 |
Джексон: Мне нужна твоя помощь. Немедленно. Они знают, что мы здесь, и нас окружили. Я пришлю адрес. Просто отвлеки их, чтобы мы смогли выбраться.
|
|
|
|
Глава 24
Лиленд
Лежа в постели, я испытываю какое-то странное чувство вины. Джексон, словно заметив это, сжимает меня в своих объятиях ещё крепче. Отчего я только сильнее чувствую себя виноватым. Я начал врать всё больше. С тех пор, как вынужден был стать тем, кто мог уболтать кого угодно ради своих целей, я превратился в хорошего актера. Я знал, как заставить людей видеть и верить в то, что они хотят видеть и верить.
Проблема в том, что мне никогда не приходилось делать это с тем, кто был мне дорог. Возможно, потому что я никогда ни к кому не испытывал таких чувств, как к Джексону.
— Как прошел твой день? — интересуется Джексон, пока я глажу его по обнаженной спине. За последние четыре месяца я так близко узнал его тело. Каждую его частичку. Джексон такой потрясающе заботливый. Добрый. Нежный. И отличный участник в моих шутках. А ещё его сильно заботит то, что я говорю. Вот почему, если скажу правду о том, что ненавижу сидеть в одиночестве в этом доме, пока он на работе, Джексон сильно расстроится. Поэтому вместо правды с моего языка срывается невинная ложь.
— Хорошо, — отвечаю. Но это не совсем ложь. Когда он вернулся домой, мой день стал намного лучше. Потому что, когда я его вижу, забываю обо всём. Когда обнимаю его, не хочу больше ничего делать. Только быть с ним.
Я не жалею о решении оставить свою прошлую жизнь, но иногда мой активный мозг очень тяжело унять в те долгие часы, пока Джексон находится на работе.
— Особенно когда ты вернулся домой, — добавляю.
В ответ Джексон сжимает меня ещё крепче. И я понимаю, что ради него откажусь от всего этого снова и снова.
— Рад это слышать.
— А у тебя как?
— Скучно. И Мейсон действовал мне на нервы. Но твои сообщения помогли мне пережить это день, — говорит Джексон, целуя меня в лоб. — Не могу дождаться выходных, чтобы провести их с тобой.
|
|
|
— Это будет здорово.
Он начинает нежно поглаживать меня по спине круговыми движениями, и мы замолкаем. Вскоре его рука останавливается, дыхание выравнивается.
Но мои мысли возвращаются к Хардеку. Тому, кому удалось убежать.
Я никогда не позволял своим объектам ускользать от меня. И хотя время от времени я вспоминал про Хардека, особой вины не чувствовал. Но теперь, зная, что Джексон собирается заняться им, мне становится не по себе.
Осторожно высвобождаюсь из его объятий и встаю. Хватаю одну из футболок Джексона и, натянув её, покидаю спальню. Тихо иду на кухню и открываю лежащий на столе ноутбук Джексона. Затем беру свой и ставлю рядом.
Жаль, что он не позволил мне помогать ему с делами. Это ведь не помешало бы, так? Но я не хочу просить его об этом, потому что тогда Джексон станет задаваться вопросом, счастлив ли я. Или, возможно, начнет думать, что я хочу вернуться к прежней жизни. Или, может быть, решит, что я не стою таких хлопот.
Я никогда не смогу сделать ничего такого, что разлучит меня с ним.
Перед тем, как лечь спать, Джексон сделал несколько заметок о Хардеке, и я пробегаю глазами по его записям. Он столько много информации упускает. Фактов, которые я собирал неделями. И вот, пока Джексон спит, я копирую на его компьютер все записи, которые у меня есть на Хардека, и добавляю к его заметкам.
Покончив с этим, меняю фон его рабочего стола и возвращаюсь обратно в кровать. Теперь я чувствую себя немного лучше и могу быстро заснуть.
Джексон
— Это... Почему ты скрывал это от нас? — интересуется Генри, размахивая какими-то бумагами, когда я вхожу в зал совещаний.
— Я... что? Я не думал, что что-то изменилось с нашей прошлой встречи, — отвечаю ему.
|
|
|
Генри смотрит на меня как на сумасшедшего. Этим утром я отправил ему файл по электронной почте, но решил, что это просто повторение того, что мы уже обсуждали.
— Ты шутишь? Ты ни разу не упомянул об адресах этих мест. Особенно тот, где, как ты подозреваешь, идет торговля людьми.
Пристально смотрю на Генри, в то время как все в зале совещаний уставились на меня. Это небольшая команда, но я знаю некоторых из них, так как часто прихожу к Генри. Единственные, с кем не знаком, это агенты ФБР, которые начали сотрудничать с полицией, чтобы получить любую информацию по этому делу. Как только появилась связь между Хардеком и пропавшими девушками, они включились в работу. Но после того, как девушек нашли, ФБР оставило лишь несколько своих агентов для работы с полицией, пока не возникнет необходимость в бó льших силах.
— А... это? Ну да, извините, я на минуточку. Сгоняю в туалет.
Выхожу за дверь и вытаскиваю из кармана телефон. Захожу в папку «Оправлено» и нажимаю на документ, который отослал Генри. Открываю его и заскакиваю в уборную, закрыв за собой дверь на замок. Пролистываю свою жалкую информацию и замечаю, что в документе еще дополнительные три страницы, которые не помню, чтобы туда добавлял. И подробности.
Быстро звоню Лиленду.
— Привет, душа моя. Я только что купил новый пылесос, пожалуйста, не запихивай в него свой член, — говорит Лиленд. Его словам почти удается отвлечь меня от другой проблемы.
— Это ты добавил всю эту информацию о Хардеке?
— Нет, но, думаю, я видел, как прошлым вечером мыши сновали по твоей клавиатуре. Конечно же я! Кто ещё мог это сделать?
— Блин, мог бы мне сказать. Я поделился этим файлом со всеми на совещании и даже не читал, что ты там написал.
— Ага... — хихикает он. — Эта информация предназначалась только для тебя. Не знал, что ты так любишь делиться. Со мной ты редко чем делишься. Я тебя прошу: «Покажи мне свои яйца», а ты в ответ: «Нет, это моя мошонка».
— Мы были на семейном пикнике!
— Э-э. Ладно Как бы там ни было, я просто подумал, что раз уж сам не могу использовать эту информацию, может, тебе пригодится.
Вздыхаю, потому что, хотя всё идет не так, как должно, данная информация очень важна для дела.
— Спасибо. Ты очень помог.
|
|
|
— Пожалуйста. Мне сейчас надо написать реферат на любую спорную тему. Моя работа будет о том, почему супергерои не должны носить плащи.
— Ты шутишь.
— Нет. Работа на десяти страницах, и она будет великолепна. Я собираюсь цитировать «Суперсемейку» на протяжении всего реферата.
— Может... напиши о чем-то другом?
— Почему наемные убийцы должны быть легальными?
— Плащи. Мне нравится идея с плащами.
— Я так и думал. А ещё, я хочу щенка. И если не купишь мне одного, я заведу пятерых.
— Что?
И Лиленд вешает трубку.
Теперь мне страшно, что, придя домой, обнаружу пять собак. Меня бы это совсем не удивило. Ни в малейшей степени.
Просмотрев всю новую информацию, которую я якобы нашел, возвращаюсь обратно на совещание. Меня так долго не было, уверен, все думают, что я не отлить ходил. Но с чувством долга открываю ноутбук и пристально смотрю на экран.
Генри, проходя позади меня, начинает хохотать.
— Ого, я бы сказал, ты немного помешан.
На фоне рабочего стола расположена надпись: «Душа моя» жирным, сверкающим всеми цветами радуги шрифтом. А дальше около тридцати фотографий Лиленда. Ни одна из них ни в малейшей степени не привлекательна, но все сделаны им самим, так как, уверен, я его не фотографировал. На одном из фото он сидит на унитазе, глядя в камеру, словно ему стыдно. На другой — он пытается достать ногой своего носа. К тому времени, как дохожу до снимка, на котором Лиленд свернулся калачиком в старой собачей будке, вокруг меня уже собралась толпа.
— Да у нас даже собачей конуры нет, — говорю. На ней висит ценник, так что, похоже, Лиленд залез в нее в магазине и попросил кого-то его сфотографировать, либо установил свою камеру на автосъемку.
— Это твой парень? — спрашивает женщина по имени ЛаРоза.
— Как ни печально.
Но ничего печального в этом нет.
Лиленд
— Знаешь, что? — спрашиваю Джексона, как только он переступает порог.
Он почему-то быстро оглядывается по сторонам.
— О, господи. Пожалуйста, только не говори, что купил десять собак.
Ухмыляюсь в ответ на его легкую панику. Может быть я садист.
|
|
|
— Нет, не купил. Пока. Но стоило бы. — Особенно потому, что он оставил меня дома одного, и я чуть со скуки не помер, пока писал работу о том, почему супергерои не должны носить плащи. Я провел исследование, просмотрев несколько фильмов «Marvel».
— Так что ты натворил?
— Я купил пылесос! — вот до чего я докатился. Радуюсь сраному пылесосу. — Это робот-пылесос, так что мне больше никогда не придется убираться.
— Ты ведь понимаешь, что это всего лишь пылесос? Он не убирает на полках и тому подобное.
— Может быть. Но я воздержусь от уборки, пока мы не убедимся, что он не может убирать везде.
Джексон, кажется, не сильно рад, что вполне понятно, это же всего лишь пылесос.
— Здорово. Давай. Обувайся.
— Зачем? — интересуюсь, растягивая слово.
— Надо сделать пару дел. Хочешь поехать со мной?
— Дайка подумать. Хочу ли я распаковать свой офигенный робот-пылесос или отправиться в захватывающую поездку с тобой? Я поеду с тобой. К черту этот пылесос.
— Кстати, сколько ты потратил на этот робот-пылесос?
— Зараза не из дешевых. За эти деньги можно купить секс-машину. Знаешь, что... могу поспорить, я смог бы сделать из этого робота-пылесоса еще и секс-машину? Что скажешь, если я прикреплю на него сверху фаллоимитатор с присоской? Он будет похож на маленькую единорожку с членом вместо рога.
Джексон смотрит на меня так, словно разучился смеяться. Как будто мои слова вообще не были смешными. Я только знаю, что не могу дождаться, когда его друзья снова придут в гости, чтобы дилдо Румба произвела впечатление.
— Поехали, пока ты ещё больше не опозорился.
— Хорошо, — начинаю смеяться.
Следую за Джексоном к машине и забираюсь на пассажирское сиденье.
— Тебе понравился фон рабочего стола? — интересуюсь у него с улыбкой.
— Какой фон? — невозмутимо спрашивает Джексон.
— Не умничай. Ты прекрасно знаешь, о каком фоне я говорю, тебе он понравился. Так ведь? Чрезвычайно понравился.
— Я даже не заметил.
— Конечно же заметил.
— Не-а.
— Тебе понравилось. — Пихаю его локтем в бок.
— Тебе пришлось хорошо потрудиться над ним.
— Да, но оно того стоило. Правда?
— Возможно.
— Ты его не удалил?
— Конечно же удалил.
Улыбаюсь и похлопываю Джексона по ноге.
— Хороший мальчик.
Он качает головой, но улыбается.
Когда замечаю вывеску, говорящую мне, куда мы приехали, сжимаю ногу Джексона ещё сильнее.
— Боже мой. Ты позволишь мне завести собаку?
— Я дам тебе всё, что попросишь.
Не всё.
— Черт. Нужно было попросить слона.
— И что бы ты делал со слоном?
— Катался бы на нем, естественно. Стрелял бы с его спины. Я был бы крутым ублюдком со своим слоном.
|
|
|
— А разве цель снайпера не в том, чтобы оставаться незамеченным?
— Это потому что никто ещё не делал этого со спины слона.
Джексон хмурится.
— Разумно. Может, мы сначала попробуем завести собаку и посмотрим, что из этого получится?
— Ладно.
Джексон паркует машину, и я выскакиваю из неё, прежде чем броситься к входной двери приюта.
Оглядываюсь на Джексона.
— Черт побери, ты передвигаешься как старик, поторопись.
— Нет, я просто не бегу, как ты, — отвечает он, догоняя меня, и открывает мне дверь. Джексон кладет руку мне на поясницу и ведет внутрь приюта для животных.
— Добрый день, — приветствует нас женщина за стойкой. — Вы, ребята, пришли посмотреть на собак?
— Да, — отвечает Джексон.
Она машет рукой на лежащий перед ней планшет.
— Давайте, зарегистрируйтесь, а затем я отведу вас собакам.
Покончив с регистрацией, я нетерпеливо следую за этой женщиной в глубь приюта. Как только мы переступаем порог питомника, собаки начинают сходить с ума. Каждая лает громче другой, пока шум не становится оглушительным.
В первой клетке тявкает маленькая собачка. Я медленно прохожу мимо каждой — питбуль, метис, охотничья — пока не встречаюсь взглядом с этим чудом.
Ну, то есть, на долю секунды, пока её тело соприкасается с передней стенкой клетки, прежде чем отскочить и бросится к задней. Дворняжка отпрыгивает от задней стенки и снова врезается в переднюю в каком-то радостном, крайне возбужденном вращении. Половину времени её лапы лишь раз касаются пола посередине прежде чем прыгнуть к другой стенке.
Джексон кладет руки мне на плечи, прежде чем оттащить от клетки.
— Не смотри на эту.
— Почему?
— Почему? Она слегка придурковатая.
Нет. Это энергичная собака, запертая в тесном пространстве, от которой ожидают хорошего поведения. Мне знакомо это чувство.
Джексон поводит меня к симпатичному питбулю, который жмется к стенке клетки и виляет хвостом.
— Посмотри на неё! Она милашка.
Оглядываюсь на безумную собаку, которая перестала скакать по стенам и теперь стоит у дверцы клетки, цепляясь за нее передними лапами.
— То существо устроит в доме погром, как только ты отвернешься, — предупреждает Джексон.
Мне хочется сказать ему, что эта собака не единственная, кто готов это сделать.
— Можно мне хотя бы посмотреть на неё? — прошу его.
— По крайней мере это не слон, — вздыхает Джексон.
Смеюсь и возвращаюсь к собаке, чтобы прочитать табличку.
— Кайенская Перчинка. Посмотри, сколько энергии, — говорю, пока собака кружится по клетке.
— Почему ты говоришь так, будто это хорошо? — спрашивает Джексон.
— Потому что так и есть, — отвечаю, опускаясь на корточки.
Собака бросается вперед и скулит, глядя на меня. Она дворняжка во всех смыслах. Рыжая, возможно, отсюда и кличка, с одним ухом, которое стоит прямо, и вторым, белым, которое висит. Шерсть у неё короткая и жесткая, в основном красно-рыжего цвета, кроме черной морды и белых лап.
— А можно её вывести из клетки? — спрашиваю сотрудницу приюта.
— Конечно, — говорит она, берет Перчинку на поводок и ведет туда, откуда мы пришли. Вместо того, чтобы вернуться в холл, она ведет нас в другое помещение с диваном и игрушками для собак. — Когда, ребята, наиграетесь с ней, я буду в той комнате, просто постучите, и я отведу её обратно в клетку или приведу вам другую собаку.
Она отстегивает поводок и выходит за дверь.
Перчинка не теряет ни минуты. Она смотрит на нас, затем подбегает к нам настолько быстро, что врезается в меня, почти сбивая с ног, и валится на спину. Поскольку мы не торопимся почесать ей животик, она вскакивает обратно и делает круг вокруг нас, затем снова плюхается на спину.
Я опускаюсь вниз, и она заползает мне на колени, как будто не весит сорок фунтов. Дворняжка едва удерживается у меня на ногах, так как всё её тело дрожит от радостного возбуждения.
— Какая образина, — говорит Джексон, опускаясь на колени. — В буквальном смысле, самая уродливая собака, которую я видел.
— Знаю! Но она... умилительно уродливая, правда? — спрашиваю его.
— Эм.
Перчинка соскакивает с моих колен и запрыгивает к Джексону. Она обхватывает лапами его талию, как будто собирается удержать его на месте, одновременно ударяя меня хвостом.
У меня сердце тает.
— Она уже любит тебя. Полюби её в ответ.
— Она... вроде как милая, — говорит Джексон, гладя собаку по спине. — Посмотри, будет ли она играть с мячом.
Достаю из корзины игрушку и кидаю её. Перчинка пулей бросается за ней, не обращая внимания, что сбивает по дороге, чтобы добраться до неё. Она хватает её и несется обратно.
— Она тощая, — говорю Джексону, когда дворняжка выплёвывает обслюнявленный мячик мне на колени. Он оставляет мокрое пятно на моих штанах. Собака хватает его обратно, прежде чем я успеваю бросить его.
— Хочу убедиться, что она позволит тебе забрать его без какой-либо агрессии, — говорит Джексон, протягивая к ней руку. Перчинке, похоже, всё равно, даже когда он забирает у неё мячик, она охотно его отдает.
Смотрю на Джексона, когда он снова бросает ей мяч.
— У тебя в детстве были собаки?
— Были, пока я не ушел в армию. Тогда мне пришлось отдать её родителям. Я просто... не завел другую, когда вернулся.
Джексон даёт ей лакомство из банки и выглядит довольным, что она не откусывает ему руку. Он дёргает её за каждую лапу, ухо и хвост, и ей это очень нравится.
— Можно я её возьму?
Джексон наклоняется и целует меня в губы.
— Я достал бы тебе солнце, если бы смог дотянуться до него.
— Ты такой слащаво-сентиментальный, — отвечаю ему, как будто его слова не вызывают у меня чувство безумного счастья.
— Спасибо. Мне нравится вызывать в тебе чувство неловкости.
Улыбаюсь и снова его целую.
— Я так взволнован, что у меня будет собака.
Глава 25
Джексон
Стою у своей машины, когда подъезжает Генри. Так как место нашей встречи ближе к моему дому, я попросил его встретиться где-нибудь рядом, чтобы мы поехали вместе. Он останавливается, и я проскальзываю на пассажирское сиденье.
— Спасибо, что согласился, — говорит Генри, когда я закрываю дверь.
— Не за что.
Поскольку мы оба излишне любопытны, найдя возможную зацепку, решили не ждать до завтра, как следовало бы, а проверить её сегодня сами.
— Как у тебя дела с твоим кавалером? — интересуется Генри.
— Хорошо. Лиленд такой... он словно глоток свежего воздуха. Он разительно отличается от остальных мужчин, с которыми я когда-либо встречался. Ни дня не проходит, чтобы он не заставлял меня смеяться.
Генри улыбается, одаривая меня тем «отеческим» взглядом, который иногда использует со мной.
— Ты весь просто сияешь. Никогда не думал, что доживу до того дня, чтобы увидеть, как твое лицо начинает светиться при упоминании о ком-то.
— Возможно, я болен. — Отрицательно качаю головой.
Генри притормаживает и смеется.
— Ты не болен.
— Вчера я купил ему собаку, просто потому что он предложил.
— Какую собаку?
— Самое уродливое существо, которое я когда-либо видел, и он уже любит её до безумия. Я сказал ему, что единственное правило — она должна спать на полу. Не успел я ещё и в кровать забраться, а она уже лежала на моей стороне. И хотя мы её два раза искупали, от неё до сих пор воняет приютом. И вот, она лежала в дюймах от моего лица, воняя на всю кровать, но Лиленд был такой чертовски счастливый, что я позволил собаке остаться.
— Никогда бы не подумал, что ты такой лопух.
— Да, верно. Я большой слабак, когда дело касается Лиленда.
— Это хорошо. — Улыбается Генри в ответ. — Я рад, что ты нашел себе такого человека. Последнее время ты очень много работал, поэтому я счастлив, что ты находишь время для себя.
— Спасибо, — отвечаю, доставая бинокль.
Здание, о котором идет речь, — это старая фабрика, переделанная в склад. Мы немного болтаем, пока Генри наблюдает за складом в ожидании чего-то захватывающего. Мы сидим в засаде некоторое время, прежде чем замечаем, какое-то движение.
— Так, я могу ошибаться, — говорю, разглядывая в бинокль одного парня, — но разве парень, стоящий рядом с фурой, не тот самый чувак, которого допрашивали за торговлю наркотиками?
— На которого мы не смогли ничего найти? — спрашивает Генри.
— Ага, тот самый.
— Отсюда не очень хорошо видно, но думаю, ты прав... Он перевозит партию, — отвечает Генри, в то время как это мужик залезает на водительское сиденье. — Не против, если мы просто... немного прочешем склад, когда они уедут? Будем вести себя тихо. Дело в том, что, если я получу ордер на обыск, а мы окажемся неправы, Хардек узнает, что мы шпионили.
— Да это даже не твоя работа, — говорю в ответ.
— Верно, но я хочу отыскать этого ублюдка, и иногда мне хочется погеройствовать.
Прежний я уже выскочил бы из машины и помчался вместе с ним к фабрике. Но я знаю, что теперь должен думать о Лиленде.
— Ладно... может быть. Позволь мне позвонить Лиленду. Я обещал, что не буду ничего предпринимать, не посоветовавшись с ним.
Вылезаю из машины и звоню Лиленду.
— Привет, мой сладкий персик.
— Привет, детка. Мы с Генри думаем, что, возможно, нашли кое-что стоящее для вылазки. — Не хочу много говорить, чтобы Генри не задавался вопросом, почему я рассказываю Лиленду конфиденциальную информацию. Не то, чтобы Генри умел сам держать все в секрете. Мне он выбалтывает больше, чем следовало бы.
— У меня ужин в духовке. Ты сказал, что вернешься домой через час. — Лиленд расстроен, и мне хочется просто сказать Генри, что я не могу и мне нужно домой.
— Знаю, и мы собирались вернуться...
— Ладно, — вздыхает он. — Будь осторожен. Если не будешь, я приеду со своим долбаным мачете и поотрубаю пальцы каждому, кто к тебе прикоснется.
Его настрой мгновенно стал зловещим.
— А у тебя есть мачете? — с любопытством интересуюсь.
— Есть. У меня также есть древняя алебарда, которую я бы с радостью повесил над каминной полкой.
Лиленд так взволнован, что мне не хочется портить ему настроение.
— Нам не нужна алебарда.
— Нам не нужна алебарда, — передразнивает он. — Береги свои яйца, малыш.
— Хорошо.
— Пожалуйста.
— Обещаю.
Мне хочется сказать ему, что я буду осторожен и что люблю его, но все время боюсь, что он еще не готов это услышать. Лиленд никогда не говорил мне этих слов, хотя, я знаю, что он меня любит. Но он не всегда знает, как выразить свои мысли. Не могу винить его в этом, потому что у него было не самое идеальное воспитание.
Да и по телефону о таких вещах не говорят.
— Я позвоню, когда поеду домой.
— Хорошо, — отвечает Лиленд. — Пока.
— Пока, детка. — Стучу по окну, и Генри вылезает из машины. — Они уехали?
— Да, все свалили, — отвечает Генри.
Мы ещё немного ждем, затем направляемся к фабрике. Конечно же, двери закрыты, но мы находим заколоченное досками окно. Гвозди заржавели, поэтому не представляет больших усилий их вытащить, чтобы снять доски и забраться внутрь.
Оказавшись внутри, Генри поворачивается ко мне.
— Ты бери правую сторону, я возьму левую?
— Отличная мысль.
Мы начинаем поиски. С моей стороны клад заставлен в основном неиспользованными ящиками для хранения. Но, когда нахожу некоторые из них закрытыми, то открываю один. Свечу фонариком и вижу, что внутри лежат пластиковые детали. Отталкиваю их в сторону, и тут Генри начинает что-то кричать.
Кладу всё обратно как было и спешу к нему. Генри стоит, наклонившись над похожим контейнером. Заглянув внутрь, замечаю что-то похожее на оружие.
— Ты получишь ордер завтра? — интересуюсь у него.
— А как же. Поставлю кого-нибудь приглядывать за этим местом, чтобы они ничего не успели вывезти, пока не получу ордер на обыск.
И тут я слышу какой-то звук, который заставляет меня застыть на месте. Мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что звук похож на шуршание шин по гравию.
— Черт, здесь кто-то есть, — говорю, когда вижу вспышку света.
Генри быстро прикрывает оружие, а я хватаю крышку, чтобы закрыть контейнер. Мы вместе бросаемся к окну, через которое пролезли сюда, но я вижу, как к нему приближается тень. Они светят фонариком в открытое окно, и я тяну Генри назад.
— Блядь. Ищи другой выход, — прошу, надеясь, что мы сможем его найти прежде, чем нас поймают.
В этот момент слышу, как распахивается дверь.
— Они где-то здесь, — говорит мужчина. — И тут понимаю, что мы облажались.
— Черт... нам надо выбраться, — шепчет Генри.
— Может, стоит позвать подкрепление? — спрашиваю, но Генри выглядит встревоженным. Его взгляд говорит мне, что у нас явно нет полномочий находиться тут.
— Нет! Если они узнают, что мы проникли на склад несанкционированно, то мы не сможем использовать это в суде.
Думай, думай, думай.
Я ведь... я мог бы позвонить Лиленду, но... со мной всё будет хорошо. Не могу подвергнуть его опасности.
В этот момент появляется толпа, и я понимаю, что. если хочу выбраться из этой переделки, мне придется положиться на Песочного человека.
Отправляю ему сообщение, всё ещё надеясь, что смогу позаботиться обо всё до его приезда, но он станет чем-то вроде подкрепления, на всякий случай.
Я бы сказал, что Лиленд в восторге, но это явное преуменьшение, поэтому просто качаю головой и посылаю быстрый ответ.
Жду возле двери, и когда первый человек заходит, хватаю его и валю на землю. В это время заходит второй. Беру его в удушающий захват, переживая, что могу нанести серьезные повреждения ему или первому парню. Он борется со мной, но, когда я бью его пистолетом по голове, он оседает в моих руках.
Бросаю его обмякшее тело и поворачиваюсь к первому парню, который уже поднимается на ноги. В мгновение ока оказываюсь перед ним и вырубаю его одним ударом, когда Генри останавливает третьего.
Слышу, что кто-то стоит позади меня, и оборачиваюсь, видя ещё больше людей, держащих оружие наготове.
— Может, отпустишь его, и мы поговорим? — спрашивает один из них.
Отпускаю потерявшего сознание парня, и он падает на землю, а Генри поднимает руки вверх.
Лиленд
Помешиваю ужин, уставившись в книгу, которую пытаюсь читать, но она ужасно скучная. Им просто нужно трахнуться и двигаться дальше, или я брошу читать.
Перчинка не сводит с меня глаз, надеясь, что я положу свой ужин прямо ей в пасть. Джексон занимается тайной слежкой и спасением мира, как крутой чувак, а я наблюдаю, как быстро Перчинка может поймать зеленые бобы, которые ей бросаю.
Такова моя жизнь.
Сползаю со стула на пол. Перчинка считает, что теперь может залезть сверху и раздавить мне внутренние органы, глядя на меня с любовью и обожанием в глазах.
— Я тоже хочу быть крутым чуваком, — ною я.
Она виляет хвостом и думает, что я и так крутой.
— Хочу, чтобы Джексон вернулся домой, и я перестал себя так чувствовать. По крайней мере, теперь у меня есть ты.
Мой телефон жужжит на столе, но, вероятно, это просто Джексон дразнится, как ему весело на задании.
Телефон снова жужжит.
— Ладно, — стону, отталкивая Перчинку с себя, и хватаю телефон.
Джексон: Мне нужна твоя помощь. Немедленно. Они знают, что мы здесь, и нас окружили. Я пришлю адрес. Просто отвлеки их, чтобы мы смогли выбраться.
— Ах... твою же... МАТЬ! — Бросаюсь бежать, тело переполняет ликование. Я так взволнован, что практически вибрирую.
Перчинка понятия не имеет, что её так взволновало, но она так же радостно прыгает за мной, пока я хватаю оружие. Много оружия.
|
|
|
