Как распаковывают источник 1 глава

От автора

Раздел I. Неочевидность очевидного или как искажаются факты

Соблазны репортерства

Дайте факт!

Выбор репортера

Критерии качества

Новости «без прикрас»

Ничего лишнего!

Как расставляют акценты

Эффект внушения

Говорящая деталь

Живые новости

Подсказки заглавий

Раздел II. Профессиональное общение: азарт и расчет

Лицом к лицу

Как плетутся «тенета вопросов»

Сложные ситуации

Полемические качели

Состязательный диалог

Конструктивное и деструктивное

Маски общения

Текущие задачи и роли-экспромты

Ролевое интервью

Раздел III. «Вторжение» и «присвоение» в работе репортера

Ролевой репортаж

«Смена профессии»

Этика «мимикрии»

Журналистский детектив и его герои

«Охотник» идет по следу

Чтобы тайное стало явным

Суд совести и просто суд

Аргументы совести

Аргументы в суде

Заключение

 

Памяти московского репортера Эдуарда Церковера

ОТ АВТОРА

Этические проблемы репортерской профессии достаточно остры. Сплошь да рядом возникают неловкости при использовании традиционных рекомендаций, хотя и проверенных временем, но не всегда избавляющих от промахов и даже судебных разбирательств.

Не претендуя на исследование всего комплекса вопросов профессио­нальной этики, остановим внимание на журналистике новостей, — именно с ней связаны и массовый интерес и наибольшие нарекания: упреки в фаль­сификации фактов, грубом вторжении в жизнь частную и политическую, в превращении «солидного» в сенсационное.

Самые распространенные обвинения в адрес репортеров:

искажение фактов;

замалчивание фактов;

публичное раскрытие моментов «не для печати»;

вторжение в частную жизнь;

присвоение права говорить от имени других; присвоение прав на ин­формацию.

Видимо, стоит разобраться в сущности ошибок, неверных шагов журна­листов, предполагая, что, чаще всего, дело — в недостатке профессионализ­ма, а не в злом умысле или личной непорядочности авторов публикаций.

В журналистской среде все шире распространяется убеждение, что эти­ческие предостережения должны идти «изнутри», возникать и крепнуть вну­три творческих коллективов; не противодействуя творческим находкам, ос­терегать от неловких шагов: слишком часты неудачи, несмотря на кажущий­ся профессионализм, «крепко сделанную» заметку или репортаж. Очевидно, что есть ряд специфических проблем репортерства:

уровень достоверности при некомментированном изложении фактов;

отсечение «ненужных» деталей и соответствующие возможности «ис­кусства умолчания»;

косвенное комментирование, дающее простор предвзятым оценкам;

опасности профессионального «дирижирования беседой»;

работа «под маской» и работа «скрытой камерой».

Эти и другие проблемы показывают, что есть чисто профессиональные сложности работы репортера, которые подталкивают к некоторым этическим нарушениям. Посмотрим, какие прилагаются усилия, дабы их избежать, либо свести к минимуму. Попробуем ограничить не допустимое в принципе от «издержек профессии», представить подготовку новостей с оглядкой на степень этичности того или иного приема. Интересно разобраться, к каким ошибкам предрасположена журналистика новостей, где именно следует опасаться «рифов» при самом добросовестном и добропорядочном отноше­нии к делу, каковы стимулы к укоренению этических правил в журналист­ской среде, помимо боязни жалоб и судебных разбирательств. Надеемся, это несколько прояснит, что именно происходит на главных «направлениях об­винений» авторов заметок, интервью и репортажей, как тут можно избежать ошибок, как соотносятся в работе репортера профессионализм и этика.

 

РАЗДЕЛ I

НЕОЧЕВИДНОСТЬ ОЧЕВИДНОГО

или

КАК ИСКАЖАЮТСЯ ФАКТЫ

 

Что стоит за объективностью «чистого факта»

Как преодолевать соблазн «незаметных поправок»

Чего добиваются ссылками на источник

Как понимать требование краткости

Чему служит «эффект внушения»

 

1. СОБЛАЗНЫ РЕПОРТЕРСТВА

ДАЙТЕ ФАКТ!

История журналистики свидетельствует о постоянстве интереса к ново­стям, — как к любопытным сведениям и как к нужной информации, помога­ющей общаться со всем миром, лучше ориентироваться в нем. Этот двоякий интерес провоцирует этические неточности в практике репортера, выделя­ющей из лавины фактов «небесполезное» для читателя, но с учетом привле­кательности сенсационного.

Разным историческим периодам соответствовали разные запросы аудитории, разные требования к качеству репортерской продукции, а, значит — те или иные направления репортерской работы. Неверно соотнесение этой сферы журна­листского труда только с ориентацией на сенсационные свидетельства, только с «пронырливостью» репортера. Исторически формировался и иной стиль, иной подход к сбору и обработке фактов, по мере усложнения требований аудитории. (Например, поучительна история движения «разгребателей грязи» в Америке начала XX века). В обществе все более ощущалась необходимость получать опе­ративные сигналы о том, что творится вокруг; все определеннее проявлялось на­мерение аудитории быть всесторонне ориентированной, дабы правильно оцени­вать действия властей и оказывать давление на их политику.

Поначалу печать — детище образованной элиты, рупор политических ба­талий. Позже появляются массовые варианты печати, она становится более гибким инструментом общественных коммуникаций. Оттачивание, использо­вание этого инструмента в качестве «оружия» связано, прежде всего, с жур­налистикой новостей, которая в XX веке, развиваясь со всей прессой, прошла и дополнительный путь усовершенствования. (Имеется в виду такая практи­ка, которая не афишировалась, даже скрывалась от общества).

Уже в Первой мировой войне 1914-1919 гг. репортерские новости активно использовались для дезинформации противника, затем их возможности в этом плане стали развивать (используя радиоканалы, листовки-однодневки) и под­креплять теорией, — сначала в милитаристской Японии, затем в геббельсовском ведомстве. (Где, например, учили использовать и так называемую «белую», достоверную пропагандистскую информацию и, по степени искажения дейст­вительности, — «серую» и «черную», попросту ложь).

После Второй мировой войны 1939-1945 гг. с перепроверкой опыта пред­шественников и проведением масштабных исследований социальной психо­логии развернулось (прежде всего в США и Великобритании) целеустрем­ленное идеологическое воздействие на аудиторию ряда стран в поддержку политики «наведения мостов» между Востоком и Западом. По другую сторо­ну «фронта» идеологической войны тоже старались совершенствовать ме­тоды работы.

В этих условиях репортерские новости показали себя действенным про­водником тенденций. Продемонстрировали, сколь опасными они могут быть, — ведь оружие можно повернуть острием к себе, в ответственные моменты (скажем, во время выборов, в моменты формирования новой политики) поч­ти незаметно подталкивать общественность к каким-то шагам, дезинформи­руя ее, подменяя убеждение внушением.

Любые изменения в сфере журналистики — результат как внедрения но­вых технологий, так и отражение перемен в самом обществе. Не случайно, именно в XX веке выдвигались и укреплялись в разных странах необходи­мые «противовесы» вышеназванным опасным тенденциям — в виде законо­дательных актов, сдерживающих журналистику, уточняющих сферу ее влия­ния и возможностей.

Очерчивались права журналистики, ответственной за свои действия, не мешающей, но помогающей обществу, если не в качестве мифической «чет­вертой власти», то в качестве силы, обладающей действенным средством ог­ласки. (А огласка может сдержать власть реальную — политическую, эконо­мическую — упредить их антиобщественные шаги). При таких запросах не­обходима пресса как инструмент «достаточно неидеологизированный» (как изящно выразился один из американских исследователей), для того, чтобы сохранять право на нелегкую роль, — быть самоназначенным наблюдателем жизни властных структур, хроникером важных событий в помощь демокра­тическому обществу.

Чтобы быть неофициальным арбитром поведения общества, надо стремиться к безупречности собственного поведения. «Ангажированность» (мягкий сино­ним «продажности»), «вторая древнейшая профессия» и т.п. формулы поведе­ния, которые благодарная аудитория давно связывает с журналистикой, как ни странно, не отторгли иллюзий просветительства, с которых журналистика начи­налась, не развеяли надежд на печать как одну из опор демократии.

В XX веке с возрастанием критики прессы предлагались и пути выхода из кризиса доверия. Более всего надежд связывалось, и ныне связывается, с теорией социальной ответственности, с ситуацией «взаимного контроля». Предполагается, что пресса, преимущественно, контролирует властные структуры, проверяя, что в их деятельности во благо, а что — во вред, а са­му прессу контролирует общество — так называемая «аудитория», в состав которой входят и просто читатели (слушатели, зрители), и «источники» по­лученной информации, и всевозможные «герои» публикаций (в том числе и обиженные журналистами люди).

Проблемы зависимости-независимости прессы — сфера весьма сложная и запутанная. В нашей стране, как и во всем мире, и новые, и старые изда­ния изо всех сил стараются приобрести или сохранить независимость от властей, партий, экономических групп не столько законодательно — декла­ративную (минувшие революции юридически утвердили «свободу прессы», кажется, повсюду), но реальную.

Пути достижения этого — собственные корпорации, издательские дома, концерны и пр. — тема особая. Для целей нашего исследования важно от­метить другие усилия современной журналистики, а именно: попытки как-то сбалансировать ситуацию, одновременно и выполняя гражданский долг (стараясь быть здоровой оппозицией властям, оперативным информатором важнейших событий), и «угождая» публике, ибо самая явная финансовая за­висимость — это зависимость от благожелательности, по крайней мере — терпимости по отношению к работе конкретного издания. (Информацион­ный «товар» должен «нравиться», чтобы находить сбыт!).

На терпимость, тем более, на одобрение аудитории, можно рассчитывать, если печать достаточно чутка к моментам, которые могут спровоцировать недоверие и неудовольствие. Ее выступления как «поступки» постоянно да­ют основание для обсуждений, сопоставлений с нормами поведения, в том числе этическими.

И журналистам приходится об этом помнить, какими бы гордыми словами (о четвертой власти и т. п.) ни был украшен фронтон монолита «пресса».

Все проблемы репортерства связаны с особенностями этой сферы жур­налистики, удовлетворяющей интерес к миру фактов.

От репортеров ждут сведений о новейших происшествиях, поступках, высказываниях, переданных в кратчайшие сроки

Причем только сведений («Дайте факт!»), и более ничего, никаких ком­ментариев. Отвечая на этот запрос, репортеры выработали:

особое отношение к исходному материалу;

особые приемы его подготовки и литературного воплощения. Репортеры работают по заданиям отдела или добывают материал в сво­бодном поиске: готовят оперативную «смесь» пестрой событийной тематики, поставляют новости одной темы (если за ними определен постоянный учас­ток деятельности: местная хроника, новости «из коридоров власти», из зала суда...), либо специализированные новости из областей науки, культуры, экономики; проводят интервью, в том числе и «конфликтные», выполняют специальные задания — как одноразовые (внезапные происшествия), так и долговременные (например, «командировки на войну»).

Подобранные факты отражаются в репортерских новостях как фрагмен­ты истории текущих событий, показывая, что происходит вокруг, что именно сейчас на виду и на слуху.

В общей гонке за сиюминутным различаются материалы более оператив­ные и менее оперативные; в зависимости от первотолчка — исходного ма­териала — избираются разные формы выступлений. Это и краткие сообще­ния, и «картинки», воссоздающие лица и события; и так называемые «авто­ризованные новости»: репортажи о происшествиях, отчеты, представление людей («знакомства»), «ролевые репортажи» — расследования с углублен­ной детализацией событий.

Главное в журналистике новостей — эффект самоочевидности факта

С этим эффектом связан любопытный этический феномен. Репортер буд­то бы не несет ответственности за смысл сообщения. Предназначение жур­налистики новостей — представлять факт самоочевидным, как бы противо­поставляется другой журналистике, интерпретирующей факт. В англоязыч­ной прессе, к примеру, выделяется направление: «ответственная интерпретация» (то, что мы называем «аналитической журналистикой»). Название, вроде бы, предполагает, что другая журналистика — «журналис­тика новостей» — безответственна, или, по крайней мере, менее ответствен­на. В действительности же, это — два крыла одной профессии. И в том, и в другом случае творческий поиск корректируется нацеленностью на опреде­ленный результат восприятия, на вызов реакции читателя.

Ответственность за подбор фактов, пригодных для обработки и за саму обработку, создание новостных материалов, делят редакторы отделов и их подчиненные, а вот ответственность за «ляпы», этические погрешности, ис­кажение истины, клевету несут не только они, но и редакция в целом; может пострадать репутация издания.

Чтобы этого избежать, на рабочих совещаниях специализированных отде­лов (их называют по-разному: отдел оперативной информации, отдел новостей и репортажа и пр.) уточняется стратегия репортерской работы «на опереже­ние» с учетом возможностей конкурирующих изданий, радио и телевидения, с учетом разграничения зоны действия утренних и вечерних газет.

Журналисту хорошего издания, помимо умения добыть новость, важно уме­ние предложить ее редактору отдела как ценную и интересную, отстоять свой замысел, соотнести его с выступлениями по этой же теме в других средствах

информации (например, на телевидении). Есть также необходимость проде­монстрировать, что автор открыт к возможной коррекции замысла (в том чис­ле и продиктованной этическими соображениями). «Переигрывание темы» — свидетельство профессионального чутья; это умение не раз спасало журнали­ста от ловушек, подстроенных собственной предвзятостью.

Для репортерства, как особого рода журналистской деятельности, характерно:

определение таланта репортера как «чутья на новость»;

представление события (либо состоявшегося разговора, либо какого-то иного действия, вызванного инициативой журналиста) как факта, который не нуждается в дополнительных разъяснениях.

В каждом из вариантов выступлений, в каждом отдельно взятом произведе­нии предполагается строгий отбор («селекция») фактов и деталей; выделяет­ся и подчеркивается новость. Автор заботится об адресности (атрибутивности) сведений и мнений и возможной наглядности их передачи. Цель, повторим,— добиться эффекта самоочевидности факта без открытых комментариев.

Общее для всех литературных форм, которые использует репортер: выде­ление основных характеристик факта и затушевывание позиции автора, по­скольку в центре внимания — происшествие. Характерно наставление ре­портерам одной их крупных газет: «Не пишите передовиц, не высказывайте суждений, вам должно показывать и рассказывать, а мнения можете вво­дить, цитируя других...».

На репортерскую работу, ее общественное звучание и этическое напол­нение эти обстоятельства накладывают заметный отпечаток.

ВЫБОР РЕПОРТЕРА

Что выделяет факты для прессы, т.е. факты, в основе своей интересные читателю, среди всех прочих, ежесекундно происходящих событий? Новость — это то, что произошло внезапно? Или то, что затрагивает большинство людей, невзирая на неоднородность аудитории, независимо от уровня ее за­просов? Существенно и то, и другое, и еще ряд моментов.

«Важное — неважное»

Приоритеты необходимо определить, изначальный выбор должен быть как-то обоснован, хотя в журналистике новостей эти обоснования и не представляются читателю.

Известна в истории прессы практика так называемого пассивного отбо­ра, при котором критерии незначительны или просто привычны, как это бы­ло в советской журналистике: следование «газетным приличиям», — что го­дится для газеты, а что — нет; привычное почтение к фактам «солидным» и боязнь фактов «развлекательных». Пассивней отбор дает такие факты, ко­торые большинство читателей не замечает на газетной полосе, никак на них не реагирует, либо реагирует одинаково безразлично.

Один из распространенных вариантов пассивного отбора в мест­ной прессе (более оправданный из-за локальности тем) — так назы­ваемая «вермишель»: поток мелких повседневных фактов, сплетен местного значения. Событий малозначимых, но «узнаваемых» и этим любопытных.

Разделить факты на важные и неважные не так-то просто. Например, при декларировании «важности» как главного критерия в советской прессе, от­бор на самом деле означал: «Лишь бы не сенсационность! Не легковес­ность!», «Нужны факты солидные!»... Материалы, которые доминировали в результате такого отбора, очень часто важными и значимыми читателю не казались. Нередко возникало ощущение, что факты возводятся в ранг «важ­ных» искусственно, что преувеличиваются отечественные народнохозяйст­венные достижения, заслуги отдельных предприятий и отраслей и пр. — и не путем «приписок», прямого обмана, но только тем, что на них концентри­руется внимание как на важнейших новостях. Так что же, все-таки, отнести к «важному»?

Видимо, не то, что важно для журналиста лично или определено для не­го «вышестоящими» структурами.

Важно то, что небезразлично читателю. И что соотносится с позици­ей издания, с его «лицом». В большинстве кодексов журналистской эти­ки предполагается, что критерий важности при отборе фактов помогает уточнить собственную тему журналиста, отсекая все стоящее вне этой те­мы, внушенной коллективным редакционным творчеством, общим его на­правлением.

Итак, при выборе факта важны соображения насчет того, входит или нет тема, встающая за фактом, в русло интересов издания, его специфической аудитории. Кроме того, немаловажна оглядка на вкусы читателя; существен­ным оказывается критерий: «интересно — неинтересно».

Что интересно в новости

Предпочтительный выбор факта связан с особой озабоченностью жур­налиста: есть ли в событии необходимые «новостные элементы» — крупи­цы сведений, которые могут сделать материал интересным.

Как уже говорилось, репортерство как профессия исторически менялась, уточняя ориентиры. Один из этапных моментов в осмыслении критериев за­проса аудитории в начале XX века ознаменовался разработкой списка при­мет интересного факта, ныне широко известных как классические элемен­ты новости. Назовем эти приметы.

Событие, пригодное для освещения в прессе, отличают следующие свойства (или, хотя бы, одно из них):

«своевременность» происшествия, ощутимая важность его оперативной подачи;

близость ситуации читателям конкретного издания: сплетение ее тематики со специфическим интересом аудитории (возрастным, про­фессиональным и пр.);

явная значимость события для всех безотносительно к специфичес­ким интересам («Тема преодолевает все границы»);

эффект «эмоционального толчка» при необычайном происшествии.

(Иной вариант «темы, преодолевающей границы»).

Желательны также:

конфликтность происшествия или его особая яркость (причудли­вость события);

связь происшествия с «известным именем» (или влиятельным человеком);

«человеческий интерес»: какие-то обстоятельства события, к кото­рым, изначально, каждый лично неравнодушен («жизнь», «смерть», «лю­бовь», «дети», «исцеления» и пр.).

Именно эти факторы — предпосылки создания репортерского произве­дения — придают событию окраску «новости». Для разных направлений журналистской работы и для разных отрядов прессы (пресса может побуж­дать к размышлению и к действию, информировать, обучать, развлекать) оп­ределение «новости» варьируется. Однако есть немало схожего в рассуж­дениях о том, что достойно быть новостью, а что нет.

События интересны, когда важны, либо необычны

Хотя работа репортеров очень дифференцирована (тут и происшествие, и факт состоявшейся беседы, и «картинка» — фрагмент жизни или конкретная ситуация журналистского поиска), однако, смысл усилий каждого репортера — выразительно и, по возможности, точно передавать факт, чем-то выделяю­щийся из череды других событий, факт, который выбран не случайно и не зря.

Всех репортеров роднит талант выделять из потока событий:

факты «перспективные» (т.е. такие, к которым можно вернуться еще не раз — уточняя, комментируя, исследуя);

факты «оглушительные».

Ориентация на «классические элементы новости» помогает не только при отборе фактов, но и в процессе обработки, литературной отделки материала. Но она же стимулирует некоторые этические погрешности. И вот почему.

Внимание репортера предельно концентрируется на самом событии, вне его окружения, вне его связей, иногда даже вне его предыстории. Журналис­тика новостей отличается от других сфер деятельности журналиста, которые рассматривают «жизненные эпизоды» в цепочках-связях, в сопоставительной панораме, в качестве иллюстрации проблемы или общественной тенденции. Репортер нацелен лишь на «кусочек жизни» — чем-то показательный, харак­терный для сегодняшнего дня, однако, изолированный, замкнутый на себя, как бы получивший особую (часто — гипертрофированную) значимость из-за то­го, что именно его отобрали, именно о нем сочли нужным рассказать.

Журналистика новостей выбирает, представляет читателю события и факты локальные. К тому же — выбранные под определенным углом зрения

Известно, что классик советской литературы Максим Горький протестовал против ряда публикации в прессе 20-х годов. Не против вопиющих фактов советской действительности тех лет, а против их обнародования в прессе («Журналисты выбирают нехарактерное», «роются на заднем дворе револю­ции!», — писал он). Ему же принадлежит изречение: «Журналист утвержда­ет: «Я сказал правду». Следовало бы добавить «Какую правду и зачем».

Оставив в стороне этическую сторону высказывания, может, вырвавше­гося в запале полемики, обратим внимание на характерную примету «лите­ратуры факта»: фрагменты жизни, подбираемые произвольно, могут состав­ляться в очень разные «мозаичные картины» дня.

С учетом этого обстоятельства точнее обрисовывается «плацдарм», на кото­ром действует обоюдоострое оружие прессы, или, по-иному, — почва, на кото­рой слишком часто произрастают журналистские неправды. Определенный от­бор (например, «факты против» или «факты за»), накапливание фактов одно­го свойства и их обработка дают не просто информирующий, познавательный, но и публицистический, и очень сильный, эффект. Взгляд на действительность у журналистов, репортеров в том числе, — весьма целеустремленный взгляд.

В защиту сенсации

Сенсация — неизменная, желанная спутница репортерства. В работе журналиста необходимы акценты на новое, свежее. С другой стороны посто­янны нарекания: «Эта новость не объективна — она сенсационна... Новость выбрана не потому, что она важна, но из-за сенсации...». Подчеркивание неожиданного как бы вредит точной и завершенной картине текущих собы­тий. Однако, лишенная всплесков неожиданности, непредсказуемости (кап­ризов жизни) панорама новостей будет выглядеть расчетливо — тенденци­озной и не правдивой.

Решительный отказ от «несолидного» отношения к важной политизиро­ванной жизни, запрет любой сенсационности выглядят весьма внушительным вкладом в дело борьбы за этичность журналистики, но на деле культивируют журналистику, искажающую действительность, обедняющую представление о картине дня из-за преимущественного внимания лишь к одной из ее сторон.

Целый ряд «классических элементов новости» (конфликтность, извест­ное имя, повышенный «человеческий интерес», особенно — «эффект эмо­ционального толчка») неумолимо ориентируют репортера на материал, име­ющий качества сенсации.

Сенсация — это «новое ошеломляющее»

Оттенок сенсационности придают новостям не только необычайные чер­ты происшествия, но и его внезапность. Если новость застает нас врасплох, она — «новость вдвойне».

Упор на необычность долго был основой журналистики новостей XX века. Широко известна шутливая иллюстрация к работе массовой прессы 30-40-х годов: «Если собака укусила человека, то это не новость; новость — если человек укусил собаку, особенно — известный человек». Это вы­сказывание часто и с удовольствием цитировали как образчик беспри­мерного цинизма и «продажности» капиталистической прессы. Однако, не стоит забывать, что блестящая пародия была сочинена самими журна­листами, отразив их интерес к парадоксам профессии, и что самоирония близка к самоконтролю...

Преобладающее содержание новостей не менялось на протяжении сто­летия: необычные и внезапные поступки официальных лиц и знаменитос­тей, решительные шаги «властных структур», которых не ожидали, открытия с элементом непредсказуемости, необычайные события (преступления, ка­тастрофы), шокирующие признания и разоблачения в высказываниях важ­ных персон, новые веяния в обществе, проявившиеся как-то «вдруг» и тому подобные сообщения, как и прежде, доминируют в прессе. Но сегодня жур­налистика новостей более дифференцирована, нежели прежде, круг ново­стей расширяется; репортеры понимают, что, с одной стороны, новости раз­влекают и раззадоривают публику, но, с другой стороны, той же публике не­приятно, когда игнорируют «нормальную жизнь».

Критерий необычности, поэтому, не единственный, он уравновешивает­ся другими соображениями, другими мотивами обращения аудитории к но­востям (например, таким: «это полезно знать», «надо принять к сведению», «это уточняет мои планы» и т.п.). И все же вовсе убирать «необычное», за­тушевывать эффект неожиданности нежелательно; в изданиях, начисто ли­шенных сенсационности, возникает питательная среда для другого рода га­зетных штампов, делающих журналистский текст бесцветным и унылым.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: