера, и когда создаётся конструкция большего размера, то трудности тут же возрастают в энной степени. Конструктора «Звёздочки» вышли из положения очень просто – они проложили по оси жилого объёма маленький осевой цилиндр, в котором находятся световоды, берущие свет снаружи от концентраторов. Концентраторы и сам осевой цилиндр не вращаются вокруг своей оси, что начисто избавляет всю конструкцию от проблем с гравитацией… Вот! Сейчас увидишь.
Где‑то далеко медленно начал разгораться пояс света. Сначала было непонятно, где он находится – то ли рядом, то ли где‑то далеко. Но вот началась «заря» ещё одного пояса, ещё и ещё. Причём теперь было заметно, что загорается освещение именно от дальнего края внутренней поверхности гигантского цилиндра.
Пока вся внутренняя поверхность этого цилиндра была пуста. Только где‑то далеко – километрах в полутора – было видно, как копошатся какие‑то механизмы, ровняя насыпанный большими кучами грунт. Что делалось у дальнего края цилиндра, видно не было совершенно – слишком далеко.
Примерно через три минуты вся внутренняя поверхность была равномерно освещена, причём свет по яркости мало отличался от нормального солнечного дневного, к какому привык любой житель планеты Земля. Также стало ясно, что этот свет изливается от неширокого цилиндра, протыкающего всё пустое пространство по центру.
Сначала журналист рассматривал открывающиеся за стеклом пространства с жадностью истинно любопытного, но потом до него дошла некоторая неправильность того, что он видел.
И действительно – практически всё пространство просматривалось насквозь и без каких‑то дымок, смазывающих детали дальних предметов. От этого всё, лежащее за стеклом, выглядело несколько нереально. Невозможно было сразу, без зацепок за ближние предметы, определить правильно масштаб. Да и тени в этом пространстве были изрядно резкими.
– Что‑то оно какое‑то нереальное… там, за стеклом… – наконец поделился он своими сомнениями с Алексеем.
– Что нереально?! – Не сообразил тот.
– Ну… вид за стеклом. Он какой‑то слишком резкий…
– Так там же ещё воздуха нет! Там ещё вакуум! Ведь только‑только заделали и загерметизировали. Весь объём. – С некоторым удивлением ответил Алексей. – Да и я говорил, что там сейчас вакуум.
– А чем будете заполнять? Откуда столько кислорода возьмёте? – подозрительно посмотрел на него Гонт.
– А зачем нам тут сразу кислород?! – удивился Алексей. – Тут же Венера рядом! Притащим жидкий азот – ведь семьдесят процентов должно быть его, сухой лёд, растопим всё это, получим углекислый газ, а дальше за нас всё хлорелла сделает – быстро и без затей.
– А кто такая Хлорелла?
–?!!
– Это ваш специалист по атмосферам?
Сначала Алексей не понял – шутит ли журналист или действительно настолько необразован. Потом пригляделся и понял – действительно не шутит. Из глаз Гонта на пилота смотрел не просто недостаток образования, а самое настоящее дремучее невежество. Но тут Алексей просто не мог удержаться.
– Нет, не она, а он. Диего Хлорелла, лицо испанской национальности, высококлассный специалист, прекрасный семьянин, счастливый отец пятерых детей и наш добрый камрад – выпалил он, единым духом еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться прямо сейчас.
– Очень хорошо! И все его дети тут? На Поселении вместе с ним? Можно ли познакомиться с ним и его семьёй? – тут же зажёгся энтузиазмом Гонт.
После ЭТОГО сдерживаться не было никакой возможности. Алексей просто стёк по стене от смеху. Хохотал он настолько громко и заразительно, что даже издали, проходящие мимо люди косились на него с немалым интересом. Типа: «А это что там такое было рассказано, что человек буквально помирает со смеху?!! Вот было бы здорово это услышать и передать дальше. Чтобы и самому посмеяться и других повеселить».
|
|
|
