Адыгагъэ - искусство быть человеком

Заведующий Краснодарским отделением Института социо­логии Академии наук, доктор социологических наук, член правле­ния краснодарской организации Адыгэ хасэ А. А. Хагуров - давний друг и автор «Советской Адыгеи». Айтеч Аюбович часто бывает в Майкопе. Приезжал он в столицу республики и совсем недавно и, конечно же, зашел к нам в редакцию. Разговор о нелегком времени, в котором мы живем, национальных движениях, шапсугской про­блеме...

 

Корр.: Вы были на IV съезде шапсугского Хасэ, состоявшемся 24 мая. Какое впечатление он произвел на вас? Отличаются ли про­блемы Хасэ шапсугов от тех, которые решает Хасэ в Краснодаре?

А. А. Хагуров: Нет. Эти проблемы почти тождественны. Мне там казалось, что я присутствую на заседании нашего Хасэ в Крас­нодаре. Столь одинаковы наши проблемы. Так один из делегатов съезда шапсугского Хасэ Шабан Догуф, говоря о поведении адыгс­кой молодежи в общественных местах, привел такой пример. В од­ном клубе он сделал замечание парню за его вызывающее поведе­ние, на что тот седовласому воспитателю ответил: «Стоишь здесь и стой, а то...». Случай тот был в Туапсе. У меня в Краснодаре был аналогичный, но похлеще. Подхожу к остановке по ул. Седина, что напротив мединститута, вечером, часов в 10, и вижу такую сцену. Народ на остановке тесно сомкнулся, очевидно шокированный бес­чувственными парнями, говорившими на адыгейском языке. Они из­били парнишку, а его девушку загнали между двумя киосками. На мое возмущение один из них на адыгейском языке мне сказал: «По­дожди, отец, я и до тебя доберусь». Ситуацию все же помогли раз­решить сами парни, точнее те, у которых осталась еще совесть.

Так вот и в Шапсугии, и у нас в Краснодаре волнуют проблемы прежде всего молодежи, ее удаление от адыгагьэ, от адыгского эти­кета, проблемы изучения родного языка и культуры.

Корр.: У адыгов большое значение придается возрождению национального этикета, который сформировался в иных условиях, Чем те. в которых мы все же живем сейчас. Не искусственными ли ыглядят попытки заставить нынешнюю молодежь жить по нему?

А. А. Хагуров: То, что адыги подразумевали под словом «адыг­ский этикет», переводится не адекватно, не полностью. И адыгский этикет, и адыгское гостеприимство - это части, это стороны более объемного явления, которое у нас называется «адыгагьэ», что оз­начает искусство быть адыгом, искусство быть человеком. Это наш главный социальный институт культуры. Им стоит гордиться. Это то, что мы представляли бы в первую очередь на всемирной выс­тавке национальных культур.

И вот нас, адыгов, беспокоит отход молодежи от адагагьэ. И то, что это беспокоит людей и в Краснодаре, и в горных далеких аулах, говорит о том, что проблема стала общенациональной и ре­шать ее надо как таковую.

Корр.: Не преувеличиваете ли вы роль адыгагьэ. Разве нельзя опираться на общечеловеческие нормы?

А. А. Хагуров: Наше адыгагьэ как раз и построено на общече­ловеческих нормах нравственности. Адыги - один из немногих на­родов, пропустивших через себя все мировые религии (кроме буд­дизма). Они были и язычниками, и христианами, и мусульманами. Это позволило им четко вычленить общечеловеческие нормы нрав­ственности и построить на них свои принципы общежития.

Корр.: Отношение к женщине у адыгов со стороны кажется жестоким, суровым. Не кажется ли вам, что оно отходит от общече­ловеческих норм?

А. А. Хагуров: Нет, не кажется. Так могут считать только те, кто видит лишь внешнюю сторону. В действительности отношение к женщине у нас рыцарское. В адыгском языке есть два слова, пере­водимые одним русским словом «жена». Первое означает просто «жена», второе - «княгиня, госпожа» (гуащэ). Так вот, первое слово - «просто жена» - не применяется к солидной женщине, живущей в семье с детьми. Оно по отношению к ней будет звучать вульгарно. Про такую мать семейства говорят гуащэ, то есть госпожа, княгиня. Но дело даже не в словах, хотя они о многом говорят. Вся мораль­ная философия адыгского общежития требует, чтобы женщина была' женщиной, а мужчина - мужчиной. Весь уклад жизни, вся этика их были построены так, чтобы они таковыми оставались в повседнев­ной жизни, а не иногда, от случая к случаю, при людях...

Этот акцент на половых различиях свидетельствует о том, что адыгский этнос формировался давно - в период перехода от матри­архата к патриархату.

Помню, во времена моего детства в ауле женщина, работав­шая завмагом, растратилась, и ее должны были судить. Так не только наш аул, а и другие собирали деньги, чтобы возместить растрату. Если бы на ее месте оказался мужчина, он пошел бы под суд. Но допустить, чтобы женщина попала в тюрьму, было нельзя, и не до­пускали. Таким должно быть отношение к женщине в соответствии с адагагьэ.

Корр.: Хорошо. То что Вы сказали, позволяет объяснить раз­деление в быту женского и мужского: женская половина дома и муж­ская; мужское застолье без женщин и т. д. Но почему «похищают» невест и до сих пор?

А. А. Хагуров: Для понимания и этого обычая нужен этносоциологический анализ. Сначала лингвистический. В адыгском языке нет слова «жених»! Согласитесь, что это слово имеет некий пренеб­режительный оттенок. Не случайно оно используется в разговорном языке часто в соответствующих ситуациях с иронией. В адыгском языке соответствующее понятие обозначается словом «псэльыхъу», что в переводе означает «ищущий душу» или «жизнь» (псэ - и душа, и жизнь). Выходит, что желающий иметь семью должен найти дру­гую душу, другую жизнь. Тогда скажите: легко давать согласие на то, чтобы отдать душу и жизнь вашей дочери кому-то? Нет. Поэтому родители с трепетом отворачиваются от решения этой проблемы. Пусть господин Случай решает эту проблему. Как видим, за внешне варварской формой здесь скрывается очень деликатное, челове­ческое содержание.

Корр.: Все это было во времена вашего детства, а как потом?

А. А. Хагуров: Увы, потом и адыгейки стали попадать в тюрь­мы... Теперь вообще нравственные устои общества размываются со всех сторон.

Корр.: Мы, кажется, отошли от темы. Проблема Шапсугии из­вестна не как нравственная, а как административно-территориаль­ная проблема, проблема создания национального района.

А. А. Хагуров: Мы от темы не отошли. Мы, по существу, гово­рили об истоках шапсугской проблемы. Кстати, эти истоки у всех национальных движений одинаковы. Повсюду наблюдается нрав­ственный кризис. Что-то неладное творится с человеком. Это то, 1То ученые называют антропологическим кризисом, и этот кризис лежит в основе и экологического, и энергетического, и других насто­ящих и будущих кризисов. Чувство самосохранения заставляет каждую нацию бороться с наступающей нравственной деградацией. Первое, самое доступное и эффективное средство - это обращение к своей культуре, погружение в нее и неизбежный при этом рост национального самосознания. Но культура должна материали­зоваться, иметь свою инфраструктуру, и когда всего этого нет, нация чувствует себя униженной и оскорбленной. Четырнадцать горных аулов Шапсугии не входят в Адыгею, а бывшим и нынешним чинов­никам Туапсинского и Лазаревского районов, куда эти аулы входят проблемы их культуры, как говорится, до лампочки.

На съезде Хасэ, о котором вы спрашиваете меня, все высту­павшие говорили, в каком бедственном состоянии находятся клу­бы, дороги и мосты в этих аулах. Председатель национального Со­вета в ауле Малое Псеушхо сетовал на то, что каждый раз, когда в их клубе выступают приглашенные артисты, он сидит как на игол­ках, боится, что вот-вот провалятся прогнившие полы. В том ауле нет ни радио, ни телефона. А вот что мне говорил в ауле Шхафит председатель Шапсугского Адыгэ хасэ, стоявший у истоков шапсугского национального движения, Мурдин Тешев: «Вначале мы всего-навсего хотели вернуть исконные названия нашим аулам. Нам и это запретили, увидели в этом национализм. Тогда мы созвали 1-й все­общий съезд Шапсугии и выдвинули требования, направленные на сохранение нас как этноса, нации. Мы уже не могли оставаться в узких рамках топонимических требований...». Вот так возникают, точ­нее провоцируются, национальные движения.

Корр.: К сожалению, многие движения потом обретают националистическую окраску.

А. А. Хагуров: Простой народ в национальных движениях все­гда держится в разумных пределах, народ, как правило, центрист. Националистические устремления исходят от интеллигенции, так называемых активистов.

Приведу примеры, на мой взгляд, иллюстрирующие исконную национальную терпимость трудового народа, в частности, адыгско­го. Когда в Адыгее с первого тура голосования не удалось избрать Президента, пошли всякие кривотолки. В это время ко мне приехал из аула мой родной дядя Г. К. Панеш. С ним были двое аульчан. Зная, что я печатаюсь в газетах, выступаю по радио и телевидению, они решили, что смогу помочь им... в качестве кандидата в прези­денты Адыгеи выдвинуть Николая Игнатовича Кондратенко. Они уверяли меня в том, что он запросто пройдет на выборах. Было вид­но, что мнение это не только приехавших, но и многих их земляков.

Чего больше в этом факте проявилось: авторитета, который завоевал бывший председатель крайсовета, или интернационализ­ма жителей аула Кунчукохабль? Очевидно, что и то, и другое.

Второй пример. На IV съезде Адыгэ хасэ шапсугов в Туапсе я познакомился с интересным человеком - Михаилом Константино­вичем Михно. Русский человек среди делегатов, именно делегатов, а не гостей шапсугского съезда?! Оказалось, что он в ауле Малое Псеушко, где живет, возглавляет местное Хасэ. Ставил на съезде вопрос об открытии в своем ауле адыгской национальной школы. Делегат М. Мискур из аула Головинка говорил о необходимости на­лаживания дружбы и взаимопонимания между всеми национальны­ми общинами Лазаревского и Туапсинского районов. Вот такой на­строй у простого народа Шапсугии.

Корр.: На IV съезде шапсугского Хасэ были разногласия. Оз­начает ли это раскол в национальном движении шапсугов?

А. А. Хагуров: Нет, не означает. Любое глубинное течение имеет и левый, и правый экстремизм, и центр. Они могут не только проти­воречить друг другу, но взаимно корректироваться, дополняться, обогащаться. Если, конечно, участники движения болеют за дело, а не решают свои карьеристские планы.

Спор там возник по проблеме существования двух параллель­ных органов управления шапсугским движением: Хасэ и исполкома конгресса Шапсугии. Все согласны, что надо иметь один орган, спор идет лишь о сроках, формах слияния.

Корр.: Однако второй съезд шапсугского народа, состоявший­ся в ноябре 1991 года, у многих вызвал недоумение и даже опасе­ние.

А. А. Хагуров: К сожалению, там погоду делали гости. Они и создавали образ врага. Здесь на IV съезде Хасэ, в отчетном докла­де, с которым выступал председатель хасэ М. Ш. Тешев, все эти выступления были названы безответственными.

Корр.: В своей публикации в «Кубанских новостях» 1 мая сего года вы заявили, что вопрос о создании национального района Шап­сугии не должен обсуждаться, и осудили опрос, проводимый по это­му вопросу Лазаревским районным Советом...

А. А. Хагуров: Дело в том, что на основании опроса делали вывод о том, что такой район создавать не стоит, потому что боль­шинство опрошенных против. Здесь дикая спекуляция. Малочислен­ные коренные народы должны быть под защитой закона, а не зави­сеть от воли большинства. Об этом говорят многочисленные международные и ООНовские декларации и акты. Национальный район Шапсугии необходимо создавать именно потому, что от Шапсугии занимавшей территорию от Новороссийска до Сочи, осталось всего 14 аулов. В этом вопросе наша демократия, как и во многих других вылилась в беззаконие.

Подлинная демократия сродни христианству, буддизму и дру­гим идейно-нравственным явлением человечества, преисполненным терпимости, прощения, доброты и гуманизма. Всего этого не хвата­ет демократам Лазаревского района. Однако кроме «русского» экст­ремизма в этом вопросе есть и «адыгейский» экстремизм, который считает, что границы предполагаемого национального района об­суждению не подлежат.

Корр.: Публикация Е. Павлова и А. Баранова в «Кубанском ку­рьере», судя по всему, не восприняли всерьез активисты Хасэ в Крас­нодаре. Чем это объяснить, ведь они, мягко говоря, острые, анти-шапсугские?

А. А. Хагуров: Эти публикации крайне поверхностны и необъек­тивны.

Корр.: Вопрос о границах предполагаемого национального рай­она, насколько известно, не обсуждался на съезде шапсугов?

А. А. Хагуров: Этот вопрос самый деликатный - и политичес­кий, и моральный. Создавать национальный район в таких грани­цах, в которых будет 95 процентов некоренного населения - это за­ведомо в него закладывать бомбу. Границы должны учитывать ин­тересы обеих сторон, и тогда проблема национального района Шап­сугии будет решаться на реальной почве. Я был рад, когда простые жители аула Шхафит, с которыми я беседовал, согласились со мной в этом вопросе. Проблему надо решить именно для этих людей, жи­телей забытых всеми властями горных аулов, а не ради достижения амбициозных требований. Национальный реваншизм есть орудие тех радикальных лидеров национально-этнических движений, которые забывают, ради чего движение возникало.

Корр.: В Краснодарском Хасэ все думают так же, как и вы по этому вопросу?

А. А. Хагуров: Нет, не все. Я рад, что мои друзья меня поддер­живают. Они и стимулировали морально мою поездку на съезд шапсугского Хасэ.

Корр.: Какой вам видится наша дальнейшая жизнь?

А. А. Хагуров: Прогноз сделаю общий, философский, с помошью адыгской пословицы о «куцэ», которые поочередно ступают. В период невзгод эта пословица призывает к оптимизму, в период ве­зения предостерегает от зазнайства. Трудно точно переводить по­словицы, поэтому, чтобы извлечь весь смысл, заключенный в этой, мне потребуется несколько предложений.

При езде спицы - «куцэ» - колес телеги поочередно опускают­ся вниз, принимая на себя всю нагрузку телеги. Так и в нашей жиз­ни. Мы, люди, -спицы в колесе нашей судьбы. Спицы поднимаются наверх - и тогда нам легко и свободно. Но после этого неумолимый рок, вращающий колесо нашей жизни, опускает нас вниз. Кажется, спица испытывает тяжесть всей телеги, и если выдерживает, то по­степенно освобождается от этого груза и идет вверх, где легко и свободно. Но именно там, наверху, надо помнить, что колесо нашей жизни не стоит на месте, и каждый из нас может оказаться внизу, под грузом своей судьбы.

 

(«Советская адыгея» 26. 06. 1992 г.)

СВЕТЛЫЙ СЛЕД ЧЕРКЕШЕНКИ

«Высокие, стройные, гибкие, они точно светлый след оставляли за собой. Их маленькие руки и ноги вдохновляли турецкого по эта, и до сих пор в городах Малой Азии, когда встречаются такие у мужчин и женщин, анатолийцы говорят: у них в роду черкешенка. Капля ее крови очищала целое поколение. Их карие глаза полны неизъяснимого выражения».

«... Во взгляде черкешенки ярко отражались ее душа, ее чув­ство, все, что совершалось в ней, как бы порывисто, быстро, измен­чиво это ни было. Ничем грубым не оскорбляла вас красота женщи­ны в племени адыге».

С этих слов Василия Немировича-Данченко начинается книга X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой «Черкешенка», изданная в Майко­пе. Композиция книги своеобразна. В ней собраны исторические ма­териалы, публицистические статьи, очерки, поэмы, рассказы, стихи - и все они о черкешенке[11].

Такая, скажем, энциклопедическая структура книги позволяет не только представить высокую оценку красоты адыгских женщин всеми, кто о них писал, но и проследить скрещение путей и встречи культур адыгских (черкесских) народов с другими народами мира. Для многих, видимо, будет неожиданной информация с первых стра­ниц о том, что каждая вторая персиянка - черкешенка, что многие халифы женились на черкешенках, что ее величество королева Фарида была черкешенкой, что близкая родственница Тамерлана была черкешенкой, что черкешенки - бабушка турецкого султана Селима, бабушка и жена короля Иордании Хусейна, мать Назыма Хикмета...

В 1985 году в Париже состоялось торжественное погребение графини Ирен дю Люар, единственной женщины, удостоенной чес­ти быть среди великих людей Франции. Графиня дю Люар - Ирина Хагондокова - по отцу - черкешенка, по матери - русская. В 1940 году она выходит замуж за графа дю Люара и переезжает во Фран­цию. С первых дней войны она организует и возглавляет военные госпитали. Когда союзническая армия форсировала Рейн, первым переправе был передвижной госпиталь графини Люар. Она - кавалер ордена Почетного Легиона, кавалер национального ордена «За боевые заслуги», «Военного Креста» и многих иностранных ор­денов и медалей.

Вернемся ненадолго еще в историю. Черкешенками были жены Грузинского царя Вахтанга VI и Ивана Грозного. После кончины пер­вой жены Анастасии Иван Грозный женился в 1516 году на дочери кабардинского князя Темрюка, получившей после замужества и кре­щения имя Мария. Трагичной была судьба пленившей своей красо­той Ивана Грозного Марии Темрюковны, не нашедшей общего язы­ка с боярами и прожившей после замужества всего восемь лет. О ней писали Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, С. А. Белокуров, К. Валишевский, С. Горский, Р. Г. Скрынников и другие.

Черкешенки не только занимали выдающееся место в соци­альной структуре разных стран, но пленили многих своей красотой, вдохновляли писателей и поэтов своим очарованием.

До революции по всей России была известна своей красотой кабардинка Тяжгова. Это была единственная красавица, удостоив­шаяся быть снятой и затем помещенная на почтовые открытки, про­дававшиеся повсюду.

В наш век зарубежные черкешенки Египта и Турции неоднок­ратно принимали участие в международных конкурсах красоты. Так, турецкая черкешенка Гюнсалы Озкая в 1932 году была признана первой красавицей Турции. Затем она стала победительницей Меж­дународного конкурса красоты в Лондоне.

На впервые проводившемся Международном конкурсе красо­ты в Москве в 1989 году первое место заняла Мелтем Хакарар из Турции. Все ее родственники считают, что она красотой удалась в свою бабушку, черкешенку Хьэкъарэ.

Черкешенки в прошлом попадали в Турцию в основном через работорговлю. Последние исследования опровергают бытовавшее мнение о том, что родители сами продавали своих детей. Эта тор­говля имела в Черкесии «теневой» характер. Занимались ее крово-местники, которые крали детей и продавали турецким и другим куп­цам. Поэтому у многих турок вплоть до ХVIII-ХIХ веков жены были из рабынь-черкешенок. Надо полагать, результатом этого было улуч­шение турецкой расы.

Дж. Байрон в «Дон-Жуане» так описывает статус черкешенок на рынке, на который корабль доставил «черкешенок, славянок грузинок».

 

Иных ценили дорого: одна

Черкешенка, с ручательством бесспорным

Невинности, была оценена

В пятнадцать сотен долларов. Проворно

Ей цену набавляли, и цена

Росла: купец накидывал упорно,

Входя в азарт, пока не угадал,

Что сам султан девицу покупал.

 

Почти все путешественники, посещавшие Черкесию, обраща­ли внимание на красоту ее женщин. О них писали выдающиеся уче­ные, поэты, путешественники.

Дж. Байрон писал:

 

Как лебедь в водном

хрустале,

Она скользила по земле,

Черкешенка, чей крап -

Кавказ...

В стихотворении «Ее глаза» Пушкин воспел не черкешенку, но. - сравнив с черкешенкой:

 

Она мила - скажу меж нами –

Придворных витязей гроза,

И можно с южными звездами

Сравнить, особенно стихами,

Ее черкесские глаза.

 

М. Ю. Лермонтов обращается к образу прекрасной черкешен­ки в «Герое нашего времени», в стихотворении «Черкешенка», в «Кавказском пленнике», в «Измаил-Бее», в «Черкесской песне».

Слово «черкешенка» со времен Пушкина само уже несло по­этический образ, и поэтому мы встречаем стихи под таким названи­ем у многих поэтов.

Книга X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой представляет собой уникальный опыт исторического и художественного исследования образа черкешенки. В этом своем качестве она станет настольной книгой и историков, и писателей, занимающихся Кавказом в целом и Черкесией в частности. Однако она представляет и общий позна­вательный интерес и поэтому будет интересна и полезна широкому кругу читателей. Работа иллюстрирована, а ее элегантный переплет как нельзя лучше соответствует облику героини книги.

 

(«Кубанские новости» 28. 10. 1999 г.)

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: