Собрание сочинений 7 страница

В ряде исследований идет речь о ситуации вальса ( И. Галинская, И. Пуля ), дуэли ( С. Кормилов, А. Русанов, Ю. Левинг ), публичной казни ( Н. Букс, Р. Тименчик, М. Антоничева ) в прозе Набокова. Мы рассмотрим названные ситуации как ситуации архаичного ритуала и выделим еще одну из них – ситуацию пира. Во всех случаях речь будет идти о попытке вовлечь героя в ситуацию архаического " общего мира", его усредненной мнимости[53].

 В одном из рассказов Набоков вспоминает, как Пушкин написал о вальсе - " однообразный и безумный.. " Эта метафора получит продолжение в пьесе «Изобретение Вальса», где персонаж Вальс – безумен - " Сальватор Вальс изобрел страшные лучи, способные взрывать все на большом расстоянии. Будто во имя всех народов, будущего, когда они сольются в большую дружную семью, Вальс становится во главе страны" [ 2 ]. О " двойном смысле" названия пьесы " Изобретение Вальса" пишет Майкл Мар ( 31 ). В романе «Приглашение на казнь» Родион предлагает тур вальса - " Цинциннат согласился, и они заружились" [ 3, с. 19 ]. У Родиона бренчат ключи, он напевает, его суставы скрипят. Их " выносит" в коридор. Описав круг около стражника в маске[54], они плавно возвращаются в камеру.

В ситуации вальса Набоков акцентирует внимание на телесной, плотской конституции " партнера" по танцу, так же как он акцентирует внимание на телесности Феликса ( " Отчаяние" ), необычайной силе " пахнущего зверинцем" Колдунова ( " Лик" ), зловонии Пьера ( " Приглашение на казнь" ). В романе " Лолита" схватка Куильти и Гумберта Гумберта напоминает.. танец. Причем Куильти полуобнажен - " он был наг под халатом, от него мерзко несло козлом, и я задыхался, когда он перекатывался через меня". В этом эпизоде синтаксическая конструкция " перекатывался через" повторяется пять раз. Это, вероятно, намек - на повторяющиеся движения в вальсе. В рассказе " Лик" похожая ситуация: на этот раз в роли парнера по танцу выступает Колдунов, который на героя " наплывал", " пытал на полу", затем на переменах ходил с ним " в обнимку, ощупывая тяжелой лапой.. ключицу Лика" [ 4, с. 356 ]. В рассказе " Истребление тиранов" герой в порыве берет будущего тирана за руку ( мотив, позже встречающийся у С. Кинга ), и при этом оба повторяют одно и то же движение, - слегка оступаются, " это длилось мгновение, но если б я тогда обнял его.. я бы не мог ныне испытывать большей муки" [ 4, с. 376 ]. По словам Н. Букс, литературным воспроизведением " композиционной схемы" и " структурной организации" вальса является роман " Король, дама, валет".

 Другую двучастную модель образует сюжетная ситуации дуэли. Соперник героя на этот раз находится на удалении от него, но от этого не становится менее грозным.  

По словам А. Русанова, дуэль является сюжетным ядром в рассказах " Подлец", " Лебеда", проходит тематическим лейтмотивом, " скрытой темой" в романе " Дар" и в автобиографии " Другие берега", эпизодически проявляется в романах " Подлинная жизнь Себастьяна Найта", " Лолита", в статье " Пушкин, или Правда и правдоподобие" [ 5 ]. По мнению П. Мейер Гумберт убивает Куильти на дуэли ( это мнение оспаривает В. Шубинский ). Дуэль отца, «невольника чести», неоднократно становилась одним из эпизодов детства романных героев Набокова ( Бессонова, с. 9 ). Так, в " Даре" сближаются лейтмотив пушкинской дуэли и тематическая линия отца Федора Константиновича ( прообраз которого - В. Д. Набоков ). В романе " Подлинная жизнь Себастьяна Найта", по наблюдению А. Русанова, отец главного героя получает роковую рану на дуэли, напоминающей своей обстановкой пушкинскую. В рассказе " Лебеда" ситуация дуэли обрисована с помощью эпитетов с отрицательной оценочной модальностью. История начинается в " сумрачное ноябрьское утро". После «зеленеющей» карикатуры в газете помещены нелепые - как в рассказе " Василий Шишков" - стихи. Затем звенит звонок - " длинный и хриплый" - тоже признак дисгармоничного состояния мира.

По словам В. Г. Басмовой, Набокова «не интересует, зол Онегин или добр, мягок или жесток, его интересует только то, что в интересах сюжета Пушкин допустил странное поведение Онегина на дуэли» ( с. 10 )

В случае с дуэлью вовлечение в сюжетную ситуацию может сопровождаться окарикатуриванием действий и образов второстепенных персонажей. История, связанная с ними, приобретает юмористический оттенок. Так, в рассказе " Подлец" просторечия второстепенных персонажей выглядят комично - " Берг попивал кофе.. Мы ему вручили твое письмецо", " Тут начинается эпопея", " Эти господа устраивали на днях пикничок" [ 4, с. 93, 94 ]. Абсурдность, несообразность обстоятельств дуэли выражают и просторечные, разговорные глаголы, большая часть которых обращена к ошеломленному Антону Петровичу: пей, пейте, рассказывай, не стесняйся, хлопнешь, валяй, письмецо всучили, не поминай лихом, ржать, попивал, прикатим, не трусь. В рассказе " Подлец" с картиной дуэли сопоставлено воспоминание о.. детском пистолетике. Весь ритуал подвергается сомнению через это сравнение. По наблюдению Ю. Левинга, секунданты Митюшин и Гнушке - персонажи комические, напоминающие Бобчинского и Добчинского из " Ревизора" Гоголя.

А. Русанов замечает, что в романе " Подлинная жизнь Себастьяна Найта" дуэль бессмысленна, а " в теории дуэль - это нелепый средневековый пережиток". Таким образом намечается путь осмысления ее как архаичного ритуала. По наблюдению В. Шадурского, дуэль героя Набокова - Ван Вина - нелепа до комичности. К выводу о бессмысленности ритуала дуэли приходит и Ю. Левинг.

Следующей ситуацией архаичного ритуала в прозе В. Набокова нужно назвать большой пир, который также осмысливается как комическое или несообразное действо.

О мотиве " последнего ужина" в романах Набокова писал Дж. Врайес. Так, по его словам, в " ПнК" Цинциннат имеет устроенный в его честь последний 'неформальный ужин' накануне казни, в течение которого ему предлагают рыбу и вино, яблоки и виноград, " которые он отклоняет". В " Бледном огне", поэт Шейд " приглашен отведать вина, орехов, томатов и бананов прежде, чем он будет убит". ( Врайес, 89 ). В " Весне в Фиальте" последняя еда Нины ( перед аварией ), состоит из моллюска.

По словам Дж. Врайеса, мотив " последней еды", " последнего ужина" Нины, развернутый в " ВФ", был замечен рядом исследователей. Дж. Врайес сопоставляет его с " Последним ужином" ( " Тайной вечерей"? ) Леонардо да Винчи.

К. Шапиро также, рассматривая сюжет романов В. Набокова в целом, выделял параллели Страстям Господним, особенно тайной вечере, предательству в саду, дороге на Голгофу, распятию ( Врайес, 191 ).

В романе " Дар" архаичность сюжетной ситуации пира подчеркивается ее отнесенностью к призрачному миру - сновидению - " аскету снится пир, от которого бы чревоугодника стошнило". Но в том же " Даре" есть фрагмент описания пира с положительной оценочной модальностью ( в финале романа, где Федор мечтает созвать на пир акробатов, актеров, поэтов и танцовщиц ). Это описание ассоциативно связано с мечтой о пире в пьесе " Скитальцы" - " Когда мы все вернемся - / устроим мы такой, такой обед - / с индейкою, - а главное, с речами, речами" [ 6 ].

" Дар" с его предельно оптимистичным финалом и " Скитальцы" представляют собой исключения. Гораздо чаще модальность пира как архаичного явления - отрицательная. Это пир, проходящий в сумерках, как пушкинский пир во время чумы. Ситуация также восходит к известным сказкам Льюиса Кэрролла, и к торжеству, описанному в романе «Евгений Онегин» - во сне Татьяны.

В рассказе " Катастрофа" за торжественным столом в доме Клары Марк встречает самых разных персонажей, - кузена, плотного урчащего человека, читавшего медицинский журнал, и " множество" незнакомых гостей. В романе " Защита Лужина" герой оказывается в похожей ситуации - в коридоре за дверью ванной собираются " человек двадцать, должно быть, - Валентинов, Турати, старик с цветами, сопевший, крякавший, и еще, и еще". Несомненно, все они также пожаловали, были приглашены на некое торжество ( не случайно в это время в столовой " накрыто на восемь персон", и супруга Лужина ожидает гостей ). Странность торжества в том, что персонажи его ведут себя нелепо, не сообразно с представлениями героя о действительности.

Так же Цинциннат попадает в зал, " гудевший многочисленным собранием". В этом зале автор собирает всех второстепенных персонажей романа ( кроме Марфиньки ). Без сомнения, странное торжество разворачивается и вокруг него. Как герой Пушкина, Цинциннат сидит во главе стола. Вокруг происходит пиршество с участием карикатурного вида персонажей, среди которых - " румяный, с похабным носом, начальник снабжения", укротитель львов - " седой усач с пунцовой орденской лентой", попечительница учебного округа с большими плоскими щеками и в сюртуке мужского покроя. Кроме того, заведующий фонтанами так брызгает мелкой слюной, что около рта у него " играет радуга". В завершение вечера предметы и персонажи буквально превращаются в чудовищ или животных, " многорукую люстру", начальник городских пожарных уподобляется ящерице, судья обращается в рыбу. Эти превращения напоминают финал сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в зазеркалье».

В романе " Приглашение на казнь" " сытые, урчащие гости" противопоставлены Цинциннату, который безучастно " потрагивает края мокрой белой розы " [ 3, с. 153 ]. Когда шурин предлагает Цинциннату " хлебнуть винца", его осаживает мсье Пьер - и тот проворно отступает.

В оформлении стола имеются яблоки с детскую голову, небьющиеся бокалы, пыльно-синие грозди винограда - то есть предметы несъедобные (мотив пира, на котором потчуют несъедобными вещами, встречается и в " Ане в стране чудес" ).

Во время пира в «Приглашении» упоминается общий смех, хозяин, смуглый старик, хлопает в ладоши, Пьер улыбается, на весь стол " раздается остроумнейший разговор", Пьер говорит весело, начальник городского движения предвкушает " очаровательную реплику", Рассказывают анекдот о врачебной тайне. Мсье Пьер, шамкая и трясясь, изображает старушку, причем в результате этого рассказа гости " грохнули". Глухой судья, страдальчески кривится, как от запора смеха, лезет в лицо хохотавшему соседу. Пьер с отрывистым принужденным смехом вылили из своего бокала каплю вина Цинциннату на темя " [ 3, с. 153 ]. В этом случае смех и веселье становятся признаком безудержной и дурной карнавальности, окружающей героя. " Главный представитель этого мира является средним человеком. Он - практически везде в " ПнК": мсье Пьер, директор тюрьмы, гражданские представители, родственники Цинцинната - все их характеристики объединяются, чтобы давать читателю составной портрет. Он ( второстепенный персонаж романа Набокова - И. П. ) - ретроград в своих художественных вкусах, обжора, безнадежно вульгарный, пошлый, фантастически нечувствительный к действительности страдания других. Эти фигуры представляют определенный аспект человеческого общества" ( Рамптон, 41 )

Но, по словам Д. Рамптона, средний человек - это миф, сформированный исследованиями демографов и сообщениями новостей, и мы - " все Цинциннаты, борющееся. чтобы утвердить нашу индивидуальность в обществе, которое продолжает пытаться свести нас к единому знаменателю" ( с. 43 ). В " ПнК" речи такого рода вложены в уста директора и мсье Пьера.

Следующая ситуация – ситуация публичной казни или избиения – также представляет собой своеобразный ритуал, начинающийся.. с оскорбления героя. Оно имеет свой результат: герой деморализован, лишен определенного статуса в " обществе" ( как Василий Иванович в рассказе " Озеро, облако, башня" ). Те, кто в ритуале участвуют, заботятся прежде всего о том, чтобы герой был изгнан из периферийного общества - для этого используют они такие формулы, которые писатель воспроизвести не в состоянии - " Горожане, между нами находится --" -- тут последовало страшное, почти забытое слово, -- и налетел ветер на акации, -- и Цинциннат не нашел ничего лучше, как встать и удалиться, рассеянно срывая листики с придорожных кустов" " [ 3, с. 34 ]. Не случайно в «ПнК», по мнению Н. Беллестрини, речь идет о попытках Цинцинната сохранять его индивидуальность на фоне " ритуальных требований" второстепенных персонажей.

Вид публичной казни - избиение героя; оно имеет черты ритуала, осуществляется несколькими лицами, за исключением избиения, описанного в романе " Соглядатай", где Кашмарин самостоятельно ( тростью ) охаживает Смурова. Так же, как публичная казнь в " Приглашении.. " избиение начинается с обличения героя. Так, в рассказе " Озеро, облако, башня" предводитель экспедиции, похода называет героя " пьяной свиньей". В названном рассказе избиение продолжается в ограниченном пространстве - поезде, купе поезда, где, между прочим, придумывают буравить штопором ладонь и ступню героя, что, несомненно, так же носит ритуальный характер.

В " Соглядатае" особую вескость словам Кашмарина " Вот что, господин хороший, отойдите-ка от них малость, мне нужен простор, так как я собираюсь из Вас пыль выколачивать" [ 4, с. 152 ] придает последующее избиение. Оно совершается при помощи трости, сопровождается " громовым окриком". Завершается этот своеобразный ритуал тем, что персонаж обкуривает Смурова и говорит затем что-то о " маленьком уроке".

В рассказе " Лик" Колдунов, прозванный " крокодилом" тоже осуществляет ритуальное избиение " Лика" - пытает его на полу, затем " довольствуется повторением непристойно-бессмысленной фразы", которая тоже является частью ритуала, как обличение в рассказе " Озеро, облако, башня". Затем следуют " хулиганские приемчики», и завершает ритуал то, что Колдунов ходит с Ликом в обнимку, ощупывая " тяжелой лапой" ключицу Лика.

В «ПнК» ( Р. Тименчик полагает, что название романа - видоизмененное название сонаты «Приглашение на вальс» Карла Вебера ) посягают не только на достоинство и свободу Цинцинната, которая довольно условна в этом мире, но и на самую его жизнь, на Цинцинната как такового. Представляется, что уже в его имени есть " гносеологическая гнусность" и непрозрачность, за которую его желают казнить делегаты " общества". Это общество имеет свою среду обитания - необыкновенный город на краю земного времени, в котором на публичную казнь действительны цирковые абонементы.

Интересно, что позже в похожую сюжетную ситуацию попадет герой повести В. Крапивина " Гуси-гуси, га - га - га.. " - тоже осужденный на казнь и тоже занимавшийся с детьми " последнего разбора" - " безындами". Н. Карпов говорил о том, что в романе Набокова " страшный, полосатый мир", - по определению В. Варшавского - фиктивный мир - ведет непонятную, подлую игру с героем.

В самом деле, мир " Приглашения.. " напоминает странный мир Л. Кэрролла. Для него характерны: несообразность места расположения персонажей с пространством, увеличение или уменьшение персонажей, сравнение персонажей с куклами или животными. И мир " Приглашения", по словам М. Антоничевой, - иллюзорный, ирреальный. В других исследованиях он характеризуется как " странный, отчасти фантастический" ( Ходасевич ), " пугающе-волшебное царство" ( Адамович ), «мир, населенный «роботами»", общее уравнение индивидуальностей по среднему образцу[55]. " Действие романа происходит в страшном вывернутом мире, как бы с наклоном влево», - замечает Григорий Амелин [ 7 ].

О мотиве публичной казни в " ПнК" писала Н. Л. Таганова: " В обоих произведениях ( " ПнК" и " Казнь Тропмана" Тургенева ) имеет место государственная казнь, то есть казнь общественная проходящая по канонам системы исполнения наказаний в несколько этапов — вынесение приговора, заключение в тюрьме в ожидании казни и, наконец, финальное исполнение приговора, проистекающее при большом количестве зрителей. Последнее обуславливает несомненно театрализованный характер казни" ( Н. Таганова, 183 ).

По мнению Н. Букс, роман " ПнК" и глава о Чернышевском в " Даре" образуют " сюжетный и композиционный диптих" ( Осьмухина, 117 ). Гражданская казнь Н. Чернышеского, описанная в " Даре", становится прообразом публичной казни в романе " Приглашение.. " - это неудивительно, так как начало работы над четвёртой главой романа " Дар" («Жизнь Чернышевского») относится к 1933 - 1934 годам. " В 1934 году Набоков на время оставляет «Дар» и пишет роман «Приглашение на казнь», после завершения и публикации которого в 1936 году он возвращается к «Дару»" ( А. Бессонова, с. 16 ).

В романе " Дар" в начале ритуала чиновник читает приговор критику, причем едва выговаривает " сацалических идей" ( как подлинно архаичный персонаж ). В романе " Приглашение" заместитель управляющего городом произносит речь, в которой называет себя " стариком".

Помост со столбом в " Даре" превращается в помост и плаху в " Приглашении на казнь". Чернышевского ставят на колени. Цинциннату велят лечь на плаху. Публика в " Даре" мечет цветы, студенты бегут рядом с каретой. В романе " Приглашение" девушки также скупают цветы, а " наиболее шустрая" успевает бросить букетом в экипаж. В сцене казни играет оркестр, за оркестром - " зеленеет аллегорическая даль". На помост ловко, энергично, видимо непринужденно вскакивает заместитель управляющего городом. Ведет он себя небрежно, говорит громко, с ловкостью соскальзывает между перекладин перил. Одобрительный гул служит фоном его действий. Мсье Пьер надевает белый фартук ( наряжается ),

Следующая часть ритуала - мсье Пьер показывает, как нужно лечь. В публике проходит гул. Это реакция зала на поведение шута - палача. Мсье Пьер и сам описывает сцену казни в театральных терминах, замечая - " Свет немножко яркий".

Особо подчеркивает В. Набоков, что рядом с помостом, за забором виднеются леса строящегося дома. Они символизируют искусственно возведенный рядом с героем мир, - здание, построенное по старому плану ( см. также в рассказе " Пасхальный дождь", где здания построены " вповалку, вкривь и вкось" ). В романе " Приглашение на казнь" площадь с недавно построенным помостом ( еще вчера были слышны звуки " ток - ток - ток" ) обсажена валкими тополями. Когда зрители становятся прозрачными, Цинциннат медленно спускается с помоста. То, что он идет по " зыбкому сору", создает ощущение, что на площади тоже происходила какая-то стройка, переделка действительности.

Старые здания как " сор" и " хлам" изображены и в стихотворении В. Набокова " Вечер русской поэзии" - " Не удивляйтесь, однажды в пыльном поселке, / наполовину городе, наполовину степи, / окруженном кучами хлама и зданий, / как прежде в Западной Вирджинии /.. произошло содрогание России" ( наш перевод ).

Также мотив старых зданий можно обнаружить и в " Лолите", где " еще держались, опираясь на костыли, темные амбары.. еще ездили люди смотреть кино" [ 8 ] ( в романе " Приглашение на казнь" - " солнце было все еще правдоподобно, мир еще держался, вещи еще соблюдали наружное приличие" [ 3, с. 176 ] ), масштаб этого мотива почти апокалипсический, связанный с ощущением ветхости придуманных и построенных людьми вещей.

Речь идет попытке писателя " создать представление о силуэте, изломанном отражении в зеркале Бытия, о сбившемся с пути жизни, о зловеще левеющем мире" [ 9 ]. Важно, что пространство города, где происходит казнь, относится у Набокова к пространственным перифериям - " дурно намалеванным" (" Королек" ), " придуманным" ( " Камера обскура" ), " наспех очерченным" ( " Приглашение на казнь" ).

В рассказе " Подлец" герой приходит к одному из ложных, архаичных представлений - " Ничего не поделаешь. Казнь неизбежна" [ 4, с. 97 ]. " Казнь неизбежна", - фраза с ложной финитностью ( так же как словосочетание " бытие безымянное" ), она образует своеобразный прорыв на уровне повествования, уводя героя в область условностей. В рассказе " Озеро, облако, башня" ту же функцию выполняет фраза " Я отвечаю за каждого из вас и каждого из вас доставлю назад живым или мертвым". Причем после ее произнесения Василия Ивановича " увлекают" по лесной дороге в буквальном смысле слова. Но звучат в произведениях Набокова и фразы, противоположные по значению, как бы перечеркивающие их. К ним относится загадочная " Soglassen prodlenie" (" Занятой человек" ), " искус кончен" ( " Возвращение Чорба" ), " лопнул в горле нарыв" ( " Истребление тиранов" ).

Сюжетные ситуации архаичного ритуала возникают благодаря действиям второстепенных персонажей, отражают их представление о мире, а также устройство периферийного, не-истинного, образованного ими же общества. И действия второстепенных персонажей на уровне литературного произведения в этом случае могут быть рассмотрены как архаичные ритуалы, - в их поступках если и имеется какой-то смысл, то, видимо, только смысл ритуальный, обрядовый, архаичный.

Итак, архаичный - значит в романе писателя, во-первых, обманный, ложный, во-вторых, неподобный, несообразный. Несообразный прежде всего со временем - ибо архаичный ритуал переносится из прошлого, где он был безопасен, в настоящее, где " наливается", по словам Набокова, новой, страшной жизнью. Обманный - потому что участники ритуала обмануты, осуществляют действия под влиянием представлений, которые не имеют отношения к настоящему времени и настоящей жизни.

 

Библиографический список

 

1. Е. В. Радько. В. Набоков. «Защита Лужина». Ситуация метафизического поиска // Набоковский вестник. 2001. №6. С. 167-181.

2. И. И. Пуля. Образ-миф России в русских романах В. В. Набокова ( двадцатые - тридцатые годы двадцатого века ). Дис. к. ф. н. Вологда, 1996. – С. 138.

3. В. Набоков. Приглашение на казнь. – СПб., 2004. – 192 с.

4. В. Набоков. Рассказы. Воспоминания. – М., 1991. – 653 с.

5. А. Русанов. Мотив дуэли в творчестве В. В. Набокова. - [ Электронный ресурс ]. – режим доступа: http: //nabokovandko. narod. ru/duel. html.

6. В. В. Набоков. Драматические произведения в стихах. - [ Электронный ресурс ]. – режим доступа: http: //nabokovandko. narod. ru/Texts/Piesy_v_stihah. htm.

7. Григорий Амелин, Валентина Мордерер. Геннадий Барабтарло. Сверкающий обруч. О движущей силе у Набокова. - [ Электронный ресурс ]. – режим доступа: http: //magazines. russ. ru/km/2003/3/barabtablo. html.

8. В. Набоков. Лолита. – М., 2000. – С. 362.

9. Вл. Набоков. Под знаком незаконнорожденных. Предисловие к третьему американскому изданию романа. - [ Электронный ресурс ]. – режим доступа: http: //gatchina3000. ru/literatura/nabokov_v_v/bend_sinister01. htm.

 

 

СЮЖЕТНЫЕ СИТУАЦИИ ОБМАННОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

 

" театр ку кол"

Фрейм «Представление» как часть метафорической модели " театра" в романе Набокова выделила А. А. Прокопьева, утверждавшая, что " персонажи В. В. Набокова часто исполняют определенные роли, участвуют в представлении, задуманном автором" ( с. 259 ).

В зависимости от содержания, разыгрываемое представление могло казаться комедией, трагедией, драмой или фарсом. В представлении обычно были задействованы «актеры», исполняющие роли, их игру наблюдала публика. По словам Е. А. Баклановой, рассказ «Королек» представляет собой разыгрываемое на наших глазах представление ( с. 121 ).

" Главная тема набоковских книг – это приключения одинокой, богатой чувствами души во враждебном, таинственном мире чужих стран и чужих, непонятных и непонимающих людей-кукол", - утверждает Оксана Тарасова ( О. Тарасова, 2003 ). Как в романе Кафки, герой Набокова, наделенный определенной чувствительностью, " окружен гротескными бессердечными персонажами, смешными и жуткими фигурами»[56]. Мы будем характеризовать эту ситуацию представления, которое разворачивается вокруг героя романа Вл. Набокова с участием второстепенных персонажей - марионеток как " цирк" или " театр кукол".

О метафоре " Nabokov's puppet show" (" кукольный театр" ) пишет в " Аннотированной Лолите" А. Аппель. Правда, он рассматривает ее как стратегию автора - якобы именно он является главным " кукловодом" в своих романах, населенных интеллектуальными персонажами - игрушками. О " театральных методах" в BS и " ПнК" пишет Лара Делаж-Торье. Названные романы, по ее мнению, наполнены " театральными субтекстами" ( Норман, 170 ). Продолжение театральной темы исследовательница находит в " Отчаянии" ( фигура Феликса ), где происходит кристаллизация театральной темы.

Особенно очевидна эта ситуация в романе " Приглашение на казнь" ( само название которого может вызвать ассоциации с билетом или абонементом на необыкновенное, невиданное доселе зрелище ). Так, Цинциннат, по словам А. В. Успенской, - " единственная живая душа среди манекенов" ( Успенская А., 116, 117 )[57]. О " театре кукол" в " ПнК" писала Г. Савельева: автор, по ее мнению, «рисует картину ненастоящего, пародируемого, театрально-фальшивого кукольного мира, что решается, в первую очередь, на уровне метафор» ( цит. по Прокопьева, 260 ). Рассмотрим упоминания слов " клоун", " шут", " кукла", " фокус", " трюк", " цирк", " представление" в романе:

 - при появлении мсье Пьера в романе раздается нелепый звук, словно " на ходу захлопал клоун, но затем бацнулся о барьер",

 - мсье Пьер в финале романа называет своих помощников " шутами",

 - Родриг называет " шутом" Романа,    

 - Цинциннат обращается к директору, называя его " куклой",

 - в возражении Цинцинната звучат слова " Я в куклах знаю толк" ( мастерская кукол в романе),

 - в письме Цинцинната к Марфиньке ситуация обрисована так - " мы окружены куклами",

 - в дневнике Цинцинната - фраза " все-таки смотрите, куклы.. "

 - мсье Пьер показывает " фокусы" и делает " фотофокусы" - фотогороскопы,

 - паук " как меньшой в цирковой семье, проделывает нетрудный маленький трюк над паутиной",

 - камера Цинцината названа " ареной", потолок - " куполом", стены сравниваются с рампой, а Родриг Иванович - с " директором цирка" ( одет он соответственно ),

 - на завершающее роман представление действительны билеты циркового абонемента,

 - показ мсье Пьером своей силы и ловкости в камере Цинцинната назван представлением.

Похожая ситуация обнаружена в романе " Отчаяние". Так, при первом появлении Феликса Герман чувствует волнение, как при аккордах циркового оркестра, или когда оркестр играет туш - " или лучше: дробь барабана, как при задыхающемся акробатическом трюкe". При объяснении с мнимым двойником Герману чудятся все те же звуки оркестра. Кроме того:

 - " двоюрный брат" Феликса - циркач, который, по его мнению, паясничал на праздниках,

 - второстепенный персонаж - Ардалион - " человек с шутовской душой", говорящий " шутовским тоном" ( он напоминает Романа Богдановича из романа " Соглядатай", которого герой также называет шутом ),

 - другие второстепенные персонажи " Отчаяния" нарочито сутулятся и носят " шутовские фуражки",

 - Феликс сравнивается с безвольной " куклой" ( " была даже замeтна черта на шеe, гдe приставили голову" ),

 - беленькая многовидная " лже-собачка" как и ряд непонятных Герману представлений сравнивается с " гнусным фокусом" ( как задача Валентинова в " Отчаянии" - " замысловатый шахматный фокус" ),

 - упоминаются известные цирковые фокусы с картами, лентой, монетой.

 В рассказе " Картофельный эльф" и герой - Фред - и второстепенные персонажи непосредственно участвуют в цирковых представлениях. Особенно явно вовлечение в названную ситуацию соперника героя - фокусника Шока ( Фред же, напротив, влюбляется - и готовится покинуть периферийный мир представлений ). Шок, как и персонаж романа " Камера обскура" Горн, видит свое предназначение в том, чтобы " помогать действительности окарикатуриться", превратить ее ( ценную в своей самостоятельности ) в некий изощренный фокус. К этим персонажам примыкает и обладающий также созвучным односложным именем Берг из рассказа " Подлец", и Валентинов, составивший сложный " манускрипт" для фильма, в который он хотел бы вовлечь героя ( сюжетная ситуация " кинематограф-ловушка" ). Все названные персонажи в произведениях Вл. Набокова - прибегают к загадкам и фокусам обманного характера. Шок имитирует собственное недомогание, добиваясь благосклонности преданной ему супруги. Горн изобретает для попавшего в аварию Кречмара пространство искусственных красок и перегородок. Берг изображает удачливого и неотразимого ( во всех смыслах ) соперника, готового с благородством принять вызов на дуэль.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: