Агрессивность животных в естественных условиях обитания

О поведении животных в естественных условиях, к счас­тью, имеется довольно много "свежих" исследований. Все они утверждают, что наблюдаемая в неволе агрессивность у тех же самых животных в естественных условиях не проявляется[86].

Среди обезьян в первую очередь павианы пользуются дурной славой насильников. Однако Уошберн и Де Вор, которые в 1961 г. очень серьезно изучали этих живот­ных, утверждают, что они практически не проявляют аг­рессивности, если не нарушается их общая социальная структура. А проявление агрессивности не идет дальше угрожающей мимики и поз. В опровержение рассуждений о скученности (crowding) очень интересны наблюдения Уошберна, который говорит, что ни у водопоя, ни в дру­гих местах скопления павианов стычек или драк между семьями не было зафиксировано. При этом автор насчи­тал более 400 обезьян, которые одновременно находились около одного-единственного водопоя и при этом не прояв­ляли никаких признаков вражды. Эту картину успешно дополняет исследование К. Холла, которое было посвя­щено южноафриканским бабуинам.

Особый интерес представляет исследование агрессивно­го поведения у шимпанзе, поскольку эти приматы более всего похожи на человека. Еще несколько лет назад нам почти ничего не было известно о жизни шимпанзе в Эква­ториальной Африке. И вот трое ученых почти одновремен­но проводят серию наблюдений за их жизнью в естествен­ной среде обитания. Результаты оказались весьма впечат­ляющими и чрезвычайно интересными в аспекте нашей темы.

Братья Рейнольде, изучавшие жизнь шимпанзе в лесах Будонго, сообщают, что с их агрессивным поведением они встречались чрезвычайно редко: "За 300 часов наблюде­ния мы были всего 17 раз свидетелями ссор, да и то до настоящих схваток дело не дошло, а стычки длились не более нескольких секунд". Только два раза из этих сем­надцати случаев в столкновении участвовали взрослые сам­цы. Сходные наблюдения дает и Джейн Лавик-Гудолл: "Только четыре раза удалось заметить возмущение и угро­жающую стойку, когда младший по рангу самец попробо­вал «отведать пищи раньше, чем это сделал старший»... Лишь один раз мы видели стычку взрослых самцов". С другой стороны, замечено "много различных способов установления и поддержания хороших отношений (целый ряд жестов, ужимок, знаков внимания — от ловли блох до заигрываний)". Иерархия в чистом виде с лидером во главе здесь не представлена, хотя в 72 ситуациях взаимо­действия речь явно шла о соблюдении "Табели о рангах".

А. Кортланд сообщает о том, как у шимпанзе прояв­ляется нерешительность — ситуация, важная для пони­мания человеческой рефлексии, "раздвоения личности" и т. д. Приведу цитату:

На воле шимпанзе, которых мы наблюдали, были осто­рожными и медлительными. На это обращают внимание все исследователи. За очень живым и любопытным взглядом чув­ствуется неуверенность сомневающейся личности, которая постоянно пытается понять смысл нашего безумного мира. Складывается впечатление, что у шимпанзе вместо уверенно­сти, диктуемой инстинктом, появилась неуверенность, под­сказанная интеллектом, — и это при отсутствии решимости, характерной для человека.

В экспериментах с обезьянами в условиях зоопарка было установлено, что шимпанзе демонстрируют меньше врожденно-генетических образцов поведения, чем малень­кие обезьяны[87].

Хочется еще процитировать Джейн Лавик-Гудолл, ибо она подтверждает важное наблюдение Кортланда о нере­шительности в поведении шимпанзе. Вот что она пишет:

Однажды Голиаф появился очень близко от нас вместе с неизвестной нам рыжеватой самочкой. Мы с Хуго мгновенно бросили кучу бананов на то место, которое было в поле зре­ния обезьян. Затем мы спрятались в палатку и стали вести наблюдение. Когда самочка увидела нашу палатку, она быст­ро вскарабкалась на дерево и уставилась оттуда на бананы. Голиаф тоже сразу остановился и посмотрел сначала на са­мочку, а затем — на бананы. Он спустился немного вниз по лиане, остановился и снова посмотрел на свою подружку. Оба не трогались с места. Голиаф медленно съезжал вниз по лиа­не, самочка тоже молча спускалась с дерева, и мы потеряли ее из виду. Когда Голиаф оглянулся и увидел, что она исчез­ла, он рванулся назад. Через несколько минут самочка снова влезла на дерево. Голиаф помчался за ней следом с взъеро­шенной шерстью. Он посидел с ней рядом (поискал блох) и стал снова кидать взгляды вниз, на наш лагерь. Даже если он не видел в этот миг бананов, он все равно знал, что они есть, а поскольку 10 дней его не было в лагере, у него, навер­ное, "слюнки потекли" от голода и жажды. Через некоторое время он спустился и снова направился к нам, но через каж­дые два шага останавливался, чтобы оглянуться на самочку. Она сидела, не двигаясь, но мы с Хуго увидели явно выраже­ние страха и желание сбежать. Когда Голиаф спустился еще ниже, он из-за деревьев, видимо, перестал видеть самочку, потому что оглянулся и сразу снова прыгнул на дерево и стал смотреть вверх. Она все еще сидела, не шевелясь. Увидев ее, он снова стал спускаться вниз; "проехав" несколько метров, он прыгнул опять вверх на другое дерево. Снова посмотрел на подружку, она была на месте. Так прошло минут пять, преж­де чем Голиаф направился в сторону бананов.

Когда он оказался на полянке у палатки, перед ним вста­ла новая проблема: здесь не было деревьев, а с земли не видно было самочку. Трижды он выходил на полянку и снова воз­вращался, чтобы прыгнуть на первое попавшееся дерево и снова проверить, не исчезла ли подруга. Она была на месте. И вот у Голиафа, видимо, созрело решение — он галопом ки­нулся к бананам. Но, оторвав всего один банан, повернулся и снова стал взбираться на дерево. Самка по-прежнему сидела на ветке. Голиафа это, видимо, успокоило. Он уже съел свой

Как видно из этого отрывка, шимпанзе-самец проявля­ет довольно странную нерешительность; он не может сде­лать выбор между бананами и самкой. Когда мы встреча­ем подобное поведение у человека, мы говорим о невроти­ческой неуверенности... ибо нормальный человек не имеет затруднений в подобной ситуации, а действует в соответст­вии с доминантой своей личности. Личность "орально-ре­цептивная" предпочтет еду сексу, а личность с "генитальным характером" подождет с едой, пока не удовлетворит свой сексуальный голод. И в том и в другом случае человек будет действовать, не сомневаясь и не медля понапрасну. Поскольку в случае с самцом шимпанзе мы вряд ли можем предположить наличие невроза, ответ на вопрос о причи­нах такого поведения надо поискать у Кортланда, ибо Лавик-Гудолл, к сожалению, не ставит этих вопросов.

Кортланд великолепно описывает терпимость шимпан­зе к детям и почтение к старшим, даже после того, как те уже утратили свою физическую силу. Лавик-Гудолл так­же обращает внимание на эту характерную черту:

Взрослые шимпанзе обычно очень терпимы в отношениях друг с другом. Самцы проявляют больше выдержки, чем сам­ки. Типичный пример такого терпения со стороны старшего по рангу самца мы наблюдали, когда в его присутствии "юно­ша" вскочил на пальму и стал быстро пожирать спелые пло­ды. Взрослый самец не проявил ни малейшего желания со­гнать оттуда юнца: он тоже вскарабкался на это дерево, сел рядом с младшим и стал лакомиться плодами, срывая их с другой стороны.

Особенно поражает терпимость самцов при спаривании. Однажды удалось наблюдать такую сцену, когда семеро сам­цов по очереди "занимались любовью" с одной и той же сам­кой, ни один не проявил никаких признаков агрессивности, спокойно ожидая, когда придет его черед. Один из самцов был еще совсем юным.

О поведении горилл в естественных условиях мы чита­ем у Шаллера: "Обычно они миролюбивы. Я видел, как самец проявлял некоторое подобие агрессивности в отно­шении самки и молоденького самца: оба случая были ре­акцией на попытку вторжения «пришельца» из чужой груп­пы. Но затем мы убедились, что даже в отношениях меж­ду разными группами агрессивность не идет дальше на­стойчивого разглядывания и чавканья".

Особого внимания заслуживают описания поведения шимпанзе при кормлении, которые дает Джейн Лавик-Гудолл. Вот что она пишет: "...шимпанзе почти что всеяд­ны... Но в основном они вегетарианцы, т. е. большая часть рациона питания состоит из растений". Но были и исключения из правила. Так, Джейн Лавик-Гудолл и ее ассистент наблюдали 28 случаев, когда шимпанзе поедали мясо других млекопитающих. Лабораторный анализ кала, проводившийся систематически на протяжении пяти лет, позволил установить следы от 36 различных млекопитаю­щих, кроме тех, кого они видели воочию в процессе их пожирания. Много чрезвычайных случаев описала наблю­дательная исследовательница. Например, трижды она сво­ими глазами видела, как самец шимпанзе поймал и убил молодого павиана, а один раз — краснозадую обезьяну, предположительно женского пола. Кроме того, она обна­ружила и описала поведение группы шимпанзе из 50 осо­бей, которые съели за 45 месяцев 68 млекопитающих (пре­имущественно приматов), т. е. в среднем по полторы "шту­ки" в месяц.

Эти цифры подтверждают приведенное выше суждение исследовательницы о том, что в основном пища шимпанзе состоит из растений и что мясная пища — исключение. Но в своей научно-популярной книге "В тени человека"[88] писательница пишет, что они с мужем "часто видели шим­панзе, пожирающих мясо", не приводя при этом никаких количественных данных, из которых можно было бы сде­лать вывод о сравнительной частоте употребления мяса. Я специально привлекаю внимание читателей к данному противоречию популярной писательницы, поскольку по­сле 1971 г. в многочисленных публикациях других авторов указывалось на "хищный" характер шимпанзе, при этом ссылки делались на данные исследований Джейн Ла­вик-Гудолл. А на самом деле, как считает большинство специалистов, шимпанзе является всеядным существом, хотя преимущественно потребляет растительную пищу. А то, что иногда (явно редко) они едят мясо, не делает их ни мясоедами, ни тем более хищниками. Поэтому упо­требление этих слов "хищник", "мясоед") есть лишь по­пытка обосновать и извинить тот факт, что человек от природы деструктивен.