6. Мир: полюс гностицизма и пантеизма

Характеризуя свою концепцию отношения к миру, Бердяев за­являл, что её можно интерпретировать с двух прямо противополож­ных позиций, а именно: как манихейский дуализм и как пантеисти­ческий монизм. Говоря об ограниченности этих интерпретаций его целокупной системы, он вместе с тем не отрицал элементов этих позиций, что объясняется с помощью предложенного нами принци­па «бриколяж». Настаивая на дилемме манихейства и пантеизма, Бердяев как бы указывал, что его позиция является синтезирующим поиском некоторой третьей точки зрения - христианской.

Мир во зле лежит, и из него нужно уйти - центральный мани­хейский, а поскольку позиции манихейства и гностицизма в этой теме совпадают, то и гностический принцип. Мир образован из ма­терии, которая является путами для человека, его духа в стремле­нии к доброму Богу. Поэтому человек должен избавиться от вся­ческой связи с миром при жизни в нём, тем самым получая возмож­ность уйти из него к подлинному Богу после смерти. Человеческие сущности, не освободившиеся от связи с миром после смерти, вновь возвращаются в мир. В созвучии с гностицизмом Бердяев также за­являет, что окружающий человека мир имеет материальный состав. Этот мир причиняет ущерб человеческому духу, приводит к чело­веческим страданиям и сдерживает человеческие порывы к выпол­нению его божественного предназначения. Единственно правиль­ная ориентация жизни в этом мире - независимость от него, нево­влечённость в его процессы. Как бы человек ни пытался реализо­вать себя в мире, мир охлаждает продукты его творчества, делая их чуждыми замыслу. Бердяев призывал к революционной войне против такого мира.

Любопытно отметить даже близость эпитетов, которыми наде­ляется мир в гностицизме и у Бердяева. Гностики говорят об ощу-

Часть 3. Теология культуры

щении чуждости мира, Бердяев же постоянно описывает свои само­ощущения как чужого в этом мире и в любых состояниях связи с этим миром. Нахождение человека в мире гностики ассоциируют с состояниями сна и забытья, а Бердяев - с состоянием обморока. Всё это говорит о наличии гностических компонентов в интерпретации мира у Бердяева. Однако лишь компонентов. Если гностики цели­ком отрицают мир, то Бердяев ведёт борьбу против состояния мира. И здесь задача целостного рассмотрения требует нашего обраще­ния к иному полюсу - полюсу пантеизма.

С пантеистических позиций, мир состоит из божества. Заявляя, что мир создан из Безосновного, выявившего из себя Бога, а затем достигшего единства с Богом, принявшего Его в себя, Бердяев при­ближается к пантеизму. Он даже иногда утверждает эманацию мира из Бога, а это уже чистейший пантеизм. В системе Бердяева мир коррелятивен человеку, как макрокосм микрокосму, а поскольку че­ловеку присуща Божественная составляющая, создающая его субъектно-личностный характер, субъектность мира также несёт отпечаток Божества. Эта идея также носит пантеистический харак­тер. Поэтому можно говорить о пантеистических элементах в сис­теме русского философа. Однако в целом нужно отметить, что пан­теистические элементы в учении Бердяева раскрыты схематично. Их значимость снижается в процессе эволюции взглядов филосо­фа. Если в ранние и средние периоды творчества философа, когда он признавал относительную ценность онтологии, за коллективны­ми субъектами мира он также признавал Божественный характер, то в позднем творчестве он полностью нивелировал ценность он­тологических реалий, а с ними и их Божественную составляющую. В развитии мысли Бердяева мир приобретает всё более и более субъективный характер, а с ним теряется значимость пантеисти­ческой аргументации. Таким образом, полюс пантеизма так и не стал полноценным полюсом развития его мысли, а христианство не ока­залось их синтезом. По сути дела, Бердяев попытался из движения по контурам смыслов двух нехристианских позиций образовать ос­новные принципы христианского миропонимания, что у него, есте­ственно, не получилось. Не образовав христианство в базовых принципах, Бердяев попытался согласовать выводы из своих пред­посылок с доктриной христианства. Однако в этом процессе хрис­тианская концепция сама стала выступать одним из полюсов про­тиворечия, заместив полюс пантеизма.

Глава 3. Н. Бердяев: между гностицизмом и христианством 7. Мир: полюс христианства

Мир во грехе, и его нужно спасать - центральный лозунг хрис­тианского миропонимания. Мир сотворен Богом для правления че­ловека. Согрешив, человек низводит грех в мир, оскверняет его. Очи­щение мира от греха - одна из задач христианства. С небольшими вариациями Бердяев воспроизводит эти идеи. Однако со временем эти вариации заходят настолько далеко, что позиция Бердяева от­клоняется от христианской ортодоксии. Низведение греха в мир философ трактует как переход мира из внутрисубъектного состоя­ния в человеке во внешнеобъектное состояние внешнего мира. Эту трактовку с трудом можно считать совместимой с христианством, поскольку она признаёт объективность существования мира сразу после его творения. Другое дело, некое конфессиональное отличие католической и православной метафизик. Если в католичестве мир изначально имел не только духовный, но и природно-материаль-ный состав, лишь находившийся в нетленном состоянии, что теря­ется вследствие грехопадения, то для православия мир изначально духовен, тело есть лишь духовная форма, и природная материаль­ность обретается вследствие грехопадения. Бердяев радикализиру­ет православный взгляд, связывая духовность исключительно с внутренним, субъективным состоянием.

Спасение в христианстве трактуется как исключительно чело­веческое спасение. В отношении же к миру постулируется благо­детельное мироправление. Бердяев расширенно толкует спасение как спасение всего мира. Само же спасение заключается в перехо­де мира из внешнеобъектного состояния во внутрисубъектное, и в нём - приведение субъектов мира к полноте их самовыражения и красоте. Данная идея была получена философом в процессе синте­за его мистического мировидения с расширенным толкованием идеи Фёдорова о всеобщем человеческом спасении, и она выходит дале­ко за рамки христианского контекста. Небезосновательно и заме­чание Е. Лундберга о привнесении в его религиозную систему мар­ксистских настроений всеобщего социального освобождения, интер­претированных как спасение. Развивая свою вариацию темы, Бер­дяев идёт ещё дальше. Он изменяет трактовку христианской идеи творения. Человек, по сути дела, возвышается до роли соучастника процессов миротворения, поскольку окончательное состояние мира зависит у него исключительно от человека. И хотя, чувствуя дис-

Часть 3. Теология культуры

сонанс с христианством, Бердяев и снижает творческую роль че­ловека по сравнению с Богом, заявляя, что человек не творит субъек­ты мира, личности, поскольку это доступно только Богу, а лишь при­водит их к совершенству, он значительно повышает статус челове­ка за счёт снижения статуса Бога. Бог, начав процесс миротворе-ния, замолкает и уступает своё место человеку. По сути, Бердяев даёт метафизическое оправдание человеческому греху гордыни, гре­ху, впервые проявленному дьяволом.