 |
Е. Е. Голубкова, С. В. Канашина. Репрезентация концепта «угроза» в мультимодальных единицах коммуникации - интернет-мемах
|
|
|
|
Е. Е. Голубкова, С. В. Канашина
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА «УГРОЗА» В МУЛЬТИМОДАЛЬНЫХ ЕДИНИЦАХ КОММУНИКАЦИИ - ИНТЕРНЕТ-МЕМАХ
Характерные примеры мема ― анекдоты, модные мелодии, слухи и листовки «прочитал сам ― передай товарищу».
Константинов А., Тарасевич Г. Будущее рекламы: вирусы, слежка и мимикрия // «Русский репортер», № 1 (1), 17-24 мая 2007.
Различие с «лихими 90-ми» лишь в том, что развитие Интернета привело к рождению новых технологий борьбы. Участники рекламного рынка говорят, что в Сети ведутся информационные войны, и называют основные методы. Иллюстрации, демотиваторы и видеоролики позволяют обойти критические барьеры рационального мышления.
Китаева Е. В бизнес вернулся пиар «лихих 90-х» // РБК Дейли, 2013. 02. 26.
Способы репрезентации концепта «угроза» являются актуальной темой для лингвокогнитивного исследования, что обусловлено, с одной стороны, многочисленными рисками современного общества, а, с другой, новыми средствами выражения данного концепта. В частности, особый интерес представляют способные к репликации семиотически осложненные единицы интернет-коммуникации – мемы или демотиваторы [Брагина, 2018], [Бабина, 2013], [Канашина, 2016].
В настоящей статье мы хотели бы подробнее остановиться на семиотических и семантических особенностях интернет-мемов как разновидности поликодового текста и показать, каким образом данные особенности используются в процессе так называемой прагматикализации информации и противодействия различного рода политическим и социокультурным угрозам.
В начале XXI века возникло новое явление в интернет-коммуникации, которое представляет собой лингвовизуальное единство, картинку, помещенную в квадратную рамку. Этот феномен получил название интернет-мем или в русской традиции демотиватор.
|
|
|
Авторство термина интернет-мем неизвестно. Он восходит к слову мем, предложенному британским ученым Ричардом Докинзом в его книге «Эгоистичный ген» (англ. ‘The Selfish Gene’) в 1976 г. [Докинз, 2018]. Термин мем образован от древнегреческого корня, означающего «подобие» по аналогии со словом ген (англ. meme и gene). Согласно концепции Р. Докинза, мем – единица культурной информации, передающаяся от одного носителя к другому. В качестве примеров мемов он приводил устойчивые слова и выражения, музыкальные мелодии, явления моды и т. д.
Первые интернет-мемы появились в среде англоязычной интернет-коммуникации и быстро стали популярными. Мемы создаются не профессионально обученными людьми, а обычными интернет-пользователями, их авторство, как правило, анонимно. Участники интернет-коммуникации обмениваются интернет-мемами в чатах, форумах, социальных сетях и т. д., чтобы передать и выразить свои эмоции и поделиться ими (например, поднять настроение, выразить восторг или негодование и т. д. ).
Став важной и самобытной частью интернет-культуры, интернет-мемы обратили на себя внимание ученых и в особенности лингвистов, пытающихся осмыслить этот феномен с лингвокультурологической точки зрения [Брагина, 2018], [Бабина, 2013], [Кронгауз, 2012]. Сегодня интернет-мемы рассматриваются с позиций философии, культурологии, социологии и др. наук.
Итак, картинки с вербальным компонентом транслируют информацию в мультимодальной форме, т. е. с помощью двух каналов передачи информации. Участие вербального и визуального каналов в передаче информации позволяет обогатить семантику любого концепта, в том числе и концепта угроза/threat и репрезентировать его неконвенциональным и нестереотипным образом.
|
|
|
Поликодовость является облигаторной характеристикой интернет-мемов и имеет свои особенности по сравнению с другими поликодовыми текстами. Во-первых, поликодовость интернет-мемов усиливает роль таких механизмов, как инференция и пресуппозиция при декодировании их значения. Как графический, так и вербальный компоненты мема могут содержать знаки, стимулирующие данные механизмы. Например, изображение кадра из известного фильма (рис. 1) может инициировать процесс пресуппозиции, проявляющийся в разгадывании прецедентной ситуации, а непрямая отсылка к известному мультсериалу «Футурама» (рис. 9) также иницирует механизм пресуппозиции, который является ключевым для создания комического эффекта. Кроме того, минималистичность формы и содержания интернет-мема приводит к тому, что информация часто выражена в нем имплицитно, в виде намека, аллюзии и т. д., что также запускает процессы пресуппозиции и инференции.
Поликодовость интернет-мема отличается и тем, что связь между вербальным и невербальным компонентами может быть различной в зависимости от степени автономности каждого компонента. Встречаются интернет-мемы с частичной креолизацией (с определенной автономностью графического и вербального компонентов), при которой имеются отношения дополнения между компонентами. Примером таких мемов могут служить единицы, образующие серии, в которых визуальный компонент остается одним и тем же, а вербальный компонент может меняться (рис. 1 и 5). Встречаются также мемы с полной креолизацией (рис. 8 и 10), в которых образуется тесная смысловая связь между графическим и вербальным компонентами. При отсутствии одного из компонентов смысл «распадается», и прагматический эффект не достигается [Канашина, 2017].
Важно отметить, что, будучи распространенной в интернет-коммуникации мультимодальной единицей, интернет-мем может быть рассмотрен и как семиотически осложненный минитекст, содержащий вербальный и невербальный компоненты и функционирующий в интернет-среде.
Поскольку в меме присутствует два кода, вербальный и невербальный, которые относятся к разным семиотическим системам, можно предположить, что он построен на взаимодействии единиц различной семиотической природы, которые не только обеспечивают структурную целостность мема на формальном уровне, но и семантическую и прагматическую целостность на содержательном уровне. Процесс взаимодействия единиц различной семиотической природы в языке традиционно называется в лингвистике семиотической гибридизацией. Этот термин, во-первых, акцентирует внимание на семиотической разнородности элементов, которые входят в состав гибрида, а во-вторых, он выделяет комплексный, усложненный характер новообразований, смысл и форма которых не сводится к сумме их компонентов [Канашина, 2015].
|
|
|
Процесс семиотической гибридизации имеет глубокие когнитивные основания. Во-первых, он свидетельствует об основном принципе человеческого восприятия – целостности. Любой объект, каким бы сложным по своей структуре он не был, воспринимается человеком как целостное, единое явление, следовательно, даже если объект состоит из знаков различной семиотической природы, восприниматься он все равно будет целостно.
Во-вторых, семиотическая гибридизация показывает важный аспект различных семиотических систем – их идентичность. Несмотря на существенную разницу, семиотические системы, обнаруживают сходство на глобальном уровне, которое позволяет им комбинироваться, объединяться и создавать сложные гибриды. Это сходство объясняется тем, что знак любой семиотической природы может выступать объектом познания, следовательно, знаки различной семиотической природы могут объединяться и создавать сложные новообразования, которые, выступая в качестве объекта познания, задействуют один и тот же механизм познания.
Таким образом, интернет-мем, будучи семиотически неоднородным минитекстом с комплексной структурой и ограниченной сферой употребления, является сложным, но интересным объектом для лингвистического исследования, потому что значительно отличается как от традиционных мономодальных текстов, так и от других полимодальных текстов, которые функционируют в интернете (рекламного, газетного дискурса и др. ).
|
|
|
Семиотическая сложность и специфичность интернет-мема делают применение традиционных лингвистических методов исследования недостаточным для понимания его особенностей. Именно поэтому оправданным представляется привлечение методов исследования из смежных наук, в частности когнитивных.
Одним из таких методов можно считать метод концептуальной интеграции, который активно используется в когнитивной лингвистике и семиотике. Метод концептуальной интеграции лежит в основе теории концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера. Напомним, что концептуальная интеграция понимается как «базовая когнитивная операция, которая осуществляется по определенной схеме на различных уровнях абстракции и имеет четкую структуру, которая включает в себя исходные пространства, общее пространство и смешанное пространство (бленд). Все перечисленные компоненты представляют собой ментальные пространства» [Ковальчук, 2011: 87]. Метод концептуальной интеграции включает процедуру анализа ментальных пространств и их взаимодействия, которые успешно применялись в когнитивной лингвистике при изучении самых различных единиц номинации. С его помощью исследователи «выходят» на единицы описания когнитивного уровня – концепты, фреймы, слоты. Данные единицы формируют сложные структуры – ментальные пространства.
Концептуальная интеграции также может рассматриваться как технология когнитивного исследования в том смысле, что она, во-первых, выступает как «операциональный процесс деятельности людей» [Комарова, 2012: 32], т. е. как некоторого рода процедура или операция, использующаяся в лингвистическом исследовании. В силу этих двух особенностей представляется, что концептуальная интеграция, дополненная семиотическим «смешением» информации, послужит оптимальным способом описания семантики и прагматики мема. Напомним¸ что среди особенностей интернет-мемов как единиц мультимодальной коммуникации, уже отмечались такие, как их бытование в онлайн дискурсе, анонимность, прецедентность описываемых ситуаций и героев, прагматическая нагруженность, способность к мгновенной репликации и модификации, актуальность. Расшифровка удачного интернет-мема требует определенного когнитивного напряжения, а, следовательно, дополнительного внимания к себе, что обеспечивает его лучшее запоминание и определенную реакцию широкой аудитории.
Еще одним важным свойством интернет-мемов является их ироничный, сатирический и смешной контент по определению. Примеры из НКРЯ и COCA показывают свойственную словам демотиватор и мем сочетаемость: в шутках, афоризмах, демотиваторах; забавный демотиватор; чтобы получить вдохновение и свежие материалы для «фотожаб», «демотиваторов» и другого издевательского контента»; на фоне мириад шуток, карикатур, демотиваторов; устойчивый мем; раскрученный интернет-мем; популярный интернет-мем; постыдный мем; популярный интернет-мем; знаменитый мем «британские ученые»; устойчивый интернет-мем; антикавказский мем; но здесь совершенно безобидный и смешной интернет-мем в отличие от остальной интернет- культуры, которая часто бывает несправедливой и даже жестокой [Шабанова, 2013]; popular, disturbing, ubiquitous, cultural, successful, powerful, right-/left-wing, social media popular culture meme [COCA].
|
|
|
Сочетаемостный профиль данных слов подтверждает тот факт, что благодаря своим дикурсивным характеристикам – анонимности, ироничности, кажущейся несерьезности, репликативности, – интернет-мем занимает устойчивое место в ряду традиционных орудий борьбы с социально-политическими проблемами и угрозами. Мемы родственны шуткам, анекдотам, афоризмам, карикатурам и проч. вербально-визуальным способам высмеивания недостатков, но принципиально отличаются от них «средой обитания», высокой скоростью своего «размножения» и модификации, и, главное, мультимодальным/поликодовым характером подачи информации.
Роль удачных, острых, злободневных интернет-мемов можно сравнить с функцией шута (скомороха) при дворе короля – им можно то, что нельзя никому и им за это ничего не будет. Они именно играют роль «дурачка», юродивого, но в отличие от шута, который все же подвергался избиению за не очень смешные шутки, мемы просто умирают, по мере потери актуальности или модифицируют одну из своих составляющих – чаще вербальный или реже визуальный ряд. Некоторые из них, по мнению Н. Г. Брагиной, могут превратиться в социальные идиомы (ср. британские ученые доказали, Капитан Очевидность, Аффтаржжот, Это фиаско, братан, Keep calm and…, One does not simply, My face when). Автор называет процесс включения мемов в область комического «прагматикализацией» [Брагина, 2018]. При этом интересно, что по закону жанра, мемы «конструируют» и то, что задумывалось как комическое, и то, что исходно не задумывалось как игровое и/или комическое как таковое. Помимо этого, мемам должна быть присуща высокая степень иносказательности и аллюзивности, чтобы заставить сообщество задуматься над неоднозначностью проблемы и начать поиски ее решения.
Вот что находим в Google по запросу «функции шута»: в средние века только короли и шуты пользовались свободой слова. Последние официально считались «дураками», на которых нельзя обижаться. На деле они нередко были умнее своих господ, и выполняли важную социальную функцию – говорить правду в глаза владыкам. Придворному шуту было позволено абсолютно все. < …> Дурак (придворный шут, лицедей) был облечен привилегиями и обязанностью выдавать точку зрения, отличную от официальной, придворной. По уму придворный шут не уступал другим придворным лицам, а во многом и превосходил их, т. к. настоящий придворный шут или дурак высокой квалификации должен был быстро понимать сказанное другими, быстро оценивать чужую мысль и еще быстрее выдавать альтернативу чужому или общепринятому мнению, на что уже тогда были способны не многие. В некоторой степени интернет-мемы разделяют эти обязанности шутов с поправкой на более широкую аудиторию, безнаказанность и более широкий спектр адресуемых проблем.
В настоящем сообщении мы хотели бы проанализировать несколько современных интернет-мемов, отбор которых проводился с опорой на ключевое слово угроза/threat, которое фигурирует в вербальной составляющей мема. Мы хотели бы продемонстрировать процесс «прагматикализации» мемов, иными словами, каким образом в мемах заведомо не конструируемое как смешное и забавное понятие угроза/threat переводится в парадигму комического и становится эффективным способом противостояния недостаткам.
Данные Национального корпуса русского языка показали, что наиболее частотным является использование слова угроза в контексте террористических угроз, угроз различных стихийных бедствий, угрозы международной безопасности, развития какого-то заболевания и т. д. [НКРЯ]. Согласно Corpus of Contemporary American English, концепт threat наиболее часто задействуется в контекстах cyber threat (кибер угроза), threat to democracy (угроза демократии), threat of incarceration (угроза лишения свободы) и т. д. [COCA].
Однако исследование корпуса интернет-мемов с вербальным компонентом на русском и английском языках выявило, что угроза чаще всего позиционируется как нечто абсурдное и несерьезное, например, Россия как ядерная уроза (рис. 2), не страшные угрозы (рис. 4), the threat of rain (угроза дождя) (рис. 5), empty threat (пустая угроза) (рис. 3), threatening meme (угрожающий мем) (рис. 6).
Рисунок 1 Рисунок 2
Рассмотрим подробнее примеры. На рис. 1 представлен интернет-мем, в котором задействован концепт угроза. Данный интернет-мем входит в популярную серию мемов «Нельзя так просто взять и…», прототипом которой является фильм «Властелин колец», в котором один из персонажей говорит эту фразу. В данном меме наблюдается комический эффект, который обусловлен, во-первых, экстралингвистическими факторами, т. е. отсылкой к прецедентному феномену, а во-вторых, взаимодействием вербального и невербального компонентов. Автор мема высмеивает глобальную тенденцию воспринимать Россию как глобальную угрозу, подчеркивая, что восприятие России как опасной, непредсказуемой страны необоснованно и немотивировано. Угроза в данном случае нечто формальное, фиктивное, номинальное, образ, культивируемый СМИ, а не реально нависшая опасность.
На схеме 1 представлен процесс концептуальной интеграции, который показывает, как ментальные пространства репрезентируют концепт угроза. Данный концепт преподносится как нечто несерьезное и неопасное, его значимость девальвируется. Столкновение двух исходных пространств, одно из которых позиционирует Россию, как опасную страну, а другое – как не представляющую угрозы, решается в пользу последнего именно благодаря взаимодействию визуального ряда и иронических слов героя кинокартины. В процессе семиотического смешения инферируется информация об абсурдности установки рассматривать Россию в качестве империи зла.
Мем на рис. 2 посвящен такой социокультурной угрозе, как перенаселение. Сопроводительная надпись переводится как «Неужели я единственный здесь (только мне кажется), кто верит, что перенаселение – настоящая проблема? ». Избыточное население планеты, которое составляет на сегодняшний день около 7 миллиардов человек, является большой нагрузкой на мировые природные ресурсы и экосистемы планеты. Перенаселение рассматривается как глобальный демографический кризис, ставящий под угрозу выживание планеты. Несмотря на важность и серьезность данной проблемы, автор мема представляет перенаселение в юмористическом ключе, опираясь на черный юмор. Пистолет в руках мужчины, передергивающего затвор, намекает на истребление людей как решение проблемы перенаселения. Очевидно, что интернет-мем имеет ироническую направленность и воспринимается не как призыв к насилию, а как образец черного юмора. Юмор также усиливается благодаря присутствию социальной идиомы «только мне кажется, что…», задающей юмористический тон высказыванию.
Схема 2 демонстрирует процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рис. 2.
Процесс концептуальной интеграции имеет стандартную структуру. Общее пространство задает тему перенаселения как глобальной урозы, исходные пространства актуализируют концептуальные метафоры перенаселение – глобальная угроза и истребление людей – решение проблемы перенаселения. При проецировании ментальных пространств возникает бленд, который репрезентирует данную проблему в юмористическом ключе.
Таким образом, концепт угроза выражается оригинальным образом в интернет-мемах: если в текстовом материале данный концепт используется в основном в политическом, социокультурном, военном контекстах и несет коннотацию важности, серьезности, опасности, то в интернет-мемах концепт угроза используется зачастую в бытовом контексте, сопровождается иронией, сарказмом, мотив опасности высмеивается.
Юмор в интернет-мемах при этом носит особый характер. Особенностями комического в интернет-мемах является опора на парадокс и абсурд. Интернет-мемам свойственно высмеивание потенциально несмешных феноменов. Красноречивым примером является концепт угроза, который не предполагает комического контекста. Таким образом, юмористическая направленность интернет-мема как жанра интернет-коммуникации диктует новое, переосмысленное прочтение концепта угроза.
Схема 1. Процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рис. 1
Общее пространство
Исходное пространство Исходное пространство
 |
Схема 2. Процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рис. 2
 |
Исходное пространство
Исходное
пространство
 |
Рисунок 3 Рисунок 4
Рисунок 5 Рисунок 6
Рассмотрим подробнее механизм создания комического эффекта в интернет-мемах. На рис. 5 представлен интернет-мем, сопроводительная надпись в котором гласит: «Нельзя так просто взять и поиграть в кикбол в среду без угрозы дождя». В данном меме концепт угроза переосмысливается в комическом ключе, вместо создания предчувствия опасности наблюдается ироническое представление концепта угрозы. Глобальное, повсеместно важное понимание угрозы уступает место бытовому восприятию угрозы, сведенной до уровня небольшой проблемы – дождя, мешающего играть в кикбол.
Таким образом, концепт угроза семантически и концептуально переосмысливается. Заложенная в слове угроза составляющая «гроза», означающая «трепет, ужас», в некотором роде обесценивается, потому что слово угроза помещено в такой комический контекст, в котором образ опасности отсутствует. Возникает оппозиция между семантикой слова угроза и синтагматикой и прагматикой высказывания, что приводит к когнитивному диссонансу на концептуальном уровне.
На схеме 3 представлен процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рисунке 5. Процесс концептуальной интеграции показывает, что изменение семантики слова угроза имеет когнитивные основания. В концепте угроза содержится слот «опасность», который не актуализируется в комическом контексте. Бленд, который образовался в результате проецирования исходных ментальных пространств, репрезентирует угрозу как нечто неопасное, незначительное.
При этом, важную роль в построении комического эффекта в интернет-мемах играет визуальный компонент, который взаимодействует с вербальным компонентом и конституирует значение мема. Роль невербального компонента в интернет-мемах чрезвычайно важна, как в содержательном, так и в эстетическом плане. Невербальный компонент в интернет-мемах выполняет те же функции, что и невербальный компонент в любом поликодовом тексте, а именно: аттрактивную (функцию привлечения внимания), информативную, экспрессивную и эстетическую функции [Анисимова, 2003]. При этом экспрессивная функция (функция выражения эмоций) является первостепенной в интернет-мемах, поскольку мемы являются знаками с богатым эмоциональным потенциалом, часто создающимися с целью передать или вызвать определенную эмоцию. Именно невербальный компонент интернет-мема способен наиболее эффективно призывать к эмоциям, поскольку воздействует на подсознание реципиента.
Схема 3. Процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рис. 5
Общее пространство
 |
Рисунок 7 Рисунок 8
Интернет-мем на рис. 7 также посвящен угрозе, в данном случае речь идет о компьютерной угрозе. Сопроводительная надпись переводится: «Компьютерная угроза? Я вызову полицию». Образ угрозы представлен в преувеличенном виде, угроза воспринимается буквально, как риск для здоровья, безопасности, и т. д., в то время как компьютерная угроза не представляет опасности для человека. Образ старушки наводит на мысль о том, что представители старшего поколения воспринимают слово «угроза» в его прямом значении и не ассоциируют его с компьютерными проблемами.
В интернет-меме на рис. 8 также наблюдается процесс семиотической гибридизации, обусловленный поликодовостью мема. Сопроводительная надпись переводится
«Оранжевый уровень опасности. Всего 1452 дня до выборов 2020 года! ». Наблюдается интересное взаимодействие вербального и визуального компонентов, основанное на сложной цветовой метафоре. Слово оранжевый обыгрывается в прямом и переносном смысле. С одной стороны, оранжевый уровень опасности означает реальную угрозу для
жизни людей. С другой стороны, цвет волос и лица Д. Трампа имеет оранжевый оттенок. Кроме того, оранжевый цвет обладает определенным символизмом и передает активность, энергичность и напористость. В результате возникает сложная метафора. Оранжевый уровень опасности ассоциируется с Д. Трампом, который воспринимается как чрезмерно амбициозный, упрямый лидер, который будет представлять силу на президентских выборах в 2020 году.
Схема 4 демонстрирует процесс семиотической гибридизации в интернет-меме на рис. 8. Схема ментальных пространств имеет традиционную структуру: родовое пространство, два исходных пространства и бленд. Вербальные и графические знаки взаимодействуют и формируют смысловое пространство мема. Без графического или вербального компонента смысл как бы «рассыпается», теряется и комический эффект не срабатывает.
Схема 4. Процесс концептуальной интеграции в интернет-меме на рис. 8
Общее пространство
Оранжевый
Исходное
пространство
Исходное
пространство
уровень
опасности как угроза
Д. Трамп – реальная угроза
Отметим, что в различных типах дискурса наблюдается определенное противоречие в репрезентации концепта угроза. В официальном дискурсе (дискурс СМИ, политический дискурс) данный концепт является одним из центральных и ключевых, чем объясняется его частотность. В развлекательном жанре интернет-мемов концепт угроза в целом реже репрезентируется и актуализируется иначе. Вместо настроения важности, тревожности, серьезности мемы придают ему шутливый, ироничный оттенок, инициируя когнитивный диссонанс, поскольку буквальный драматизм концепта угроза противопоставлен комизму его трактовки в каждом отдельно взятом интернет-меме (рис. 9, 10, 11 и 12).
Рисунок 9 Рисунок 10
Рисунок 11 Рисунок 12
Итак, интернет-мемы как поликодовые единицы интернет-дискурса позволяют особым образом трактовать концепт угроза в медийной среде. Во-первых, они отражают репрезентацию данного концепта средствами мультимедийной коммуникации, а во-вторых, показывают не мейнстримовую, официальную трактовку концепта угроза, а субкультурную, народную, фольклорную его интерпретацию, которая остается за рамками официальных СМИ. Подобно шуту при дворе короля, они позволяют безнаказанно посмеяться над серьезным или перевести серьезное в формат шутки, фарса, абсурда. Именно за счет этого качества интернет-мемы являются весьма сильным средством выявления и противодействия разного рода политическим и социокультурным угрозам в силу того, что они апеллируют к способности читателя критически оценить самую серьезную ситуацию и представляют ее в юмористическом или парадоксальном свете. Это означает, что высокая прагматическая направленность интернет-мемов может использоваться как средство предупреждения различных угроз, а их свойство «прагматикализации» обеспечивает им определенную «выживаемость» и популярность среди соперничающих с ними способов трансляции смешного.
Литература
Анисимова Е. Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация: (на материале креолизованных текстов). Учеб. пособие для студ. фак. иностр. яз. вузов. М.: Издательский центр «Академия», 2003. 128 с.
Бабина Л. В. Об особенностях демотиватора как полимодального текста // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. №. 2. С. 28-33.
Брагина Н. Г. Интернет-мемы как разновидность фразеологических неологизмов // Вторые григорьевские чтения // Неология как проблема лингвистической поэтики. 2018.
Волоскович А. М. Когнитивные и семиотические аспекты взаимодействия компонентов полимодального текста: дис. … канд. филол. наук: М., 2012. 188 с.
Волоскович А. М. Особенности концептуальной интеграции в полимодальных текстах (на материале инструкций и газетно-публицистических статей) // Дискурс как социальная деятельность: приоритеты и перспективы: Материалы международной научной конференции, Москва, 17-18 ноября 2011. М.: ИПК МГЛУ «Рема», 2011. С. 222-223.
Голубкова Е. Е. Дискурсивная составляющая в исследованиях по когнитивной семантике // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2012.
№. 5 (638). С. 90-98.
Докинз Р. Эгоистичный ген. М.: Litres, 2018. 224 с.
Канашина С. В. Интернет-мем как новый вид полимодального дискурса в интернет- коммуникации (на материале английского языка): дис. М., 2016. С. 265.
Канашина С. В. Интернет-мем как поликодовый текст // Языковое бытие человека и этноса // Сборник статей по материалам XIII Международных Березинских чтений. 2017. С. 106-112.
Канашина С. В. Концептуальная интеграция как технология когнитивного исследования значения англоязычных интернет-мемов // Когнитивные исследования языка. 2015. №. 23. С. 476-483.
Китаева Е. В бизнес вернулся пиар «лихих 90-х» // РБК Дейли, 2013. 02. 26.
Ковальчук Л. П. Концептуальная интеграция смешанного пространства «женщина- лягушка» в русском сказочном дискурсе // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 25. С. 87-90
Комарова З. Методология, метод, методика и технология научных исследований в лингвистике: Учебное пособие. Екатеринбург: Изд-во УрФУ, 2012. 818 с.
Константинов А., Тарасевич Г. Будущее рекламы: вирусы, слежка и мимикрия //
«Русский репортер», № 1 (1), 17-24 мая 2007.
Кронгауз М. А. Мемы в интернете: опыт деконструкции // Наука и жизнь. 2012. №. 11.
С. 127-132.
Шабанова Е. Полтавченко просят запретить дизайн-выставку «Упоротый лис» // Известия, 2013. 03. 20.
Национальный корпус русского языка
Fauconnier G., Turner M. Conceptual integration networks // Cognitive science. 1998. V. 22.
№. 2. P. 133-187.
Corpus of Contemporary American English (COCA)
|
|
|
