4. Познание: полюс гностицизма

Термин «познание» сам по себе является формальным и не оп­ределяет изначально, что познаётся и как познаётся. Поэтому очень часто для акцентирования внимания на своём способе познания раз­ные мыслительные школы использовали его синонимы. XX в. чётко связал термин «познание» с ориентацией на рациональные методы постижения окружающего мира. Поэтому Бердяев для точной спе­цификации иного предмета познания и иных методов часто употреб­ляет один из синонимов этого термина - «гнозис». Следует отметить, что с использованием этого термина вовлекается и его терминоло­гический контекст, и то предметное поле описываемых значений, ко­торые наработаны в истории мысли в процессе его использования. Таким образом, термин обретает самостоятельное концептуальное содержание и превращается в понятие, задавая концептуальные ха­рактеристики той системе, в которой оно используется. Своё концеп-

Часть 3. Теология культуры

туальное содержание понятие «гнозис» приобрело на заре христи­анской эры. Христиане, основывавшие свои взгляды на вере в догма­ты, обличали своих противников как еретиков и гностиков за их при­оритетную опору на гнозис как источник веры. Познание гностиков было нерациональным, мистическим. Гнозис обозначал познание Бога и сверхъестественного, что полностью трансцендентно и поэтому реально не познаваемо. Поэтому гнозис не являлся естественным со­стоянием. Восприятие истины достигалось через священные или та­инственные знания, полученные путём экстатического вдохновения. Данная процедура заменяет рациональные доказательства и теории, хотя эта сверхрациональная основа может затем предоставить воз­можности для независимой рациональной спекуляции. Бердяев пол­ностью принимает концептуальный контекст гностического понятия «гнозис» и воспроизводит его в своём творчестве.

В дневниках и «Самопознании» Николай Александрович отме­чал, что писал он в состоянии экстатического вдохновения, как будто какой-то внутренний голос заставлял его говорить то, что он пи­сал. Свою задачу как философа он видел в том, чтобы найти форму­лировку истины, увиденной в интуиции. Данный способ познания Бердяев считал единственно возможным способом познания Боже­ственного мира, противопоставляя ему рациональные методы по­знания как неадекватные, пытающиеся осмыслить сверхъестествен­ное по типу естественного и выражающиеся в онтологии. Онтоло­гию Бердяев считал неадекватным познанием подлинного мира, про­тивопоставляя её феноменологии как знанию подлинному и адек­ватному. Феноменология для русского философа - процесс мисти­ческого смыслопридавания¹. Однако не только метод познания сбли­жает Бердяева с гностицизмом. Сближает также и цель. Но лишь только сближает. Здесь намечается принципиальное отличие.

Для гностиков конечный объект гнозиса - Бог: его появление в душе изменяет познающего, делая его причастным Божественному существованию. Таким образом, гнозис для гностиков - единствен­ная форма спасения. Бердяев, заявляя, что человек есть «микроте-

Как мы уже писали, феноменологическая процедура у Бердяева кардинально отличается от гуссерлевской. Для Гуссерля смысл усматривается как идущий из самих вещей, и его методы целиком рационалистичны. Для Бердяева смысл обретается в мистическом слиянии со сверхъестественным состоянием вещей, внутреннем их понимании.

Глава 3. Н. Бердяев: между гностицизмом и христианством

ос», заключает, что единственным условием спасения является упо­добление человека Богу. Итак, видимое несоответствие: проникно­вение у гностиков и уподобление у Бердяева. Однако это несоот­ветствие лишь видимое, что проясняется в раскрытии концепции гностиков. Для них появление Бога в человеческой душе достига­ется за счёт соответствия этой души Богу. Познавая Бога, человек, которому присущ Божественный элемент «пневма» (дух), наполня­ется формами, которые он созерцает, и тем самым трансформиру­ется. Это есть не что иное, как процедура уподобления.

Отмечая совпадения до этого пункта, мы можем обнаружить дальнейшее отличие. Как и у гностиков, так и у Бердяева человеку присущ Божественный элемент. Для русского философа первый этап спасения начинается с познания Божественного и уподобления себя ему. Но это лишь первый этап. В созвучии и то, что человеку также присущ и другой элемент. Однако в объяснении этого элемента об­наруживается существенное отличие. Для гностиков этим элемен­том является материя как продукт злого Божества, возникшего вслед­ствие деформации одной из Божественных сущностей - Софии. По­этому второй элемент чисто негативен, и от него нужно избавить­ся. Отождествляясь с Божеством, человек освобождается от связи со своим материальным элементом, что и является условием спа­сения. Для Бердяева второй составляющей человека выступает энер­гия, идущая из Безосновного. Сама по себе она позитивна. Однако вследствие её неверной направленности, что допущено самим че­ловеком, она приняла материальный характер. Спасение заключа­ется в исправлении ошибки, в правильном, гармоничном сочетании Божественного начала и энергии из Безосновного. В этом состоит конечный смысл спасения. Идея человеческой ошибки, интерпре­тированная как идея греха, является уже не гностической, а близ­кой христианству идеей. Соответствует христианскому видению и идея целостного спасения человека, духа, вместе с душой и телом. Существует ещё одна идея, сближающая Бердяева с гностициз­мом, - идея неравенства человеческих душ. Мы уже писали, что в гностицизме человек состоит из двух элементов: «пневмы» и мате­рии. В зависимости от пропорции, в которой сочетаются эти два эле­мента, люди делятся на три типа: пневматиков, психиков и сомати-ков. В природе пневматиков больше пневмы, у психиков данные эле­менты присутствуют в равной пропорции, а у соматиков домини­рует материальная составляющая. Поэтому только пневматики спо-

Часть 3. Теология культуры

собны к истинному познанию, психики способны понимать пнев-матиков, соматики же обречены на жизнь без познания. Используя несколько иную фразеологию, русский философ воспроизводит не­которые гностические идеи. С его точки зрения, лишь некоторые люди, обладающие определённым божественным даром - даром ге­ниальности, способны на истинное познание. Только утончённые натуры аристократического склада, одарённые духом, предназначе­ны к познанию, остальные же «толстокожие люди», обделённые ду­хом, имеют иное предназначение. Идею избранности людей духа Бердяев, как мы это покажем в дальнейшем, пытался интегрировать с христианством.