 |
Зоорландия 1 страница
|
|
|
|
Неблагополучие периферийного пространства в романе Вл. Набокова часто напоминает приметы зоорландии - страны, придуманной Мартыном Эдельвейсом и Соней Зилановой ( " Подвиг" ) - "... она похожа на те несуществующие государства, которые придумывал в своих пьесах Евгений Шварц... законы ее противоестественны, чего стоит, например, один: гусеницам запрещено " окукляться" / Ирина Пуля, 96, 144 /. " Несчастным обитательницам зоорландии", гусеницам, так и суждено погибнуть, "... вождь с характерным экспрессивно говорящим именем Саван-на-рыло приказывал врачам лечить все болезни одним способом»... зоорландия - это северная страна, " там холодные зимы и с крыш свисают целые системы сосулищ - как органные трубы, снега тают, делается все очень водянисто, и на снегу появляются " точки вроде копоти", " холод, лед, сосульки - элементы одного семантического ряда, призванного... обозначать пление души потусторонними силами" ( Ирина Пуля )[70]. Для Набокова даже в Швейцарии зимы могут быть " удручающе унылыми" ( интервью Роберту Робинсону, Набоков о Н., 418 ).
Такое название - " северная страна" - не случайно, - персонажи " Приглашения" путешествуют к неопределенным " родственникам", которые обитают в " Притомске" ( см. также в пьесе " Изобретение Вальса" ). Складывается такое впечатление, что в этой " северной стране" давно забастовали писатели. Не удивляет лишенность творческой мысли, поэтического ( в стих. " Ульдаборг" - " хоть бы кто-нибудь песней прославил" ) в картинах зоорландии. Так, в рассказе " Истребление тиранов" стихи лучшего поэта выделяют безыскусные рифмы ( грибы - колотьбы ) и надуманный сюжет. В рассказе " Озеро, облако, башня" персонажи распевают посредственные стихи неизвестного автора. При этом задача второстепенных персонажей предстает как вовлечение героя в подобный ограниченный сюжет. Так в рассказе " Королек", в романе " Защита Лужина" ( кинематограф - ловушка ).
|
|
|
Такое же ( как в «Подвиге» ) настроение воспроизводилось в " Соглядатае" - " Я возвращался один среди чмоканья и ртутного блеска безжалостной ночи, было мне холодно, холодно до омерзения" ( 1991, 148 )[71]. В том же ключе мотивы льда, холода, оледенелого озера были представлены в рассказе " Подлец" - " Он замечал, что о Тане не думал, что он как бы охлажден наркотиком, нечувствителен к ее отсутствию" / Владимир Набоков, 1991, 96 /. Не случайно героя одолевала " боязнь опрокинуться, поскользнуться" - " как у очень иззябшего человека, ступившего на тонкий лед" / " Роман с кокаином", 1992, 275 /, очевидная и в следующих строках -
... я влачу виденья
в иных краях - на площадях зеркальных,
на палубах скользящих - трудно мне...
/ " Петербург" /
Отсюда мечта Пильграма о южных странах и городах. Так мечтает учитель Антон Антонович Подшибякин в рассказе В. Кигн-Дедлова, взор которого притягивают " Италия, Испания, Мавритания, Бразилия и Индия". Рядом с Подшибякиным стоит и другой учитель географии из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова, " свихнувшиися" при разглядывании карты обоих полушарий. Так герой " Поединка" Ромашов мечтает о " чудесном огненном городе на западе", где живут " Богоподобные", " не омраченные скорбью" люди, " Невесте" Наде " хотелось думать, что не здесь, а где-то под небом, над деревьями, далеко за городом... развернулась теперь своя весенняя жизнь, таинственная, прекрасная, богатая и святая", так персонаж рассказа Чехова всматривается в " просторную.. даль с синеющими рощами".
|
|
|
Зоорландия - очень напоминает " тоталитарные государства" - не зря одно из них названо писателем " зверским режимом" ( Набоков о Н. 346 ), - однако имеет свои особенности. Речь шла о мире, обставленном нелепыми вещами и декорациями ( новые заборы под орех в рассказе " Истребление тиранов" ), мире, который исследователи сравнивали с вырванными из горшков комнатными растениями, анахроничном, зачумленном, полном несообразностей, видимо неопределенном ( так в рассказах " Тяжелый дым", " Встреча", " Письмо в Россию" ). При этом мотивы " зазеркалья" как чуждой страны, может быть, восходили к рассказу В. Брюсова " В зеркале", " имеющему красноречивый подзаголовок " Из архива психопата" и его же сборнику стихов " Зеркало теней".
В романе " Отчаяние" переосмыслялось название повести Джеймса Джойса " Портрет художника в юности" - как " Портрет автора в зеркале". В комментарии к роману " Отчаяние" отмечались мотивы " зазеркалья", видений - " гнусная лжесобачка" напоминает " мерзкую собачонку" в галлюцинациях Поприщина, в " Двойнике" Достоевского, " где Голядкин не может понять, почему он шепчет " Эх, эта скверная собачонка! ", в видении Германа также отзывается сологубовская недотыкомка, которая неотвязно преследует Передонова, прикидываясь " лентою, веткою, тучкою, собачкою". В рассказе " Памяти Л. И. Шигаева" героя также посещают " русские галлюцинации", до которых он доводит себя пьянством. И не случайно в " Лолите" упомянуты " три ужасных Boschian cripplcs" ( Врайес, 59 ).
Отметим, что покидание России осознавалось только как переброс к границе, за которой - " дурная реальность", искаженность видимого, тусклая рядоположенность вещей, " страшный мир существ, живущих только условно" / Ирина Пуля, 96, 111, 152 /, " отбросы бреда, шваль кошмаров" / " ПнК" /. При этом " трактовка" реальности как понятия у Набокова ( напр., в романе " ПнК", где реальность - " хваленая явь.. полусон, дурная дремота, куда извне проникают, странно, дико изменяясь, звуки и образы действительного мира " ( цит. по: Успенская А., 109 ) ), по словам А. В. Успеской, восходит к известным строкам В. Соловьева – «Милый друг, иль ты не видишь, что все видимое нами — Только отблеск, только тени От незримого очами? »
|
|
|
Итак, названная сюжетная ситуация в романе Вл. Набокова состоит в том, что герой обнаруживает себя в несообразном со временем пространстве, в необыкновенной, сказочной, северной стране – «зоорландии». Признак населявших ее персонажей[72] - также несообразность со временем, старость. В романе «Приглашение на казнь» - «.. выделялись из мрака.. рука, важно расправляющая ус.. чашечка, поднятая к старческим рыбьим губам". Устарел не только их внешний облик, устарела и речь.
Родион в романе «ПнК» говорит: " - Никак не могим... вишь пыли-то... Сами спасибочко скажете, таперича и гостям придти не стыдно.. Экипаж подан, пожалте... " [73], " - Не заглядывайтесь, девица красная.. " ( 2004, 69 ), «сударик», «ужо накалякаетесь с ним», «не побрезгайте, не взыщите», " тятька идет" ( Эммочка ). Колдунов рекомендуется " старым фаталистом", называет Лика " барином". В романе " Приглашение" " востроносая старушка в накидке и черной мантильке хохлилась в конце стола" ( " ужасная старуха" в воспоминании " Другие берега" ), судья – «глухой старец», и там же Пьер на торжественном пиршестве изображает старушку ( симптоматична фраза " Во мне проснулись желания, которые дремали десятки лет", и другая - в рассказе " Лик" - " Потому что не хочу лежать пластом.. уже годы, да, дядя, годы".. ). Кроме того, в этом же романе " белозубый президент пожимает руку умащенной летами правнучке изобретателя", а " совершенно серьезное" предложение делает Марфиньке старик, смердевший трубкой через забор. Роман Богданович пишет " для старика" ( " Соглядатай" ). При этом письмо Родиона Богдановича напоминает критические отзывы на сочинения Ф. Годунова-Чердынцева ( чуть более благосклонные, чем статьи о романе мастера в произведении М. Булгакова ) в романе " Дар":
|
|
|
К иному критику в немилость
я попадаю оттого,
что мне смешна его унылость,
чувствительное кумовство,
суждений томность, слог жеманный,
обиды отзвук постоянный,
а главное - стихи его.
Бедняга! Он скрипит костями,
бренча на лире жестяной..
В романе " Соглядатай" второстепенные персонажи сравниваются с древними кариатидами. Такое же сравнение можно обнаружить в романе " Дар" ( " раздражительное притворство кариатиды, приживалки, а не подпоры" ). Второстепенные персонажи в прозе Набокова, облик которых и речь устарела, напоминают характеры, типы Гоголя, которые " суть маски, не испытывающие никаких переломов или развитий" ( Ю. Тынянов, 1977, 204 ). Еще одна характеристика второстепенных персонажей – обитателей зоорландии – непривлекательность ( у Колдунова, Пьера, Феликса ), неотчетливость речи –
- " помяукав, она ушла" ( " Соглядатай" ),
- портной " прищурился на лужинскую фигуру, промурлыкал с вежливым смешком.. " ( " Защита Лужина" ).
Кроме того, у второстепенных персонажей явно ограничены способности к передвижению. В романе " Приглашение" у Родиона разной длины ноги, а мальчик Диомедон " хром и зол". " Но не знаю, можете ли вы.. быстро бегать? Ваши ноги.. " - говорит Цинциннат мсье Пьеру ( 2004, 97 ). " За последнее время на наших улицах наблюдается стремление некоторых лиц молодого поколения шагать так скоро, что нам, старикам, приходиться сторониться и попадать в лужи" – гласит замечание мастера непринужденного красноречия. Так, Цинциннат " пронесся вдоль седых цветущих кустов" Садовой, " взбежал на круглую площадку, где луна сторожила знакомую статую поэта", и так же Романтовский избегал преследования докучливых братьев, а Эммочка " сорвалась и убежала большими высокими, упругими шагами" [74].
Речевая характеристика второстепенных персонажей в соответствии с распределением частей речи М. Лотмана[75] в этом случае выглядит так:
«Подлец»
морда пей вдрызг засим
мел пейте зато
человек рассказывай
ход / не / стесняйся
мы хлопнешь
ты валяй
дуэль посмотрим
письмецо всучили
пикничок ржать
рань попивал
прикатим
/ не / трусь
«Озеро, облако, башня»
свинья подвыпили пьяная
поездка посмотрите увеселительная
|
|
|
павильон понесем угольные
копи молчать охотничий
песня
трактиры
«Королек»
дело проучить скучный но-но
невестой отстань чужой пускай
лотерею убирается субботний айда
умора ляпнул
королек вынь
мошенник подсунул
баржа надул
камнетесом спустим
«Соглядатай»
субъекту попотчевать страстные
лебедь клеймить милейший
взгляды жалею любопытный
догадка платонический
девчонка смазливая
предзнаменование глупая
вульгарном
парадоксальными
" Истребление тиранов"
( без ) хмеля шли
( ни ) пивца хирел
реп вообразите
баклажанов
брюкв
Среди имен существительных можно выделить следующие группы:
- названия животных - «осел», «свинья»; так, персонаж рассказа «Облако, озеро, башня» прежде чем ухватить Василия Ивановича, нелестно характеризует его - «свинья», Густав, прежде чем приступить к избиению, называет Романтовского «ослом» ( сравнение братьев из рассказа «Королек» с игривыми животными )[76], мсье Пьер ласково называет Цинцинната " волчонок", " глупыш", " таракаша"
- названия заведений, связанных с распространением «горячительных» напитков ( а также архаичных ритуалов, связанных с их приемом ) - «павильон», «трактир», «песня», «пикничок»
- образцы панибратского отношения к герою - «мы», «ты»
- названия устаревших видов предприятий - «баржа», «каменотес» «копи»,
- результаты деятельности устаревших предприятий – " фотогороскоп" ( фотографии, показывавшие Эммочку " сначала - какой она была сегодня, затем - по окончании школы, шестнадцати лет, затем - лет восемнадцати, в фатальном трауре" ( 2004, 141 ) ), ведра и музыкальные инструменты, " выставка мебели" и " дамские кушаки". В рассказе " Облако, озеро, башня" - " .. так уверяет мой зять, ездивший туда строить тракторы "
В группе имен прилагательных выделяются:
- нелицеприятные характеристики героини - «смазливая», «глупая»
- не соответствующие действительности характеристики героя - «страстные» ( взгляды ), «пьяная» ( свинья ), «скучный», «милейшии»
- названия устаревших видов предприятий - «угольные», «охотничий»
В ряду форм глагола:
- формы повелительного наклонения - «( пускай ) убирается», «молчать», «пей», «пейте», «рассказывай», « ( не ) стесняйся», « ( не ) трусь», «отстань», «валяй» - также устаревшие,
- формы предсказания будущности героя - «понесем», «прикатим», «посмотрим», «хлопнешь»
- формы, по смыслу связанные с темой «горячительных» напитков - «попивал», «подвыпили», «пей». Так пытаются напоить Романтовского в рассказе " Королек". В рассказе " Лик" Колдунов потчует своего гостя вином ( " ты.. пей" ). Василию Ивановичу ( " Озеро, облако, башня" ) бюргеры обещают " пиво". То же очевидно и в отношении Цинцинната ( пиршество в " Приглашении.. " ). И для выполнения этой же задачи герой " снабжается" грубыми или оскорбительными эпитетами ( в рассказах " Лик" и " Обида", романе " Лолита" ). Иногда второстепенные персонажи потчевали себя боле изысканным блюдом - они избивали героя ( рассказы " Королек", " Лик", " Лебеда", роман " Соглядатай" ).
- формы, выражающие устаревшее обрядовое действие, к которому хотелось приступить второстепенным персонажам- «попотчевать», «клеймить».
Причиной непонятного, вычурного поведения, речи второстепенных персонажей в произведениях Вл. Набокова является неприятие ими Божественного. Для характеристики второстепенных персонажей писатель " показывает одномерность, пугающую пустоту неверия, эта пустота приводит к своеволию, необузданности, преступлениям" ( В. Шадурский, 2004, 10 - 11 ). Так в романе " Дар" один из второстепенных персонажей утверждал, что " ничего.. нет". Однако неприятие Божественного приводит к впадению в не-истинность, обман, в мир фатальных совпадений, недоразумений, случайностей. Такой " мир", хотя бы мысленно противный Божественному, предстает как " искусственный, перекошенный" ( В. Александров ), " вселенская безсмыслица" ( С. Великовский ), " вселенское почкование" ( Жан-Поль Сартр ). Для писателя этот мир - лишь " катастрофа, ставшая бытом" / Зинаида Минц /, " груда рюмок, дам, старух", " скотская", " чуждая" теснота берлинского трамвая. По сути этот мир находился на грани распада – по словам Л. Геллера, в нем холод и безразличие проникли так глубоко, что оживление вряд ли возможно. Неудивительно, что зоорландия - это пространство рискованного пребывания, пространство, в котором опасности и угрозы возрастают в необыкновенной прогрессии с предоставляемыми герою возможностями, сумерки, мир, лежащий как бы в стороне от времени календаря. Ибо зверь не способен к созиданию - его стихия и среда - разрушение. Поэтому зоорландия, видимо, - разрушенный мир, с сохранившимися лишь архаичными ритуалами. Весь пафос страны зверя - в ее ограниченности, она сдвигает горизонты мышления, формирует послушного воле зверя обывателя. И именно эта ограниченность, возведенная в ранг идеи, провозглашается в ней залогом будущего.
В зоорландии сформировалась своя, довольно изощренная, система подавления личности. На насилии над личностью построено все зоорландское общество. Неудивительно, что именно писатель, высоко ставящий интересы личности, воспринимается в зоорландии как непосредственная угроза относительному " благополучию" этой страны. Зато принадлежность или служение деструктивной силе в этой стране составляют предмет самодовольства, доходящего до гордости.
Это довольно зловещий мирок, превосходящий в силе даже такие убедительные произведения как " Процесс" и " Замок" Кафки (ситуации с участием второстепенных персонажей замкнуты и ведут в «в маленький до фантастичности мир искусственных переживаний», который, по словам А. В. Ждановой, совершенно отгорожен от большого мира и подлинной душевной жизни ). Для того, чтобы достоверно изобразить его основную безотрадность, необходимо быть гениальным писателем.
Вспомним, что именно происходило в романе после заключительного хода Лужина, сделанного им в решающей ( и проигранной ) партии с Турати: " Лужин хотел встать и не мог ( см. у Ивана Тургенева - " Иван Андреевич хотел встать - не тут-то было: кресло, в котором он сидел, превратилось в уродливого паука и вцепилось в него", в " Защите Лужина" герой подобно Цинциннату Ц видит в углу столовой паука, кроме того, знак " паук" постоянно появляется в романе " BS". По мнению В. Шадурского, такая деталь как " паук" ассоциативно сопоставлена с произведениями Ал. С. Пушкина ( " Пиковая дама" ) и Ф. Достоевского ( " Преступление и наказание" ). В рассказе " Тяжелый дым" - ".. но двинуться было неимоверно трудно". Лужин увидел, что куда-то назад отъехал со своим стулом, а что на доску, на шахматную доску, где была только что вся его жизнь, накинулись какие-то люди, ссорясь и галдя, быстро переставляют так и этак фигуры... На доске были спутаны фигуры, валялись кое-как, безобразными кучками, призраки еще стояли там и тут... Было холодно и темновато. Призраки уносили доски, стулья... " ( в других произведениях Набокова для таких картин характерен мотив тяжести, давления напр., в " Сказке", рассказе " Лик", а также в «Соглядатае» ( "... это был единственный способ предотвратить несчастье: жизнь, тяжелая и жаркая, полная знакомого страдания, собиралась опять навалиться на меня, грубо опровергнуть мою призрачность" / " Соглядатай", Владимир Набоков, 1991, 192 / ). И этот же мотив выражен в рассказе " Рождество" / "... белые крыши придавленных изб" /, и в стихотворении " Без надежд я ждал... " / ".. спал беззвучно / снегом сжатый городок" /.
Заметим, что фрагменты с характеристиками неустойчивости пространственных и временных координат - почти всегда описания ранних утр:
«громадный градусник прозябал на фронтоне аптеки» / " Лолита", 2000, 348 / «... и на колесах корабли, /зрачками красными вращая, / в тумане с грохотом ползли» / " М. В", 1998, 53 /, «... мимо грохочущего цепями грузовика через улицу пробежала девочка» / " Роман с кокаином" /, «... мотора громовая дрожь» / " Университетская поэма", 1998, 322 /, «Было раннее утро. Стекла дрожали от проезжавшего грузовика» / " Соглядатай" /, «... гремел по нашему городу громадный голос... кряк, карикатура, его надрывное ораторство... » / " Истребление тиранов", 1991, 384 /, «... презренный прогон для гигантских грузовиков, грохотавших... » " высокие грузовики, усыпанные разноцветными огнями, как страшные и гигантские рождественские елки, поднимались из мрака и грохотали" / " Лолита", 2000, 156 /[77]
С темой зоорландии, зоорландского языка сопоставлены мотивы мрачных воспоминаний, " связанных с сибирью" [78]. На такое сопоставление указывает автор в романе " Приглашение.. " ( персонажи которого направляются в Притомск ) и в пьесе " Изобретение вальса" ( безжалостные махинаторы из Атомска ), в рассказе " Случайность", где соседка героини по купе – Ухтомская. При этом строки о мундирах одиннадцати генералов, которые " должны.. гореть, как рождественские елки" появились в пьесе благодаря стихотворению Осипа Мандельштама, а портрет Сальватора Вальса - благодаря роману Ал. Толстого ( Сальватор Вальс изобрел лучи, " способные взрывать все на большом расстоянии" ).
Большая часть зоорландии у Набокова освещена странным, обманчивым светом луны - не зря в его записках упоминается Селенгинск - " старинный город в Сибири: город, откуда запускают ракеты на Луну» ( Набоков о Н. 139 ). О " кошмарных глубинах России" ( Набоков о Н., 359 ) говорил Набоков в одном из интервью семидесятых годов. В интервью Бернару Пиво: " В Сибири.. такой старинный город Томск. А я придумал два более современных городка: Атомск и Бомбск" ( Набоков о Н., 412 ).
О Сибири размышлял писатель и при прочтении романа Пастернака " Доктор Живаго": " А прелестный эпизод, когда ему нужно избавиться от маленькой девочки, чтобы позволить главным героям заняться любовью, и он отправляет ее кататься на коньках. В Сибири! Чтобы она не замерзла, они дают ей материнскую шаль. А затем она крепко спит в какой-то лачуге, пока все это продолжается. Очевидно, Пастернак просто не знал, что с ней делать" ( Набоков о Н., 635 ).
Недалеко отсюда - и Семипалатинск, откуда унтер-офицер Достоевский, по словам Набокова, слал смиренно-простительные послания сильным мира сего. В Зоорландии наблюдается культ Достоевского, - " писателя не великого, а довольно посредственного" ( Е. Новикова, 82 ) - как и всего ложного, имитирующего подлинную жизнь, подлинные действия и события, мелодраматического.
Выясняется, что «славянской душой на манер Достоевского» чрезвычайно удобно управлять. Зоорландия - это не подлинная Россия, но самая ее провинциальная глушь, о которой писал Набоков в статье " Юбилей": " Россия.. Вся она расплылась провинциальной глушью, - с местным львом-бухгалтером, с барышнями. читающими Вербицкую и Сейфуллину, с убого затейливым театром, с пьяненьким мирным мужиком, расположившимся посередине пыльной улицы» ( цит. по Напцок, 90 ). Зоорландия в романе " Подвиг" связана и с сумраком ( как Россия в одном из стихотворений ): «.. зоорландская ночь показалась еще темнее, дебри ее лесов еще глубже.. где в сумраке мучат толстых детей» ( цит. по: В. Лебедева, 240 ).
Почти тождественные аллитерации - с нагромождением, сумятицей согласных - можно обнаружить в стихотворении " Ульдаборг" и в воспоминаниях " Другие берега" / 1991, 591 /. Речь в этом случае шла не только о том, что сумятица звуков " уничтожала" интенцию повествования, - но и о сближении пушкинской строки " Не дай мне Бог сойти с ума" с темой " не хочется покидать чрево жизни" ( " Приглашение", роман " Дар" ) В эту минуту страницы набоковского романа можно сравнить с признаниями героя Франца Кафки - " Единственное, что мне остается сейчас сделать, - сказал он себе.. единственнное, что я могу сейчас сделать - это сохранить до конца ясность ума и суждения" [79]. Набоков близок Францу Кафке в том, что в его романе на первый план выходит тема " противостояния миру моего сознания" - безусловно, и произведения Кафки, и романы Набокова учат частности человеческого существования.. поощряют в человеке именно его ощущение частности, отдельности или " противостояния одной человеческой личностью, слабым " я" мировому злу" / Ирина Пуля, 96 146 /.
В зоорландии, где само представление о времени искажается, одно состояние персонажа может быть окружено общим уважением, - старость. Героям противостоят ветхие персонажи, которые позволяют себе многое, вне пределов этики и закона. При этом свои моральные и нравственные качества они пытаются распространить на героя и героиню; " обман", " подмена", " кража" - вот смысловой ряд, который характеризует поступки второстепенных персонажей, отмеченнных мотивом старости и пытающихся приостановить развитие романного действия.
Для прочтения романа здесь важен сюжет " Сказки о потерянном времени" Евгения Шварца. Сюжетная ситуация в названном произведении состоит в том, что герои в сознании окружающих их персонажей наделяются несвойственным им статусом, обманным образом характеризующим их сущность. В романе В. Набокова Цинциннат Ц занимается нелепым, странным делом - изготовлением игрушек известных писателей в соответствующей мастерской. Подобное поручение второстепенные персонажи полагают вполне сообразным характеру и достоинству героя. Кроме того, Цинциннату поручают заниматься и с " детьми последнего разбора" ( с детьми в романе Набокова тоже не церемонятся ).
В " Даре" стихи молодого поэта подвергаются разносторонней, но абсурдной критике - так же, как подвергались критике стихотворения самого автора. Годунов-Чердынцев также занят делом, представляющимся столь же абсурдным - частными уроками в Берлине. При этом преграда непонимания, установившаяся между ним и его учениками, огромна.
Другой способ показать архаичность второстепенных персонажей, окружавших героя – сравнение их с животными или насекомыми ( которые «естественно» обитают в зоорландии ). Заметим, что Набоков дал подробный комментарий той части " Евгения Онегина", в которой содержатся видения Татьяны Лариной, сопоставляя его с эпизодами произведений Льюиса Кэрролла, Ивана Хемницера и Грибоедова. Чудовищи из видения Татьяны - все эти довольно курьезные персонажи ( с крысиными лапками, " мышиной головой" и так далее ) - по сути такие же " мухины": " Федор Константинович запер, сидя на нем, чемодан, обошел комнату, напоследок осмотрел ее ящики, но ничего не нашел.. По оконному стеклу ползла вверх муха" ( " Дар" ), " Она ушла, причем зачем-то заперла дверь на все замки. Но чем здесь можно поживиться? Ничем. Посреди кухни лежит, раскинув коричневые лапки, таракан" ( " Хват" ), - «пьяный комар» в рассказе «Лик».
Мухин " сражался в 1919 году у Деникина, в 1920 - у Врангеля" ( " Предисловие.. ", написанное в Монтре ) - «Я бы мог вам рассказать про него ужасные вещи.. » ( 1991, 191 ). Как известно, роль мухи связана с ее малыми размерами, назойливостью, нечистотой, у древних евреев муха считалась нечистым насекомым и не должна была появляться в храме Соломона. Ее вредоносные качества в сочетании с многочисленностью мух объясняет сравнение с ними египетских или ассирийских войск в библейской традиции.. персонажи, фигурирующие в черной магии ( в частности, в " черных" заговорах, в колдовстве ) связаны с мухами. Антропоморфный " образ" мухи встречается и в " Лекциях.. " В. Набокова, утверждавшего: " .. мухи не ползают: они ходят и потирают ручки" ( Св. Чекалова, 99 ). В комментарии к роману Ал. С. Пушкина «Евгений Онегин» Набоков напишет - « У Пушкина были немалые сложности в выборе... Отвергнутые чтения...
Иной в рогах с медвежьей мордой,
другой с мышиной головой...
( Иной, другой – обозначения фигуры соперника )
10 Беловая рукопись:
Другой с ослиной головой....
12 Отвергнутое чтение:
... тигра гривой.
Там крысьи лапки...
Там ястребиный нос...
Там красный глаз...
Там крысы в розовой ливрее...
Там петухи в цветной ливрее...
Отвергнутая беловая рукопись:
Там суетливый еж в ливрее...
В какой-то степени все это в искаженном виде отзовется в видении Марка Штандфусса ( сборник рассказов «Возвращение Чорба» ), и затем – в «Лолите», в картинах лесного отеля «Приют зачарованных охотников», с которым связаны мотивы появления соперника Гумберта. В других произведениях также являются " чудовищи" ( мухи, лже-собачка, гидра ) - с отчетливо негативным окрасом - " многорукое чудовище" в рассказе " Озеро, облако, башня", семиголовая гидра, описанная в романе " Другие берега", " гидра пролетариата" в рассказе " Занятой человек".
|
|
|
