Тенденции в области агрегации интересов
В главе 4 и других местах уже отмечалось, что с крушением авторитарных режимов в Восточной Европе в конце 1980-х годов демократическая тенденция в мире приобрела дополнительный импульс. На рис. 5.4 дана классификация (на основе доминирующей структуры агрегации интересов) существующих в мире режимов в конце 1970-х, 1980-х и 1990-х годов. Приводимое процентное соотношение имеет приблизительный характер, поскольку нередко строится на ограниченной информации. Тем не менее рисунок дает примерное представление о частотном распределении трех важнейших форм — состязательных партийных, однопартийных и военных режимов. К «остаточной» категории традиционных правительств относятся преимущественно небольшие монархии Среднего Востока, Южной Азии и тихоокеанского побережья. В 1978 г. примерно в трети из более чем 150 существовавших в мире независимых стран доминирующими структурами агрегации интересов выступали состязательные партийные и электоральные системы. Режимы такого типа преобладали в Западной Европе и Северной Америке (включая Карибский бассейн), не были чем-то необычным для Латинской Америки, но редко встречались в Африке и на Среднем Востоке. Примерно такой же была доля стран, где действовала та или иная разновидность однопартийного режима. Однопартийные системы господствовали в Восточной Европе и были довольно распространены в Африке и Азии. Чуть меньше чем в четверти стран решающую роль в агрегации интересов либо формально (военные правительства), либо фактически (подчиненные военным гражданские правительства) играли военные. К данной категории относились порядка трети или более стран Африки и Латинской Америки.
Десятилетие спустя проявилась отчетливая тенденция к сокращению числа однопартийных правительств. Их доля в мире упала с 30 до о * О СО
X • я
II : 1978 1988-1990 1997-1998 ЦЩ Состязательные партии ^^$j Правление военных | | Однопартийная система ftffffl Традиционные режимы Рис. 5.4. Изменение доминирующей структуры агрегации интересов — общемировое движение в направлении демократии. Источники: Gastil R. D. Freedom in the World 1979. N.Y., 1979; GastilR. D. Freedom In the World 1988-1989. N.Y., 1989; Gastil R. D. Freedom in the World 1997-1998 N.Y., 1998. 24%, хотя в Африке они продолжали действовать почти в 40% стран. Как мы уже знаем, масштабы угасания режимов, основанных на эксклюзивных правящих партиях, были еще более впечатляющими. Как и ожидалось, заметным было движение в направлении демократии, становления состязательных партийных и электоральных систем. Доля таких систем в мире выросла с 36 до 41% (и еще некоторое число стран ввело у себя некоторые элементы партийной и электоральной конкуренции). Несколько увеличилась и доля военных правительств — с 23 до 26%. Начиная с 1989 г. в связи с драматическими переменами в Восточной Европе и новым давлением в пользу демократии в развивающемся мире демократическая тенденция стала стремительно набирать силу. Доля состязательных режимов составляет сегодня около 60% при сокращении доли всех других форм. Большинство все еще сохраняющихся однопартийных систем за некоторыми исключениями (например, Китай и Куба) имеют расплывчато корпоративную структуру. Свой вклад в развитие этой тенденции, особенно в Африке, внесло размывание идеологических оснований авторитарных правительств, pibho как и утрата ими поддержки со стороны Советского Союза. В 1990-х годах многие африканские нации сделали ряд шагов в направлении более демократичной и свободной системы. Однако некоторые нации остаются в стороне от этого движения. Так, в Кении президент Даниель Арап Муа был вынужден пойти на многопартийные выборы, где не набрал большинства голосов, но был переизбран в связи с крайней разобщенностью оппозиции. В Судане действует фундаменталистский мусульманский режим, отрицающий легитим-ность демократических институтов. Сомали остается расколотым и недемократичным государством после длившейся почти десятилетие гражданской войны.
Принимая, возможно, в расчет падение Йёгитимности авторитаризма, военные, особенно в Латинской Америке, сегодня склонны осуществлять свое ^господство скорее закулисно, чем через прямое правление. Кроме t^ro, в таких важных латиноамериканских странах, как Аргентина, Бращлия, Чили и Уругвай; военные режимы действительно уступили место состязательным партийным режимам. Хотя однопартийные режимы в Африке стали более открытыми, доля подчиненных военным правительств увеличилась с 36% в 1970-х годах до 46% в 1980-х и снова сократилась до 30% в конце 199Рх. Из 13 существовавших на планете в 1998 г. военных режимов 12 приходилось на Африку. Недавними жертвами вмешательства военных стали конку-ревдиые правительства в Сьерра-Леоне и Республике Конго (бывшем Заире). Эпоха доверия к военным как к той силе, которая способна решить проблемы развития, похоже, прошла, однако захват власти военными остается вероятным исходом в ситуации, когда другие типы правительства не в состоянии урегулировать внутренние конфликты. Там, где происходит «движение вспять» на пути к демократии, будь то временное закрытие перуанского.парламента президентом Фудзимори или установление жесткого контроля над политической деятельностью в Бирме, военные обычно составляют по меньшей мере часть антидемократических сил. Учитывая все это, мы не можем утверждать, что тенденция к демократизации будет неослабно продолжаться. Многопартийные режимы, которые кажутся неспособными справиться с экономическими и социальными проблемами, часто утрачивают свою легитимность. Именно с таким вызовом сталкиваются сегодня новые состязательные режимы Восточной Европы и бывшего Советского Союза, равно как и третий мир. Способ агрегации интересов — важный показатель того, как правительство страны действует по отношению к своим гражданам и что оно делает для них. Все то, что в наибольшей степени интересует нас, когда заходит речь об управлении и политической жизни, —
стабильность, революция, участие, благосостояние, равенство, свобода, безопасность, во многом обусловливается моделью агрегации интересов. Посредством агрегации интересов стремления и требования граждан преобразуются в альтернативные варианты политического курса. В итоге многие возможные политические курсы отсекаются и остается лишь ограниченный набор альтернатив. Кроме того, это означает, что политические ресурсы аккумулируются в руках относительно небольшого числа политических акторов, которые определяют политический курс. Варианты политического курса, которые доходят до этой стадии, являются предметом серьезного политического рассмотрения, поскольку поддерживаются значительными секторами общества. Такой вариант политического курса, как, скажем, национализация сталелитейного производства в США, никогда не был «серьезным», поскольку ни одна из групп обладающих важными политическими ресурсами лидеров не выступала в его пользу, хотя в других странах подобная политическая мера была проведена в жизнь. Процесс сужения и объединения набора альтернативных политических курсов легко прослеживается в функционировании состязательныхпартийных систем. Из множества возможных вариантов политического курса лишь несколько получают одобрение партий, после тот как те выбрали свое руководство и утвердили электоральные платформы. В ходе выборов избиратели поддерживают некоторые из этих партий и тем самым определяют масштабы партийного представительства в законодательном органе. На парламентской стадии происходит дальнейшая консолидация и создание коалиций между партийными фракциями или группами. При этом в какой-то момент большинство вариантов политического курса исключаются из рассмотрения. Либо они изначально не имели за собой партийной поддержки, либо поддерживающие их партии провалились на выборах.
В неконкурентных партийных системах, при военных правительствах и монархиях процесс агрегации протекает иным образом, однако с тем же самым эффектом сужения набора вариантов политического курса. В одних случаях, в частности тогда, когда военное правительство или клика в рамках авторитарной партии способна определять правительственную программу, агрегация фактически детерминирует политический курс. В других случаях, когда законодательное собрание, военный совет или политбюро правящей партии включают в себя несколько примерно равных по силе фракций, вопрос о политическом курсе решается в ходе межфракционных переговоров. Важнейшей характеристикой процесса агрегации интересов во всех системах является уровень поляризации. В главе 3 мы обсуждали кон-ссисусные и конфликтные политические культуры. Мы упоминали о юм, что политическая культура Соединенных Штатов, Германии и Великобритании относится к числу консенсусных и большинство граж- этих стран предпочитают умеренную позицию. В Италии, Франции
и России, где на левом фланге концентрируется больше граждан, чем в центре, политическая культура имеет более поляризованный характер. Принято считать, что степень поляризации в вырабатывающем политический курс органе сходна со степенью поляризации политической культуры. В относительно консенсусных обществах вроде Германии парламент преимущественно состоит из умеренных и терпимых партий. В более конфликтной Италии в оказавшемся в патовом состоянии парламенте долгое время доминировали две весьма далекие друг от друга по своим позициям партии — Коммунистическая и ХристианскО'Демократическая. Но политика не только отражает среду, но и формирует ее. Агрегация интересов часто меняет уровень поляризации, вносимой политической культурой в процесс выработки политического курса, В этом одна из причин того, почему политика так зачаровывает. Хорошо организованные политические партии с умелым руководством могут, по крайней мере, какое-то время оказывать преобладающее влияние на политическую жизнь и ограничивать роль экстремистских групп в законодательном органе, как это происходит в консенсусной модели, о которой шла речь выше. И наоборот, хорошо организованные экстремисты в состоянии успешно апеллировать к страхам и предрассудкам определенных групп и получать их поддержку на выборах, приобретая значительный вес в парламенте консенсусной в других отношениях страны.
Конечно, создаваемые путем авторитарной агрегации интересов структуры политической власти обычно не отражают общественное мнение. В глубоко расколотых и охваченных конфликтами обществах такая непредставительность иногда рассматривается как громадное достоинство. Во многих странах организаторы военных переворотов, оправдывая свержение партийных правительств, утверждают, что тем самым они уменьшают поляризацию политической жизни и избавляют нацию от конфликта, который она не может себе позволить. Аналогичным образом, главы авторитарных партий, как правило, заявляют, что их нация должна сконцентрировать все свои силы и ресурсы на достижении общих целей, а партийная конкуренция чересчур поляризует общество. Главное оправдание демократии заключается в том, что она заставляет политических лидеров действовать так, как того хочет народ. В поляризованных политических культурах издержки агрегации интересов, отражающей разногласия и неопределенность, могут показаться слишком высокой ценой за гражданский контроль. Однако, как показывает частая нестабильность авторитарных и военных правительств, от внешних проявлений поляризации избавиться гораздо проще, чем от самой поляризации. В конечном итоге это может привести к тому. что культурные расхождения будут отражаться не через партийную конкуренцию, а через военные клики и внутрипартийные группы, а граждане будут лишены как свободы и участия, так и стабильности. Мажоритарные партийные системы Многопартийные системы Отношения патрон/клиент Партийно-электоральная агрегация Плюральные электоральные правила Пропорциональное представительство Состязательные партийные системы Эксклюзивная правящая партия Электоральная явка Рекомендуемая литература Converse Ph, E,, Pierce R. Political Representation in France. Cambridge, MA, 1986. Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.Y., 1957, Gallagher M.f Laver M., Mair P. Representative Government in Western Europe. N.Y., 1995. Jackson R. H,, Rosberg C. G. Personal Rule in Black Africa. Berkeley, 1982. Lover M.,Schofield JV.Multiparty Government.N.Y., 1990. LijphartA, Democracy in Plural Societies. New Haven, CT, 1977. LijphartA. Electoral Systems and Party Systems. N.Y., 1994. LinzJ. /., Stepan A, (eds.). The Breakdown of Democratic Regimes. Baltimore, •i.. 1978. MordlingerE, A. Soldiers in Politics: Military Coups and Governments. Englewood Cliffs, 1976. O'Donnell G,, Schmitter Ph., Whitehead L, Transitions from Authoritarian Rule: Prospects for Democracy. Baltimore, 1986. Permutter A. Modern Authoritarianism: A Comparative Institutional Analysis. New Haven, 1981. PowellG. В., Jr. Contemporary Democracies: Participation, Stability and Violence. Cambridge, 1982. Powell G. В., Jr. Elections as Instruments of Democracy. New Haven, 2000. Riker Ж.Я. Liberalism Against Populism. San Francisco, 1982. Sartory G. Parties and Party Systems. Cambridge, 1976. Von Beyme K. Political Parties in Western Europe. N.Y., 1985. Ware A. Citizens, Parties, and the State. Princeton, 1988. Patronage and Its Opponents/Political Parties and the State. Princeton, 1994. См. также исследования персональных сетей политических лидеров бывшего Советского Союза, например: Rigby Т. H., Harasimin Л Leadership Selection and Patron Client
ронний характер, включая в еебя идущие вверх влияния и требования общества и спускающиеся вниз решения правительства. Хотя цартии, группы интересов и другие акторы могут быть весьма активными в артикуляции и агрегации интересов, правительственные чиновники, законодатели и соответствующий штат служащих по большей части непосредственно инициируют и формулируют предложения относительно политического курса.
Воспользуйтесь поиском по сайту: ![]() ©2015 - 2025 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|