 |
В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.
|
|
|
|
Дорогая Энни!
Есть парень, который нравится мне больш е, чем просто друг, но он, кажется, думает, что мы только приятели. Он спрашивает у меня совета по поводу девочек и приглашает на свидания всех моих подруг, но только не меня. Это просто меня убивает! Должна ли я решиться и сказать ему, что он мне нравится? Не испортит ли это наших отношений так, что он больше не захочет со мной дружить? Если мы не останемся друзьями, я этого не вынесу. Помоги! Что мне делать?
Та, которая устала сидеть дома,
пока он приглашает на свидания
других девушек
Дорогая Уставшая!
У меня есть для тебя новости: ты и этот парень теперь уже больше не друзья. Нельзя дружить с человеком, который так тебя мучает. Ты должна сделать выбор: то ли признать, что пары из вас не получится, то ли решительно спросить его, почему он приглашает на свидания кого угодно, только не тебя. Или он промямлит что‑то невразумительное (в таком случае ты будешь знать, что не привлекаешь его), или скажет: «Яне знал, что ты этого хочешь» – и пригласит тебя. В любом случае, ты получишь ответ.
Энни
Четырнадцатая глава
Операция «Возвращение Бетти Энн» началась утром следующего дня. В ту минуту, как Курт и его дружки прислали миссис Малвейни новое письмо с требованием выкупа. Оно было еще хуже, чем предыдущее. Оно гласило:
ЕСЛИ ВЫ НЕ ПОСТАВИТЕ ПЯТЕРКИ ВСЕМ В ВАШИХ КЛАССАХ, ТО В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ОКАЖЕТСЯ ГОЛОВА БЕТТИ ЭНН.
Миссис Малвейни, побледнев, громко прочла нам это послание, она нашла его у себя на столе там, где, обычно сидела Бетти Энн. У миссис Малвейни даже руки дрожали.
Прочитав письмо, она молча скомкала его и швырнула в сторону.
Я понимала, что они зашли слишком далеко. Похищение Бетти Энн из веселой проделки превратилось в акт откровенной жестокости.
|
|
|
И я не собиралась терпеть этого ни секундой дольше.
После третьего урока, как только прозвенел звонок, я, вместо того чтобы идти на хор, нырнула в учительскую и подошла к миссис Темплтон, помощнице мисс Келлог.
– Да, здравствуй, Дженни, – сказала миссис Темплтон. – У тебя сейчас назначена встреча с мисс Келлог? Но я не видела твоего имени в ее календаре.
– Нет, никакой встречи не назначено, – сказала я. – На самом деле я хотела поговорить именно с вами.
Миссис Темплтон была приятно удивлена.
– Со МНОЙ? Вот как, но я не представляю себе, что могу для тебя сделать, Дженни…
– Это, в сущности, весьма щекотливая тема, – сказала я тихим голосом, будто боялась, что нас могут подслушать другие учителя в учительской. – Надеюсь, что это останется между нами. Вы можете… Могу я доверить вам тайну, которую вы сохраните в секрете?
Миссис Темплтон, которая любила сплетни больше всех известных мне людей, и, вероятно, за всю свою жизнь не сохранившая ни одного секрета, наклонилась вперед.
– Разумеется, можешь, – прошептала она. И тогда я ей рассказала.
О, конечно, не правду… о том, что я сбежала с хора и не собираюсь туда возвращаться, или о том, что я – «Спросите Энни», или о том, что у меня возникло дурное предчувствие, что я, быть может, влюбилась в Скотта Беннетта.
Рассказала я ей о том, что, испытывая стресс от того, что Люк Страйкер пригласил меня на «Весенние танцы» и от того, что интервью со мной появилось в журнале «Развлечения сегодня вечером», я забыла комбинацию цифр замка на моем шкафчике в раздевалке.
Просто забыла.
– И все? – Миссис Т. выглядела разочарованной. – Ну, мы это мгновенно исправим, солнышко, не печалься.
И тогда, я знала, что она это сделает, миссис Темплтон извлекла огромный список, на котором были обозначены комбинации всех замков в школе.
|
|
|
– Напомни, какой номер твоего шкафчика, солнышко? – спросила меня миссис Темплтон.
– Три сорок пять, – сказала я, живенько назвав ей не свой номер, а номер Курта Шрэдера.
Миссис Темплтон не знала номера моего шкафчика. Ей и в голову не пришло, что я ее обманываю. Она сказала:
– Так, это твой – двадцать один, тридцать пять, двадцать восемь?
Я быстро записала номер.
– Ага, – сказала я, глядя на цифры с удивлением. – Конечно. Как странно, что я забыла.
– Ну, – добродушно сказала миссис Темплтон, – тебе так досталось, солнышко. Я имею в виду, Люк Страйкер… если бы я общалась с ним столько, сколько ты, я бы тоже забыла все, что знала… особенно тот факт, что я замужем!
Я так смеялась над шуткой миссис Темплтон!
– Смешно, – сказала я. – Ну а теперь я пойду, мне нужно взять свои книжки. И потом – в класс, на урок.
– Да, да, солнышко, – сказала миссис Темплтон. – Ой, погоди, давай‑ка я выпишу тебе пропуск, чтобы у тебя не было неприятностей…
Все получилось так легко.
Я помчалась через пустой коридор, слыша бормотание учителей из‑за каждой двери, и наконец добралась до шкафчика номер три сорок пять. Я взялась за колесико кодового замка и приступила к работе.
Налево, двадцать один.
По всему кругу, тридцать пять.
Посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подошел. Особенно Курт Шрэдер.
Затем снова налево, двадцать восемь…
Дверь шкафчика открылась.
Ничего.
О, множество эротических журналов, учебники, наклейки со словами: «Петухи, убирайтесь!» Конверт. Коробочка с презервативами (мило). И ужасно едкий и неприятный запах.
Но никакой Бетти Энн.
Раздавленная, но не побежденная я закрыла шкафчик и поплелась в библиотеку, где пряталась до звонка на ланч. Мне даже не пришлось показывать библиотекарше пропуск, А она даже не спросила, что я делаю в библиотеке и почему я не на уроке. Потому что, знаете ли, я же миленькая маленькая Дженни Гриинли.
Должна вам сказать, я начала думать, что вовсе неплохо быть девочкой типа девочка‑соседка.
Когда звонок прозвенел, я была в кафе одной из первых.
И когда вразвалочку вошли Курт и его дружки, я прямиком направилась к ним.
– Джен! – позвала меня Кэйра, когда я прошла мимо нашего стола. – Куда ты идешь?
|
|
|
– Сейчас вернусь, – ответила я, торопясь к подиуму, где у линии раздачи стоял Курт, раздумывая, что выбрать – сосиски с перцем или бургер с индейкой.
– Курт, – сказала я ему. – Где Бетти Энн?
Курт посмотрел на меня.
– Что? Ой, это снова ты. Что ты пристала ко мне с этой дурацкой куклой?
– Где она, Курт?
– Расслабься, – сказал Курт. – Она в надежном месте.
– Где она, Курт?
Курт перевел взгляд с меня на своих приятелей и заржал.
– Что с тобой? – снова спросил он меня. – Ты мне надоела. Сначала Кэйра Корова, потом это. Боже мой, мы просто хотим повеселиться.
– Только скажи мне, с куклой все в порядке, а?
– Она в полном порядке, – ответил Курт. – Она где‑то у меня в комнате, о'кей? А теперь перестань заниматься чепухой, тебя это не касается, и дай мне заказать себе еду. Или ты собираешься стоять рядом со мной?
Я отошла от него и вернулась к своему столу.
– В чем дело? – пожелала узнать Джери Линн, когда я села на стул.
– Ни в чем, – ответила я. Я сосредоточенно ковыряла вилкой в тарелке и тут заметила, что Скотт смотрит на меня. Когда мы встретились глазами, он отвел взгляд.
Внезапно я почувствовала, что совсем не хочу есть.
Я тихонько сидела, удивляясь пропаже аппетита – а ведь только что была такая голодная, – в то время, как Кэйра и Куанг вели оживленную беседу о значительности роли Роуз Макгоан в «Очаровании», и тут я почувствовала, как кто‑то постукивает меня по плечу. Я обернулась и увидела Карен Сью Уолтерс с половиной сопрано – кроме Трины, заметила я – рядом с ней.
Скажите на милость, что они здесь делают?
– Мы просто пришли поблагодарить тебя, – сказала Карен Сью очень едким, саркастическим тоном, – за то, что ты подвела хор. Мы будем думать о тебе завтра, когда займем первое место на «Люерсе».
Я посмотрела на Стива, чтобы понять, знал ли он заранее об этом нападении на меня. Но он выглядел таким же озадаченным, как и я сама.
Я обернулась к Карен Сью, чтобы сказать; ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, – единственное, что пришло в голову, но мне это не удалось. Потому что Кэйра Шлосбург внезапно отодвинула стул и встала.
|
|
|
Должна вам сказать, что грудастая Карен Сью не считала Кэйру за человека.
– Девчонки, почему вы оставили ее одну? – требовательно спросила Кэйра у Карен Сью и ее подруг. – Разве вам не понятно, что ей и так досталось, а вы еще добавляете?
Карен Сью была настолько обескуражена, что несколько секунд, моргая, только смотрела на Кэйру и пятилась назад. Затем она, похоже, справилась с собой, поскольку захихикала и сказала;
– Ох, здорово! Будто меня трогает, что думаешь ТЫ, Кэйра Корова.
Если бы она сказала:
– ЭЙ! Я НАШЛА ВЫИГРЫШНЫЙ ЛОТЕРЕЙНЫЙ БИЛЕТ! – то тишина, которая повисла бы в кафе после этого заявления, не была бы более полной. Все, казалось, бросили свои дела и смотрели на наш стол. На наш стол, который многие годы был оазисом мира в море суеты и страха.
Не знаю, что им представлялось. Что, по их мнению, я должна была совершить. Вцепиться ногтями в Карен Сью? Устроить небольшую битву двух кошек для развлечения публики во время ланча?
Что ж, их ждало разочарование.
Мне было чуть трудно дышать. А интересно, когда Люк произносил передо мной свою речь о том, что такие люди, как я, должны произвести перемены в обществе, представлял ли он, насколько трудная это задача? Это был проект с абсолютно неясной перспективой.
Я уж была готова сказать Карен Сью, что она спустилась на уровень Куртов всего мира, когда меня снова перебили.
На этот раз это был Скотт Беннетт.
– Знаете что, – отложив салфетку, сказал он голосом человека, которого вывели из себя, – я начинаю терять терпение. Мы тут сидели, ели вкусную пищу, а вы пришли и все испортили,
– Это свободная страна, – пронзительно завопила Карен Сью.
Но Куанг – все его сто пятьдесят фунтов веса – оттолкнул свой стул назад и поднялся.
– Вы слышали, что вам говорят, – сказал он. – Вон отсюда.
Все сопрано, вытаращив глаза, как зайцы, бросились врассыпную.
И все в комнате вернулись к тому, что делали перед тем, как эти девчонки выкинули свой глупый трюк.
Ну, все, кроме меня. Потому что мое сердце было переполнено радостью оттого, что мои друзья – мои НАСТОЯЩИЕ друзья – сделали для меня.
– Ребята, – сказала я, чувствуя, что в уголках глаз собираются слезы. – Ребята, это было так хорошо…
– Боже мой, – сказал Куанг, в ужасе глядя на меня. – Ты же не собираешься расплакаться, а?
– Конечно, не собирается, – сказала Джери Линн, передавая мне носовой платок. – И даже не вздумай плакать, Джен. Не то и я заплачу. А у меня сегодня тушь на ресницах неводостойкая.
И я рассмеялась. У меня глаза были полны слез, и я даже не могла рассмотреть свой сандвич с тунцом. Но я все равно смеялась.
|
|
|
– Зачем ты вообще пошла в этот дурацкий хор? – спросил меня Скотт в машине по дороге домой, после собрания в «Журнале». Меня не слишком удивило, что он предложил меня подвезти.
Напугало. Но не удивило.
Мне было страшно не по той причине, о которой вы подумали. Я вовсе не думала, что Скотт собирается объявить о любви ко мне или о чем‑нибудь в этом роде здесь, в своем «ауди». То, что произошло сегодня за ланчем, было прекрасно с одной стороны, но не так прекрасно с другой. Ничего не было прекрасного в том, что Скотт так заступился за меня – или, на самом деле, за Кэйру.
Это означало, что он действительно рассматривает меня как друга.
В том‑то и проблема.
Он, вероятно, не рассматривал меня как нечто большее.
Стоит задуматься. Я рассматриваю Люка как своего друга. И мне не нужны с ним свидания определенного свойства. С Люком, я хочу сказать.
Значит, Скотт думает обо мне как о друге? И в этом нет ничего хорошего.
Потому что у меня возникли всякие ощущения – начиная с потери аппетита за ланчем и кончая вспотевшими руками вчера, у него в машине – и это, быть может, означает, что он нравится мне больше, чем просто друг.
Я виню в этом Трину, так же, как виню ее и за этих «Трубадуров». Потому что если бы много месяцев назад она не внушила мне эту идею, то со мной ничего не произошло бы теперь, когда Скотт и Джери Линн расстались, и он стал доступен, так что я могу… что он может… что МЫ можем….
О господи! Надо просто об этом забыть. Потому что ничего не будет. Так зачем впустую об этом размышлять? Ведь даже если я начала думать о нем не только как о простом друге, то он, явно, думает обо мне всего лишь как о славной маленькой Дженни Гриинли, как о «Спросите Энни», как о всеобщем лучшем друге.
Ну и прекрасно. Правда, это хорошо. Мне просто нравится, что он отвозит меня домой после школы. Вот и славненько.
Так отчего же я испытывала страх, когда ехала с ним?
А вот отчего – я знала, что произойдет.
– Эй, послушай, – сказала я, увидев табличку с названием «Сикамор Хиллс», с названием улицы, где живет Курт Шрэдер – по крайней мере, согласно телефонному справочнику, – мы можем сделать небольшой крюк?
– Конечно, – ответил Скотт. – Куда едем?
– Сверни здесь, – ответила я, – у знака.
Скотт свернул, и мы поехали вдоль симпатичной улицы – недалеко от улицы, на которой живет Кэйра, – уставленной большими, с иголочки, домами.
– Ты намерена объяснить мне, что мы собираемся тут делать? – спросил Скотт.
– Мы изобразим здесь сцену спасения, – загадочно ответила я.
– Спасения? Какого спасения?
– Спасения Бетти Энн.
– А‑а… – сказал Скотт. Мой ответ, явно, произвел на него впечатление. – Что ты хочешь сделать? Ворваться и схватить ее? Нам придется ждать до темноты? Так. По‑моему, у Куанга есть очки ночного видения…
– Очень смешно. Но нам не нужен ни прибор ночного видения, ни темнота, – сказала я.
Дом Курта – номер 1532 по Сикамор Хиллс Стрит, был от нас справа. Большой дом внушительного вида, в стиле Тюдор. Я обрадовалась, увидев, что у дома нет машины Курта.
– Так, – сказал Скотт, подъехав ко входу и выключив зажигание. – Что теперь?
– Наблюдай и учись, мой друг, – сказала я, отстегнув ремень безопасности. – Наблюдай и учись.
Скотт проводил меня по лестнице до входной двери Шрэдеров. Я нажала на кнопку звонка.
Слушайте, я вас не обманываю. За чем наблюдать, чему учиться? Наблюдать за игрой, учиться действию. Подозреваю, что во мне гораздо больше актерских способностей, чем я думала.
А по правде говоря, я очень нервничала. У меня подкашивались ноги. Сердце мчалось со скоростью миля в минуту. Ладони вспотели – в этот раз не из‑за Скотта, а потому, что мне самой было неясно, сработает ли мой план.
Но я знала одно: если не попытаться, то вообще ничего не получится.
Дверь открыла – как я и надеялась – маленькая сестра Курта. Ее звали, я прочла это на ее ожерелье, Вики. Я оперлась руками о колени (при этом вытерла о джинсы вспотевшие ладони) так, что мои глаза оказались на одном уровне с ее глазами, и сказала:
– Привет! Ты меня знаешь?
Вики вытащила кончик косички, который она сосала, изо рта и сказала, вытаращив от изумления глаза:
– О господи! Ты – Дженни Гриинли! Ты идешь на «Весенние танцы» с Люком Страйкером! Я видела тебя в новостях!
– Да, это я, – скромно сказала я. – Твой брат Курт дома?
Вики покачала головой, будто потеряла дар речи.
– Нет, он поехал на озеро. С Кортни.
– О нет, – сказала я, стараясь показаться расстроенной. Играть роль становилось все легче и легче. – А он не оставил кое‑что для меня? Куклу?
Глаза Вики раскрылись еще шире,
– Ты имеешь в виду Бетти Энн?
– Да, – сказала я. – Бетти Энн. Слушай, сейчас моя очередь ее хранить. Думаю, Курт просто забыл. Сделаешь мне одолжение? Можешь сбегать к нему в комнату и принести мне куклу?
Кончик косы переместился обратно в рот.
– Мне не разрешается входить в комнату Курта, – сказала Вики и стала еще энергичнее сосать косу. – Он сказал, что если я это сделаю, то он пожалуется маме.
– О, Вики, в этот раз он не будет против, – сказала я. – В сущности, ты и ему окажешь огромную услугу. Потому что, видишь ли, если я не заберу Бетти Энн – и прямо сейчас – кто‑нибудь пойдет к директору школы и скажет ему, что это Курт взял куклу, и тогда Курту, возможно, не дадут аттестат.
Косичка выпала из Викиного рта.
– Кто‑то так сделает?
– О да, – сказала я, толкнув локтем Скотта, который начал хихикать. – Кто‑то может это сделать. Так что, видишь, ты действительно поможешь Курту, если принесешь мне куклу.
– Хорошо, – сказал Вики. – Я сейчас вернусь. Она убежала. Я глянула на Скотта – он качал головой.
– Что с тобой случилось? – спросил Скотт.
– Что ты имеешь в виду? – немного встревожившись, спросила я.
– Ты никогда такой не была, – ответил Скотт. – Ты раньше… ну, не знаю. Тебе раньше хотелось все сгладить, а не взбаламутить.
Мне не верилось, что он это заметил. То есть, что он обратил на это внимание. На МЕНЯ.
– Не знаю, – сказала я, отвернувшись, чтобы Скотт не увидел, как я покраснела. – Подозреваю, что я решила все это остановить.
Мы услышали шаги бегущей Вики, и вот она появилась с Бетти Энн в руках.
Но Бетти Энн выглядела неважно. Волосы у нее сбились, а на ее комбинезончике были видны следы от соуса.
Но она была цела. Голова ее была на месте, а не в мусорном ведре. В ней все еще можно было узнать Бетти Энн Малвейни.
– Вот она, – сказала Вики. – Я нашла ее у Курта под кроватью.
– Спасибо, Вики, – сказала я, зажав Бетти Энн в руке. – Ты замечательная. И, слушай, когда Курт вернется домой, скажи ему, что приходила Дженни Гриинли, и она сказала, что если ты не отдашь ей куклу, то кто‑то пойдет к директору и все ему расскажет.
– Приходила не только Дженни Гриинли, – сказал Скотт. – Скажи Курту, что приходил еще и Скотт Беннетт.
– Нет, Только Дженни Гриинли, – сказала я, быстро послав Скотту взгляд – ЧТО‑ТЫ‑ВСЕ‑ПОРТИШЬ?
– Нет, – сказал Скотт, вернув мне такой же взгляд. – И Скотт Беннетт.
– Я скажу Курту, что вы оба приходили, – сказала Вики. – Если бы вы достали мне автограф Люка Страйкера! Дженни, ты сможешь это сделать? Пожа‑а‑алуйста!
– Да, конечно, смогу, – сказала я и помахала ей рукой, когда мы сбегали со ступенек лестницы к машине Скотта.
– Зачем ты это сделал? – спросила я его, как только мы оказались в машине. – Назвал ей свое имя?
– Потому что, когда Курт обнаружит, что ты натворила, – сказал Скотт, – он взорвется, как ракета. И если решит кому‑то набить морду, то думаю, должен, по крайней мере, найтись хоть кто‑то, кто ответит ему тем же.
Внезапно я снова заморгала от слез. Мне просто не верилось. Дважды за день он кидался меня спасать, будто…
Ну, будто Ланселот.
– Великолепно! – сказал Скотт. – Ты снова решила поплакать, а?
– Нет, – засопев, ответила я.
Я ничего не могла поделать. Он готов пожертвовать своим собственным лицом, чтобы сохранить мое… Это в самом деле очень приятно, к тому же еще никогда в жизни никто для меня такого не делал. И это должно было означать, что он думает обо мне не только как о друге, ведь так?
Так ведь?
Мы остановились. Внезапно Скотт снял руки с руля и наклонился ко мне…
Я позволю ему. У меня подпрыгнуло сердце. Пульс заколотился. Я думала, что он хочет меня поцеловать. Я думала, что он хочет придвинуться поближе, обнять меня, прошептать: «ПОЖАЛУЙСТА, ДЖЕННИ, НЕ ПЛАЧЬ», и поцеловать меня.
Я знала! Я не понимала, откуда это во мне возникло! Но внезапно эта мысль оказалось там, у меня в сознании.
Сердце в моей груди билось громче, чем барабан на репетиции «Трубадуров», дыхание перехватило…
Но вместо того чтобы обнять меня, Скотт потянулся и открыл ящик для перчаток. Он что‑то оттуда достал и протянул мне.
Это был пакетик бумажных салфеток.
– Ты сейчас промочишь всю куклу, – сказал он.
Спросите Энни
Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!
|
|
|
