Проповедь братства. Оценка труда в христианстве. Социальные мотивы в послании ап. Иакова

Проповедь братства

Основная религиозно–социальная идея, которая с математической ясностью вытекает из этой религиозной проповеди, есть призыв к всечеловеческому равенству и братству. Та точка зрения, на которой стояли Платон, Аристотель, вообще весь античный мир, кроме только стоиков, не знает принципа абсолютной ценности человеческой личности. Я уже указывал, насколько этот идеал человеческого равенства и братства был сознан в стоицизме. Однако он здесь остается лишь философским учением, частным философским мнением, доступным ограниченным кругам. В проповеди же Евангелия это учение утверждается не как идея или мнение, а как религиозный факт. Ибо, как учит Евангелие, люди суть дети одного Отца и соединяются во Христе, в Котором нет разницы между рабом и свободным, между мужчиной и женщиной, эллином и иудеем, варваром и скифом, рабом и свободным [148]. Поэтому для всей новейшей истории здесь ставится тема свободной человеческой личности. Затем в связи с этим находится восстановление человеческого труда в его достоинстве. Если люди равны, то, стало быть, внешнее положение или различие ступеней на социальной лестнице и разность занятий не может изменить, отменить или ограничить этот основной факт.

Оценка труда в христианстве

В новой оценке труда заключается одно из наиболее важных по своим всемирно–историческим последствиям деяний христианства. Корни новейшей хозяйственной жизни, основы нашего хозяйственного космоса заложены в этой новой оценке труда. Величайшие исторические перемены и даже хозяйственные реформы зарождаются в человеческих головах и сердцах как новые идеи или новые верования. И в числе других новых идей христианство принесло новый взгляд на труд, смывший старое аристократическое к нему пренебрежение. Наряду с новой оценкой труда, в христианстве установляется положительное отношение к миру, одинаково отсутствующее как в буддизме (ср. введение), так и в платонизме, договорившем свое последнее слово в неоплатонизме (его основатель — Плотин, 204–270 гг. по P. X., величайший философский гений древности, от него сохранились «Эннеады»). Для буддизма, так же, как и для неоплатонизма, тело есть темница для духа, который ищет из нее освободиться, материальный космос образуется благодаря отпадению от идеального, и материя есть зло. Практическим выводом отсюда является мироотречный аскетизм, внутренне разрывающий с миром. Совершенно иной характер имеет христианский аскетизм, который исходит из принципиального приятия мира. Хотя мир искажен грехом и тлением, но он создан для бессмертия, а тело наше предназначено для преображения и просветления, и воскресшие тела составят вечный храм духа. Эти идеи существенно связаны с догматом о реальном воплощении Христа, провозглашенном на Никейском соборе [149] и получившем особенно резкое выражение в эпоху арианских споров [150], в частности, в творениях св. Афанасия Александрийского. Поэтому христианское отношение к миру отличается, с одной стороны, дуализмом и вытекающим из него аскетическим духом, но в то же время оно не дает оправдания той брезгливости к миру и телу, какая свойственна буддийскому и идеалистическому мировоззрению. Не случайно, что христианские страны явились очагами европейской культуры и развили столь интенсивную творческую деятельность. И в этом смысле духовные корни хозяйственной энергии Европы заложены в той общей оценке мира и труда, в той «благой вести», которую принесло с собою христианство.

Социальные мотивы в послании ап. Иакова

Частные социальные мотивы мы находим как у новозаветных писателей, так и в позднейшей литературе первохристианства. Наиболее резким характером в этом отношении отличается послание апостола Иакова, направленное против некоторых христиан из евреев. Среди евреев рассеяния (диаспоры) были такие, которые занимались торговлей и были представителями денежного капитала, на него же затем приобреталась недвижимость, земельные имущества, где эксплуатировался труд наемных рабочих или рабов. Положение этих рабочих и вообще отношения между рабами и владельцами, богатыми и бедными были не соответствующими понятиям христианства. В послании апостола Иакова мы находим резкую критику и указание общих норм экономических отношений как отношений нравственных, между хозяином и рабами, богатыми и бедными. «Если брат твой и сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто–нибудь из вас скажет: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела, что пользы? » (2, 15–16). «Послушайте, вы, богатые, плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на последние дни. Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа». Известный английский писатель Джон Рёскин не находит более подходящих слов для критики современных капиталистических отношений, нежели этот текст апостола Иакова. Нужно было не только восстановить труд в своем достоинстве, но и внушить эту мысль тем, которые присоединялись к христианской общине; поэтому апостол Павел обращается к некоторым, бросавшим свое занятие и переходившим с места на место с увещанием, что каждый должен оставаться в своем звании и кто не работает, тот не должен есть.