 |
Бег с грузом и препятствиями 10 глава
|
|
|
|
– Очень хорошо! – гнул своё Координатор, а за его спиной лукаво скалились Янсен и Танака. – Данная флотилия из трёх кораблей также является частью Космического Поселения «Звёздочка». Прошу любить и жаловать!
Клирик ещё больше помрачнел и набычился, приготовившись к долгому словесному препирательству.
– У нас создаётся впечатление, что вы чего‑то скрываете, не пуская нас на данное космическое поселение.
– Да?! – деланно удивился Зеленко. Потом оценивающе оглядел троицу и предложил:
– Если у вас есть такие сомнения… Вас же трое?
Глава группы важно кивнул.
– Вот и хорошо! Пусть один останется у нас здесь, а вы двое – прошу занять места в челноке.
– И на каком основании вы так распоряжаетесь членами нашей Миссии?
– На том основании, что НАМ очень нужно и, главное, очень понадобится Кардиналу Святейшей, который вас сюда послал, обязательное присутствие минимум двух свидетелей от СИ при том мероприятии, что мы намечаем сделать.
– Могу ли я ознакомиться с тем, что это за «мероприятие»? – покривил губы главный инквизитор группы.
– Конечно! Все детали с вами обсудят командиры отделений во время полёта. Я попрошу как можно скорее определиться с тем, кто из вас тут у нас останется, так как с каждой секундой космодинамические характеристики траектории, по которой все три транспорта полетят к цели миссии, УХУДШАЮТСЯ. А это очень серьёзный перерасход материалов и топлива.
Клирик внешне остался спокоен, хотя по его глазам было видно, что он подозревает людей на «Звёздочке» во всех мыслимых грехах. Особенно Зеленко. Тем не менее, спустя секунд тридцать он решился и, вызвав по имени одного из группы, сказал.
– Отец Иоахим остаётся за Космическом Поселении «Звёздочка».
|
|
|
– Замечательно! Прошу на посадку. – Зеленко взмахнул рукой, показывая, куда нужно пройти инквизиторам, на несколько секунд став похожим на древне‑русского вождя Ленина.
– Равняйсь! Смирна! – грохнуло за спинами двух клириков, направившихся было к лифтам. Лязгнуло оружие. Пара инспекторов СИ застыла перед дверями лифта и заинтересованно обернулась.
– Сводный боевой отряд Космического Поселения «Звёздочка» построен!
Зеленко обернулся к строю и стал по стойке смирно.
– Товарищи бойцы! – начал было он, но потом прервался. Торжественный момент, а у него все слова из головы вылетели. Но наконец он собрался, памятуя, что времени в обрез.
– Удачи и…С Богом! Возвращайтесь с Победой!
Грянуло «Ура» и «Банзай», и все три отделения строем зашагали к грузовым лифтам. Тридцать человек отделения как раз в него входили целиком. И ещё место оставалось.
Получив указание принять на борт инспекторов СИ, Алексей мягко отделил их от общей толпы и объяснил что к чему. Клирики молча кивнули и выстроились за его спиной. Проходящий мимо них командир отделения сделал приглашающий жест в сторону лифта и вопросительно посмотрел на Алексея. Всегда было так, что сначала идёт пилот, а потом уже пассажиры. Сейчас явно было наоборот.
Алексей лениво помотал головой и сам в свою очередь сделал приглашающий жест, пропуская всех вперёд. Правда, пояснил.
– Моя «Стрела» почти до самой цели простой контейнер, а я простой пассажир.
Командир ухмыльнулся, бросил взгляд на сопровождаемых Алексеем клириков и прошёл вперёд.
Скоро лифт довёз всех до зоны невесомости, и открылся противоположный створ лифта. Отделение слаженно, цепочкой отправилось на посадку, а Алексей, помогая священникам на поворотах, пристроился к ним в хвост.
Когда же он уже устроил красную парочку в кресла, пристегнул их и собирался было уже идти, его окликнули.
|
|
|
– Как называется тот космический транспорт, на котором мы имеем честь лететь? – задал вопрос глава инспекторов СИ Алексею.
– Крейсер «Иосиф Сталин», – совершенно без задней мысли произнёс пилот и только после этого сообразил, какой эффект это может произвести на клирика.
Как и следовало ожидать, у того округлились глаза, и отпала челюсть. Сидящие позади десантники, предвидя реакцию священников СИ гнусно заржали.
«Да уж! – Подумал Алексей «выгребая» в свою рубку управления, – для них, воспитанных на истории победителей, Сталин – «кровавый тиран, захвативший полмира». Для нас, хранящих истинную историю своего народа – великий руководитель, спасший и страну, и мир от порабощения нацистами. Да и то, что сейчас именно крейсер «Иосиф Сталин» стартует первым – символично. Он – флагман. И он ведёт в бой. Первый, пока что авангардный бой со страшным противником. Но, он будет обязательно выигран!».
Алексей в этом уже ни капельки не сомневался.
Звёздный штурм
Флотилия шла с постоянным ускорением около двух метров в секунду за секунду. И с каждым днём по мере уменьшения массы кораблей это ускорение возрастало. Предстояло выполнить крайне дикий, с точки зрения привычных оптимальных решений по части экономии времени и средств, манёвр. Потому и несли тягачи в крайне облегчённом варианте только топливо и секции, предназначенные для одного единственного очень короткого боя.
Почти лунная гравитация была привычна для большинства колонистов, но весьма непривычна для клириков, которые никак не могли приспособиться к несколько иной моторике движений, потребной в этих условиях.
Алексей, оказавшись в весьма непривычной роли простого пассажира, откровенно скучал. Сначала он пошарил в информации крейсерского автомата, посмотрел на статус двигателей, систем корабля. Обратил внимание, что на тягачах стоят новейшие термоядерные движки, которые сгодились бы и для межзвёздного перелёта, но на большее его не хватило.
Всё работало слишком хорошо, чтобы требовалось его участие и вмешательство. Быть при деле – всегда интереснее, чем страдать от безделья и скуки. Поэтому, чтобы не заболеть хандрой, он просто занялся самообразованием, прерываемым его любимым развлечением – сторонним наблюдением за поведением людей.
|
|
|
Штурмовые команды постоянно тренировались, загружая «виртуал» по максимуму, делая перерывы только на приём пищи и на накачку мышц. К цели надо было прибыть в очень хорошей физической форме.
Клирики пребывали в унынии. Только увидев то, что переслал им Зеленко на «Стрелу», они поняли, в какое дерьмо вляпались, попав на боевые корабли Колонистов. Было видно, что священники духом слабы. Привыкли к относительно благополучному, тихому и сытому существованию при Всеазиатском Доме Святейшей Инквизиции, а тут экспедиция, которая вполне может окончиться их гибелью. Так как были они в общей команде просто пассажирами, то просто бездельничали. Им нечем было заняться, кроме созерцания звёздных далей и того, как тренируются десантники, отрабатывая взятие Базы Блэр. Правда, это «кино», которое для них услужливо транслировал корабельный искин, весьма скоро им надоело. Оно и понятно – постоянно одни и те же коридоры, одни и те же вражеские юниты, просто расставленные в ином порядке.
Инквизиторы даже и не подозревали, что имеют дело с искином, тем более, что тот, будучи постоянно соединённым с Алексеем, не раз устраивал им предметные «демонстрации тупизны». Алексею и десантникам было весьма занятно наблюдать, как один из священников пытается добыть информацию, пользуясь чисто голосовым вводом. Алексей, ясное дело, тут же подбрасывал идейку искину, и тот занудно‑деревянным голосом, начинал изображать тупую программу, запутавшуюся в семантических тонкостях языка. Наблюдавшие этот бесплатный цирк десантники часто катались со смеху. Клирик, как правило, шёл пятнами, но по статусу не позволял себе злиться и ругаться. Разве что после высказывал своё «фе!» «безграмотности программистов Колоний, не могущих написать достойную программу взаимодействия с человеком».
Гертц был хоть и сильно ограниченный, но неглупый человек. Да ещё и с хорошим воображением, которое ему всегда могло нарисовать в красках и звуке то, что может с ним случиться. А могло случиться в этой экспедиции с ними всё что угодно. И прежде всего – неприятное. Потому он на пару со своим подчинённым пребывал в весьма паршивом настроении. Даже по его внешнему виду можно было сказать – этот человек чувствует себя как идущий на казнь. А тягостное ожидание приближающейся смерти (как им казалось) никому настроения поднять не сможет. Разве что убеждённому самоубийце. Вот и оставались им только препирательства «с тупой корабельной программой», молитва и пост.
|
|
|
Гонт же, в отличие от клириков, был просто дурак. Очень талантливый дурак‑истерик, выезжавший всегда на том, что весьма тонко чувствовал веяния начальства и чётко под них подстраивался. Он хорошо помнил напутствия и инструкции, полученные на Земле, и искренне считал, что аккуратно им следует. Тем более что по отрывочным сведениям, которые доходили до него через информационные передачи колонистов, он знал, что передачи с Венерианского комплекса Проекта «Венера» имеют заоблачный рейтинг. Это его радовало. И этого ему было достаточно. Он смело смотрел в будущее, так как для любого истерика оно, как правило, оканчивается ближайшим днём. Исключения редки.
Его «как бы напарник» Михаил из «летописцев» Колоний в противоположность Гонту был человеком умным. Да, впрочем, иных на такой пост ни на «Звёздочке», ни на «Марсианском кластере» и не поставили бы. Эмоциональный философ‑созерцатель, привыкший наблюдать и запечатлевать для истории то, что видит, не забывая вплетать в сюжеты чисто своё восторженное или наоборот, но обязательно отзывчивое участие. За что его и уважали. Этот с постоянно любопытной полуулыбкой шлялся по кораблю, приставал ко всем, кто был не занят, и с хорошо видимым сильным, искренним интересом слушал то, что ему отвечали или рассказывали. Он не обходил своим вниманием даже Гонта, которого из‑за личного неприятия Алексей воспринимал больше как неудобную мебель. И, похоже, для своих собственных сюжетов Михаил умудрился вытянуть из того немало любопытного. Он пару раз делился с Алексеем своими впечатлениями от разговоров с Гонтом, чем вызвал его неподдельный интерес.
Кстати, Алексей его сразу же оценил. Особенно когда тот весьма непринуждённо и просто вытянул из Алексея красочный и подробный рассказ о спасательных работах на Венере. Алексей во время этого интервью только под конец своего рассказа вспомнил, что Михаил спрашивал его разрешения записать разговор на свою камеру. Всё происходило так, как будто он просто делится со своим товарищем за чашечкой чая впечатлениями о давнем происшествии.
|
|
|
Очень профессионально!
Но, как ни странно, наиболее ценные выводы Алексей сделал из наблюдений за десантниками. Они его заинтересовали тем, что вели себя как очень интересный слепок всего «Общества Паутинки». То, что он сам очень долго изучал и пытался понять, но окончательно понял, только внимательно понаблюдав за взаимоотношениями в штурмовой группе. Эти люди не были тупым орудием в руках командира. Да, они подчинялись приказам, но в целом подразделение не было тупым придатком военной машины. Каждый не только имел свою индивидуальность, но и активно, творчески встраивал её в любую решаемую подразделением задачу.
То есть это подразделение было далеко не толпой, а коллективом. А коллектив, в отличие от толпы, имеет свой коллективный разум.
Это отличие от того, с чем он постоянно имел дело на Земле, его всегда интересовало, и когда он столкнулся с этим здесь – воспринимал до недавнего времени как Тайну.
Теперь же ему всё стало ясно окончательно: Общество Звёзд, Общество Паутинки было гигантским коллективом. Именно поэтому многие механизмы его функционирования для стороннего наблюдателя, привыкшего к конкурентному или полуфеодальному общественному устройству Земли, были «тайной за семью печатями».
Что неудивительно.
Если толпа – это стадо двуногих животных, имеющее инстинкты и сильно заряженное эмоциями, то коллектив – это нечто другое. Тут каждый ЗНАЕТ, каковы цели деятельности, что надо сделать, и уже в этих рамках сознательно и творчески действует.
Если в толпе человек теряет свою индивидуальность, сливая её с коллективным бессознательным толпы, то в коллективе каждый человек есть вполне самостоятельная РАЗУМНАЯ единица, действующая по заранее согласованному плану. В том, в котором она же и принимала участие как один из разработчиков. В коллективе тупое следование приказу начальника не благо, а порок. Коллектив требует СОЗНАТЕЛЬНОСТИ. А это значит, что любое тебе порученное дело он требует выполнять через разум, а не через мозжечок.
Многие не понимали там, на Земле, этой разницы, становясь тупыми индивидуалистами, подсознательно готовыми к слиянию в нерассуждающую толпу и считающими свой индивидуализм высшим достижением цивилизации.
Осознав это, Алексей очень сильно удивился. Особенно тому, что до сих пор искал Тайну.
А оказалось, что никакого секрета, никакой Тайны не было. Было только остаточное непонимание со стороны Алексея вот этой особенности общества. Он видел со стороны его законы – законы братства. Но только попав вот так в плотный коллектив абордажной команды, почувствовав этот дух, который, в отличие от толпы, не забирает разум, а наоборот, его даёт и усиливает, он окончательно понял его.
Получалось, он, будучи в душе истинным ценителем индивидуальности, человеческого разума, бессознательно очень сильно страшился её потерять. Потерять вместе с разумом. Потому всегда на Земле тщательно сторонился всех толп и Вождей. Часто поступая весьма по‑свински и крайне эгоистично по отношению к каким‑либо группам или коллективам, которые пытались его включить в себя. И когда попал на «Звёздочку», видя человеческие законы, всё равно боялся её общества. Потому и создалось у него такое впечатление, что его крутят по каким‑то кругам посвящения и испытаниям. На самом деле это общество ломало в нём тот остаточный, глупый индивидуализм, который он имел, и включало его в себя, в свои проблемы, каждый раз на более высоком уровне. Выходило, что он мог бы сразу войти в это общество на самом высшем уровне «посвящения» и полностью включиться в него, в его жизнь, если бы сразу понял вот эту особенность.
За день до подхода к цели включили маскировку. Как понял Алексей, суть этой маскировки была в статическом поле с какой‑то хитрой, как её называли «фрактальной», пылью, которая одевала весь транспорт от головы до дюз, делая его невидимым для сканеров и радаров. По причине слишком уж больших размеров покрытие вышло не таким уж и совершенным, из‑за чего транспорты были со стороны похожи на эдакие серые тени. Но эту беду скомпенсировали «тараканы». По сигналу они весьма успешно и надёжно перегрызли кучу кабелей, соединяющих внешние антенны и прочие устройства, которые были хотя бы отдалённо похожи на средства связи и обнаружения. Пока ремонтная система станции соображала, что произошло, и принимала меры по ремонту внезапно вышедшего из строя оборудования, нападавшие оказались полностью невидимые.
По сути поля, укрывшие транспорты, в этом контексте были простой перестраховкой. На всякий случай.
За четыре часа до момента атаки отделились штурмовые модули и отправился «в вольное плавание» челнок «Стрела». С клириками и журналистами на борту.
«Стрела» также была укрыта полем. Но так как её размеры были не в пример меньше, а поверхность не такая сложная, как состоящая из ферм и кабелей пополам с разного рода отдельными устройствами, маскировка была совершенна. За пределы маскировочной «шубы» Алексей выставил только приёмник и телекамеру, чтобы иметь хоть какое‑то представление, что происходит. А так со стороны он выглядел как два мелких космических булыжника, медленно дрейфующих в никуда.
Задание для «Стрелы», до получения особых указаний, было простым – выйти в созвездие Геркулеса, как оно смотрится от станции, на расстоянии не более пятисот метров от неё и ждать. В случае неудачи – подобрать команды. В противном – ждать сигнала для стыковки.
Алексей вывел себе в отдельное окно виды мест пассажиров, где сидели трясущийся от страха глава миссии СИ с безудержно потеющим по той же причине подчинённым и пара журналистов. Гонт просто и откровенно скучал, Михаил напряжённо вглядывался в изображение станции, где, как хорошо было видно, на причальной аппарели висел транспорт с опознавательными знаками Дома Блэр. И на станции, и на этом транспорте сейчас шёл бой.
Алексей, чтобы привлечь внимание, послал световой сигнал на его пульт. Михаил, заметив, что ими заинтересовались, вопросительно посмотрел в сторону телекамеры.
– Скучаете?
– Скучаем… Дела нет, а вид станции, похоже, до последнего стыка и шва уже изучил. Может, нас развлечёшь – интервью для потомков оставишь? О текущих впечатлениях, мыслях? – просительно ответил Михаил.
– А чего бы и не? Камера твоя включена?
– Включил…
Алексей помялся, собираясь с мыслями.
– Трудно наблюдать бой со стороны. Вот сидишь тут под прикрытием маскировочных полей и просто ждёшь. На экранах станция. Возле неё два тёмных силуэта – крейсера. Третий чуть поодаль… И ничего. Так же ровно светят звёзды. Так же медленно и неторопливо поворачивается станция. Неизвестность, она гнетёт очень сильно. Но то, что пока на приём идёт вполне деловая телеметрия пополам со вполне предсказуемыми звуками… Хм! Обнадёживает!
– А что это за звуки, и откуда вы их берёте?
– Я к «тараканам» подключился. Принимаю всё, что транслируется ими. Картинки, ясное дело, пока нет, но по звукам могу судить, что пока наши продвигаются. Звуки, какие?.. Гм… По‑разному! В основном выстрелы, ругань на английском, на пиджин – это враги, и… чисто русская речь – это уже наши. Последнее особо радует. Иногда слышу что‑то скандинавское и японское.
– А что значит «чисто русская речь»?
– Ну как же?! – воскликнул Алексей. – Вот на каком «диалекте» ты будешь изъясняться, когда сам будешь на месте наших десантников?
– Понял! – рассмеялся Михаил.
– Вот сейчас сижу и думаю, что там, на станции наши ребята поворачивают Мир.
Михаил подбадривающее кивнул – ему понравилась метафора.
– Он ведь сейчас на грани… наши комментаторы правы. Сейчас мир балансирует на грани между миром и войной. Между хоть и худым, но мирным продолжением жизни и повторением Катастрофы. Если действительно Дом Блэр, как утверждают многие аналитики Колоний, является ключевой фигурой поворота Землян в сторону нарушения Конвенции, то, показав всему миру, кто они на самом деле, возможно, удастся остановить Катастрофу. Поэтому там наши ребята действительно повернут мир в сторону Мира… Такой вот каламбур… Если всё то, что обнаружили наши разведчики – правда. Повернут, если удастся захватить образцы, материалы и самих разработчиков.
– Можешь ли ты определить по тому, что принимаешь от «тараканов», где сейчас идёт бой?
– Примерно – могу. Сейчас захвачен транспорт Блэр и полностью зачищена ось, захвачен центр управления и верхние этажи станции. Самураи, – я сужу по тому, какие команды слышны, – сейчас пробиваются на нижнем. Куда – не ясно. Просто слышна стрельба.
Алексей наморщил лоб и прислушался.
– О! Тишина…
Через несколько минут тишины на связь вышел командир русской штурмовой группы и усталым голосом отдал распоряжение о стыковке. Ясное дело, при этом была сказана кодовая фраза, показывавшая, что всё в порядке.
– Сообщаю всем интересующимся, – сказал по громкой связи Алексей (при этом оба клирика дёрнулись, как будто им шило в зад воткнули), – что станция взята под контроль и нас просят пройти к стыковочным узлам.
Клирики не знали – то ли радоваться, то ли печалиться.
На самом деле всё для них только начиналось.
Алексея сильно удивило то обстоятельство, что стыковочные узлы станции были такими же стандартными, как и везде. Он почему‑то подсознательно считал, что двести лет назад эти самые стандарты были другими, а значит, и сами узлы должны были бы быть какими‑то иными. И он очень удивился, когда его корабль направили не на стыковочный узел абордажного модуля, вцепившегося в глухую стену станции, а прямо на её родные.
Потом, по здравому рассуждению он понял, что преемственность конструкций должна была сохраняться и если что‑то было доведено до своего совершенства, то незачем было его менять – так оно и дошло до наших дней.
Да с другой‑то стороны – кто мешал нашедшим станцию Специалистам Дома Блэр, за то самое время, когда они здесь сидели просто не поменять их на стандартные?
Чем‑то эта станция Первых Изменённых, напоминала «Звёздочку». Только уменьшенную в несколько сот раз. Особенно в длину. Та же зона невесомости от причальных блоков. Те же длинные коридоры, ведущие к вращающейся части с искусственной гравитацией. Отличие от «Звёздочки» было в том, что в виду близости пути, по зоне невесомости не курсировали скоростные вагончики. По коридорам вдоль оси станции перемещались просто своим ходом.
И уже здесь, в зоне невесомости Алексей словил‑таки первый «гостинец», напомнивший ему о только что закончившемся бое. Он спокойно, подбадривая инспекторов СИ, трясущимися руками хватающихся за поручни и не желавших передвигаться быстрее, вдруг почувствовал на лице что‑то холодное и липкое. Машинально смахнув это с лица, он также чисто случайно глянул на ладонь. Ладонь была в крови.
– Вы поранились?! – глупо воскликнул Гонт.
– Нет, это тут летало… Шарик крови. – Глядя на ладонь, сконфужено сказал Алексей. Заметив это, клирики стали как вкопанные, мёртвой хваткой вцепившись в поручни.
– И что это вас, уважаемые, вид обыкновенной крови смутил? Ведь вы же Экзотов и Отступников чуть ли не каждый день казните! – насмешливо спросил их Алексей.
– Мы в казнях не участвуем. – С посеревшим лицом ответил Гертц.
– Ах вот оно что! Канцелярские крыски вы! – насмешливо протянул Гамаюн, оттирая гигиенической салфеткой кровяные полосы со своей физиономии.
– Красные кабинетные крыски! – ядовито заключил он, имея в виду цвет их сутан.
– Попрошу не оскорблять Служителей Господа! – тут же злобно рыкнул Гертц.
– Ну так идите, а не изображайте из себя трусливую монашку! – с презрительной улыбочкой подначил его Алексей и указал направление.
Сарказм подействовал. Превозмогая своё малодушие, священники решительно направились к лифтам.
В коридорах станции явственно витал запах сгоревшего пороха, палёной пластмассы пополам с запахом горелой органики. В некоторых переходах гарь даже висела сизой пеленой. Система вентиляции пока что со всем не управилась. Под ногами то там то здесь звенели стреляные гильзы, пол скользил и противно чавкал от разлитой крови. Кое‑где на стенах были видны следы применения плазменных ружей. Но, как видно, ими не злоупотребляли, боясь сильно повредить переборки. Больше применялось обычное огнестрельное.
Трупы охранников из коридора уже успели убрать в холодильник, так что от них остались либо вот эти остаточные красные разливы, либо горелые контура со сплавившимися, обгорелыми клочьями пластмассы. Даже навскидку невозможно было определить – это остатки одежды или чего‑то ещё. Просто горелые комья.
Алексей обернулся на журналистов. Михаил держался хорошо, но вот Гонту скоро понадобится помощь. Глаза круглые и зубы стучат. Аж за три метра до него слышно.
– И чё? – насмешливо спросил он у журналиста, – Не видел ни разу много человечьей крови?
Тот судорожно закивал.
– И правильно! Эт не стереобредятина, что у вас там сериалами называется. Эт реальность! И смерть тут реальная…
Если быть честным перед собой, то Алексею тоже было изрядно не по себе. И он топил вот этот свой поднимающийся страх и брезгливость подкалывая «благодарный объект» – журналиста «Евразии».
Навстречу попался Виталий Малик – командир русского отряда.
– Ну как? Нашли компромат? – с надеждой спросил Алексей.
– Ты не поверишь! – начал было Виталий невпопад и осёкся.
– Вот ни за что не поверишь, Лёха! – с обескураженным видом продолжил он после паузы и затряс головой. – Спасал людей на Меркурии – не боялся. Нырял в Венеру – тоже… А тут… Тут сам посмотри.
Он махнул рукой в сторону разломанной двери, тряхнул снова головой, будто что‑то хотел отогнать такое, назойливое, но не мог и сделал шаг в сторону.
Алексей шагнул в проход и потащил за собой журналистов с клириками.
Сначала не было ничего особенного – какие‑то лаборатории. Сразу же бросалось в глаза, то, что оборудование было самое дорогое и самое совершенное. К тому же этого оборудования было очень много – видно средств на комплектацию лабораторий не жалели.
А вот после…
После было нечто типа «склада образцов»… Или «виварий»?!
Зашедшие по инерции за ним журналисты и священники не сразу заметили из‑за его спины, куда попали. Но когда разглядели…
Гонт с ужасом смотрел на «образцы» и на его лице было крупными буквами начертано, что он чувствовал. А чувствовал он что в ближайшие годы спокойно спать не сможет. А может и до самой смерти, ему будут сниться каждый из этих обитателей клеток. Меж тем Михаил, обладающий куда более крепкими нервами (не истерик ведь!) аккуратно обводил своими телекамерами каждую клетку. Особо он останавливался на пластиковых табличках с описаниями того, что же было сделано каждому из тех бедолаг, что сейчас пребывали в настолько плачевном состоянии.
В углу безудержно рвало главу Миссии Святейшей Инквизиции. Его напарник с бледным, как стенка лицом, с трясущимися коленками никак не мог заставить себя отлипнуть от стены и сделать шаг вперёд. Туда, куда вежливым приглашающим жестом указывал японский десантник. Видно, там ещё что‑то было такое, что обязательно должны увидеть и Инквизиторы, и журналисты.
Возможно, что‑то ещё более кошмарное.
Но, как ни странно, на душе у Алексея было светло и радостно. Он стоял посреди всех этих ужасов, с глупой улыбкой обозревая и блюющую Инквизицию, и трусящегося как осенний лист «евразийца», с каменным лицом снимающего всё подряд Михаила, а также по деловому снующих по «зверинцу» десантников.
Обведя эту картину взглядом, уткнулся в сопровождающего их невозмутимого самурая. Тот, увидев обратившего на него взор пилота, вежливо улыбнулся.
– Мы победили, – сказал Гамаюн ему. – Катастрофы уже не будет.
– Да, Гамаюн‑доно! Истинно так! – подтвердил штурмовик и, кивнув, снова заулыбался. С некоторых пор, самураи принимали его за своего, поменяв традиционное слово‑приставку в обращении к нему с «сан», на «доно».
Дальше было много суеты.
Пленный персонал станции и экипаж транспортника Блэр, засунули в гибернаторы. И как простые ящики штабелем сложили в одном из найденных пустовавшим складских помещений станции.
После, собрались в некоем подобии конференц‑зала и командующий всей операцией, попутно поздравив всех, тут же перешёл к текущим задачам.
– Как вы знаете, на Земле назревает Кризис, – начал он. – Кризис рискует перерасти в новое издание Апокалипсиса. Та информация, что мы сейчас имеем, может эту катастрофу, если не отменить вовсе, но сильно задержать. Она даст козыри тем, кто это может сделать. А именно: Святейшей Инквизиции и тем Домам, которые остаются верными Конвенции. Это означает, что успешный захват Базы Блэр – лишь полдела. Нужно как можно быстрее доставить материалы и пленных на Землю. Доставить вместе с журналистами и присутствующими здесь Инспекторами СИ. Поэтому…
Командующий прокашлялся и продолжил.
– Решение будет следующим: Перегружаем часть топлива, что мы нашли на этой Базе, на крейсер «Иосиф Сталин» Все захваченные «образцы» и материалы загружаем в грузовые трюмы «Стрелы».
«Ямомото» и «Бальдур» следуют старому утверждённому плану. Но «Иосиф Сталин» вместе с образцами и пленными, в сопровождении русского отряда и двух инспекторов СИ, следуют к Земле. Именно для этого им понадобится дополнительное топливо. Крейсеру на гало‑орбиту – не выходить! На связь с ними не выходить! Связь только с Управлением Космических Полётов Корпорации «Интаком». Чтобы не переполошить Дома. Крейсер выходит на низкую околоземную орбиту, и отправляет «Стрелу» со всеми нашими трофеями на космодром Дели. Далее просто ждёт «Стрелу». После выполнения миссии, он забирает челнок и отправляется к Венере. Пока будет ждать – примет заправщики «Интаком». Так что возвращение будет также быстрым.
«Веселуха продолжается!» – удовлетворённо подумал Алексей. – «Теперь и на Земле побываю как бы «контрабандой». А главное, поучаствую в завершающей фазе операции «Дурной журналист».
Гамаюн беззвучно рассмеялся и весело глянул на, до сих пор не пришедшего в себя после увиденного, репортёра «Евразии».
|
|
|
