 |
В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.
|
|
|
|
Дорогая Энни!
Но я действительно его люблю. И мне действительно нужна твоя помощь. Сделать ли мне первый шаг? Или это ужасно? Но если я буду дожидаться его первого шага, вдруг какая‑нибудь девочка первой сделает этот шаг? Я не хочу быть слишком навязчивой, хотя ты говоришь, что это все может изменить. ЧТО ЯДЕЛАЮ?
Еще больше отчаявшаяся, чем раньше
Дорогая Отчаявшаяся!
Я НЕ ЗНАЮ!!! Я сама пытаюсь это понять.
Энни
Восемнадцатая глава
Я поняла, что Скотт не собирается далеко уходить. Просто мы отошли, чтобы никто не слышал нашего разговора.
До нас доносилась музыка. Я видела людей, собравшихся вокруг костра, но не различала их лиц. Мы шли к небольшому лесочку около амбара. За ним начинался подлесок с речкой.
Забавно, что в результате мы от всех оторвались.
– Если мир, как мы знаем, рушится, и я должен построить его заново, – сказал Скотт и наклонился, чтобы сорвать цветок, Кружева Королевы Анны, – то в мою новую цивилизацию я не допущу никаких актеров.
Услышав это, я рассмеялась, хотя сердце мое по‑прежнему колотилось.
– Ах, так? – сказала я. – А как насчет журналистов?
– О, журналистов я допущу, – сказал Скотт, накручивая стебелек цветка на палец. – Потому что кто‑то должен сообщать, что происходит. Новое общество не будет повторять ошибок старого.
Даже при отдаленном свете костра мне было видно, как палец свободной руки двинулся к крошечному фиолетовому центру венчика цветка.
Моя память тут же вернула меня в один день каникул. Мистер Ши рассказал нам старинную сказку – если вы вырвете фиолетовую часть цветка Кружева Королевы Анны, то вы убьете цветок, потому что крошечная фиолетовая серединка – это сердце цветка.
|
|
|
Вот я и сказала, не очень‑то задумываясь над тем, что делаю и что говорю:
– Нет, не надо, ты убьешь цветок.
И положила свою руку на руку Скотта, чтобы остановить его…
И тогда Скотт уронил цветок. И мое лицо оказалось в его руках. И Скотт стал так целовать меня, будто хотел, чтобы это продолжалось вечно.
И я отвечала на его поцелуи.
Я никогда не представляла себе ничего подобного, потому что не могла даже вообразить такие детали – руки Скотта пахли маршмаллоу и цветком Кружева Королевы Анны… Как нежно эти грубые руки касались моего лица… А вкус его губ, сначала сладкий, а потом не совсем сладкий… И губы, сначала мягкие…
Потом руки Скотта отпустили мое лицо, двинулись вниз, к талии, потянули меня к себе, и наши денные тела прижались друг к другу, и я почувствовала его теплую кожу и обвила руками его шею, и грудь Скотта раздавила букетик, подаренный Люком…
…и булавка, которой букетик был приколот к моему платью, впилась мне в грудь.
– Ой, – сказала я и отодвинулась от Скотта.
– Что? – Глаза Скотта блуждали и на его затылке взъерошились волосы, которые взлохматили мои руки. – Тебе плохо?
– Нет, нет, – ответила я. Потому что мне НЕ БЫЛО плохо. Неожиданно, впервые в моей жизни мне стало так фантастически хорошо. – Это просто потому…
– Извини, – сказал Скотт. Хотя он, на самом деле, вовсе не выглядел виноватым. – Но я ДОЛЖЕН был это сделать, Джен. Потому что… потому что я понимал, что другого шанса у меня, возможно, не будет.
Пока он говорил, я отколола букетик. И бросила его. Букетик исчез в высокой темной траве.
– О чем ты говоришь? – спросила я, вовсе не уверенная, что хочу знать.
– Ты говорила, что вы просто друзья, – сказал Скотт. Он выглядел чуть более растерянным, чем должен был выглядеть парень, который только что так целовал девушку. Особенно если принять во внимание, что девушка отвечала на его поцелуи. – Но… хорошо, хочу сказать, что я же не дурак. Ведь он – ЛЮК СТРАЙКЕР.
|
|
|
– Какое отношение… Люк Страйкер имеет… к ЭТОМУ? – Я искренне ничего не понимала…
…но по тревожному тону его голоса почувствовала, что все не так уж хорошо и что это МНЕ стоит встревожиться.
– Я просто говорю, – сказал Скотт так, будто не слышал меня. Он и смотрел не на меня, а на костер. – Когда я встретил тебя тогда, на каникулах в прошлом году, я подумал, что ты… ну, я подумал, что ты замечательная. Но я и не подозревал, что ты так же думаешь обо мне. Я хочу сказать – ты такая милая. Но ты ВСЕГДА была такой милой. Со ВСЕМИ…
Если бы он ударил мне в сердце кинжалом, меня бы это не так ранило. МИЛАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЖЕННИ ГРИИНЛИ, ВСЕОБЩИЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ.
– Ив самом деле, было очень трудно понять, что с тобой творится, – продолжал Скотт, он говорил так быстро и так взволнованно, будто хотел выговориться, пока не передумает. – То ли я тебе нравлюсь, – я имею в виду, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нравлюсь, – то ли я нравлюсь тебе так же, как и все остальные люди. И тогда Джери сказала мне, что ты ни с кем не ходила на свидания…
О господи. Джери мертва.
…и я подумал, что это просто невозможно. И Джери, она действительно была очень симпатичной, и все продолжалось, и…
Совсем, совсем мертва.
– Ну, ты понимаешь. О да, я понимала.
– И тогда я решил: хорошо, пусть так и будет. Но это было, как… – И здесь Скотт, все еще не глядя на меня, провел рукой по волосам, но не так, как это делал Люк. – Я просто не мог выкинуть тебя из головы. И чем больше времени я проводил с тобой – знаешь, за ланчем, в «Журнале», – тем лучше я осознавал, что хочу быть именно с ТОБОЙ, и что Джери и я… Мы не подходим друг другу.
Хорошо. Оставлю ее в живых. Только чуть живой.
В конце концов Скотт повернулся ко мне и, глядя мне в глаза, – а я не могла разглядеть его глаз в темноте – сказал:
– Но тут появился Люк Страйкер.
– Хорошо, – сказала я, все еще не понимая, при чем тут Люк. – И?..
– И… Ну, он же ЛЮК СТРАЙКЕР, Джен.
– Так что же?
– Не надо, Джен. Ты согласилась пойти с ним на «Весенние танцы»!
– Ага… – сказала я.
И тогда медленно… медленно‑медленно… до меня стало доходить, о чем пытался сказать Скотт.
Неожиданно многое из того, что меня раньше смущало, приобрело смысл. Как, например, пакетик с бумажными салфетками там, в автомобиле. Скотт вытащил этот пакетик вместо того, чтобы меня поцеловать не потому, что его ко мне не тянуло,
|
|
|
О нет. Он просто думал, что я влюблена в Люка Страйкера.
ОН ДУМАЛ, ЧТО Я ЗАНЯТА.
Вот о чем он хотел спросить тогда в машине. Теперь я поняла. Вот в чем заключался его вопрос. Влюблена я или не влюблена в Люка Страйкера.
И хотя было совсем темно – и, сказать по правде, мне, в моем шифоновом платье, было довольно прохладно, – внезапно будто взошло солнце.
Серьезно. Я почувствовала, что солнце взошло и согрело меня своим теплом.
– Я пошла с Люком на «Весенние танцы», – стала объяснять я, ослепленная тем, как Скотт смотрел на меня… будто я ТАК МНОГО ДЛЯ НЕГО ЗНАЧУ… – потому что он ПОПРОСИЛ меня пойти с ним, а не потому, что я влюблена в него. В сущности, я, вероятно, единственная девушка в этом городке, которая в него НЕ ВЛЮБЛЕНА. И никогда не была.
– Это правда? – Скотт потянулся и схватил меня за руку, затем сжал ее – не сильно, но не так, как если бы потянул меня, чтобы куда‑то идти – обеими руками. – Значит, тебя не трогает то, что он… то, что он и Джери… Тебя это не огорчило?
– Нет, конечно, нет. – Я не смогла удержаться от смеха. Я чувствовала себя так, будто все приходит не на самом деле, а в кино. Солнце сияло, вокруг щебетали птички. Казалось, в любую секунду может появиться радуга и хор запоет «День за днем». – Я никогда не любила Люка так…
И тогда – удивительно, но это произошло – что‑то открылось. ПРАВДА. И стало так легко, будто мы разговариваем о книгах или еще о чем‑то.
– …так, как тебя.
Вот. Я это сказала. Это слово вырвалось наружу и плавало вокруг нас в пространстве. Слово на букву «Л».
Мне даже захотелось поймать его и запихнуть обратно к себе в рот…
…пока Скотт не сжал мою руку еще сильнее. И теперь это ТОЧНО не выглядело так, будто мы куда‑то собираемся идти.
– Ты только что сказала, что ЛЮБИШЬ меня? – спросил Скотт.
Ну, и что мне было делать? Я это сказала. Отступать некуда.
|
|
|
И знаете, что? Я и не хотела отступать.
– С тех пор, с пятого класса. – Я услышала свое странное лепетание, но мне было все равно. – ВОТ почему я никогда ни с ком мг ходила на свидания Ты же уехал. Но потом ты вернулся, и я…
Я больше не могла говорить. Потому что Скотт схватил меня и притянул к себе.
И начал меня целовать.
И тут уж я его не останавливала.
Мы целовались все время, пока сверкал фейерверк. Мы даже не замечали, что взрывается фейерверк…
…наверное, потому, что у нас был наш собственный фейерверк.
Когда мы вернулись к костру – Скотт обнимал меня за плечи, а я его – за талию, подскочила Трина со словами:
– Где вы были? Вы все пропустили… Эй, что?.. – И у нее глаза стали такими большими. – ОХ!
Полагаю, что она заметила руку Скотта у меня на плечах. Или может быть, она заметила блаженную улыбку у меня на лице. По крайней море, потом она рассказывала мне, что я сияла блаженством, даже несмотря на то, что у меня в заколке был цветок Кружева Королевы Анны вместо незабудок, с которыми начинался вечер.
Но, я думаю, и вы сияли бы блаженством, если бы человек, которого вы любили с пятого класса, сказал бы вам, что и он вас любит.
Скотт был согласен с Люком и Джери, что я должна стать президентом ученического совета на будущий год. Он даже сказал, что сам обеспечит булочками и кексами распродажу, которую будут вести в мою поддержку Кэйра и Трина, руководители моей избирательной кампании.
И хотя я никогда не отказывалась от возможности попробовать то, что предлагал Скотт, я все же думала, что президент ученического совета – это не совсем тот уровень.
Я хочу сказать, что девушка, которая так умеет управляться с людьми…
А почему бы и не Белый дом?
ВОКРУГ ДА ОКОЛО Л.А.
Вчера на Родео Драйв видели Люка Страйкера, который прогуливался со своей постоянной спутницей, студенткой Калифорнийского университета Джери Линн Паккард. У него на правом бицепсе была повязка. Ходят слухи, что Страйкеру лазером удалили татуировку, остававшуюся после встречи с партнершей по фильму «Ланселот и Джиневра» Анжеликой Тримэйн…
СЕЙЧАС ИГРАЕТ…
Смотрите Люка Страйкера в фильме «США 30»… Может ли выпускник школы спасти свой город в Индиане от нападения террористов в то время, как он завоевывает сердце девушки своей мечты? Эберт и Рэпер называют исполнение Страйкера «ловкой штукой» и оценивают фильм, как «весьма недурной».
В роли Дженни Грин – Линдсэй Лоан.
Спросите Энни
Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!
|
|
|
