 |
Лиленд: Меня похитили. Лол. 2 страница
|
|
|
|
— Э-э... нет... спасибо? — отвечает Элла, очевидно потеряв дар речи от моей всепоглощающей любви.
— Мне нужно выпить, — произносит Джексон и уходит прочь.
Прижимаю Эллу еще ближе и громко чмокаю в щеку.
— Не переживай, моя прекрасная невестушка, но я хочу узнать, что беспокоит твоего брата.
— Я знаю, что его беспокоит, — бубнит она. — И я пойду с тобой.
Взявшись за руки, мы с Эллой находим Джексона у стола с напитками, где он старается решить, что могло бы стереть его воспоминания о матери.
— Малыш, понадобится что-то покрепче пива, чтобы забыть о ней, — говорю ему.
Он резко разворачивается, и на мгновение я задаюсь вопросом, может, я сказал что-то не то.
— Она меня просто выбешивает. Надо было остаться дома. Если бы я был за рулем, мы бы уже были на полпути назад.
— Можем поставить ее на место, — предлагает Элла.
Джексон сокрушенно вздыхает, и мне не нравится, как он съеживается. Мой обычно уверенный в себе мужчина, похоже, полностью подавлен происходящим, и это не по-детски меня бесит. Я был бы не прочь опробовать на его матери некоторые методы пыток, чтобы посмотреть, смогу ли вразумить ее. Я явно не понимаю, как важно иметь заботливую мать, но Джексона, похоже, это очень беспокоит.
Кладу руку ему на плечо, надеясь немного его приободрить.
— Джексон, я могу...
Он качает головой.
— Не хочу иметь с этим дело. Поздравляю, Элла, ты заполучила себе парня.
Сжимаю его руку и поворачиваюсь к Элле.
— Со мной нелегко справиться, — предупреждаю ее. — Но я великолепен в постели. Сплю с правой стороны кровати, не стягиваю одеяло...
Напряжение на лице Джексона немного смягчается.
— Нет, ты просто отдаешь его собаке.
— Но ей ведь холодно, — ухмыляюсь я. — У меня есть один вопрос. Мне нужно себя хорошо вести?
|
|
|
Какое-то время Джексон размышляет над моим вопросом, а потом мотает головой.
— Нет. Ни в малейшей степени. На самом деле, я бы предпочел обратное, — отвечает он. — Хочешь пива?
— Газировка сойдет, хотя спасибо. Не хочу, чтобы твоя мать считала меня еще и пьяницей. Достаточно того, что я неразборчив в связях.
Джексон улыбается, но я замечаю за его улыбкой некое напряжение. Он расстроен тем, что что бы он ни делал, его мать, похоже, не хочет принимать его таким, какой он есть. Протягиваю руку и нежно сжимаю его ладонь.
— Надо дать ей время. Нельзя ожидать от человека, что он изменится за одну ночь.
— Мы с тобой вместе почти полгода. Я бы сказал, что этого времени более чем достаточно.
— Да, но для человека ее возраста шесть месяцев — это не так много времени.
Он качает головой, но по крайней мере я замечаю намек на улыбку.
— Ты имеешь в виду, для такой ведьмы как она, да?
— Может быть.
— А теперь сделай мне одолжение и будь с моей сестрой настолько отвратительно игривым, насколько сможешь, — просит Джексон. — Хочу, чтобы моя мать пожалела об этом.
— Понял, — отвечаю ему с хитрой ухмылкой.
— А я не поняла, — обеспокоенно произносит Элла.
— Не переживай, Элла. Лиленд с этим разберется.
— Это-то меня и беспокоит, — говорит она, приподняв брови. Но когда мы направляем к столу, где сидит Ава со своим мужем, Льюисом, Элла позволяет мне взять ее за руку и сжать ее.
— Твои руки такие крошечные, что это странно, — заявляю ей.
Она сжимает мою руку.
— Да?
— Джексон, у нее руки не такие потные, как у тебя.
— У меня не потные руки!
— Холодные и влажные.
Он вздыхает.
— Липкие.
— Не липкие.
За столом есть только два свободных места, но Ава тянется за дополнительным стулом.
— Не нужно! — заверяю ее. — Элла, садись.
Элла настороженно садится, а затем я опускаюсь ей на колени, что привлекает внимание всех сидящих за столом. Джексон отворачивается, чтобы скрыть свой смех, когда Ава впивается в нас взглядом.
|
|
|
— Лиленд, почему бы тебе не взять стул? — предлагает Ава.
— Все нормально! Мы с моей ягодкой практикуем новый стиль отношений, так называемая «Близкая любовь». Мы постоянно стараемся касаться друг друга. Таким образом, ее духовное начало проникает в мое тело в том месте, где мы соприкасаемся. Прямо сейчас ее духовное начало просачивается через ее ноги прямо мне в задницу.
Элла прижимается лицом мне в спину, стараясь подавить смех. Актрисой ей точно не стать. Джексон прикрывает лицо рукой, а Ава смотрит на меня так, словно с радостью придушила бы. В данный момент это чувство взаимно. Ей же хуже, потому что я бы победил.
Ава вскакивает с места и хватает стул, прежде чем жестоко врезать мне им по ноге.
— О боже, моя нога! — вскрикиваю я.
— Лиленд, пожалуйста сядь.
— Если настаиваете.
Сажусь на свой стул и наклоняюсь к Элле, чтобы пошептать ей на ухо всякие нежности.
— Хочешь услышать секрет? — тихо спрашиваю я.
— Мама тебя убьет, — шепчет она в ответ.
— На мне сегодня радужные носки.
— А?
— Тебя это заводит?
— Меня? — с тревогой спрашивает она.
— Разве одинаковые носки не возбуждают женщин?
— Я... в этом не уверена.
— На них изображены голые лепреконы.
— Что?
— С крошечными писюнами.
— Это так ты подцепил моего брата?
— Нет, если честно, я выстрелил в него из винтовки.
Она смеется, думая, что я шучу.
К счастью, вскоре начинается раздача еды. Мы стоим в очереди перед Дарлой и ее дочерью.
— А кем ты работаешь, Лиленд? — спрашивает Дарла из любопытства.
— Я работаю с Джексоном в его агентстве.
— Секретарем в приемной? — продолжает допытываться она.
— Нет, он мой ведущий детектив, — отвечает Джексон, стоя в очереди через три человека от нас.
— Да? Ты не похож на детектива! — говорит Дарла.
— А на кого я похож? Может на ученого?
— О, разве он не был бы очарователен в очках? — спрашивает Дарла. — Тебе стоит носить очки.
— Я надену все, что захочет моя куколка. Или ничего, — подмигиваю Элле.
Дарла с дочерью просто смеются, в то время как Ава размышляет, как трудно будет от меня отделаться. Ей же хуже, потому что я уже придумал, как мы могли бы избавиться от ее тела.
|
|
|
Мы берем еду и садимся за стол, но прежде чем Элла успевает начать есть, я хватаю ее вилку, насаживаю кусочек арбуза и подношу к ее рту.
— Открой ротик шире, ягодка.
Ава со стуком опускает свою тарелку.
— Джексон, на пару слов.
Может быть, я все-таки зашел слишком далеко.
Затем Ава спешит прочь. Джексон вздыхает, но поднимается и идет следом. Вместо того чтобы остаться и ждать, я встаю и следую за ними на безопасном расстоянии. Она достаточно близко, чтобы я мог схватить ложку с соседнего стола и швырнуть ей в затылок. Да мне медаль нужно дать за стойкость. Она ведет Джексона в дом, и я иду за ними. Останавливаюсь в прихожей, когда слышу ее слова.
— Твой друг делает из нашей семьи посмешище. Как ты мог позволить ему себя так вести? Если бы ты был с милой, вежливой женщиной, ничего этого не случилось бы. Тебе нужно открыть глаза и понять, что это неправильно.
Я захожу в комнату, понимая, что ни за что не позволю этой женщине так говорить о Джексоне. Ава смотрит на меня в этот момент, но Джексон встает перед ней, прерывая наш зрительный контакт.
— Довольно! — рявкает он. Лиленд мне не друг. Он мой парень. Мы живем вместе почти полгода. Не знаю, чего ты добиваешься, говоря он нем гадости или вытворяя подобное дерьмо. Если ты думаешь, что своими поступками заставишь меня найти себе женщину или умереть в одиночестве, то ошибаешься. Ты добиваешься лишь того, что мне противно находиться рядом с тобой. Я очень счастлив с Лилендом, а ты настолько высокомерна, что не можешь этого увидеть! Жизнь с Лилендом приносит мне невероятное счастье. Но разбираться с этим дерьмом, мириться с тем, что ты ненавидишь меня за то, кем я являюсь, омрачает это счастье.
— Мам, я тебя люблю. Но иногда, я сомневаюсь, насколько эта любовь настоящая. Поскольку думаю, что тот, кто меня любит, никогда бы не обошелся так со мной. Лиленд никогда так не поступал со мной, и я не понимаю, с чего ты решила, что тебе сойдет с рук считать его «плохим парнем», и мне это надоело.
Она качает головой, как будто по-прежнему не желает услышать то, что хочет сказать Джексон, и у меня руки чешутся вразумить ее.
|
|
|
Не знаю, имею ли право что-либо говорить после того, что уже сказал Джексон, но мне кажется, что я должен заставить ее услышать и мою точку зрения.
— Вы стараетесь заставить Джексона чувствовать себя плохим человеком за то, кем он является. А все, что он делает — просто любит меня. Как же это может делать его плохим? У меня была паршивая жизнь. У меня никогда не было такой замечательной семьи, как ваша. Но я не понимаю, как вы вообще могли так плохо думать о Джексоне. Я знаю людей, которым прямая дорога в ад, я часто имел с ними дело. Так вот, если вы полагаете, что какая-то часть Джексона недостаточно совершенна, это лишь потому, что вы не сталкивались с настоящим дерьмом в своей жизни. И может, вам стоит разуть глаза и увидеть, что ваш сын чертовски идеален.
Она не смотрит на меня, но я знаю, что Ава меня услышала. Джексон протягивает мне руку, и я беру ее.
Он крепко сжимает мою ладонь и смотрит на свою мать.
Она молча наблюдает за Джексоном. Сомневаюсь, что она привыкла, чтобы люди ей возражали.
— Я... я не хочу, чтобы твоя жизнь была тяжелее, чем это необходимо. Когда ты вернулся из армии, твоя жизнь и так была достаточно сложной. Ты изо всех сил пытался вписаться обратно в общество. Встать на ноги. И это... это может все разрушить. Я просто хочу, чтобы ты был нормальным и счастливым.
— А с чего ты решила, что я не такой? Я только что сказал тебе, что Лиленд делает меня счастливым.
Она кусает губы.
— Не знаю, но я никогда не хотела, чтобы ты чувствовал себя несчастным. Я лишь хотела для тебя лучшего.
— Для меня нет ничего лучше, чем Лиленд, — говорит Джексон, и у меня сердце сжимается. — Пожалуйста, прошу тебя, просто поверь мне.
Она делает глубокий вдох.
— Я... я постараюсь быть разумной. Возможно... я не согласна с этим, но постараюсь проявить понимание. Хорошо? Можем мы начать с этого и посмотреть, куда это нас приведет?
— Хорошо, — кивает Джексон. — Мне это подходит.
Она одаривает его нежной улыбкой.
— Спасибо... за то, что образумил меня.
— Спасибо, что выслушала.
Она медлит, прежде чем Джексон тянет меня за собой, и мы выходим в прихожую.
— Спасибо, — говорит он, хватая и притягивая меня к себе.
— Да ты сам все сделал.
— Да, но до настоящего момента я никогда не заботился ни о ком настолько, чтобы противостоять ей. Так что спасибо тебе. И не думай, что я не заметил, как ты бросился мне на помощь.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — улыбаюсь в ответ.
— Ну конечно же.
Прижимаюсь к нему и крепко обнимаю.
— К слову, моя еда там остывает.
|
|
|
Джексон целует меня в щеку и отпускает, но вместо того, чтобы отстраниться, я еще крепче сжимаю его.
— Можешь идти поесть, — говорит он.
Честно говоря, мне не хочется его отпускать.
— Я и собирался, но потом ты вызвал во мне какое-то странное чувство, и мне стало не по себе. — Тревожно смотрю на него. — Ты уверен, что это не означает, что я умираю?
Он смеется.
— Я уверен, что ты не умираешь.
Театрально хватаюсь за грудь.
— Мне так больно.
Джексон качает головой и улыбается.
— Ничего у тебя не болит.
— Джексон, я умираю!
— Ты не Гринч. Твое сердце не растет, и ты не умираешь. Пойдем поедим, — говорит Джексон, отстраняясь от меня.
Неохотно отпускаю его и направляюсь обратно во двор, чтобы найти свою тарелку с едой. Подходя к столу, вижу, что Дарла стоит ко мне спиной и что-то шепчет Элле на ухо.
— Думаю, твой парень изменяет тебе с твоим братом, — говорит она. — Я видела, как они обнимались.
— Это потому, что он парень не Эллы, а Джексона, — между делом замечает Льюис.
Все за столом замолкают, особенно когда мы с Джексоном подходим и тихо занимаем свои места.
Не говоря ни слова, я начинаю есть, хотя мне жуть как хочется что-нибудь сказать. Как только Дарла убегает, я бросаю взгляд на Льюиса, который, похоже, очень гордится собой, пока ест.
— Льюис? — приподняв бровь, спрашиваю я.
— Эти встречи всегда скучны до безобразия. Давай-ка добавим огоньку.
— Мне нравится ход твоих мыслей. – Соглашаюсь я, указывая в его сторону вилкой.
Глава 36
Джексон
Не знаю, был ли я когда-либо так счастлив вернуться домой. Лиленд распахивает входную дверь и сразу же падает на колени.
Поначалу я думаю, что что-то случилось, и тянусь к нему, а потом соображаю, что он просто драматизирует. Я пихаю ногой его задницу вперед, затем закрываю дверь.
— Дом! Дом, милый дом! — кричит он и прижимается грудью к половику.
Останавливаюсь рядом с ним и опускаюсь на колени, понимая, что эта ситуация действительно заслуживает драмы.
— Я никогда еще не был так счастлив находиться дома.
Лиленд начинает смеяться, когда я ложусь на пол прямо в коридоре рядом с ним.
— Единственное, что улучшило бы этот момент, если бы Перчинка была здесь. Я ведь говорил тебе, что Генри собирается ее украсть. Он никогда не привезет ее обратно.
— Он не собирается ее красть. Он сказал, что завезет собаку чуть позже.
Лиленд обхватывает мою голову руками и прижимает к себе.
— Я не верил, что у нас получится, — сознается он, меняя позицию и теперь уже опирается на меня, так как не может и минуты посидеть спокойно. Я стал для него чем-то вроде спинки сиденья, но я так рад быть дома, что меня устраивает любое его желание.
Я оглядываюсь на него, когда он скидывает ботинки, как будто готовится устроиться поудобнее.
— Слушай.
Он смотрит, не отрывая от меня своих голубых глаз.
— А?
— Я... только... То, что ты помог мне с мамой, действительно многое для меня значило. — Это на самом деле так. Его забота обо мне, то, как он заступился за меня и дал мне силы противостоять ей, все это имело для меня огромное значение. — Я... я пытаюсь особо не воодушевляться, но надеюсь, что она извлечет из нашего разговора урок.
Лиленд сжимает мои волосы в кулак.
— Просто дай ей время, я и правда считаю, что она изменит свое мнение. — Он переворачивается, подползает и залезает на меня, вдавливая меня в жесткий пол. Скомканный половик впивается мне в бедро, но я молчу, потому что позволю Лиленду делать со мной все, что ему заблагорассудится, даже если он обращается со мной, как с подушкой.
— Надеюсь.
— Думаю, ей просто нужно расслабиться, — говорит он, хватает меня за плечи и мнет их.
Это приятно, поэтому я уступаю. Мне не стоило забывать, что нежность вызывает у Лиленда аллергию, потому что как только я расслабляюсь под его прикосновениями, он засовывает палец мне в ухо.
Я отмахиваюсь от него, но безуспешно.
— Не надо! Веди себя хорошо.
— Не могу, Джексон. Это больно, — вскрикивает он.
— Хорошее поведение причиняет боль?
— Ужасную! Мне почти так же больно, как когда ты нежен со мной. Я не знаю, что с этим делать. Мне становится как-то не по себе.
— Просто помни мне плечи еще немного, пока я лежу в проходе. — Вздыхаю я.
Раздается стук в дверь, и я оглядываюсь назад.
— Слезь с меня, чтобы я мог открыть ее.
Он цепляется за меня.
— Не-а.
— Возможно это Генри с Перчинкой, — говорю ему и поднимаюсь на четвереньки. Я полагал, что упоминания о собаке и моих движений будет достаточно, чтобы Лиленд вскочил на ноги, но он просто садится мне на спину, словно я лошадь. — Я не открою дверь в таком виде.
— Вперед, мой дикий жеребец! — кричит Лиленд и шлепает меня по заднице. — Ты ведь знаешь, что Генри это безумно понравится.
В тот момент, когда подползаю к двери с сидящим на мне Лилендом, страстно желая увидеть выражение на лице Генри, я понимаю, что болен — что Лиленд превращает меня в безумца. Лиленд открывает дверь и улыбается, и тут до меня доходит, что на пороге не Генри, а наш почтальон, который смотрит на нас выпученными глазами. Я уверен, что мои глаза ничуть не меньше. Что любовь со мной сделала? Что случилось с моими мозгами? Может, моя мать права, и мне стоило бы найти себе милую женщину, которая не стала бы просить прокатиться у меня на спине.
— Доброе утро! — здоровается Лиленд, когда я пытаюсь встать, но Лиленд опускает ноги мне на руки, чтобы я не мог подняться.
— Э-э... не могли бы вы... поставить тут свою подпись? — в ужасе спрашивает мужчина.
И как будто почтальона недостаточно, в этот момент подъезжает Генри.
— Лиленд, слезь с меня! — шиплю я.
— Ш-ш-ш... Я не могу написать свое имя, когда ты брыкаешься и пытаешься бросить меня, — отвечает он, поглаживая меня по голове, как будто я настоящая лошадь. — Я дам тебе яблоко, когда мы закончим.
Я пытаюсь приподняться, но Лиленд крепко цепляется в меня, босые ноги прижимают мои руки к полу. Решаю, что лучше умереть прямо тут на полу, лежа лицом вниз, чем иметь дело с этим позором. Поэтому, когда Генри с Перчинкой подходят к двери, плюю на все и ложусь на пол, стараясь слиться с ним в единое целое.
— Стоит ли вообще спрашивать, что здесь происходит? — произносит Генри.
Лиленд пихает меня пятками. Конечно же он по-прежнему сидит на мне.
— Я... я думал, что купил дикого жеребца, но когда привез его домой, то понял, что это старая кляча, — отвечает Лиленд, вставая на ноги.
— Джексон... ты изменился, — говорит Джексон.
— Тише, — шепчу я. — Я позволяю Богу забрать меня на небеса, или в ад, или куда угодно, лишь бы не быть здесь в этот момент.
Лиленд смеется, придавливая мою задницу ногой. Я неохотно встаю и поворачиваюсь к Генри, хотя не могу смотреть ему в глаза. А еще мне придется отправить запрос на нового почтальона.
Перчинка извивается у ног Генри, и я понимаю, что ей в глаза тоже не могу смотреть.
Лиленд опускается на колени перед Перчинкой и треплет ее за уши.
— Привет, малышка. Ты скучала по мне? — Затем поднимает глаза на Генри. — По тебе я тоже скучал, Генри.
А потом он обнимает Генри, который, похоже, не знает, что делать.
— Эм-м... Не могу сказать того же.
Это заставляет Лиленда смеяться, но он не прекращает обнимать Генри.
— Джексон потащил меня к своей жуткой семейке, которая оказалась сущим злом.
Генри озабоченно смотрит на меня через плечо Лиленда.
— Что произошло?
Я пожимаю плечами.
— Все та же херня. Моя мать просто вела себя как обычно.
— Ты в порядке? — спрашивает он, делая вид, что Лиленд больше не обнимает его.
Снова пожимаю плечами и киваю.
— Думаю, да. Лиленд... вступился за меня и перекинулся парой слов с моей мамой, когда она не хотела меня выслушать.
Генри выглядит удивленным.
— Хорошо. — Он смотрит вниз на Лиленда, который наконец-то отстраняется, и легонько похлопывает его по плечу. — Спасибо, что сделал это.
Лиленд выглядит явно довольным и одаривает Генри легкой улыбкой.
— Ну, ей не стоило говорить ничего плохого о Джексоне. Я имею в виду, что с ним все в порядке! Он почти идеален.
— Ты только что назвал его старой клячей, — напоминает ему Генри, но поскольку он шутит, я понимаю, что Лиленд только что заработал немного уважения от Генри. По какой-то причине, я испытываю невероятно счастье. Возможно, мнение Генри значит для меня больше, чем я изначально считал.
— Назвал, но только мне позволено говорить о нем гадости, больше никому.
— Это понятно, — соглашается Генри. — Теперь у тебя с мамой все нормально?
— Да, — пожимаю плечами. — Она стала вести себя лучше. Сначала, она сказала всем, что Лиленд был парнем Эллы, но к концу, признала, что Лиленд со мной.
— Не знаю, почему ей нужно было так делать, но я рад, что все утряслось. Есть какие-нибудь новости от Мейсона?
— Да, у него все хорошо. Он сказал, что ему уже скучно, что удивительно, поскольку обычно он ничего не делает на работе, и я не могу представить, что Мейсон вообще может заскучать, — говорю я.
— Я просто рад, что вы, ребята, успели добраться туда вовремя. И я рад, что Лиленд спас тебя от пули. — Генри кладет руку мне на плечо и крепко сжимает. — Я не мог потерять тебя.
— Со мной все в порядке. Честное слово, — говорю я.
— Хорошо.
— Перчинка вела себя хорошо? — интересуюсь, бросая взгляд на Лиленда, который гладит собаку и улыбается как одержимый. Наверное, от всех этих косвенных похвал.
— Отлично. Хотя, у нее куча энергии. Верно?
— Лиленду была нужна только самая чокнутая из собак. Я сказал ему: «Посмотри на эту маленькую милую собачку», а он такой: «Нет! Я хочу самую невротичную».
— Тихо, она тебя услышит. — Лиленд прикрывает уши Перчинке, затем встает. — Итак... Есть что-нибудь на Бадди?
Генри мотает головой.
— Ничего. Я надеялся, что ты что-нибудь раздобудешь.
— Пока нет. У меня есть несколько человек, которые этим занимаются, и у них может появиться что-то стоящее.
— Дай мне знать, когда что-то появится. Ладно, я поеду. Я позвоню вам, когда мы в следующий раз соберем совещание, — говорит Генри. — До встречи, ребята.
Когда он уезжает, я поворачиваюсь к Лиленду.
— Думаю, ты нравишься Генри.
Лиленд улыбается мне, но выглядит грустным.
— Я надеюсь… Я знаю, что он никогда не сможет простить меня за то, что я сделал. Но искренне надеюсь, что когда-нибудь он, по крайней мере, поймет, что я ни за что не убил бы его напарника, если бы меня не заставили сделать это.
Я обнимаю его.
— Я уверен, что он поймет.
— А теперь, позволь мне снова прокатиться на тебе, — говорит Лиленд, так как не в силах обсуждать неудобную тему больше десяти секунд.
Лиленд
Я лежу, прижавшись к Джексону, и обвожу пальцем его сосок, подумывая ущипнуть его или сделать что-нибудь такое же подлое, когда звонит мой телефон.
Перекатываюсь на бок и беру трубку.
— Это Такер. Может, у него есть что-нибудь для нас, но особо не надейся. Такер такой умный дурак. Но чаще дурак. Алло? — отвечаю на звонок и включаю громкую связь, чтобы Джексон тоже мог слышать.
— Привет, у меня есть для тебя имя, — говорит он.
Может, все-таки, не так уж он и плох.
— Ого. Выкладывай.
— Лукас Бартер.
Я замираю и перестаю улыбаться.
— Что?
— Ты дома?
Думаю о том, как именно я должен ответить.
— Не в своей квартире. — Я толкаю Джексона и показываю пальцем на комод. — Значит, ты знаешь, где я мог бы его найти? — Я тихо встаю и подхожу к комоду, хватаю первое, что попадает под руку, и быстро натягиваю на себя. Пока Джексон тоже одевается, лезу под кровать и достаю свою винтовку. Джексон удивленно смотрит на меня, но я просто пожимаю плечами, как будто понятия не имею, как она туда попала.
— Почему бы нам не встретиться и обсудить это? Ты где?
— Я сейчас не могу.
— Должно быть, ты с детективом.
Он знает о Джексоне. Это плохо. Я решаю прикинуться дурачком.
— С кем?
— С детективом.
— Я... разве я знаком с каким-то детективом?
— Подожди меня, думаю, у меня есть для тебя адрес.
— Я понял.
Он вешает трубку, и я запихиваю телефон в карман.
— Они схватили Такера, чтобы добыть информацию. Хотели узнать, с тобой ли я, и, хотя я не ответил, они, вероятно, считают, что мы вместе, и скорее всего в любой момент устроят налет на дом.
Джексон склоняет голову на бок.
— Подожди... что? Ты догадался обо всем этом из... из того же разговора, что я сейчас слышал?
— Да. Мы с Такером давно условились об имени, которое он сейчас назвал. Оно означает «Вали на хрен оттуда, сейчас начнется полная жопа. Бери все самое необходимое».
— Самое необходимое?
Я слышу звон стекла где-то в глубине дома, и Перчинка, залаяв, бросается к двери. Я пытаюсь схватить ее, но она проскальзывает мимо и несется на шум.
Джексон мельком выглядывает в коридор.
— Что это был за звук?
— Они уже в доме? — спрашиваю, направляясь к шкафу, чтобы достать свой пистолет, поскольку винтовка не самое подходящее оружие в узком коридоре. Там слишком много вещей, за которые ствол может зацепиться.
— Я не вижу... а Перчинка убегает из комнаты для гостей.
— Что... — Не успеваю задать вопрос, как окно позади меня разбивается. Я проскальзываю в шкаф, а Джексон выходит в коридор, чтобы не маячить в окне, и тут я вижу, что произошло. Кто-то бросил в наше окно чертов коктейль Молотова. Бутылка задевает жалюзи и падает на пол, разливая горючую жидкость по всему ковру, которая охватывает его языками пламени.
— Лиленд, убирайся оттуда, — рявкает Джексон.
Если я двинусь, то окажусь на линии окна, но жалюзи все еще закрывают вид. Я быстро проскальзываю в коридор к Джексону и слышу, как разбивается очередное окно.
— Они собираются сжечь нас заживо? — спрашивает Джексон, забирая у меня винтовку, так как я ею не пользуюсь.
— Вероятнее всего, они хотят выкурить нас из дома. Есть ли в доме что-нибудь, без чего ты не можешь жить? Потому что, похоже, он вот-вот загорится, — говорю я, осторожно пробираясь в гостиную, которая уже в огне. Занавески, словно спички, полыхают, когда я хватаю свой ноутбук и запихиваю его в сумку. Джексон возвращается с такой же сумкой и смотрит на меня.
— Если мы выйдем из дома, они нас убьют. Нам стоило переехать в один из моих конспиративных домов, где у меня несколько выходов, — задумчиво произношу я.
— Иди в гараж, — велит Джексон, направляясь в примыкающий к дому гараж.
— Перчинка, поторопись, — зову, похлопывая себя по ноге. Она наконец следует за мной, когда Джексон идет к своей машине.
Он хватает веревку с верстака и кидает мне.
— Посади ее назад и привяжи голову к полу, чтобы она не поднималась на сиденье.
— Хорошая идея, — отвечаю и рывком открываю заднюю дверь. Запихиваю Перчинку в машину, привязываю веревку к ошейнику, чтобы она не смогла прыгать на сиденье. Она кажется растерянной и слегка напуганной, но остается там, где я ее привязал.
К тому времени, как я заканчиваю, Джексон уже сидит за рулем, поэтому я забираюсь на пассажирское сиденье. Хорошо, что мы заехали в гараж, чтобы разгрузить продукты, иначе бы задача намного усложнилась.
— Я хочу, чтобы ты лег на пол, — говорит Джексон, пытаясь спихнуть меня вниз.
— А как я буду стрелять в людей, лежа на полу? — спрашиваю, сопротивляясь его хватке.
— Не будешь. Просто ляг на пол.
— Они будут ждать снаружи этой гаражной двери. Как только ты откроешь ее...
— Я не собираюсь ее открывать, просто протараню, — отвечает он.
Мне удается какое-то время сидеть неподвижно, уставившись на него в недоумении.
— Моя машина стоит перед дверью! Ты не сможешь видеть, и если врежешься в нее, то нам крышка.
— Надеюсь, удача на нашей стороне. Ты готов?
Вопрос на засыпку, но у меня нет другого выбора.
— Конечно, — отвечаю, забирая у него винтовку на случай, если начнется полная задница.
Джексон сдает назад, раздавливая хлам позади машины. Я слышу, как что-то лопается под колесом. Затем он переключает передачу в положение «движение вперед». Я жду, что он разгонится, но вместо того, чтобы что-то предпринять, Джексон поворачивается ко мне.
— Просто хочу напомнить тебе, что я люблю тебя.
Я в ужасе смотрю на него.
— Боже мой! Не делай вид будто мы вот-вот умрем! Просто езжай!
Он одаривает меня полуулыбкой.
— Хорошо.
— Хотя, я тоже тебя люблю, — бурчу в ответ.
Его нерешительная улыбка становится шире.
— Я это знаю. Готов?
— Готов, — отвечаю ему.
Джексон жмет на газ, шины визжат, и набрав скорость, машина врезается в дверь гаража. Джексон резко дергает руль, едва не задев переднюю часть моей машины, пока обломки гаражной двери мешают нашему обзору. На мгновение воцаряется тишина, прежде чем раздается звук пуль, отскакивающих от металла и стекла.
Они припарковали свои машины таким образом, чтобы мы не уехали далеко, но Джексон резко поворачивает машину вправо, проскочив между двумя деревьями, и сносит наш забор. И нам удается уехать.
— Ты в порядке? — спрашиваю его, поскольку окно с его стороны разбито.
— Да... Прости, что втянул тебя в это дерьмо, — говорит Джексон.
Я смотрю на него в изумлении.
— Погоди... Ты винишь себя? Мой человек, скорее всего, сдал нас. Такер — хороший парень, но, когда кто-то угрожает его дочери, он выложит любую информацию, даже ненужную.
Машина соскакивает с обочины и выезжает на дорогу.
— Я бы сделал то же самое для тебя.
— Только посмей.
— Хм-м... Все равно сделал бы. И я виню себя, потому что тебе явно лучше было оставаться под прикрытием, а я заставил тебя бросить ту жизнь.
— Заставил меня! Да ничего ты не заставлял меня. Я увидел твою задницу, свисавшую с того забора, и понял, что нам суждено стать родственными душами. — Смотрю в зеркало как раз в тот момент, как какой-то автомобиль пролетает мимо знака «Стоп». — Не хочу тебя волновать, но за нами действительно следят. — И тут до меня доходит. — О боже! Мы будем участвовать в автомобильной погоне? Я никогда раньше такого не делал. Я так взволнован! — Радостно лопаю в ладоши, прежде чем бросить взгляд на Джексона, который выглядит не таким уж восторженным. Я задаюсь вопросом, может, мне стоит поубавить свой энтузиазм. А потом вспоминаю, что он любит меня, а вместе с любовью приходит принятие всех недостатков. Моя вина в том, что внутренне я никогда не понимаю, что для меня хорошо.
|
|
|
