Роль военных в Путинском режиме

После победы в 2000 году на президентских выборах подполковника госбезопасности В.Путина во властные структуры хлынул поток людей в погонах. На сегодняшний день в России каждый четвертый представитель элиты — военный. И их число продолжает возрастать. Почему это произошло и какие опасности таит в себе милитократия?

Известно, что Владимир Путин стал президентом бла­годаря тому, что Ельцинская элита избрала его на роль «преемника». Общенародные выборы были уже делом тех­ники. Принципиально вопрос был решен задолго до выбо­ров. Поиски преемника начались в 1998 г., когда авторы идеи сформулировали основные параметры личности кан­дидата на пост президента: он должен был быть достаточ­но молодым военным с опытом политической деятельнос­ти, лояльным к действующей власти, умным, прагматич­ным, умеющим нравиться. «Кастинг» кандидатов на пост «преемника» начался с назначения Н.Бордюжи в 1998 г. секретарем Совета Безопасности РФ. Просматривались и кандидатуры А.Лебедя, Е.Примакова, С.Степашина. Луч­шим из возможных кандидатов был признан В.Путин. По­чему же Ельцинская элита так безоговорочно считала, что новым президентом должен быть человек в погонах?

Глава 4. Модернизация верховной власти

В Советском Союзе военные ведомства были одним из столпов власти, ее опорой, но никогда не претендовали на прямое вмешательство в политику. Военных не принято было назначать на высокие гражданские посты, в то время как их ведомства нередко оказывались в подчинении граждан­ских лиц — партийных функционеров. Так, анализ назна­чений в КГБ СССР за период 1989—1991 гг. свидетельству­ет о том, что 41% руководителей парашютировал в струк­туры госбезопасности с партийной или комсомольской ра­боты⁵⁶. В высших эшелонах власти военные составляли со­всем небольшую группу: членами Политбюро ЦК КПСС традиционно были министры обороны, внутренних дел и глава Комитета государственной безопасности СССР. В брежневском Политбюро образца 1981 г. военные были пред­ставлены лишь двумя министрами⁵⁷. Накануне перестрой­ки эта группа составляла примерно 10% от численности ЦК КПСС, причем наибольшее представительство имел армейский генералитет (от 20 до 30 человек в разные пе­риоды), в то время как руководители МВД и КГБ были представлены 1—3 чел.⁵⁸

При М.Горбачеве начался распад армии и КГБ, их ре­путация была подорвана, а общественное мнение резко не­гативно оценивало их деятельность. Этот процесс был усилен при Ельцине, когда число самостоятельных воен­ных ведомств федерального уровня перевалило за двадцать, главным образом в результате расчленения КГБ СССР. На базе Комитета госбезопасности были образованы: Служба внешней разведки РФ (первое главное управление), Феде­ральная служба охраны (девятое управление), Федераль­ная пограничная служба (на базе погранвойск при КГБ), Федеральное агентство правительственной связи и инфор­мации (на базе управления правительственной связи КГБ), Главное управление специальных программ при президен­те РФ (на базе пятнадцатого управления КГБ) и др. Были созданы и совершенно новые структуры, при формирова­нии которых использовались преимущественно офицерские кадры КГБ⁵⁹.

Увеличение числа военных ведомств соответствовало политическим настроениям: общество видело в военных (и особенно в сотрудниках спецслужб) угрозу гражданским

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

Таблица 10. Социальный бэкграунд руководителей территориальных управлений КГБ СССР 1989—1991 гг.⁶⁰

свободам и правам человека и требовало расформирова­ния ведомств-монстров, сокращения военных расходов, прекращения преследования инакомыслия. В ходе реформ 1991—1995 гг. КГБ был не только расчленен, но и демора­лизован, а Российская армия обнищала и находилась в упад­ке. Все эти изменения происходили на фоне общего ослаб­ления государства. Репрессивный аппарат пришел в упа­док, правоохранительные структуры были коррумпирова­ны сверху донизу. В государстве царили хаос, беззаконие и произвол. Масштаб этих разрушительных процессов был на­столько велик, что начал представлять опасность не толь­ко для общества, но и для самой элиты. В последние годы ельцинского правления стало ясно, что без укрепления го­сударства элита может потерять свои позиции.

При создании и дальнейшей реализации проекта «пре­зидент-военный» сыграл свою роль и миф о Юрии Андро­пове как правителе, который мог бы (но не успел) рефор­мировать советскую систему, не подвергая ее сокрушитель­ному слому. По плану стратегической элиты Путин должен был стать «реализованным Андроповым». Этот план предпо­лагал консолидацию общества, восстановление управляе­мости и усиление контрольных функций государства, вос­становление ряда советских институтов власти. Как ожида­лось, реализация плана должна удовлетворить требовани­ям как элиты, так и общества. Так в недрах администрации президента вызрел план перехода власти от Ельцина к пре­

Глава 4. Модернизация верховной власти

емнику-военному, осуществление которого принципиаль­но изменило профиль российской элиты.

Проект приведения президента-военного к власти под­креплялся общественным мнением, которое давно ждало наведения порядка и пресловутой «сильной руки». Репута­ция военных как честных, ответственных, политически не ангажированных, исполнительных профессионалов, дей­ствующих по принципу «сказали — сделал», выгодно отли­чала их от членов других элитных групп, имидж которых прочно связался с воровством, коррупцией, демагогией. Кроме того, в условиях общего распада государственных институтов, военные сохранили организацию, построен­ную на дисциплине и единоначалии, прямо связанную с федеральным центром. Они имели многочисленные регио­нальные структуры, пронизывающие все общество, что по­зволяло использовать их как управленческую сеть. Они ка­зались «силой порядка» российского общества.

По плану, президент-военный должен был не только упорядочить работу государственных органов, но и уси­лить «человеческий фактор»: повысить надежность и ис­полнительность каждого государственного служащего на всех этажах политической машины. Каким образом можно было решить эту задачу? Самым коротким путем для ново­го президента была бы мобилизация на государственную работу людей, привыкших к военной дисциплине. Меха­ническая исполнительность солдата казалась быстрым и простым способом вернуть функциональную эффективность власти. Военная подготовка, подразумевающая беспреко­словное подчинение начальнику, привычка к коллектив­ным действиям оказались в данной ситуации стратегичес­ки необходимыми качествами. Бюрократическая дисципли­на начинает свое возрождение с «мобилизационной полити­ки» — призыва людей в погонах на государственную службу.