Рождение нового Человечества

В древности все люди питались мясом

птиц и зверей. Ко времени Шень-нуна

людей стало так много, что птиц и

зверей стало не хватать. Тогда Шень-

нун чудесным образом научил людей

возделывать землю и извлекать из нее

пользу, за что и прозвали его богом

земледелия.

Бань Гу. «Во ху тун» (1в. н. э. )

Когда-то неандерталец сидел рядом с человеком в пещере на горе Кармел — совсем рядом, по ту сторону костра. Тихо потрески­вали в огне сучья, тихо шелестели столетия и медленно растворялся в языках пламени грубоватый образ далекого предка. Вот от него остались одни глаза, задумчиво взирающие из темноты. Вот они ис­чезли, и видение стало приобретать новые смутные формы. Тысячи одинаковых призраков возникли на той стороне пещеры, они молча стояли и смотрели на одетого в шкуры охотника у костра. Они стояли и смотрели, а за их спинами возвышались белые стены городов.

В те несколько тысячелетий, когда вооруженные луком охотники волной двигались на восток, на западе произошла новая мутация, поставившая их на место неандертальцев. Эта мутация породила современную цивилизацию: города, государство, торговлю, письменность, храмы. Все это возникло почти в один миг, за какие-нибудь четыре тысячелетия. И все это было следствием одного-единственного Фундаментального Открытия — мутации нового типа. Так же, как и изобретение лука, эта мутация не изменила внешности человека: так принято считать, хотя, может быть, это и не совсем справедливо. Но, во всяком случае, она изменила внутреннее содержание человека его мозг, психологию, обычаи, его жизнь — и изменила коренным образом.

Фундаментальное Открытие, о котором мы говорим, — это одо­машнивание растений и животных, открытие способов производства пищи — то, что археологи называют Неолитической Революцией. Как определить меру того, что свершилось на Ближнем Востоке десять

тысяч лет назад? Все выглядело просто и понятно: пытаясь усто­ять в борьбе за жизнь, охотники натуфийской культуры стали соби­рать зерна дикой пшеницы. Постепенно она начали замечать, что об­роненные близ жилищ зерна дают новые всходы, и они стали ронять их специально, на взрыхленную почву. Все кажется простым, но как объяснить, что это открытие было совершено лишь однажды и лишь в одном месте? Как объяснить, что американские индейцы не знали колеса, а австралийцы — земледелия?

Биология дает ответ на этот вопрос, она очень хорошо знает, что мутации неповторимы сами по себе и часто неповторимы потому, что многие мутации приводят к гибели родительского вида: он унич­тожается мутантами, претендующими на ту же самую экологическую нишу, и очень быстро — так, как были уничтожены неандертальцы.

К чему же привело это новое Фундаментальное Открытие, до­местикация растений? Яснее всего об этом говорят цифры: на тер­ритории в 20 квадратных километров плодородных земель может прожить один охотник или несколько тысяч земледельцев. Таким об­разом, народ, одомашнивший пшеницу, сломал существовавшее до тех пор природное равновесие. Он резко расширил свою экологиче­скую нишу и получил небывалые прежде возможности для размноже­ния. При темпах роста 2—2, 5% численность его увеличилась за тыся­чу лет в несколько тысяч раз, и, в конце концов, стала ощущаться нех­ватка земли. Из района, где было сделано открытие, как из эпицентра, во все стороны медленно покатилась волна переселенцев. Их были ты­сячи и десятки тысяч, они просто не замечали малочисленных охотни­ков, на землях которых разбивали свои поселки. Это было Великое Переселение Народов, Великий Исход Нового Человечества. Каждое новое поколение снималось с родительских очагов и шло дальше, к новым землям. Шло со стадами скота, вьючными животными и вои­нами во главе колонны. Охотников — «индейцев» — уничтожали, или прогоняли, или принимали к себе — все равно; они почти не суще­ствовали для нового человечества. Они могли жить в своих резерва­циях в горах и джунглях до тех пор, пока горы и джунгли не пона­добятся Новому Человеку.

В IV тысячелетии до н. э. волна переселенцев вышла в долину Инда. Это была бесконечная зеленая равнина, на сотни километров простирающаяся вокруг огромной медлительной реки. Весенние разливы превращали ее в море, над которым возвышались редкие известняковые холмы. Здесь были обильные нивы и теплый климат, здесь могли разместиться целые народы, и поэтому продвижение земледельцев на время приостановилось. Лишь отдельные группы прошли дальше на юг, в долину Нармады. Там тоже были плодородные равнины и щедрое солнце. Муссоны приносили туда теплые дож­ди, и на горных склонах вырастали диковинные растения. Одним из этих растений был рис, который сразу же привлек внимание земле­дельцев. В теплом и влажном климате рис плодоносил гораздо лучше,

чем пшеница или просо. Очень скоро он стал излюбленным злаком этих мест, предметом поклонения и многочисленных обрядов. Еще одним местным новшеством стало одомашнивание свиней, которые во множестве водились в окружающих лесах.

Земледельцы жили в долине, а в лесах и на побережье обитали охотники и рыболовы — аустронезийцы. Изобилие породило союз и слияние двух этносов, а так как земледельцы здесь были не столь многочисленны, то союз оказался более-менее равноправным. Новые поколения аустронезийцев познакомились с земледелием, и на каноэ, уходящих навстречу солнцу, оказались зерна, дарующие мир и жизнь, — подарок Великого Бога Шень-нуна.