Давление снова нарастает

События четырехвековой давности вновь вернулись на сцену и за­мелькали перед глазами историков со скоростью киноленты. Снова дробились крестьянские участки, снова обездоленные сыновья прода­вали последнее и уходили в город, снова разрастались ремесленные посады и умирали на дорогах безработные- «иньминь». Огромные города вставали из пепла и впитывали в себя массы голодных батра­ков. Одни из них становились ремесленниками или мелкими торгов­цами, другие — «странствующими наемными работниками», лююн, третьих нанимали предприимчивые купцы, железодобытчики и соле­промышленники. «Могущественные купеческие роды пользовались доходами от гор и морей посредством добычи железной руды и выпа­ривания соли, — писал философ Фань Куан. — Одна семья владела

тысячью и более людей, в большинстве своем бродягами, покинувши­ми родные места».

Во времена Цинь промышленная деятельность считалась монопо­лией государства, теперь же вернулись времена свободного пред­принимательства. Чжо из Шу и Кун из Наньяна владели большими промыслами с тысячами рабочих, промышленник Го Цзун «богатст­вами превосходил ванов». «Некоторые из крупных торговцев, накопив богатства, закрепощают бедных, — свидетельствует трактат «Шиц-зи». — По сотне с лишним повозок развозят их товары. Все титуло­ванные владельцы склоняют перед ними головы, зависят от них. Они занимаются выплавкой металла и выпариванием соли. Богатства у них по нескольку десятков тысяч золотых монет».

Торговые дома занимались также чеканкой монеты, ростовщиче­ством и скупкой земель. «Они берут двойные проценты», — сообщает «История Хань». «При неурожае крестьяне Вынуждены брать в долг с обязательством возместить его в двойном размере, — свидетель­ствует цензор Чао Цо. — И вот есть такие, кто продает свои поля и жилища, своих сыновей и внуков, чтобы рассчитаться с долгами». Кулаки и ростовщики скупали участки разорившихся крестьян, от них не отставали и титулованные сановники, стремившиеся вложить деньги в недвижимость. В деревне быстро разрастались поместья богатеев. «У богатых поля тянулись одно за другим, а у бедняков не было даже и столько земли, чтобы воткнуть шило... — говорил ханьский министр Дун Чжун-шу. — Некоторые обрабатывали по­ля богатея-мироеда, внося арендную плату в размере половины урожая, поэтому бедняки постоянно носили отрепья и питались тем же, что и скотина... »

В неурожайные годы бедняки доходили до того, что отдавали в за­лог своих сыновей; при неуплате долга эти чжуйцзы, «заложенные сыновья», становились рабами. По китайской традиции, их женили и присоединяли к хозяйскому роду, поэтому поместье купца или рос­товщика внешне выглядело как старинная родовая община. Глава этой общины зачастую покупал титул, он был истинным хозяином по­местья, ближайшие родичи были его помощниками, а арендаторы и рабы считались младшими родственниками. Укрепленная усадьба рода охранялась от «неимущего сброда» вооруженными стражни­ками. Мелкие уделы князей и баронов приближались по размеру к большим поместьям, они содержали порядка тысячи дворов, круп­ные — десятки тысяч. Князья собирали в свою пользу государствен­ные налоги, нередко намного завышая их официальные ставки. Земли уделов находились в частной собственности крестьян и помещиков, сам князь-хоу также являлся крупным помещиком, владельцем мно­жества рабов. Крестьяне уделов подвергались двойной эксплуата­ции — князей и помещиков, они бежали в леса и в города, и цент­ральная власть была бессильна помочь им.

Сжатие началось в 60-х годах II века, в правление благочестивого императора Вэнь-ди. Народ центральных царств голодал, повсюду свирепствовали эпидемии, северные районы опустошали гунны, а император горячо молил Небо смилостивиться над страной. Добро­детельный Вэнь-ди отменил налоги с пахоты, сократил дворцовую прислугу и отказался от драгоценной погребальной утвари, заменив ее глиняной. «Ныне мы рано встаем и поздно ложимся... печалимся и страдаем за наш народ», — писал он в указе. Сын Неба чувствовал, что управлять страной, «сидя лицом к Югу», становится все труднее. Помещики и князья не следовали его примеру и не снижали податей и оброков. Поднебесная управлялась сама по себе, и в некоторых цар­ствах происходили знаменательные перемены.

Вассал Сына Неба У-ван Лю Би вернулся в своих владениях к по­литическим приемам Шан Яна и Ли Сы. Он снова ввел государствен­ную монополию на промышленную деятельность, чеканку монеты и горные разработки. Он укрывал налоги, не являлся с подношениями к Сыну Неба и наделял землей бедных. У-ван пытался создать на юге новую империю, и его усиление грозило династии Хань большой опас­ностью.

На севере же Хань угрожали гунны. Обширные территории север­нее Хуанхэ были разорены кочевниками, а из пустыни год за годом налетали новые конные отряды. В 164 году они подошли к воротам столицы и разграбили загородные дворцы Сына Неба. Династия Хань жила между двумя огнями и ей оставалось одно из двух: погибнуть или противопоставить вернувшемуся прошлому Нового Левиафана.