Предписания и запреты,.  формирующие безрадостность

Предписания и запреты,

 формирующие безрадостность

Возможно, самый сильный удар по целостности челове­ческого тела, который вызывает первый и наиболее зна­чительный раскол личности, — это запрет на проявление

чувственности ребенка.

Зигмунд Фрейд и его последователи придавали осо­бое значение детской сексуальности. Мне кажется, что, хотя дети не лишены сексуальности, теория Фрейда при­дает ей слишком большое значение.

Теория Фрейда предполагает, что взрослые подавляют в ребенке только сексуальность, а в других отношениях он остается относительно свободным. Однако подавле­ние сексуальности — это лишь часть формирования сце­нария «Без радости». Более важным фактором является подавление чувственности, то есть прямой связи между центром и органами чувств. Сексуальность в детстве еще не развилась, и в подростковом возрасте она расцветет несмотря ни на какое антисексуальное программирова­ние. Но что касается органов чувств, то к подростковому возрасту человек почти полностью лишается непосред­ственной связи с ними.

Зрение и слух не реализуют всех своих возможностей, потому что становятся слугами рационального мышле­ния. Эйдетическая память детей превращается в бедное восприятие взрослых. Глядя на розу, мы не видим роскош­ную бархатную пышность лепестков, сияющие капельки воды, спрятанные в их складках, тончайшие вариации от­тенков красного. Мы видим розу. Роза — это роза — это розы вообще. Как сказал Рональд Рейган о секвойях, «ес­ли вы видели одну, вы видели их все». Когда цель — «эф­фективность деятельности», продуктивность, конкурен­ция, сделать деньги, эйдетическое восприятие только за­медлит вас, так что забудьте о нем. И мы забываем. Мы забываем, что такое слух. Мы слышим слова, но не инто­нацию; мы слышим гул мотора, звук автомобильного сиг­нала, гудки, звонки, а так как они ничего нам не говорят, мы забываем, как слушать радостную или печальную ме­лодию человеческого голоса. Все, что мы видим и слы­шим, — это черное и белое, закодированные с помощью алфавита данные для нашего «компьютера».

Наши зрение и слух заключены в твердую скорлупу рациональности, которая отнимает у них до 90 % их чув­ствительной способности. Молодежь использует психо­делические средства и рок-музыку, чтобы взломать эту скорлупу. Когда музыка звучит достаточно громко, ее чувствуешь всем телом, так же как это было, когда ты слушал колыбельные своей матери. А ЛСД и мескалин на время возвращают зрению его прежнюю способность ви­деть ярко и отчетливо, и роза снова превращается в чу­десный мир фактуры, цвета и запаха.

Органам чувств указывают не только как восприни­мать, но и что. Детям не позволено видеть наготу, слышать или видеть секс или гнев, трогать тело другого че­ловека или определенные части своего тела.

Склонность ребенка исследовать все, что находится в пределах досягаемости, ограничивается родителями: все предметы разделяются на дозволенные и не дозволенные для исследования. Детям ясно и определенно запрещает­ся с удовольствием прикасаться к определенным частям тела, своего и других. Крайнее проявление такого запре­та — когда детей заставляют спать, положив руки поверх одеяла; когда им говорят, что гениталии грязны, что мас­турбация греховна или опасна; иными словами, детям недвусмысленно сообщается, что недопустимо прика­саться к живой плоти с удовольствием.

Дети любят бегать и прыгать, скакать и бороться, виз­жать, кричать, громко смеяться, протестовать и плакать. Эмоциональное самовыражение приятно, но родителям трудно вынести такие энергичные проявления чувств. Когда родители ограничивают эмоциональное самовыра­жение ребенка и, следовательно, его удовольствие, они закладывают основы запретов и предписаний сценария «Безрадостность».

Детей приучают жить в неудобстве: им не дают воз­можности выбрать то, что им приятно, и поэтому им при­ходится делать то, чего требуют от них другие. Поэтому дети постоянно находятся в состоянии от умеренного до острого дискомфорта: они носят неудобную одежду, им приходится сидеть неподвижно, переживать страх или эмоциональную боль, не имея разрешения выразить не­удовольствие. В результате дети обучаются (особенно это касается мальчиков) переносить боль не жалуясь.

Ткани человеческого тела имеют свойство адаптиро­ваться к неприятным ощущениям. Первая затяжка не­приятна, но после некоторого количества таких изде­вательств над дыхательной системой она привыкает к вредоносному воздействию. Это верно для любых разновидностей неприятных ощущений, включая страх, невы­раженный гнев, вдыхание загрязненного воздуха и непо­сильный труд. Адаптация к боли, которая поверхностно­му взгляду кажется удобной, на деле вредит организму, так как привычка к адаптации приобретается путем от­чуждения части тела, которая испытывает боль, от цент­ра тела. Центру, или сознанию, для постоянной адапта­ции к стрессу приходится быть постоянно отключенным от большей части органов и систем тела.

Кроме того, детей поощряют пользоваться химиче­скими веществами для того, чтобы вызвать желаемые те­лесные ощущения и избавиться от нежелаемых. Болезнь не рассматривается как возможность эффективного ис­пользования энергии для того, чтобы победить недуг. Вместо этого детей учат, что правильный ответ на бо­лезнь — это прием лекарства, что самый прямой путь к удовольствию — прием соответствующего химического вещества.

Все перечисленные факторы в той или иной мере уча­ствуют в формировании банального сценария «Без радо­сти». Некоторые предположения относительно возмож­ностей терапии этого сценария будут изложены в гла­ве 24.

Глава 11 Игра в спасение: