Человек и природа

Человек и природа

Мы не устаем восхищаться совершенством творений природы — бесшумно парящей птицей и полной грации антилопой. В природе все обусловлено и закономерно, все совершенно, потому что несо­вершенное погибает. Человек Каменного Века тоже принадлежал природе, и его общественная организация была совершенным соз­данием естественного отбора. Тысячи и десятки тысяч лет охотничьи роды боролись с окружающим миром за свою жизнь, десятки тысяч лет они проверялись на сплоченность и выносливость. Коммунизм, равенство и братство были лишь следствиями основного закона при­роды — закона естественного отбора.

Естественный отбор одинаково подчинил себе группы людей и каждого человека. В степи или в лесу проживало ровно столько лю­дей, сколько позволяли пищевые ресурсы местности. Любое стихий­ное бедствие, бескормица, падеж животных приводили к голоду. Зве­ри учились избегать человека так же, как человек учился охотиться на зверей. Неуклюжие мамонты и шерстистые носороги проиграли это соревнование с человеком и погибли. Но на тех, кто выжил, на быстроногих лошадей, оленей, бизонов, охотиться было гораздо труднее. Соревнование с животными на охоте требовало исключи­тельных физических качеств, но еще большего требовала постоянная борьба за охотничьи участки, за место под солнцем. Эта борьба так истощала человеческий организм, что люди не доживали до ста­рости. Жизнь охотника была подобна натянутой струне, всегда го­товой порваться. «Туземцы не достигают значительной старости, — писал Миклухо-Маклай. — Это происходит главным образом вслед­ствие недостаточного питания».

Нарисованная здесь картина имеет в науке идиллическое назва­ние. Это так называемое «экологическое равновесие», или «ситуация высокого демографического давления». Несколько упрощая реаль­ность, можно сказать, что демографическое давление обратно про­порционально потреблению продуктов на душу населения. Но в то же время демографическое давление — это стремление к жизни новых поколений, их биологическая энергия, с огромной силой давящая на стенки экологической ниши. Чтобы понять, какова эта энергия, достаточно нескольких простых выкладок. Известно, к примеру, что среднегодовой прирост населения Южной Америки составлял в 70-х годах 2, 5%. Легко подсчитать, что, увеличиваясь такими темпами,

население континента возросло бы за ближайшие 300 лет — нет, не в 10 и не в 20, а в тысячу раз! Разумеется, этим новым поколениям не хватило бы пищи, и реальный прирост будет намного скромнее. Но на что же уйдет тогда огромная биологическая энергия, выражен­ная в цифре «1000»? На борьбу за существование!

Будет ли эта борьба носить иной характер, чем в древности? В верхнем палеолите борьба за существование означала войну за су­ществование. Это была война за пищу, которой не хватало для бесчисленных новых поколений, война, в которой убивали, чтобы насы­титься, чтобы выжить. День, месяц или год жизни были наградой для победителя, наградой за силу и смелость, но чтобы прожить еще один день, месяц или год, нужно было снова сражаться и снова убивать. Слабые погибали и исчезали с лица земли целыми племе­нами, целыми народами и биологическими видами. Так погибли неандертальцы и последние архантропы, скрывавшиеся в южных ле­сах. Истребив врагов и чувствуя все возрастающую тесноту, люди обратились против самих себя, охотничьи группы стали загонять друг друга к обрыву так же, как это делали неандертальцы. Рядом с раз­дробленными и высосанными костями мамонта археологам стали попадаться столь же аккуратно расколотые кости людей. Жестокая реальность естественного отбора диктовала человеку свою волю: человек был частью природы, а в природе выживали лишь самые выносливые и сплоченные.

Род

Повышающееся давление побуждало охотничьи группы к сплочению. Человек-охотник не мог существовать в одиночку: источником пищи людей Каменного Века была коллективная загонная охота. Одиночка был беспомощен перед природой, и поэтому охотники соединялись в группы, сплачивались все теснее и теснее, так, чтобы каждый чувствовал руку друга и брата рядом со своей рукой.

Род — так называлось то великое целое, которое получалось от соединения тел и душ. Законы Рода были святы и непоколебимы: это были законы коллективизма, равенства и братства. Все мужчины рода считались братьями, и это братство не зависело от обстоятельств рождения. Братья-мужчины были неразлучны, они вместе охоти­лись, вместе ели и вместе спали, лишь иногда отлучаясь к женам. Их единство доходило до самоотречения: скифские «братья» клялись, что в случае необходимости умрут один за другого. «И мы действи­тельно так и поступаем, — говорит скиф Токсарис у Лукиана. — С того времени, как мы, надрезав пальцы, накапаем крови в чашу и, омочив в ней концы мечей, отведываем этой крови, ничто не может разлучить нас». Единство не оставляло места для себялюбия

и лукавства; прямота, честность, открытость были необходимыми качествами охотника. «Бог сотворил этих простых людей без пороков и хитрости», — писал Лас Касас об американских индейцах. Хит­рость и обман порождали недоверие и несогласие, а малейшие раз­ногласия перед лицом окружающих опасностей могли привести к гибели. Поэтому слово охотника было во все времена словом чести.

Люди Каменного Века не знали, что такое богатство и власть. Родовичи были равны друг другу и все вместе решали свои дела. Вы­борным вождям негде было проявить себя, потому что не было ни распрей, ни смут, не было тех, кого они должны были бы судить и наказывать. Тяжелейшим наказанием считалось публичное осмея­ние виновного — и этого было вполне достаточно, чтобы он испра­вился или умер от стыда. Чувство стыда, боязнь публичного осмеяния, честолюбие — вот те качества, которые завещаны нам Людьми Камня. Честолюбие в те времена заменяло богатство, и люди были готовы пойти на риск, чтобы удостоиться сдержанной похвалы сородичей.

Единство и сплоченность ценились превыше всего, ничто не дол­жно было разъединять мужчин рода: ни распри, ни доля добычи, ни соперничество из-за женщин. Брак формально существовал: каждый мужчина должен был привести в род женщину, которая считалась его женой — первой женой. Но, как это принято у австра­лийцев, у каждого мужчины были также вторые, третьи, четвертые жены — жены братьев и побратимов. Алеуты называли жену брата «аягань» («моя жена») или «аягатанах» («заместительница жены»). Мужчины часто обменивались женами и детьми — почти половина детей эскимосов залива Рипалс воспитывалась в чужих семьях. Друзья, «товарищи по песне», даже формально имели общих жен, братство мужчины всегда выливалось в общность жен. Даже сей­час во многих азиатских странах еще не забыт старинный обычай предоставления женщины гостю.

Постоянный обмен женщинами, детьми, пищей дополнялся обменом подарками — тем немногим, что составляло личную собственность охотников: каменными ножами, бумерангами, поясами из человеческих волос. Род был един и все достояние его было об­щим, это особенно проявлялось во время родовых празднеств. Сов­местное угощение, молитвы общему предку, экстатические танцы и беспорядочная любовь символизировали единство рода. Род был олицетворением единства, и только единство могло спасти людей в час испытаний, единство, выносливость и терпение.

Испытания на прочность приходили постоянно, одно за другим. Падеж животных или излишек ртов вызывали голод, голод побуждал к расширению охотничьих угодий и войне за землю с соседями. Война проверяла все: сплоченность и стойкость мужчин, преданность женщин, выносливость детей. В ряды воинов становились все, кто мог держать копье или каменный топор, родовичи сражались с

мужеством отчаянья: победа означала жизнь, поражение — смерть. Заклинания и шаманские зелья приводили воинов в экстаз, они сами искали смерти в сражении и жертвовали жизнью ради рода. Малодушных и отступивших убивали стоявшие в задних рядах женщины: род не нуждался в трусах, а малодушие обрекало на смерть всех без различия пола и возраста. В случае поражения муж­чины сражались до конца, а женщины, по обычаю, умерщвляли своих детей и кончали с собой под наблюдением одного из воинов. Обычай был милосерден: победители все равно перебили бы уцелевших, чтобы очистить для себя новую «экологическую нишу». Бежать же было бес­смысленно: соседние роды не имели излишка пищи и не принимали чужаков, воспитанных в чуждых традициях. Побежденный Род поги­бал и его место занимал Род-победитель, одержавший верх благода­ря сплоченности, силе и выносливости своих воинов. Естественный отбор во все времена стоял на стороне более сплоченных, сильных и выносливых. Это было главное, и поэтому вся жизнь Рода была посвящена воспитанию силы, сплоченности и выносливости в пред­видении того рокового часа, когда все это потребуется в бою.